Метафизическая интоксикация.

Публикуем прозу. Обсуждаем понравившиеся произведения.

Метафизическая интоксикация.

Сообщение starlej_ms » 25 ноя 2012, 01:13

Для случайных читателей поясняю - представленный вашему вниманию бред - есть достаточно длинная и законченная штука. Что не исключает бредовости фабулы и прочих ляпов.
Интересующихся продолжением покорнейше прошу потешить самолюбие автора просьбами о публикации бреда дальнейшего. Тогда автор вдохновится и всунет сюда дальнейшее развитие сужета вместе с кульминацию, развязкою и остальными сомнительными прелестями.
starlej_ms
Заслуженный автор
 
Сообщения: 75
Зарегистрирован: 07 июн 2011, 01:23

Re: Метафизическая интоксикация.

Сообщение starlej_ms » 25 ноя 2012, 01:13

Я оторвала замутнённый взор от бумаг и посмотрела в окно. Небо вовсю розовело от заходящего солнца, в воздухе сгущались сумерки, а над моей головой вполне ощутимо сгущались тучи, хотя, конечно, никаких туч не было и в помине. Я тяжело вздохнула и взяла из вазы, стоящей на запылённом подоконнике плод древа познания. Древа в темнеющем окне я разглядеть уже не могла, но знала, что вид оно имеет весьма плачевный – лишённое моей чуткой заботы в последний месяц. Завтра же выберу время и полью…Боже, завтра же защита… Значит, после – если выживу. С этим дипломным проектом не до древ…
Плод явно кислил и был жестковат. Вообще, они не бывают такими – думаю, я просто переела их в процессе напряжённой умственной деятельности. Огрызок я выбросила в окно в надежде на новое древо к весне – и задумалась.
Этот год выдался тяжёлым. Учебный год – я имею в виду.
Нет, конечно, я лукавлю. Сам год, собственно, был вполне, пожаловаться тут не на что. На последнем выпускном курсе мы все здорово расслабились, поэтому гнетущие воспоминания о дипломном проекте навалились только за месяц до защиты. Оно, конечно, я всегда с пренебрежением относилась к тем, кто, будучи лишён таланта, берёт исключительно…ну, скажем, упорством, что ли. Я, конечно, способная, и всегда гордилась тем, что материал семестра могу выучить буквально за неделю без сна, однако этот проект изрядно подорвал силы. Вроде бы всё достаточно гладко, но видно, нервы уже на пределе…
Древо познания затрещало в сгустившейся тьме и беспорядочно замахало ветвями.
-Адам, паскудник, пошёл прочь – заорала я во тьму, для верности запустив туда очередным плодом.
Адам у нас в городе – знаменитая личность. Говорят, когда-то давно, он вкусил плод этого самого древа – ну, конечно, не этого моего – я имею в виду Древо Познания вообще. Но то ли плод был недозревшим, то ли он перед этим хлебнул эликсира забвения – а все знают, что их нельзя смешивать – а только после этого он накинулся на первую попавшуюся женщину, что зазевалась у древа, и принялся приставать к ней совершенно неприличным образом. Старожилы говорят, будто женщина в процессе испуганно пищала, а древо трещало от напора разгулявшегося ухаря. С тех пор, будто бы, ему строго запретили подходить к женщинам, потому он бродит во тьме под манящими древами, вкушает плоды и пугает неискушённых разными неприличностями. Но он безобидный, и близко ни к кому не подходит.
Над подоконником показалась голова, и я, вздрогнув от неожиданности, пожалела, что не закрыла окно. Кто его знает…
-Это я – сказала голова с натугой, подтягиваясь выше. С пыхтением взгромоздившись на подоконник, голова оказалась моим однокурсником.
-Я чего пришёл, - пояснил он, хватая из вазы плод и надкусывая, - Только что видел, как профессорский состав ползёт домой, надувшись эликсира забвения. Так что – можешь расслабиться. Завтра они будут слабы и добры….Тьфу, гадость эти плоды…
-Это ты тоже переел, видно, - объяснила я, - И мне не лезут уже.
-Ну, я пошёл дальше, - объявил верный товарищ, обрушиваясь вниз.
-Ты смотри – сильно не радуйся - крикнула я вслед – Забвение не забвение – а уж всяко лучше нас они соображают. Туфту сразу заметят.
Ответа мне не было. Я снова вздохнула, пробежала взглядом намозоливший глаза черновик проекта – наверное, в сотый уже раз пробежала – и убедилась, что он, вроде бы, вполне годен. Если, конечно, моей оценке сейчас можно доверять.
Встав, и немного пошевеля конечностями - в целях обретения бодрости, я с величайшим почтением извлекла из шкафа рулон специальной бумаги для настоящих проектов, и принялась несмываемыми чернилами переносить туда черновые схемы и шифры. Не думаю, что сегодня мне удастся поспать. Хотя, может быть, час…


------ 2------

В последнее время он боялся выходить из дому. И не выходить боялся тоже. По правде сказать – выходить куда бы то ни было становилось всё труднее. В этом году ему исполнилось девяносто два. Впрочем, он всегда хотел жить долго. Дряхлость и болезни были, конечно, весьма неприятны, но и с медициной сейчас стало получше, да и просто – он мог видеть мир. Этого ему всегда было почти достаточно для счастья. А сейчас – уже и без «почти».
Вот только в последнее время эти гнетущие сны. Снотворного он боялся – не хотел привыкать. Но иногда для отдыха принимал таблеточку – и тогда сон был глухим и тёмным, безо всяких видений. Потом они возвращались.
Это продолжалось последние лет пять, может быть – шесть. Трудно сказать точнее. Тогда он стал слышать голоса. Всегда два голоса – мужской и женский, где-то в отдалении. Они всегда спорили, даже не так – они угрожали друг другу. Во сне он видел их, но не мог вспомнить и описать потом, как они выглядели, и выглядели ли вообще хоть как-то. Но он точно знал – это мужчина и женщина. Он даже слышал имена – Инь и Ян, но списывал это на причуды старческой психики. Ясно ведь, что это мужское и женское начало – вот подсознание и подтасовывает факты.
Но ладно бы просто видеть их. Во снах, все эти пять или шесть лет – трудно сказать точнее, всегда уточнял он про себя, задумываясь на эту тему – все эти годы в его ночных видениях эти двое подступали к незнакомому ему ребёнку. К мальчику. Женщина, вроде бы, защищала. Мужчина, вроде бы, нападал. Точнее сказать – он хотел убить этого неизвестного ребёнка – всегда одного и того же во всех снах, или сделать что-то не менее страшное. Что может быть страшнее убийства, старик не знал. Но сны эти вызывали такое тяжёлое и тревожное томление, что жизнь после них становилась невыносимой.
Днём, среди людей – если ему удавалось выйти – становилось легче. Видения отступали и начинали казаться вымыслом. Он успокаивал себя тем, что это просто нервы – и не более. Иногда же ему думалось, что с годами телесная оболочка становится слабее – и тогда легче уловить отзвуки духовного мира, или миров других. Каких – других – он не знал тоже. Каким боком тут был замешан ребёнок – мальчик – он даже не мог предположить. Правнуков как-то не случилось, а внуки давно вышли из детского возраста, и, пожалуй, уже даже из зрелости.
К врачам он с этим обращаться боялся. Кто знает, сколько ему осталось – тут каждый месяц на счету – а ведь мигом спишут на старческое слабоумие, если не на шизофрению – и прощай, мир. Всё, что ещё видно, утонет в вязком тумане транквилизаторов. Нет, будем терпеть – думал он.
Сегодня всё было совсем уж ни в какие ворота. Во сне началось всё то же, но он отчего-то не стал стоять в стороне, как обычно, а подошёл близко к спорящим сущностям. Иначе он их и не называл – странно уж больно. Малыша он успел увидеть на мгновение вблизи – и запомнил вроде бы, а впрочем, все дети похожи друг на друга – думал он после пробуждения. Мужчину и женщину рассмотреть так и не вышло – одни туманные силуэты. Но он успел заметить в руках у того, кто представлял мужское начало, какой-то то ли свёрток, то ли свиток. И увидев – неосознанно рванулся к этому пожелтевшему рулону – и дотронулся до него рукой. Во сне он ясно почувствовал прикосновение к пальцам шершавой бумаги. И тут же проснулся.
Да, все дети похожи друг на друга, а уж особенно во сне. А у меня нервы ни к чёрту что-то стали – подумал он. И тут же увидел в руке жёлто-серый бумажный свёрток.
Молитвы он знал не особо. Точнее – вообще толком ни одной – не видел надобности. Но тут вдруг помимо воли бестолково зашептал какие-то обрывки чего-то церковнославянского, затем вспомнил, что соседка – молодуха лет семидесяти – регулярно носила ему святую воду в баночках, как только посещала храм, полез в кухонный шкаф, окропил свиток, а затем накапал в рюмку сердечных капель и выпил залпом.
Свиток не исчез, только к тошнотворному страху прибавился гадкий привкус капель. Не трогая странный предмет, старик торопливо натянул уличные брюки и плащ – чтобы не возиться с прочей одеждой, схватил на прикроватной тумбе обрывок бумажного листа, что лежал там на случай «чего записать», карандашик прихватил оттуда же, а потом, стараясь не присматриваться, схватил и странный свёрток, и бросился – насколько позволяла старческая прыть – на улицу, к людям.
Улица была на месте, и люди по ней прохаживались обыденно, и светило сентябрьское солнце. Сердце несколько поутихло, и он даже начал искать какие-то здравые объяснения случившемуся. Но не нашёл. Тогда он опустился на скамейку напротив своего подъезда – было там маленькое подобие скверика – и, будто бросившись в ледяную воду, развернул свёрток и уставился на символы, покрывающие старую бумагу изнутри.
Символы оказались вполне понятными и нисколько не демоническими. Написаны они были чернилами, притом, такое чувство, что не так давно. Контуры цифр – а там были только цифры, вполне обычные, арабские – были свежи и поблёскивали на солнышке. В целом картинка выглядела так:


12 10 18 1 (1+2+1+0+1+8+1=14)
10 13 30 33 (1+0+1+3+3+3+3=14)

9------------ |-------------21(7+7+7)
/ /--------13--------\ \
| 12 10 18 1 |
22 { } 34
| 10 13 30 33 |
| \---------43---------/ |
\21________|________9 /

1+3+8+1+8+7+6=34
}13
1+9+7+1+8+8+9=43

100


1+4+6+1+9+7+6=34 14=7 + 7(2х7)
}13
1+7+8+1+9+8+9=43 34 = 3+4 =7
43= 4+3 = 7
100 43-34=9(2+7)

1+9+9+2+0+7+6=34
}13
2+9+13+2+0+8+9=43


||
\/


Отыскав в кармане плаща очки, старик надел их для пущей внимательности, пристроил свёрток, который был уже не вполне свёрток, на скамейке рядом с собой, а захваченный из дому листок – на коленях, и принялся аккуратно переносить столбики цифр на бумажный носитель. Можно было и в компьютер – у него был старенький - но дома было как-то страшновато. Переписав цифры, он свернул оба листка, свой опустил в карман плаща, а мистический жёлтый взял просто в руку. «Если начнут нападать – схватят сразу лист, а я им буду без надобности» - подумал старик, и от этих стратегичеких замыслов несколько успокоился. Посидел немного на скамейке, выкурил одну сигаретку, посмотрел на солнышко, а затем встал и направился в сторону районной поликлиники.


------------3-----------

В комнате было не то, чтобы темно – но свет лился приглушённый и уютный. Обстановка тоже была уютной, несмотря на достаточную простоту. На окнах – светлые шторы с мягкими драпировками, однако, свет с улицы пропускающие весьма слабо; на стенах – невзрачно-ненавязчивые пейзажи; в углу – шкаф, письменный стол с жёстким стулом, а напротив стола – большое мягкое кресло, обитое плюшем. Ещё пара стульев в другом углу. Поверхность стола была матово-деревянной, приятной для взгляда. На поверхности этой стоял одинокий серебристый сувенир, вроде мобиля с шариком, но неподвижный. В комнате – или кабинете, что более соответствует сути данного помещения – никого не было, но это недоразумение тут же устранилось, так как туда вошли сразу два человека.
Это были мужчина и женщина, приблизительно одного возраста, по экстерьеру весьма друг с другом схожие. Главным образом, сходство в глазах окружающих им придавали неярко выраженные восточные черты во внешности, что усугублялось их общей фамилией - Ахметовы. Оттого большинство считали их супругами, но Марат и Дина приходились друг другу родными братом и сестрой, рождёнными с разницей в три года в пользу брата. Их общий предок когда-то был искренне предан учению Л.Рона Хаббарда, с переменным успехом пытаясь повторять его опыты в области дианетики. То же, чем занимались нынешние Ахметовы, не было вполне дианетикой, но было близко к ней некоторыми моментами. Образование Марат и Дина имели сугубо медицинское, однако научная работа, которую они готовили вдвоём, охватывала собою области, медицинские не вполне. Скорее, это было смесью психологии, психиатрии и мистики.
Работали Ахметовы с детьми, имеющими особенности в поведении. Именно так – особенности – тактично называли разнообразные детские странности в студии «Бриз». Эта, так называемая, студия, представляла собой что-то вроде коррекционного детского сада для детей с различными видами отклонений от нормы. Правда, посещать эту студию имели возможность только те дети, родители коих были достаточно озабочены внутренним миром и будущим отпрысков – и согласны были платить за «особенную» студию, а не отдавать детей на растерзание официальной психиатрии с сопутствующими диагнозами и методами.
Внутри коллектива дети разделялись на группы, но не по возрасту, а по виду тех самых особенностей. Были ребята с обычным отставанием в развитии. Были - с явными психическими отклонениями. И немалую часть составляли те самые, популярные в последнее столетие, «дети индиго», которые массово принялись нарождаться с началом третьего тысячелетия. С этими было сложнее прочих, так как здесь как раз трудно было провести грань между одарённостью, странностью и патологией. Именно из числа детей индиго, как продолжали их называть по старинке, неофициально, и решили Ахметовы набирать контрольную группу для своей работы.
Ничего криминального в их работе не было. Выбранных детей они поодиночке водили к себе в кабинет, запускали серебристый мобиль, отчего дети закономерно впадали в гипнотичекий транс – и пытались расспрашивать маленьких пациентов о том раннем детстве, которое в реальности те помнить не могли. Считалось, что Дина обладает какой-то особой энергетикой, облегчающей контакт с раскрепощённым духом исследуемых. Во всяком случае – без неё простые действия с мобилем у Марата выходили хуже и усыпляли дитя не всегда, да и беседы с её участием всегда проходили интереснее и содержательнее. Частенько им удавалось добраться и до подробностей внутриутробного развития, хотя, кто может уверенно сказать – были ли те рассказы истиной, или спонтанной выдумкой активированного подсознания? Ахметовы своей работой были увлечены не на шутку, однако побаивались, что официальная защита работы будет сложна, если вообще их попытки получат хоть какое-то признание. Слишком зыбкой была область исследования, и слишком неубедительны факты. Беседы исследователи записывали на диктофон с последующей фиксацией и в печатном виде, к каждой ветви бесед присовокупляли анамнез жизни ребёнка и перечень странностей, точнее – историю болезни, ведущуюся штатным студийным психиатром.
Да, в студии был и психиатр, и прочие необходимые проблемным детям специалисты – учреждение было достаточно серьёзным, но серьёзность эта внешне прикрывалась безобидной терминологией – как раз для успокоения родителей. Конечно, большинство из отдавших своих чад в «Бриз», верно понимали суть этой организации, но, согласитесь, гораздо приятнее знать и говорить окружающим, что твой ребёнок посещает продвинутую студию для одарённых детей, нежели наблюдается в психиатрической клинике, либо у олигофренопедагога. В курс дела родителей вводили сразу после их обращения в «Бриз». Не говорили только о работе Ахметовых, представляя их чем-то вроде психоаналитиков.

-На сегодня возьмём только 34-го, - сказала Дина, входя в кабинет вслед за братом, и доставая из шкафа электрический чайник, - Очень много накопилось необработанного, можно вообще было сегодня без бесед, но этот очень уж интересный…
-Интересный, - согласился Марат, - у меня такое чувство, что с ним ещё много чего намечается…Что мы только будем с этим делать?
-Что-нибудь да будем, - вздохнула сестра, посмотрев на часы, - Его ещё не привели?
-Должен быть скоро.
Мальчика, который интересовал Ахметовых более остальных, и проходил в исследовании под номером 34, приводили всегда после обеда и всего на несколько часов, а не на полный день, как большинство детей. Вернее, «приводили» - это не совсем верно сказано, так как сопровождала его всегда только мать – молодая, но не слишком общительная дама. До обычного времени их визита оставалось, действительно, немного времени.



----------1-----------

Проснулась я позже, чем думала. В окне вовсю сияло солнце. С ужасом вскочив со стула, я убедилась, что чертежи готовы и вполне сносны. Наспех накинув подобающее одеяние, я бережно скрутила в рулон свою судьбу и побежала в направлении института.
Видимо, я здорово опоздала. По пути мне никто не встретился. Наверное, все уже были на заседании.
Мгновение я помедлила перед тяжёлой парадной дверью, неизвестно для чего прочтя знакомую до боли вывеску:
ИНСТИТУТ МОДЕЛИРОВАНИЯ СЧАСТЬЯ
ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ФИЛИАЛ
ЭДЕМ
Чтение вывески отчего-то отняло у меня последние силы. Едва волоча ноги, я вошла в пустынный вестибюль, пересечение коего далось мне с огромным трудом – и толкнула двери Торжественного Зала.
Все одновременно оглянулись на меня.
-А вот и Вы, - слабым голосом молвил профессор, по слухам накануне перебравший эликсира забвения, - Прошу на место докладчика. Надеюсь, хоть Вы нас порадуете.
На деревянных ногах я поднялась на трибуну и развернула свой демонстрационный материал на стенде во всей красе. В горле пересохло, мысли улетучились прочь, и с минуту я удивлённо рассматривала собственное творение, напрочь забыв, что я имела в виду, создавая его. Цифры слились в бессмысленные кучи и столбики. Я в ужасе уставилась на плакат. Нет. Всё верно. Вот он:

12 10 18 1 (1+2+1+0+1+8+1=14)
10 13 30 33 (1+0+1+3+3+3+3=14)

9------------ |-------------21(7+7+7)
/ /--------13--------\ \
| 12 10 18 1 |
22 { } 34
| 10 13 30 33 |
| \---------43---------/ |
\21________|________9 /

1+3+8+1+8+7+6=34
}13
1+9+7+1+8+8+9=43

100

1+4+6+1+9+7+6=34 14=7 + 7(2х7)
}13
1+7+8+1+9+8+9=43 34 = 3+4 =7
43= 4+3 = 7
100 43-34=9(2+7)

1+9+9+2+0+7+6=34
}13
2+9+13+2+0+8+9=43


||
\/

В голове прояснилось, я откашлялась и начала объяснения.
**

К действительности я вернулась лишь тогда, когда осознала, что молчу. Надеюсь, я сказала всё. Или…?
-Ну что ж, - фальцетом молвил профессор, вглядываясь покрасневшими глазами в моё творение, затем отхлебнул из стакана воды и сменил тембр на более пристойный, - Неплохо. По крайней мере, вполне реально, в отличие от притянутых за уши домыслов предыдущих докладчиков. Шифр простейший нумерологический…так…расчёты укладываются, имена вполне возможно встретить…Да. Этот пускаем на апробацию – остальные – на доработку. Все свободны.

Вечер я помню плохо. Воспоминания утонули в сладостных волнах эликсира забвения, который я могла себе позволить теперь в любых количествах. Нет, пожалуй «в любых» - это я загнула. Перебор был налицо. Помню, как с толпой сокурсников мы преследовали несчастного Адама с гиканьем и улюлюканьем среди качающихся во тьме домов. Адам, убегая, пищал.
Очнулась я от ощутимого содрогания пространства – и открыла глаза. Вроде бы, я была уже дома, но как туда попала – не помню. Давешний сокурсник бестактно тряс меня за все доступные тряске части моего безвольного тела.
-Что надо? – спросила я настолько гордо, насколько могла в данной ситуации.
-Ты куда смотрела? – кричал товарищ, вызывая в моей голове раскаты ужасающего грома небесного, - Какой тринадцатый месяц? А его уже запустили, его же пустили в апробацию, а никто не заметил. А мой – на доработку, а у меня был лучше…
Завывания друга были не только неприятны и непонятны, но ещё и малоинтересны. Я уронила голову на подушку, что говорило о том, что спала я не только у себя дома, но и в кровати, и провалилась в темноту. Последнее, что я услышала, были какие-то угрозы…впрочем не помню. Мы оба здорово перебрали в тот день.


-----------2------------

В поликлинике было не слишком людно. Оглядевшись, старик подошёл к окошечку регистратуры и стыдливо попросил талон к психиатру.
-К психиатру – без талонов – громогласно объявила бестактная девушка из окошка, - 43 кабинет!
Немногочисленные посетители разом обернулись и внимательно посмотрели на старика – как будто впервые им довелось воочию видеть пациента, добровольно направляющегося к психиатру.
Ответив любопытствующим агрессивным, как ему казалось, взглядом, а на деле – просто выпучив глаза, что ещё более оправдало его выбор в сознании свидетелей – старик беспомощно заозирался в поисках 43 кабинета. Из холла с окошечками во все стороны поднимались мраморные лестницы.
-Давайте, я покажу – услышал он снизу детский голос. Рядом стоял мальчик лет пяти – вроде того, из его сна, а впрочем – все дети в этом возрасте похожи друг на друга.
-Спасибо, - ответил он вежливому ребёнку, и тут же встревожился – А ты тут один?
-Я – с мамой, - гордо пояснил мальчик, - А в садик я не хожу.
Получив объяснения, старик успокоился, и направился по лестнице вслед за провожатым. Психиатр обнаружился на втором этаже, точнее – кабинет с табличкой, утверждающей, что внутри находится настоящий психиатр. Мальчонка заглянул в дверь, закрыл её снова и пояснил:
-Там человек. Вам надо тогда подождать.
Старик уселся на блестящий металлический стул, и застыл, теребя в руках бумажный лист.
-Что это у Вас? – мигом спросил шустрый ребёнок, неотвязно топчущийся рядом – и тут же выхватил артефакт из рук старика.
-Подожди, не нужно трогать – бросился было старик вслед ночному трофею, но ребёнок уже развернул лист и всмотрелся в цифры.
-Я видел такое уже – сказал он через пару секунд, возвращая многострадальный лист обладателю – Только не успел всё запомнить.
-Что запомнить? – оторопело спросил старик.
-Ну цифры же, - пояснил мальчик свысока, будто разговаривал со слабоумным.
-А ты уже знаешь цифры? – глупо спросил старик.
-А Вы уже не знаете? – дерзко ответил ребёнок.
Дверь с табличкой про психиатра отворилась, и из кабинета стыдливо вышла дама лет пятидесяти, с ярко накрашеным лицом. Мальчик подтолкнул старика к двери и пояснил:
-Можно.

Психиатр оказалась довольно молодой женщиной, что называется – «без особых примет». Взглянув на старика, она наклонила голову куда-то вбок, и строго произнесла, не глядя ему в глаза:
-Ты зачем идёшь? – с акцентом на «Ты».
Старик занервничал, вспомнив истории о странных психиатрах, немногим отличающихся от своих пациентов, начал, было, составлять в уме пояснение своему визиту, но врач не дала ему высказаться, безапелляционно приказав:
-Иди, посиди в лаборатории у тёти Оли. Не болтайся один.
Тут он, конечно, понял, что суровый этот приём был адресован его провожатому, который без возражений исчез за дверью, и уточнил у психиатра:
-Ваш сын?
-Да, - согласилась психиатр, - Здравствуйте, проходите.
-А что же в садик не ходит? Такой мальчик смышлёный… Тут всё же поликлиника, больные…
-Присаживайтесь, - ответила психиатр безо всякой логики, отчего-то нахмурившись, - Что у Вас?
Старик смутился, осознав неуместность своей фамильярности, и принялся сбивчиво объяснять про сны, про голоса, стараясь излагать достаточно здраво – чтобы его адекватность не вызывала сомнений. Излагая, он вроде бы и сам удивлялся собственной странности и давал всячески понять, что – да, совершенно ненормально всё это, и быть такого на самом деле никак не может. Подчеркнув сознательность своего визита к специалисту – сам понимаю, мол, что что-то того – вот и решил провериться – он завершил исповедь рассказом о сегодняшнем сне. И выложил зачем-то на стол перед доктором тот самый пожелтевший листок.
Докторша ничего не записывала, но слушала внимательно. Выслушав, она снова ответила абсолютно нелогично. Вопросом даже она ответила.
-Какое сегодня число?
-5 сентября – подумав мгновение, сообщил пациент, лихорадочно соображая – не перепутал ли.
-А год?
-2081 был. И есть, - с энтузиазмом отозвался старик, демонстрируя не только ориентированность во времени, но и готовность к шутке.
После этого блиц-опроса психиатр смягчилась, немного побеседовала с пациентом о подробностях его быта, условиях проживания и трудностях одинокой жизни в старости.
-Ну что ж, - подвела она итог беседе, - У Вас, видимо, некоторые проявления болезни Альцгеймера.
-Старческое слабоумие? – выловил старик из глубин памяти термин, - Вроде ведь соображаю всё…
Было, безусловно, обидно.
-Конечно, соображаете. Но ведь пришли ко мне – вот я Вам и говорю. Есть у Вас незначительные проявления, есть. Но, знаете – в Ваши годы можно только порадоваться, что они настолько малы. Не думаю, что это эндогенный психоз - если Вы утверждаете, что только последние годы…
-А лист? – спросил старик с каким-то даже вызовом.
-Ну, вот и лист… Наверняка где-то дома подобрали – и не помните. Видите – он и старый уже, ветхий. А в сознании увязали со сном – и не такое бывает.
-И написал на нём тоже я? – растерянно спросил старик.
-Что написал? – не поняла доктор.
Старик испуганно глянул на блестящие от яркого искусственного освещения кабинета цифры – и не стал пояснять на всякий случай, боясь усугубления диагноза. Доктор тем временем пожужжала аппаратурой на столе, выхватила из принтера тёплую ещё бумажку с рецептом – и протянула несчастному.
-Будете принимать, как написано. Может быть некоторая сонливость, вроде оглушённости – зато уйдёт беспокойство и видения. Покажетесь как-нибудь…скажем, через месяц.
-Покажусь, - согласился старик, принимая бумажку. Принесённый лист со стола он забрал тоже – и, поблагодарив, боком вышел из кабинета, из поликлиники – и, не откладывая, двинулся в аптеку, которая, на счастье, находилась в соседнем с поликлиникой здании.
Когда аптекарша, зарегистрировав рецепт, выдала ему в окошечко коробочки в ярком пакетике, он не удержался – и сунул в окошко свой многострадальный лист.
-Посмотри, милая – сказал он, подделываясь под говор малообразованного старца, - Написано тут чего, аль не? Где-то я телефончик записывал, а где – не помню. Вроде тут – а не вижу, слепой…
-Нет тут ничего, дедуля, пусто, - сочувственно отозвалась аптекарша, глянув прямо на цифры, - Как же с таблетками разберёшься-то?
-Да, как-нибудь, - уверил её старик, свернув странный лист вчетверо, и пряча его в карман плаща, - Как-нибудь, - продолжал он бормотать, выходя из стеклянных дверей, - Вот только – как?

---------3------------

Необщительная мама явилась вовремя, вместе с сыном. Пока мальчик переодевался в холле с весёлыми разрисованными шкафчиками, мама перемолвилась парой дежурных фраз с воспитателем, пообещала вернуться за ребёнком часа через три, максимум – четыре, поцеловала сына на прощание, и убежала. Ребёнок же прошёл в игровое помещение и тут же занялся конструктором, к которому всегда подходил первым делом.
-Ты будешь кушать сейчас или позже? – ласково спросила вторая воспитательница, составляющая на полки разбросанные детьми книги.
-А Дина с Маратом сегодня будут со мной разговаривать? – спросил мальчик в ответ.
-Да, если ты согласишься. Они тебя ждали сегодня.
-Тогда я поем после них. Мне после всегда больше хочется есть. А сейчас я тогда к ним пойду. – объявил ребёнок, и тут же отложил конструктор и выбежал из комнаты.
-Подожди же – я провожу, бросилась вслед воспитательница, оставив книги.
Вернулась она через пару минут, и продолжила наводить порядок. Другая, что принимала мальчишку у мамы, наблюдала за детьми, которых было не так много. В студии группы формировали небольшими – для пущего контроля. Заметив напарницу, она спросила:
-Отвела?
-Да сам побежал – успела увидеть только, что пошёл куда нужно.
-Самостоятельный.
-Ну да. А правду говорят, что у него мать – врач, и даже психиатр?
-Правда, я документы видела.
-А что же она его к нам водит?
-Потому и водит, наверное.
-Не поговорит толком никогда…Другие, вон, расспрашивают обычно…
-Да, может, понимает лучше других. Может, не очень ей приятно обсуждать.
Задумавшись об особенностях психики психиатров, воспитатели продолжили работу.

**

Шустрый же мальчишка, вбежав в кабинет Ахметовых, поздоровался и тут же с готовностью уселся в кресло.
-Здравствуй, Илюша, - улыбнулась Дина, - Как спал сегодня?
-Хорошо, - отозвался мальчик.
Дина завела обычную беседу, предваряющую исследование – самочувствие, мысли маленького пациента, фантазии и выдумки, что, может быть приходили ему в голову в последнее время – если, конечно, он сочтёт нужным поделиться ими, и так далее. Марат уже включил диктофон.
Мальчик беседовал охотно. Видно было, что настроен в отношении пытливых взрослых он был доброжелательно. Беседа заняла минут 10-15. Затем Дина сказала:
-Ну, на сегодня это всё, можешь поиграть с мобилем.
Всякий раз, разрешая игру, Дина боялась отказа. В самом деле – вдруг ребёнку надоест постоянно разрешаемая игрушка – акцентировать внимание на процессе зрительной фиксации и засыпания Ахметовы не хотели, так как исследования свои, как было уже сказано, не афишировали. А так – вздумай кто из детей рассказать родителям о беседе с психоаналитиками – он перескажет только безобидный разговор о самочувствии. Ну, расскажет ещё, что добрая тётя разрешает покрутить свой блестящий мобиль, так как других игрушек, вроде пластмассовых зайцев и кошек, усеивающих обыкновенно шкафы в кабинетах детских врачей, у Ахметовых не было.
Мальчик радостно ухватил предложенную игрушку, повертел в руках, поворачивая шарик туда-сюда, а затем поставил перед собой на стол и спросил:
-Он может двигаться всегда-всегда, сколько хочешь?
-Да, если его не остановить – он будет вертеться, - ответила Дина, не вставая со стула, и продолжая внимательно наблюдать за ребёнком.
-А если я его сейчас запущу, а вы не будете останавливать? Он так и будет крутиться, когда я приду завтра?
-Будет.
-А давайте так попробуем?
-Попробовать можно, - улыбнулась Дина, - Разве что кто-то из других детей попросит поиграть. Кто приходит раньше тебя, к примеру.
Мальчик вздохнул, а затем великодушно разрешил:
-Ладно. Если кто-то попросит – то ладно. А если нет – не останавливайте его сами. Пусть он крутится. Вдруг он меня дождётся?
-Договорились, - подвела итог Дина, и мальчик легонько толкнул шарик, завороженно глядя на его неостановимое серебряное верчение. Марат обошёл кресло и встал за спиной ребёнка. Через несколько секунд сеанс начался.
-Запомни, - медленно произносила Дина обычную вводную установку, - Как только я скажу «Всё» и хлопну в ладоши – вот так – ты проснёшься сразу. Ты не будешь помнить, о чём мы говорили. Ты будешь помнить только, как запустил мобиль. Ты слышишь меня?
-Да, - отозвался мальчик.
Марат аккуратно прислонил ребёнка к спинке кресла – так, что тот оказался в полулежачем положении. Мальчик послушно застыл в нужной позе. Дыхание его было ровным.
-Ты помнишь, где мы были в прошлый раз? – спросила Дина.
-Да. Как я был совсем маленьким. Когда родился, - ответил мальчик.
-Теперь мы пойдём дальше. Ты только родился. А как ты родился? Иди назад, - велела Дина.
С минуту мальчик молчал. Дина ждала тоже. Потом она спросила:
-Где ты?
-Я не знаю. Тут темно. Где-то вдали голоса.
-Какие голоса?
-Не знаю. Плохо слышно. Женский голос слышу.
-Что он говорит?
-«Да, уже началось» - ответил мальчик.
-Это не твоя мама говорит?
-Нет, она молчит. Ещё тот голос говорит: «Ещё полчаса – и на стол»
-Что ты чувствуешь, кроме голоса?
-Мне немного страшно. Как будто что-то давит снаружи. Здесь стало тесно.
-Там всегда было так?
-Нет, только что было хорошо. Сейчас страшно.
-Мама молчит?
-Да, молчит. Я слышу, как она дышит.
-Хорошо. Успокойся. Это быстро пройдёт. Что ты слышишь?
-«Я докажу тебе».
-Кто это говорит?
-Не знаю. Мужчина.
-Этот мужчина там, рядом?
-Я не знаю. Я вижу его.
-Видишь? Где ты?
-Я там же, где был. Ничего не изменилось.
-Но как ты можешь видеть?
-Не знаю. Темно. Я вижу как будто внутри себя. «Не надейся. На этот раз у тебя не выйдет».
-Кто это говорит?
-Женщина.
-Та, что говорила раньше?
-Нет. Другая. Она там, рядом с мужчиной.
-Какие они? Что ты видишь?
-Они непонятные. Как два сгустка света. Они не такие, как обычные люди.
-Откуда ты знаешь, что они – мужчина и женщина? По голосам?
-Нет. Когда я смотрю, я знаю, кто из них кто.
Дина беспомощно взглянула на Марата. Он продолжил спрашивать:
-Что они делают?
-Они ничего не делают. Они просто есть.
-Они молчат?
-«Это полная дурь, о которой не стоит жалеть. Признай, что у тебя не вышло».
-Кто это сказал?
-Мужчина… «Это у тебя не вышло. На этот раз он мальчик, и он родится. Я не теряла времени зря». Это женщина. Они смотрят на меня. Мне страшно.
-Ты боишься их двоих?
-Нет. Мужчину. Он не хочет, чтобы я родился. Женщина – хочет. Они борются.
-Как? Они дерутся? Бьют друг друга?
-Нет. Они стоят на месте, как и были. Они борются. Женщина ярче. Она растёт и становится как будто больше. Мне страшно и нечем дышать…
-Успокойся. Иди назад – ещё дальше. Назад. Где ты?
-Я не знаю. Тут темно и спокойно.
-Там тихо?
-Да.
-Иди дальше, пока не услышишь что-нибудь.
Дина взглянула на брата и шёпотом произнесла:
-Хватит, может быть? Ему тяжело.
Марат сделал успокоительный жест и продолжил вопросы:
-Ты что-нибудь слышишь?
-Да. «Я всё равно не дам ему родиться».
-Кто это говорит?
-Мужчина.
-А где женщина?
-Рядом. «Что ты хочешь доказать? Это простая вредность – и ничего больше». Это она говорит.
-Ты видишь их?
-Я на них не смотрю. Темно. Он говорит – «у тебя заведомая ошибка, и она вылезет. Уже скоро. Какой смысл бороться?» Он злится.
-А женщина?
-«Но пока всё идёт хорошо. Если бы ты мне не мешал, Ян. Это всё твои амбиции». Мужчина очень злится. Он кричит.
-Что он кричит?
-«Амбиции здесь у тебя. Ты не хочешь признать ошибку».
На этих словах мальчик начал ощутимо беспокоиться. Дина наклонилась к нему и мягко спросила:
-Что ты чувствуешь?
-Мне плохо. Я открываю глаза и вижу женщину. Она совсем рядом. Она говорит – «моя ошибка всего лишь прервёт программу. Она не стоит жизни, которая уже есть. Уходи».
-Что дальше?
-Мужчина уходит. Я его не вижу и не слышу. Она сильнее.
-Женщина остаётся?
-Да, она рядом.
-Тебе не страшно?
-Нет. Её я не боюсь.
-Всё – объявила Дина, сопроводив вывод из транса обещаным хлопком.

Мальчик сел в кресле и взглянул на ветрящийся мобиль. Дина тут же повернула ребёнка к себе и ласково спросила:
-Ты не устал?
-Нет, - удивился мальчик, - Мы же совсем чуть-чуть говорили.
-Ну тогда пойдём – я отведу тебя в группу.
-Но мы договорились насчёт мобиля?
-Договорились. Если никто не попросит поиграть – будет вертеться до завтра.

Когда Дина вернулась, она осторожно переставила мобиль на шкаф – так, чтобы он продолжал крутиться – и села в кресло. Некоторое время они с братом молчали. Первой не выдержала Дина.
-И что это – как ты думаешь?
-Думаю, это родители.
-Сущности вроде световых сгустков?
-Почему бы нет? Ребёнок слышит их речь, чувствует энергетическое поле. Мало ли – как он их воспринимает до рождения.
-Но рассказы остальных всё же отличаются…
-Все дети разные. Этот – возможно слишком впечатлительный. Кстати, его сюда отдала мать – и скорее, от излишних опасений – мальчик, конечно, своеобразный, но в пределах нормы.
-В каких-то областях – и за пределами. У него раннее развитие, может быть, она опасалась за психику. А отца у него в документах нет, кстати.
-Вот в этом, скорее всего, и дело. Это же ясно. Отец не хотел ребёнка, мать – хотела. Обычная история. Он ушёл. Мать переживала. Плод всё чувствует – отсюда и страх и дискомфорт. Будем сегодня продолжать?
-Нет уж. Завтра – на свежую голову.
starlej_ms
Заслуженный автор
 
Сообщения: 75
Зарегистрирован: 07 июн 2011, 01:23

Re: Метафизическая интоксикация.

Сообщение ФиолетовыйАкцент » 27 ноя 2012, 17:53

Еще) вот.
Кроме того, я думаю, что Карфаген должен быть разрушен.
Аватара пользователя
ФиолетовыйАкцент
Гуру
 
Сообщения: 399
Зарегистрирован: 24 фев 2011, 15:35
Откуда: Алматы

Re: Метафизическая интоксикация.

Сообщение starlej_ms » 27 ноя 2012, 22:14

По многочисленным и бурным читательским просьбам (гыгы) - долгожданное продолжение:

***
--------------1--------------


Пробуждение далось мне нелегко. Могу себе представить, как чувствовал себя профессорский состав вчера. Откуда так много солнца?
Кое-как доплетясь до окна, я опустила бархатную штору, создав себе таким образом максимальный световой комфорт. Древо под окном скрипело исключительно неприятно. Я снова легла и попыталась вызвать в памяти вчерашний день.
Первым из мрака забвения выступил Адам вместе со своими отклонениями. Его я рассматривать не стала.
Потом вспомнилась защита.
Друг, который что-то хотел сказать.
Что?
Что-то неприятное это было. Что-то, что касалось как раз проекта.
Лежать не получалось. Кое-как умывшись, я вышла на улицу и села под древо. Мысли не хотели попадать в нужное русло, поэтому я закрыла глаза и позволила им течь, куда вздумается. Рядом послышалось шуршание. Открыв глаза, я обнаружила, что неподалёку от меня под древом уселся Адам, демонстративно глядя в сторону. Он, как всегда, был в своём бессменном хитоне, когда-то белом, а сейчас настолько замызганом, что трудно было разглядеть широкую кайму по подолу. Сандалии его были тоже донельзя истрёпаны, и вместо ремней, перевивающих голени, подвязывались какими-то сомнительными верёвочками. Засаленные златые кудри тоже были схвачены верёвочкой, завязанной кокетливым бантиком.
-Э-э! – строго сказала я ему.
-Что «ээ»? – обиженно спросил Адам, - Все думают, что мне только одного и надо.
-А что же тебе надо? – удивилась я, так как Адам как-то никогда не был склонен вступать в беседы.
-Да мало ли что? – рассудительно начал он, - Посидеть мне иногда хочется. Подумать. Остепениться, к примеру, мне надо. Надоел этот онанизм проклятый. Жениться.
-Так кто ж тебе виноват? – снова удивилась я, - Нечего было творить безобразия.
-Безобразия? – завопил Адам, вскакивая на ноги, - Какие же это безобразия? Что сделал я? Да, прижал к древу – было. И только! Но никто не пищал, ничто не трещало, и грехопадения никакого не было! Не было!
-Как же не было? Это же известнейший факт – не поверила я.
-Не было! А записали, что было, и что пищала, и что трещало, и что разверзлись небеса – да мало ли чего можно понаписать ради красного словца? А что написано пером – того не вырубишь топором! Да уж лучше бы меня изгнали – как, кстати, тоже написано – чем предать постоянному несмываемому позору здесь!
Завершив эту гневную тираду, Адам поник и отправился прочь. Видимо, доказать свою правоту отчаялся. Повинуясь неосознанному порыву, я вскочила и бросилась за ним. Обнаружив преследование, он прибавил шаг. Я тоже. Он побежал.
Не знаю, что думали горожане, наблюдая, как я преследую незадачливого Адама. Я бежала слишком быстро, чтобы обращать внимание на реакцию окружающих. Но догнать его не представлялось возможным, а мне казалось, что догнать надо непременно – чтобы выяснить что-то важное, очень важное. Городские улицы незаметно перетекли в рощу. Мы уже бежали по широкой тропе среди буйных зарослей. Грязный хитон Адама мелькал далеко впереди. Расстояние меж нами не сокращалось, но и не увеличивалось.
Устав, я присела на валун у дороги – отдышаться. И увидела, как вдали Адам присел тоже. Какое-то время мы отдыхали, затем я приготовилась – и неожиданно для соперника вскочила на ноги, рванувшись в его сторону с небывалой скоростью. Адам продолжал сидеть, но расстояние до него не менялось. На минуту мне показалось, что я сплю – уснула под древом и вижу всякие нелепицы – как раз во сне и бывают такие странные штуки. Но тут Адам отвлёк меня от размышлений, лениво поднявшись со своего валуна, и медленно, неохотно побежав – вроде бы от меня.
Следующие минуты у меня ушли на эксперимент. Я замедляла бег, ускоряла, останавливалась – как бы ни менялась моя скорость – это ничуть не влияло на исход погони. Минут через пять безуспешных догонялок меня пронзила страшная догадка. Мы находились в Роще Забвения, где я никогда не бывала – да и все старались обходить её стороной.
Я остановилась, как вкопанная – и оказалась рядом с Адамом. Он не пытался убежать.
-Ты понимаешь, где мы? – отчаянно спросила я.
-В Роще Забвения, судя по всему, - спокойно отозвался он.
-И что теперь?
-А ничего. Кто просил тебя за мной бежать? Я хочу уйти.
-Куда это?
-В мир мёртвых. Мне тут надоело.
-Ещё не хватало! – возмутилась я, - Никто не допускается туда без особого разрешения.
-Ты слишком веришь догмам, - снисходительно отозвался Адам – и без предупреждения бросился прочь.
Я рванула за ним более от страха остаться тут одной, чем из желания пресечь его попытку ухода. Попытку, скорее всего, демонстративную. Через минуту на горизонте показался просвет в зарослях с водным проблеском в нём. Моё сердце радостно замерло, мы оба прибавили скорость.
Просвет не приближался. Однако – и не удалялся. Мы бежали на месте.



---------2---------

Лекарства, прописанные докторшей и послушно полученные в аптеке, он немедленно начал принимать. С ними было спокойнее. Его охватило некое приятное оцепенение и отупение. Жизнь, было, потекла размеренно, сузившись до тихого мирка его квартиры. На улицу не тянуло. Хотелось спать, проснувшись – выпить на кухне чаю, слушая новости, сложить какой-нибудь несложный пасьянс – и снова забыться сном. Во сне ничего не виделось.
Из дому он выходил теперь только по необходимости – за продуктами.
Воспоминания его не терзали. Былые видения, едва замаячив на краю памяти, как-то мягко отстранялись прочь.
Через месяц лекарства закончились, и он засобирался в поликлинику. На сей раз он подготовился тщательнее – надел выглаженное исподнее, что хранилось в недрах платяного шкафа с незапамятных времён, затем – костюм, приличествующий почтенному старцу, поверх же этого великолепия старик упаковался в осеннее пальто, так как на улице вовсю стоял октябрь.
Полюбовавшись собой в зеркале, и заключив, что для своих лет он ещё вполне свеж и бодр, старик взял в углу парадную трость, которую обыкновенно использовал для солидности – и вышел на улицу.
Улица встретила его осенним холодком, но ветра не было. Небольшое расстояние до поликлиники вполне можно было пройти пешком – не торопясь. Приняв это решение, старик и двинулся степенно по намеченному маршруту. Двинувшись же, принялся заодно смотреть на мир.
В его детстве было много смешной фантастики про конец 21 века. Там по улицам летали космолёты, люди безудержно замораживались и размораживались и имели странный вид и способности. На самом деле, век – это совсем мало – думал старик. Не так уж сильно меняется мир – разве что некоторые незначительные внешние детали.
Какое-то время он увлечённо читал всё, что можно о других мирах, о том, что ждёт за гранью смерти, и даже – о реинкарнации. Он помнил, как она говорила, что когда умрёт – непременно станет ему регулярно являться, вся в белом, дабы он не скучал. И что? Ни разу не явилась за столько лет. Потом читать о реинкарнации стало неприятно, учитывая близость рубежа. И ведь он продолжает приближаться. Сколько ему осталось? Может быть – последние дни. Или день. Оно, конечно, ясно, что нужно наслаждаться каждым мигом, что отпущен, и всё такое прочее, но вот эта неясность с рубежом как-то пугает. И некому уже пообещать являться – не осталось никого, кто бы мог оценить этот изящный пассаж.
Свернув за угол, что соответствовало маршруту, он обнаружил какой-то явный беспорядок на проезжей части. Автомобили, которые так и не уступили личным космолётам, вопреки прогнозам наивных фантастов его детства, сбились в кучу. Прочие, что сбиться не успели – стояли тихо и никуда не ехали. Вокруг этого затора волновалась обширная толпа, обсуждая случившееся.
Он тихонько обогнул волнующуюся людскую массу, дабы продолжить шествие, как вдруг услышал из периферии толпы обрывки новостей. Из хаотичных этих обрывков он уловил слово «ребёнок», несколько раз повторённое.
После он так и не смог объяснить себе свою странную реакцию, однако в тот момент сердце провалилось куда-то вглубь организма, воздуха сделалось явно недостаточно, а перед глазами пронеслись с небывалой ясностью фрагменты забытых уже тревожных видений. Отчего-то – неясно отчего – мгновенно зародилась мысль, что отбившись от навязчивых снов о мальчике, он каким-то образом не помог ему. Что раз сны показывались ему, и голоса слышались ему же – он и должен был что-то делать. А он вместо этого ходит к психиатру и пьёт на кухне чай. Эти идеи самообвинения заняли, видимо, совсем немного времени, за которое старик успел проложить себе дорогу в толпе и прорваться к месту происшествия непосредственно.
На проезжей части сидел неряшливо одетый и вдобавок пьяный мужчина вполне средних лет, с уклоном даже в пожилой возраст. Фельдшерица в форменной скоропомощной куртке наматывала ему на голову бинт. Пострадавший очумело глядел вокруг и грязно бранился. Иных повреждений, кроме бинта на голове, не просматривалось.
Воздух тут же вернулся в лёгкие, и сердце забилось в нужном месте. Старик сплюнул на проезжую часть – с великим, к слову, облегчением – и принялся снова расталкивать толпу, выбираясь на волю. «Треплют языками что попало. Типун им на каждый» - бормотал он по пути, не слишком злясь. Наконец, людской затор закончился, и, дивясь тому, как сильно разнились по длине пути сквозь толпу – туда и обратно – старик вернулся на прерванный маршрут. Авария, равно как и страдания маргинала, не занимали более его душу. Вот только вспомнившиеся не к месту сны снова как-то растревожили.
Утешая себя тем, что перерыв в медикаментозном лечении даёт о себе знать, старик вошёл под целительные своды поликлиники. Наступивший октябрь собрал под сводами гораздо больше страждущих, нежели в прошлый его визит. К окошечкам регистратуры сегодня змеились длинные очереди, которые наперебой кашляли, чихали и трубно сморкались, наполняя вестибюль зловещими миазмами ОРЗ. Памятуя о том, что к психиатру талонов не требуется, старик, стараясь не вдыхать миазмы, мигом свернул на нужную лестницу и поспешил к вожделенному кабинету, решив снять пальто прямо там – на блестящем стуле, дабы не вступать в лишние контакты с заразными страдальцами.
Возле 43 кабинета наблюдалось подобие очереди из двух человек. Одной из ожидающих была сухощавая увядшая женщина с брезгливо поджатыми губами, аккуратнейшей причёской и в столь же аккуратном костюме без единой погрешности. На коленях она держала маленькую сумочку из блестящей чёрной кожи. Рядом с нею сидел неопрятный рыхлый мужчина, беспокойно крутящий в руках разграфлённый белый лист. На спинке стула у мужчины висел какой-то матерчатый мешок. Из мешка выглядывал свалявшийся шарф.
Осторожно поприветствовав собравшихся, старик согласился с их заявлением, что он будет третьим, вслед за чем аккуратно снял пальто и уселся на стул, прислонив сбоку трость. Пальто он возложил на колени. Приняв вид равнодушно-созерцательный, он обратился в слух, стараясь уловить сопливые шмыгания и покашливания соседей. Таковых не последовало, что уверило старика в наличии у собравшихся только психической патологии. Успокоенный, он расслабился и начал ждать очереди, для развлечения наблюдая за соседями.

Какое-то время они сидели молча. При этом женщина хранила недвижность каменного изваяния, мужчина же ёрзал на стуле, подёргивался и обильно потел, продолжая крутить свою бумагу.
«Явно болен, - подумал старик, - А эта? Она, может быть, на профосмотр…»
Не поворачивая головы, да и вообще – не меняя позы – женщина внезапно разомкнула уста и произнесла раздражённо:
-Поразительна неряшливость во всём. Это и довело страну до кризиса.
-Да-да, - заискивающе согласился рыхлый мужчина с бумажкой, повернувшись к собеседнице всем корпусом, - А я вот на комиссию – с работы. Я им говорю – зачем мне психиатр? А они говорят – всем положено.
Старик не любил рассуждений о судьбах страны, вопреки всеобщим представлениям о брюзжащих старцах, но внутренне отметил разницу в поведении собеседников – снова в пользу дамы.
-Беспардонность, - сухо и отрывисто продолжила женщина, - Абсолютная невоздержанность. Они уже не боятся действовать открыто.
-Да, - несколько растерянно отозвался мужчина, отёр со лба пот, собрался было добавить ещё-что-то, но, видимо, передумал.
Снова настала тишина. Открылась дверь кабинета, оттуда вышла толстая девочка лет пятнадцати, с лицом, усеянным вулканическими прыщами. Поймав взгляд старика, она мучительно покраснела – и он тут же перевёл глаза чуть левее – вроде как туда и смотрел. Вслед за девочкой вышла, видимо, мама. Фигура её в точности повторяла дочкину, однако прыщей не наблюдалось, равно как и смущения.
Беспокойный мужчина с листом вскочил и исчез за дверью кабинета. Старик остался с аккуратной дамой.
Не глядя и в его сторону, дама снова заговорила:
-Вы думаете – я старая?
-Да что Вы? – удивился старик, - Это я старый. Со мной рядом все молодые, - и тут же осознал двусмысленность своего ответа, испугавшись закономерной обиды собеседницы.
-Это они. Всего лишь контакт – и можно забрать годы. Два или пятнадцать – сила различна.
-Они могут, - многозначительно подтвердил старик, вдруг понимая глубокую сдвинутость дамы, и, отчего-то, одновременно с некоторой жутью от такого соседства, веселясь внутри, - Они такие.
-Как вы узнали, где я? – вдруг сделалась агрессивною дама, и впервые повернулась посмотреть на собеседника. В глазах её светилось неприкрытое безумие.
Старик взволновался. Что делать с дамой дальше наедине – не приходило в голову. Но тут, на счастье, снова открылась дверь кабинета, оттуда, пятясь и благодаря, вышел беспокойный мужчина всё с тем же листом. Выйдя, он принялся тащить из своего мешка шарф, а взамен засовывать туда лист. Вид у него был довольный.
-Всё подписали, - поделился он со стариком, - Только терапевта осталось, но это завтра.
-Ну, счастливо Вам, - ответил старик, косясь на даму, которая вновь застыла на стуле, явно не торопясь в кабинет.
Мужчина убежал, и томительный тет-а-тет возобновился.
-Проходите, - осторожно сказал старик, - Ваша очередь.
-Я не двинусь с места, пока Вы здесь, - твёрдо сказала дама, - Вы.
Боясь спорить, он поднялся со стула, пристроив на сиденье пальто, и, вежливо постучав, вошёл в заветный кабинет.

Докторша его вспомнила, и даже похвалила за опрятность внешнего вида в сравнении с прошлым визитом. Беседа была недолгой и приятной, старик с готовностью принял очередную тёплую бумажку с рецептом, выразил благодарность, откланялся – и вышел.
В коридоре на стульях было пусто. Опасная собеседница за время краткого отсутствия старика исчезла бесследно. И это было бы ничего, но вместе с ней бесследно исчезло и осеннее пальто, заботливо стариком уложенное на металлическое сиденье. Неизвестно, что за цели преследовала педантичного вида дама – может быть, хотела обезопасить себя, нейтрализовав чары противника магическими обрядами над его одеждой, а возможно, совершила банальную кражу – Бог весть, как замыкаются цепи в дебрях больного сознания. Старик не стал восстанавливать дамскую логику, а вместо этого ещё раз тщательно осмотрел стулья, обнаружил за ними на полу завалившуюся трость, а более ничего не обнаружил – потому подобрал, что было, и спустился по лестнице к выходу – глянуть на погоду.
Капризная осенняя погода за короткое время пребывания старика под крылом Асклепия успела заметно ухудшиться. Разгулялся пронизывающий октябрьский ветерок, в воздухе висела ледяная морось, грозящая вот-вот превратиться в первый снег или ещё что-нибудь неприятное. Идти домой в такую погоду без пальто представлялось явным безумием, которого не оправдывала даже болезнь Альцгеймера.
Плотно прикрыв дверь, старик немного постоял в коридоре, ведущем в вестибюль, затем нашёл в кармане носовой платок, помня о чихающей очереди, прикрыл им лицо – и, стараясь дышать пореже, пробрался в гардероб.
Несколько человек одевались у обширного зеркала, заматывая шеи шарфами перед выходом в ледяную мглу. За стойкой скучала свежая ещё бабулька в синем халате.
-Простите, - начал старик, заодно пристально оглядывая одевающихся, - Вам тут не сдавали осеннее мужское пальто?
-Вот удивил, - недружелюбно отозвалась бабуля, - Именно что сдавали.
-Покажите, пожалуйста! – радостно воскликнул старик, чуя скорое разрешение трудностей.
-Вот, - обвела гардеробщица щедрой рукой свои владения – Цельный гардероб висит мужских осенних польт. Разве что несколько молодых в куртках явились.
-Нет… - растерялся старик, - Ну вот не было такого, что пришли и сдали пальто…Вот как должно было быть! – обрадовался он, представив детали дела – Пришла вдруг женщина, свою одежду забрала, а взамен сдала мужское пальто. И ушла. Не было? Может, ещё и сказала – мол, забыл кто-то в коридоре. Нет?
-Ясно, - сварливо проскрипела бабка, - Кинул пальто в коридоре – и с концами. А сказано десять раз – сдавайте, не отвечаем мы за кинутые. Вот и написано тут.
Бабка недовольно ткнула пальцем в вечную гардеробную табличку про не сданные вещи и ответственность – и отвернулась. Старик обвёл глазами сонмище «польт», повисших гроздьями на крючках – и понял, что надежды нет.
Потоптавшись немного в растерянности, он оценил микробный фон вестибюля, смертоносный холод улицы, а также продолжительность рабочего дня поликлиники, от которого и зависела численность висящих «польт», возможно, скрывающих своими полыми телами и его пальто – и направился вновь к родному уже кабинету. Он рассудил – к психиатру ходят всё же в основном незаразные. Если даже ты и псих, а тут у тебя температура, и кости ломит, и из носу льёт – так ты отложишь визит к психиатру, даже если он и нужен, а пойдёшь прямиком к терапевту. Ну, или куда там ходят с этим. Во всяком случае у психиатра должно быть чисто. А если посидеть там до тех пор, пока народ немного рассосётся – можно попробовать ещё одну атаку на несговорчивую бабку. А вдруг? Плохо вот что – могла ведь и не дама прибрать пальто. Мог кто другой, проходящий. Тогда явно украли – либо продать, либо на какие нужды хозяйственные. В подобной же предприимчивости психических старик сомневался.
В этих размышлениях он добрался до 43 кабинета, где снова уселся на стул. Вокруг было по-прежнему пусто. Что делать в том случае, если одежда не найдётся, он старался не думать.
Однако, давала о себе знать свобода от лекарств. В душе собиралась какая-то смутная тревога. Неприятное состояние, казалось – давно забытое. Вспомнились некстати сны и мерзкий лист. Вот старый идиот! Почему он до сих пор не додумался на него взглянуть – тогда, когда ум его был прояснён чудесными таблетками? Почему он вообще про него забыл? Ведь виданное ли дело – видеть на бумаге символы, которых больше никто не видит… Это же кошмар. Это явное сумасшествие. Видимо, подсознание вытеснило эти воспоминания, чтобы не травмировать лишний раз, или как там бывает… И где вообще тот лист? Наверное, так и лежит в кармане плаща, в котором он тогда вернулся из поликлиники.
Дверь кабинета открылась, и вышла докторша – в тёплой куртке и сапогах. И даже сумку держала в руках. По всему видать – собиралась домой. Неужели прошло так много времени? Старик взглянул на часы – нет, всего одиннадцать ноль пять.
Психиатр посмотрела на него удивлённо.
-А что Вы сидите?
Старик принялся объяснять про даму, про пальто и погоду. Докторша слушала недоверчиво.
-Может, Вы всё же сдавали его в гардероб? Поищите номерок в карманах.
-Да что Вы, - обиделся старик, - Что же, по-вашему, я совсем уж того?
-Поищите, - устало повторила врачевательница душ.
Старик послушно обшарил карманы. Номерка в них не нашлось. Нашёлся только ключ от квартиры, который он при выходе предусмотрительно положил не в пальто, а в пиджак. И деньги какие-то нашлись. И рецепт, и носовой платок, который в незаразной зоне стал без надобности, и был снова отправлен в карман. А номерка никакого, конечно, не было.
-Ладно, - сказала докторша решительно, - Глупо сейчас что-то искать. Я подвезу Вас до дома, а в гардеробе попрошу, чтобы мне сообщили, если что останется.
-Ну да, ну да. Я и хотел подождать – на такой случай. Если останется, - стал снова оправдываться старик, пытаясь продемонстрировать здравомыслие.
Пережив очередное унижение в гардеробе, за время объяснений его спасительницы с противной бабкой, старик, наконец, оказался в докторшиной машине, которая ждала хозяйку почти у самых дверей – так, что почти не пришлось идти по улице.
-Где Вы живёте? – осведомился ангел милосердия у пассажира.
Он назвал адрес, и ковчег двинулся в путь. Старик смотрел на пейзаж за окном и удивлялся неожиданному спасению. Он давно заметил – в трудный момент жизнь всегда подбросит счастливый случай – нужного человека, например. У него так получалось всегда, поэтому он привык не слишком пугаться трудностей.
Машина остановилась. Впереди преграждала путь ярко-полосатая лента. За лентой громоздились давешние пострадавшие автомобили, но толпы уже не было.
-Как я забыл? – растерянно удивился старик, - Я же видел эту аварию по пути. Не подумал как-то…
-Объезжать придётся, - озадаченно констатировала докторша, и вдруг, словно что-то придумав, обернулась к нему – Знаете что? Вы ведь не торопитесь?
-Нет, конечно, - снова удивился старик, -Куда бы мне?
-Мне сейчас нужно забрать сына – он один у меня дома. Приём сегодня короткий – вот я и оставила. Но надолго всё равно боюсь. Потом мы Вас довезём до дома – и поедем по своим делам.
-Конечно-конечно – согласился он, - Делайте, как Вам удобно.
Они снова пустились в путь. Он пытался вспомнить, как там было написано – в том давнем письме, или, точнее сказать рассказе – у неё никогда было не разобрать толком, что это. «Когда-нибудь наступит момент, когда тебе некому будет помочь…». Нет, не так. Надо будет поискать потом.
Машина остановилась, докторша попросила подождать – будто он мог куда-нибудь отсюда деться – и убежала в подъезд.
-Ты испортила мне жизнь, - внезапно сказал мужской голос совсем рядом.
Старик беспокойно огляделся. Вроде бы, никаких говорящих приспособлений в салоне не наблюдалось. Прохожих за окнами – тоже. Лекарство же по рецепту так и не было куплено.
-Ты сам её испортил, - теперь голос был женским, и, вроде бы, отвечал предыдущему, - Кто заставлял тебя тратить жизнь на вредительство?
Старик загрустил окончательно и затаился. В конце концов – скоро вернётся психиатр. От этой мысли должно быть легче – убеждал он себя.
-Это не вредительство, а попытка восстановить истину, - строго парировал голос мужской.
-Откуда тебе знать истину? – вопросила невидимая женщина. Вопрос оказался риторическим, ибо голоса замолкли и более не смущали несчастного одинокого пассажира. Из подъезда показалась докторша с сыном. Мальчишка ловко влез на заднее сиденье – рядом со стариком – и старательно хлопнул дверью.
-Здрасте! – сказал вежливый ребёнок, - Я знаю – Вы потеряли пальто!
-Потерял, - покорно согласился старик.
-А где тот ваш листок с цифрами? Я придумал кое-что.
-Листок? – изумился старик. А ведь и правда – мальчишка тогда вроде бы всё увидел. Только он ещё не знал, что тех треклятых цифр не увидит больше никто – вот и не придал значения. – Листок у меня дома.
-Ну ладно, - согласился мальчик, и тут они приехали.
Старик принялся благодарить спасителей и искать трость, которая снова завалилась под ноги.
-Вы тут живёте? – спросил мальчишка, - А я тут был.
-Ты путаешь, милый, - тут же отозвалась мать, - Дома все похожие.
Спасённый выгрузился, наконец, из авто, и обернулся – кивнуть на прощание. Докторша приоткрыла дверь и спросила:
-Может, Вас проводить? Ключи Вы не потеряли, кстати?
Старик с благодарностью отказался и уверил про ключи.
-Вы на каком этаже живёте? – не унималась психиатр.
-На пятом – признался старик. Неугомонная докторша выскочила, хлопнув дверью, и пояснила:
-Дойду с Вами.
Ослушаться лечащего врача было немыслимо, потому старик махнул рукой мальчишке, который давно делал ему знаки из-за стекла, и побрёл домой в сопровождении психиатра. Дошёл до квартиры, задыхаясь, так как старался не слишком-то отдыхать в пути при свидетелях, открыл дверь ключом, чем успокоил бдительного наблюдателя – и снова поблагодарил. И только закрыв дверь, вспомнил про голоса в машине и огорчился, что так и не купил лекарство. Но ничего – отдохнуть немного, найти в шкафу замену утраченному пальто – и можно будет прогуляться до аптеки.
Отдышавшись и выпив чаю, он снова вскочил от внезапного озарения. Да что ж такое – совсем память стала никуда. Плащ обнаружился на вешалке в прихожей. Лист был в кармане. Цифры были на месте – такие же свежие. Но ведь и голоса тоже были сегодня. Не тот день, чтобы доверять своим глазам и ушам, ох, не тот.
Стоп. Но ведь мальчик тоже видел цифры.
Думать про это было не слишком приятно. Решив вернуться к этим размышлениям после приёма лекарства, старик снова прошёл на кухню и сел на диванчик перед компьютером. Вот, хотя бы, найду пока то, что пытался вспомнить в машине – подумал он. Где-то оно было – в старых документах… Вот.
«Я не знаю, какие ожидания возлагало провидение на нашу встречу. Может, оно вообще хотело научить тебя ответственности и уничтожить твоё дивное раздолбайство. В таком случае, я нарушила все эти чудесные планы, самовольно решив, что цель судьбы была обратной – довести мой альтруизм до крайности и научить слепой любви и всепрощению. Иногда я сильно на тебя злюсь. Я понимаю, что надо сделать тебе больно, чтобы ты что-то понял. Но я не могу. И ещё - я понимаю, что наступит момент, когда это сделают за меня, а меня уже не будет рядом, чтобы этого не позволить. И что же – испытываю я мстительную радость, представляя это?
Ну уж нет. Если такой момент и настанет – я восстану из могилы. Я явлюсь, стыдливо прикрывая саваном своё истлевшее тельце, с трудом переставляя источенные временем ноги – чтобы разогнать супостатов и прижать тебя к своей рассыпающейся в прах груди.
Только боюсь, что, как и всегда, ты неблагодарно вырвешься из моих затхлых любящих объятий. Ну, что поделать - время как не щадило меня - так и продолжает. Я снова окажусь для тебя слишком стара, гыгы. Ладно, дорогой раздолбай, я пошлю тебе кого-нибудь другого – более приятного тактильно. Ничего не бойся»
-А я и не боюсь, - сказал старик, и тут же испугался возвращения голосов. Но ему никто не ответил. Тогда он осмелел и добавил:
-Кстати, могла бы там с ними разобраться.
После чего окончательно заволновался за свой психический статус и стал собираться в аптеку.
---------3---------

- Как только я скажу «Всё» и хлопну в ладоши – вот так – ты проснёшься сразу. Ты не будешь помнить, о чём мы говорили. Ты будешь помнить только, как запустил мобиль. Ты слышишь меня?
-Слышу.
-Ты помнишь, где мы остановились в прошлый раз?
-Да.
-Иди назад. Что ты слышишь?
-Они уже не уходят. Они всегда рядом.
-Кто?
-Мужчина и женщина. Те, что говорят.
-Что они говорят?
-Сейчас они не говорят.
-А что они делают?
-Женщина всегда рядом. Она его не пускает.
-Что он хочет?
-Убить меня.
Дина с тревогой вгляделась в лицо спящего ребёнка, но он был вполне спокоен.
-Иди назад – велела она, -Пока что-нибудь не изменится.
Несколько минут мальчик молчал. Марат собрался спрашивать, но ребёнок заговорил сам.
-Здесь всё не так.
-Где ты?
-В городе живых.
-Что такое город живых? – спросила Дина, стараясь говорить ровно.
-Там те, кто умер.
-Почему же «город живых»?
-Так здесь говорят.
-Ты там давно?
-Я не знаю. Какое-то время.
-Что ты там делаешь?
-Просто живу. Жду.
-Чего?
-Когда придёт время. И его.
-Кого ты ждёшь?
-Он ещё не пришёл.
Дина взглянула на брата в полном недоумении. Марат продолжил за неё:
-Иди вперёд – медленно. Медленно, пока что-то не начнёт меняться.
Мальчик помолчал немного, потом сказал:
-Пришло время прощаться.
-Что это значит?
-Мне пора родиться.
-Откуда ты знаешь?
-Пришло время.
Ахметовы переглянулись.
-Как это происходит? – спросила Дина.
-Я иду в мир мёртвых.
-Почему «мёртвых»?
-Так здесь говорят.
-Как туда попадают?
-Когда приходит время – просто оказываются там.
-Ты уже там?
-Да.
-Что ты видишь?
-Они ждут меня там. Мужчина и женщина.
-Так происходит со всеми там?
-Со всеми по-разному. У каждого свой путь.
-Что они делают?
-Они борются. Он не хочет меня пускать туда. «Не сейчас».
-Это он говорит?
-Да. Я понимаю, что он хочет просто задержать.
-А женщина?
-Она не даёт ему этого сделать. Пришло время.
-Что дальше?
-Он не может бороться. Я уже там.
-А они рядом?
-Они снова борются. Я должен родиться мужчиной. Он не хочет.
-Не хочет, чтобы ты родился?
-Этому он уже не может помешать. Она сильнее. Он хочет, чтобы я родился женщиной.
-А кем ты был в городе живых?
-Женщиной.
-Почему?
-Потому что я умер женщиной.
В этот момент мальчик снова стал ощутимо беспокоиться и прерывисто дышать.
-Что происходит?
-Мне тяжело. Всегда тяжело, когда мешают.
-Кто тебе мешает?
-Он.
-Иди вперёд. Туда, где тебе станет легче, - приказала Дина.
Мальчик понемногу успокоился.
-Всё, - сказал он, - Всё получилось.
-Что получилось?
-Это она говорит. Но темно. Я не вижу их.
-Где мужчина?
-Он устал. Он говорит: «Всё равно – это последний успех.»
-А женщина? Она там?
-Да. Она зла на него. Говорит: «Что же тогда ты трудился? Скоро всё будет ясно. Зачем тратить столько сил на борьбу?»
-Они не борются?
-Нет. Они устали. Он говорит: «Ты испортила мне жизнь». «Ты сам её испортил» Это она.
-Что ты чувствуешь?
-Я устал. Сейчас всё хорошо. Я отдыхаю.
-Всё, - хлопнула в ладоши Дина.
Сегодня Ахметовы были в полной растерянности. Такого им слышать ещё не приходилось.
-Ты можешь понять, что это было? – спросила Дина испуганно.
-Трудно и сказать, - ответил Марат, - Может быть, всё же бред? Токсические влияния на плод? Внутриутробная гипоксия?
-Ну да – там по всей карте беременной - угроза невынашивания. Матери было 26, первые роды, однако беременность проблемная, судя по документам. Скажи ещё, что тот предполагаемый отец так сильно хотел дочь, что плод это воспринял…
-Может быть, всё же, как и с клинической смертью? Галлюцинации угасающего сознания?
-Ты заметил, как он говорил? – спросила Дина, - Совсем не похоже на ребёнка.
-Он развитый мальчик. Вполне может воспринимать взрослую речь, а тут, раскрепостившись… Не знаю. Давай пока просто продолжать.
-Да уж, - отозвалась Дина, - Всё, что нам остаётся.


--------1---------

Трудно сказать, сколько времени мы бежали. Не слишком долго, наверное, так как я не любитель бега. Как только я поняла, что сил больше нет – я остановилась. Оглядевшись, я увидела, что стою на краю рощи. Адама нигде не было видно.
Впереди расстилался пустынный песчаный берег реки. Кое-где берег украшали редкие кустики чахлой растительности. Река выглядела не менее враждебно – волны её отливали сталью без единого блика, хотя небо было безмятежно-синим, а солнце – приветливым и ярким. Другой берег терялся в туманных далях и смотрелся, как полоса серой дымки на горизонте. Там, вдали, небо теряло безмятежность - в нём зловеще клубились сизые тучи, в которых то и дело проблёскивали всполохи молний. Вид был явно неприятным.
Вглядевшись в безжизненный пейзаж, в котором не было места даже крикливым чайкам, обыкновенно тучами летающим над реками, я увидела вдалеке, слева от себя, подобие причала с качающейся рядом лодкой. Точнее, это был не совсем причал, а то ли бревно, то ли столб, вбитый в песок возле воды. Возле этого сооружения виднелось какое-то шевеление. За неимением других вариантов, я двинулась к этому ориентиру.
По мере приближения неясное шевеление прояснилось и стало походить на человеческие фигуры, бурно размахивающие руками. Подобравшись ещё ближе по вязкому песку, я разглядела на одной из фигур светлое одеяние – вроде хитона вероломно исчезнувшего Адама. Пока я боролась с песчаной неверностью, фигуры погрузились в лодку, которая отделилась от причала и медленно двинулась по волнам. В лодке стоял гребец с одним длинным веслом, которым он исхитрялся отталкиваться от несговорчивых вод. Лодка устрашающе раскачивалась и каждый миг грозила перевернуться.
Безнадёжно вздохнув, я продолжила путь, так как деваться было некуда. Вдоль всего берега, насколько можно было видеть, тянулась Роща Забвения. Возвращаться туда мне не хотелось, потому я решила добраться до причала и подождать счастливого случая.
Вблизи причал оказался источенным волнами столбом из чёрного гранита. Вокруг него обвивалась толстая ржавая цепь, свободный конец которой терялся в волнах. Я снова оглядела местность, и обнаружила, что неподалёку от столба, там, где берег приближался к Роще, кустики растительности становятся чуть гуще, а Роща, напротив, отступает полукругом, образуя подобие ниши – потому и нельзя было заметить со стороны то, что ниша скрывала. А скрывала она явно что-то интересное, тоскливому брегу не соответствующее. Лодка продолжала удаляться и выглядела уже маленьким пятном в бурных волнах, поэтому я решила пока осмотреть удивительное укрытие, куда и направилась.
В полукруглой нише обнаружился большой зонт неизвестного блестящего материала на длинной ободранной ноге, вкось воткнутой в песок. Раскрашен зонт был яркими красными и жёлтыми клиньями. Под зонтом лежал неопрятный тюфяк из грубого холста. В прорехи холста высовывались клочья сена. Неподалёку от этого спального места был выложен из камня круг, в центре которого громоздились прогоревшие угли. Поперёк кострища валялась в спешке брошенная кочерга. В некотором отдалении, ближе к Роще, стояло кубическое сооружение, прикрытое изодранной прозрачной плёнкой. Борясь с искушением, но так и не поборов его, я подошла и подняла покров. Под ним обнаружилась большая картонная коробка, заполненная посудой разного вида и возраста – от глиняных горшков и чугунных котлов до блестящих серебром гладких кастрюль. Чаши для питья были тоже представлены в изобилии – в основном изящные фарфоровые сосуды с разнообразной росписью. Бросилась в глаза грубая простая чаша в виде цилиндра с ручкой – безо всяких изысков, зато с надписью кириллицей «Василий». Ложки и вилки разных мастей и материалов щедрой россыпью лежали среди этого богатства.
Я аккуратно прикрыла коробку и отошла в сторону, опасаясь быть пойманной за рассматриванием сокровищ хозяином этого обиталища. Правда, были подозрения, что хозяин как раз и отчалил в лодке – скорее всего именно с беглецом Адамом.
Лодки на волнах видно не было. Надеясь, что она всё же не пошла ко дну, а благополучно удалилась к противоположному берегу – и, таким образом, скрылась из виду – я села на песок у причала и принялась ждать. Ожидания были вполне определёнными – раз отчаянный лодочник оборудовал себе здесь достаточно основательное обиталище, значит, он здесь бывает. Тогда он должен когда-то вернуться и подсказать мне наименее опасный путь в город.
Как всегда, когда нет ясности со сроками, ожидание быстро сделалось невыносимым. Матовые стальные волны набегали на берег, ни единого пятнышка не виднелось на бескрайней реке, и тоска моя всё росла. Стараясь не отчаиваться, я рассматривала содержимое ямы, вырытой в песке рядом с гранитным столбом. Яма доверху была заполнена блестящими на солнце комочками серебристой фольги и яркими изорванными бумажками. Среди этого весёлого мусора лежала одинокая бутыль зелёного стекла с остатками этикетки, прочесть на которой что-либо не представлялось возможным. На дне бутыли виднелся песок.
Скорее для успокоения, чем в надежде, я в очередной раз взглянула в речную даль, и сердце прыгнуло и забилось. Лодка возвращалась, по-прежнему жутковато раскачиваясь. Теперь в ней был один гребец. Я закрыла глаза и призвала провидение помочь мне в беседе с неведомым обитателем этих чудовищных мест.
Когда я открыла глаза, лодка уже ткнулась загнутым носом в берег. Из неё ловко выпрыгнул в воду жилистый старец с длиннейшей спутанной бородой. Седые космы на голове тоже были в ужасающем беспорядке. Оказавшись по колено в воде, он с натугой втянул своё утлое судно на сушу, и, не глядя на меня, принялся приматывать его цепью к столбу. Ветхое одеяние его с множеством заплат полоскалось в волнах, вздувшись пузырём вокруг колен. Закончив с лодкой, старец вышел на песок, отжал свой нищенский балахон, оказавшийся ему до самых пят, и выудил из лодки яркую бумажку – вроде тех, что наполняли яму. Стесняясь навязываться, я всё же мельком взглянула на содержимое. Из бумажки торчала изрядно обглоданная коричневая плитка, остатки которой старец в мгновение ока поглотил с чавканьем, а обёртку скомкал и выбросил в яму. Отерев руки о рубище, он, наконец, хмуро воззрился на меня и пробурчал:
-Что надо?
-Здравствуйте, - вежливо сказала я, - Простите, что помешала…
-Ну, здравствуй, - пробурчал старец, усаживаясь рядом, - Курить нету у тебя?
-Нет , - растерянно призналась я.
-Ходят и ходят целый день – покоя нет от них. И хоть бы кто догадался прихватить табачку. Прут эти шоколадки проклятые, аж с души воротит.
С этими словами он плюнул в яму с бумажками и отвернулся.
-Простите, - снова начала я, - Вы не могли бы указать мне путь в Эдем?
-Как же ты оттуда явилась? – проворчал старец.
-Через Рощу Забвения, - пояснила я, - Но как-то не хочется…
-Хочется, не хочется… - снова рассердился собеседник, - Мне тоже много чего не хочется. А только другого пути нет. Только через Рощу, будь она неладна.
-Мне там не нравится, - сникла я.
-А кому нравится? – вопросил старец, - Будто туда ходят, чтоб нравилось. По нужде только.
-По какой же нужде?
-Ну вот у тебя сейчас нужда? – ответил он вопросом на вопрос, и тут же сам заключил – Нужда. Тебе обратно надо. А кому-то сюда неймётся. Да! А ты-то тут как оказалась? – вдруг заинтересовался он.
-Я за Адамом гналась, - понуро созналась я.
Старик неожиданно звонко расхохотался.
-За Адамом – мать честная! – повторял он, утирая слёзы, - Ни разу такого не видел, сколько живу здесь! Зачем тебе было его догонять?
-Мы разговаривали, - начала вспоминать я, - Он побежал. Я ему не поверила – и он побежал, а мне надо было выяснить. Он грозился уйти в мир мёртвых.
-Туда и ушёл, - согласился старец.
-Как, то есть, ушёл?
-Ты вообще кто? – спросил он, наконец.
-Студентка. То есть – уже закончила.
-Ясно. Инь, значит. Все вы там Ини, да Яны – не спутаешь. И что же – не узнала старину Харона?
Я потрясённо уставилась на старца. Тот хитро улыбался.
-Святые угодники, - сказала я жалобно, - Мрачный перевозчик.
-Мрачный, мрачный, - обиделся старик, - Сами они мрачные. Понапишут легенд, а нет бы -самим взглянуть.
-Значит, это – Стикс? – дрожащей рукой я указала на безрадостную реку.
-Где ты только учила географию? – забрюзжал старец, - Роща Забвения всю жизнь выводит к Стиксу.
-Как же через неё попасть обратно? – в тоске спросила я.
-Это уже как повезёт. Если твоё время не пришло – можешь и попасть. Если суждено было – так и будешь выходить к реке. Только годы потеряешь.
-Годы?
-Ну да. В Роще Забвения со временем нелады. Всегда были, - добавил старец, - Пошли-ка, выпьем горячего.
-Я поднялась, и следом за ним побрела к яркому зонту. Мысли путались. Усевшись на тюфяк, я наблюдала, как старец выбрал из коробки блестящую кастрюлю, живо вернулся к берегу, зачерпнув воды из зловещего Стикса, а затем, поставив её рядом с кострищем, достал из коробки огниво и принялся разжигать угли.
-Принеси-ка веток, - пробурчал он, - Расселась.
-Ветки тут только в Роще, - испуганно отозвалась я.
-Так ты туда не входи, - пояснил старец, - Наломай, что торчит.
Я опасливо дотянулась до ближайших ветвей, выбрав те, что посуше, и отломила несколько.
-А разве можно пить из Стикса? – спросила я старца, видя, как он водрузил кастрюлю на тлеющие угли.
-Когда вскипятишь, как следует, то и ничего, - деловито приговаривал он, ломая принесённые мной ветки, и подбрасывая их в костёр, - Теперь пошли к берегу, чтоб дым не несло. А не то эдак просидим тут месяц.
-Мы снова сели на песок у воды. Вечерело. Небо теряло синеву, а далёкий берег выглядел и вовсе жутко.
-Значит там – мир мёртвых? – замирая, спросила я.
-Всё слова, - пробурчал Харон, - Назвали так – значит так и зовут.
-Что это значит?
-А то и значит. Нет никакого мира мёртвых. Там думают, что он здесь, здесь думают, что он там. Вот и мотаются туда-сюда, а старый Харон - вози.
-А что там на самом деле?
-Люди там. Те, кто родился.
-Вот там? – не поверила я, - Там они и живут?
-Ну да, - ответил Харон, всё более дивясь моему невежеству, - Кто умер – те сюда. Но они сами, без меня. Я уж стар-то всех возить.
-Как – сюда? И где они?
-А там – он махнул рукой куда-то вбок, - Город живых. Кто-то и к вам попадает, но тут их уже не отличишь. Кто как. Кто так и остаётся в Роще Забвения – но тех мало.
-А Вы тогда кого возите? – не поняла я.
-Да мало ли дурных? – рассердился Харон, - Одним сюда приспичит, другим – вашим – туда. Несёт их нелёгкая. Нынче много ездить стали, особо – оттуда.
-Что же они едут оттуда, если не умерли? – не поверила я.
-А вот спроси. Проникнуть в тайны хотят. Экстрасенсы. Шаманы раньше были. Колдуны. Всё одна суть.
-И что же? Проникают в тайны-то?
Харон снова засмеялся.
-Да разве в них так проникнешь? Говорю же – глупый народ. Сюда их свези, туда их свези…А то что можно на месте сидя больше узнать – о том не думают. Кто-то вон тоже в Рощу рванёт сдуру – так и бродит. В тайны проникает.
-А как же говорят, что Вы только в одну сторону возите? Только к мёртвым?
-Да так вот. Я ж и говорю – нет у них единства в терминологии.
-А что же Вы им это не объясните? – удивилась я, - Мне же вот понятно теперь. А я тоже не знала.
-А никто не спрашивает, - хитро ответил Харон, - Ты спросила – я и рассказал. А те бегут, да суют сразу плату – плату они слыхали, что нужно за проезд-то – и просят перевезти. Да и боятся многие меня.
-Что платят-то? – развеселилась я.
-Так вот же видишь – указал старец на яму, - Всё шоколадки тащат. Глаза б не глядели уже. Один бутыль приволок. Попробовал я – батюшки – хуже эликсира забвения… Одному я намекнул, чтоб хоть чашку какую принёс – так и стали переть чашки, кастрюли, да прочую дребедень. Вот спасибо, чаю додумались подарить. Его веселее, чем кипяток-то, а из листьев наших чай не очень-то заваришь…Пойдём, закипел уже.
Мы вернулись к костру, старик забросал песком язычки пламени, чтобы не дышать дымом забвения, наверное, и полез в коробку за чашами.
-Видала ты, какую нынче твой однокашник приволок? – спросил он меня, выхватив из коробки чашу Асклепия на ножке. - Не иначе спёр, так как вашему заведению такие не положены.
-Какой однокашник? – удивилась я.
-Какой-какой. Ян. Будто у вас кого иначе зовут.
-А как он выглядел? – заинтересовалась я.
-Да обыкновенно. Юнош и юнош. Свиток у него в руке был. Торопился он. С утра нынче поехал. Как сказал я ему про Рощу – что там годы проходят, пока выберешься – он разволновался, стал цифры сличать по свитку, да вроде успокоился. Радостный был. Успею, говорит.
-Странно… - только и смогла произнести я, - Странно…
-Так и я удивился. Ваши не ездят обычно. А этот все повторял – я докажу. Я восстановлю истину.
-Истину?
-Её. Старый Харон терпелив. Потому – не стал я ему говорить про истину. Что больно юн он её восстанавливать. Истину-то ему и познавать рано, а не то что…Он мне не понравился.
-Почему?
-В нём зло. Он собрался мешать. Я всё вижу, только не всё говорю.
Я застыла с чашей горячего напитка, что вручил мне старец. Внезапно всплыли ночные крики друга: «А мой был лучше! А пустили твой!» Он ведь был зол на меня за проект. Точно. Мой приняли, а его – на доработку – это он кричал, пытаясь меня разбудить.
-Харон, - тихо сказала я, - А ведь похоже, что он собрался мешать мне.
-Тебе – охотно согласился хитрый старец, - Я и жду, когда ты дотумкаешь.
-Что же Вы молчите? – возмутилась я.
-То и молчу. Сама должна. Просто так никто не гонится за Адамом.
-При чём тут Адам?
-А почти и ни при чём. Надоело ему тут – он и ушёл. А вот ты за ним неспроста побежала. Он был знак. А знаки нельзя упускать.

В отдалении послышался гул, будто били в колокол.
-Да что ж такое! – в сердцах вскричал Харон - Чаю выпить не дадут! Приспичило!
Гул нарастал. Источника его не было видно.
-Что это? – спросила я старца, который демонстративно уткнулся в чашку, и, вроде, не собирался отрываться.
-Зовут, вишь, - недовольно пояснил он, - Снова оттуда кому-то понадобилось.
-Харон, - вкрадчиво спросила я, - Но ведь мне тоже теперь туда надо. Какое сегодня число?
Старец назвал. Цифры я помнила. Сличать их по свитку надобности не было.
-Я тоже успею. Мне надо помешать ему мне помешать, - сбивчиво объяснила я.
-Да знаю, - проворчал Харон, - Допьём и поедем. Тем более там этот бесноватый не угомонится никак.
К гулу прибавились невнятные завывания.
-Во, - злорадно констатировал старец, - В астрал выходит.
-Куда?
-А Бог его знает – куда. Станет такой возле колокола – и давай орать да выть. Символы ещё начертит. И думает – я его лучше услышу. В контакт со мной входит. Дурни – одно слово. И чашу новую, поди, притащил.
Чаши были выпиты до дна. Мы встали.
-Ну, посмотри вокруг – посоветовал Харон, - Когда ещё вернёшься теперь…Хотя, тут смотреть и не на что. Потому – и уезжать не так грустно.
-Когда же я вернусь? – спросила я, понимая, что Харон знает очень многое.
-Да кто ж тебя знает? – хитро прищурился старец, - Когда захочешь. Придёшь, вон, да стукнешь в колокол. Только не вой, я тебя умоляю.
-Мне бы его остановить… - задумчиво сказала я, - Знать бы заранее – я бы подготовилась.
-А туда, всё одно, мало чего возьмёшь. А узнать, что нужно – и там можно. Как повезёт уж.
Окинув взглядом неприветливый берег, я осторожно влезла в лодку и уселась на дно, крепко вцепившись руками в борта. Дерево лодки было тёмным и скользким от воды. Харон ловко отвязал свой транспорт от причала, втолкнул лодку в волны и вскочил внутрь. Нашарив на дне весло, он прочно упёрся ногами в тёмные доски и принялся сноровисто грести. Борода его развевалась по ветру, волны захлёстывали жалкое судёнышко, прыгающее то вверх, то вниз. Я закрыла глаза, чтобы не видеть этого ужаса.
starlej_ms
Заслуженный автор
 
Сообщения: 75
Зарегистрирован: 07 июн 2011, 01:23

Re: Метафизическая интоксикация.

Сообщение ФиолетовыйАкцент » 28 ноя 2012, 00:19

;)
Кроме того, я думаю, что Карфаген должен быть разрушен.
Аватара пользователя
ФиолетовыйАкцент
Гуру
 
Сообщения: 399
Зарегистрирован: 24 фев 2011, 15:35
Откуда: Алматы

Re: Метафизическая интоксикация.

Сообщение starlej_ms » 28 ноя 2012, 01:08

Ещё надо или нет?
starlej_ms
Заслуженный автор
 
Сообщения: 75
Зарегистрирован: 07 июн 2011, 01:23

Re: Метафизическая интоксикация.

Сообщение ФиолетовыйАкцент » 28 ноя 2012, 01:21

Хм. Кира заинтриговала и еще и спрашивает.
Кроме того, я думаю, что Карфаген должен быть разрушен.
Аватара пользователя
ФиолетовыйАкцент
Гуру
 
Сообщения: 399
Зарегистрирован: 24 фев 2011, 15:35
Откуда: Алматы

Re: Метафизическая интоксикация.

Сообщение starlej_ms » 28 ноя 2012, 01:27

Ну а как мне ещё потешить собственное тщеславие?
starlej_ms
Заслуженный автор
 
Сообщения: 75
Зарегистрирован: 07 июн 2011, 01:23

Re: Метафизическая интоксикация.

Сообщение starlej_ms » 28 ноя 2012, 01:29

-------2-------

С возвращением в рацион спасительных таблеток снова стало легче. В душу вернулся желанный покой, а прошлые волнения и видения снова представлялись бредом. На лист смотреть не тянуло. Но выбрасывать его он отчего-то не стал, а только переложил из кармана плаща в шкаф – туда, где хранил важные документы. Переложил, не разворачивая, и не рассматривая. И продолжал наслаждаться покоем.
В это утро он поднялся рано – но это оттого, что рано отправился спать. На улице светило солнышко – может быть, что и последнее осеннее в этом году. Старик вскипятил чаю, с которым вместе и расположился на кухонном диванчике, поглядывая в окно. Одинокая эта нирвана была прервана трелью дверного звонка.
К нему мало кто заходил. Случайные заблудшие до верхнего этажа обычно не доходили. Разве что соседка принесла новую партию святой воды. Отказывать ей было невежливо – и старик поставил чашку на стол и пошёл открывать.
Это и впрямь оказалась соседка. Представлена оная была одинокою старушкой в полном расцвете сил. Годы её подходили к семидесяти, супруга она схоронила пару лет назад, с каких пор и вдовствовала с воодушевлением. При супруге, по рассказам, ей жилось хуже. Сидеть в скверике и посещать все угодные ей службы в храме он не разрешал, а только требовал постоянной заботы и присутствия. После утраты супруга, вдова, хоть и радовалась свободе, однако начала активно осаждать опекой одинокого старика. Из сочувствия он её не гнал, а послушно внимал вдовьим рассказам.
Сегодня соседка была в парадном халате – с вавилономи, как про себя называл старик архитектурные излишества её торжественного одеяния. Седые кудри гостьи отливали свежей голубизной, а в руках она держала блюдо с достаточно обширным куском пирога.
-Дочка приехала у меня, - сообщила она радостно, -Пирогов, вот, напекла – заботится, не бросает мать-то. Только куда мне столько? Я и несу.
Оправдав, таким образом, свой визит, соседка прошествовала на кухню, куда её жестом и пригласил вежливый старик – и водрузила блюдо на стол.
-Я ещё чего пришла, - продолжила она, присев на диванчик и оглядываясь вокруг хозяйским взглядом. Дочка-то молодая у меня. Пятидесяти нет ещё. А бывает редко – дела. Так уж и не знает, чем мне ещё угодить – гордо надувшись, похвалилась она.
-Хорошо, - оценил старик дочернюю преданность.
-Уж и всю квартиру перемыла –перечистила, наготовила на неделю. Говорит – «мама, что тебе ещё сделать, пока я тут?»
-Молодец, - снова похвалил старик неведомую дочку.
-Так я ей и говорю – прибери, говорю, у соседа. Один он, а мне неудобно лезть – вроде навязываюсь, да и стара уже как следовать прибрать-то.
Старик смутился и принялся отчаянно отказываться, но соседкино решение, видимо, было выношенным и твёрдым, и уговор с дочкой был явно заключён заранее, так как последняя явилась в разгар битвы, одетая в яркий спортивный костюм и вооружённая ведром и несколькими убедительными тряпками – и вдвоём женщины дожали старика.
-Ну что…- растерянно бормотал он, - Ну, спасибо, конечно…
Принаряженная вдова плотно уселась на кухонный диван, и пришлось предложить ей чаю и поддерживать нудную беседу, пока трудолюбивая дочка шуршала в комнатах.
-И ведь вот как бывает, - увлечённо рассказывала соседка, прихлёбывая чай, - В церкви-то рассказали мне. Супруг-то не любил, чтоб я ходила, - добавила она непременное в таких случаях уточнение, - А теперь вот хожу.
-Хорошо, - с вымученным оптимизмом отозвался старик, прислушиваясь к передвижениям самозванной уборщицы.
-И вот рассказывает мне приятная такая женщина. Будто был у ей родственник. И вдруг стал он слышать голоса.
-Да? – фальшиво удивился старик.
-Да, - таинственно подтвердила вдова, - И слышит, и слышит. Говорят они ему.
-Что говорят? – уточнил хозяин.
-Разное. Будто его обсуждают.
-Ишь ты, - подивился старик.
-Да. А та женщина – ну, родственница, что расказывала – она женщина верующая. И стала она его звать батюшке показаться.
-Так, - вставил старик в паузу, демонстрируя свою заинтересованность рассказом.
-Тот ни в какую, - понизив голос, поведала вдова, - Говорит – «К врачу – воля ваша, а к батюшке не пойду.» И пошёл он к психиатру, - округлив глаза, заключила соседка.
-Надо же, - покачал головой старик, думая, кто мог заложить его заботливой вдове.
-Да, - тем временем продолжала рассказчица, - Психиатр назначил таблетки ему, то-сё – не пропадают голоса, хоть ты тресни. И тогда он…
-Треснул? – с ужасом на лице спросил старик, не в силах побороть искушение.
-Нет, - несколько обиженно ответила вдова, которая подобные шутки не слишком улавливала, однако чуяла несерьёзность собеседника, - Тогда он и говорит – «Ладно. Идём к батюшке.»
-Ага, - согласился старик.
-И что же оказалось?
-Что же?
-Те голоса его на смерть призывали. Пришло его время, - торжественно объявила вдова. – Он тогда на исповедь стал ходить, и к причастию. И сразу завещание справил.
-Это правильно, - согласился старик, - Это всегда помогает – завещание.
-Вот Вы зря смеётесь, - обиделась соседка, - Человеку свой срок знать очень даже неплохо. Чтобы в веру обратиться и родных не обидеть. А то так помрёшь – ни грехов не отмолишь, ни о детях не позаботишься. Так государству и отойдёт жильё.
-Это ужасно, - согласился старик, окончательно понимая трогательную заботу соседки.
-Ну вот, - растерянно заключила она, не услышав главного относительно старикова жилья. Видимо, спрашивать после рассказа напрямую о завещании стеснялась. А внуки его проживали далеко, и старика давненько не навещали, потому среди соседей и укрепилось мнение, что старик одинок.
-Я обязательно подумаю над Вашим рассказом, - пообещал старик, -А что же супруг Ваш – не слышал голосов?
-Не слышал, - отрезала вдова, - Этот ничего не слышал, хоть кол ему на голове теши. Оттого и отдали его сыну внебрачному, незаконорожденному, денег кучу за полквартиры.
-Да Вы что? – удивился старик, уже искренне.
-Именно что, - подтвердила соседка скорбно, - Нет бы - заранее предвидеть.
-Ну, всё же сын, - протянул он рассудительно.
-Сын! А кто его видел? Вот наша дочка, - привела пример соседка, указывая на своевременно возникшую в дверях дочку, - Всегда рядом, всегда поможет. А тот – что?
-Посидите в зале, я тут помою, - пропела хрестоматийно преданная родителям дочка.
В зале старик тут же включил телевизор, и разговор сам собой ушёл со скользкой темы голосов на обсуждение современных нравов и музыки, поскольку телевизор представлял концерт. Подначивая вдову на праведный гнев в адрес бесстыжих служителей муз на экране, старик не заметил, как уборка закончилась, и мать с дочерью ретировались восвояси, провожаемые его горячими благодарностями. Раздумывая, откуда же просочилась информация про его визит в поликлинику, он прошёлся по комнатам и, несмотря на раздражение, порадовался наступившей чистоте.
-Откуда-откуда, - сказал он вдруг вслух, - Ходишь по подъезду с психиатром, а после думаешь – откуда. А про голоса, видно, домыслила удачно, проныра.
Пока он посмеивался над тактикой и стратегией соседки, снова раздался звонок в дверь.
-Господи, помилуй! - обречённо простонал старик, видимо, неосознанно вставая уже на путь веры, как мечталось соседке.
Не открывать было нельзя. Вдова только что была, и не отзовись он сейчас – будет трезвонить без умолку, зная, что он дома, да ещё вызовет милицию, решив, что он преставился аккурат после их визита.
За дверью обнаружилась вовсе не соседка, а наоборот – психиатр. От такой неожиданности старик застыл на месте, ожидая, пока произойдёт осознание. Психиатр тем временем поздоровалась и принялась что-то сбивчиво объяснять.
-Да Вы проходите, - пригласил старик, отойдя от первого потрясения, и тут же обрадовался, поняв логичность этого странного посещения, - Пальто, наверное, нашлось?
-Нет, не нашлось, как ни странно. Наверное, и вправду, украли. Вы уж извините, у нас такого не бывает, но всё же оставлять на стульях не надо бы, - извиняющимся тоном укорила его докторша, - Но я не за этим.
-А что такое? – встревожился старик.
-Видите ли… - смущённо начала докторша, одновременно быстрым взглядом окинув свежевымытое его жилище, - Так вышло, что мне сегодня совершенно не с кем оставить сына. Вы болели ветрянкой? – вдруг без перехода перешла она к опросу пациента.
-Болел, - порывшись в памяти, подтвердил старик.
-Ну вот, - обрадовалась психиатр, - А он у меня заболел, и в студию его не берут. А подруга болеет гриппом, и тяжело. К ней я боюсь. Не могли бы Вы с ним побыть – всего час-полтора? Я постараюсь побыстрее с приёмом закончить…
-Могу, конечно, - удивился старик такой просьбе, - Как же Вы не боитесь пациенту мальчика оставлять?
-Да ведь Вы сохранный вполне, - растерянно продолжила докторша, - Я смотрю, вот, и чисто у Вас, и видно, что приличный человек. Я, честно признаться, хотела посмотреть сначала на квартиру – сразу ведь видно, что за человек живёт. Ну, так вышло, что мне просто больше не к кому обратиться. Больничный мне только завтра дадут – на работе так получилось.
-Да оставляйте, конечно. Займёмся чем-нибудь уж. Мы же уже и знакомы.
-Спасибо Вам, - с искренним облегчением сказала докторша, - Сейчас приведу.
И убежала вниз по лестнице. Старик остался ждать у двери, присев на тумбочку – чтоб снова не бежать открывать. Через минут пять послышались шаги снизу. Затем показались мама и ребёнок – оба нагруженные пакетами.
-Как Ваше здоровье? – важно осведомился мальчик ещё на лестнице. Лицо его пестрело зелёными точками, но вид был вполне жизнерадостный.
-Спасибо, хорошо, - отозвался старик.
-Я тут ему положила игрушки, - вмешалась в диалог мать, - Чтоб было чем заняться. А Вам – я не знала, что лучше – но, в общем, вот.
С этими пояснениями она протянула хозяину пакет, в котором просматривались банки и коробки. Последовало краткое препирательство на предмет пакета, обязательное в таких случаях. Докторша победила, и старик пакет растерянно принял.
-Да там ничего особенного, - оправдывалась психиатр, - Чай, продукты кое-какие, лекарства. Ну неудобно, правда – незнакомому человеку навязать ребёнка. Мне так спокойнее.
Ребёнок проскользнул в прихожую и принялся стягивать одежду, мать и хозяин суетливо простились, она пообещала вернуться поскорее, и положила на тумбу даже бумажку с номерами телефонов, пояснив, что это – её и подругин. Возле номеров были записаны имена.
Когда дверь, наконец, закрылась, старик прошёл в покои вслед за мальчиком, который сел на пол и принялся разбирать свои игрушки. Последовав его примеру, старик тоже раскрыл докторшин пакет. Сверху, на продуктовых упаковках, лежала книга в яркой обложке. Судя по всему – только что купленная. Про книгу в объяснениях речи не было.
Справедливо рассудив, что докторша, видимо, сунула её в пакет по ошибке, а вынуть забыла, он отложил книгу аккуратно в сторону, вслед за чем понёс пакет на кухню – разбирать продукты. Разложив по полочкам холодильника подношения, и качая головой от докторшиной неоправданной щедрости, он вернулся за книгой – переложить её на тумбу, дабы не забыть вернуть. В коридоре он раскрыл её – из чистого любопытства – и замер. Точно та же, но старая и истрёпанная, стояла у него где-то в недрах шкафа. Эту книгу он никак не ожидал увидеть в докторшином пакете.
Собственно, ничего особенного в этом нет – сказал себе старик. Просто книга давняя – он и не знал, что её переиздают сейчас. И, как выяснилось – и покупают такие вот молодые психиатры. Книгу он положил на тумбу у входных дверей, и поспешил вернуться к мальчику, оставленному на его попечение.
Ребёнок по-прежнему сидел на полу и складывал слова из маленьких квадратиков с буквами. Слова пересекались между собой, превращаясь, таким образом, в кроссворд. Завидев старика, он тут же поднял голову от буквенной россыпи и спросил:
-Вы покажете мне тот лист?
Старик уселся в кресло и внимательно посмотрел на мальчика. Ребёнок как ребёнок – обычный. Говорит хорошо для своего возраста – а, впрочем, он уже давно не имел дела с маленькими детьми. Может, сейчас они все такие. Но вот эта странная штука с листом…
-Я покажу. Но ты мне скажи – что тебе там интересно?
-Там цифры. Я видел такой, но не всё запомнил.
-Когда ты его видел? Где? – удивился старик.
-Во сне, - пояснил мальчик, - Я болел, и мне снилось много снов. Интересные. Один раз был лист с цифрами. Но я не могу запомнить столько цифр – я совсем чуть-чуть его видел.
-Ну – видел и видел. Мало ли, что мы видим во сне. Может, то, чего вообще нет.
-И мама мне так сказала. Говорит, что у меня была высокая температура – а тогда можно увидеть разные небылицы и они будут как на самом деле.
-Ну вот, - подтвердил старик, - Что же ты так запомнить решил лист?
-Там были цифры. Я люблю загадки с цифрами. Я потом написал те, что запомнил, и там было интересно.
-А как тебя зовут? – перевёл старик разговор в безопасное русло.
-Илья.
-Вот надо же, - удивился старик, - И меня тоже.
-А!, - сказал мальчик тоном человека, разгадавшего ребус, - Вот почему и у Вас такой лист. А Вы где его взяли?
-Нашёл, - ответил старик, мгновенно приняв решение не рассказывать о снах ещё и ребёнку.
-Ну покажите! – попросил мальчик.
С таблетками всё же было явно спокойнее. Умом старик понимал, что в другое время он испытал бы серьёзное потрясение от рассказа ребёнка и этих странных совпадений, но сознание потрясаться не желало. Было лёгкое любопытство. Тем более, он хотел проверить лист ещё когда…
Открыв дверцу обычного для всех стариков тайничка – для хранения важных бумаг – старик пошуршал важными бумагами и выкопал из стопки сложенный лист. Помедлив минуту, раскрыл и взглянул. Цифры были на месте. Он протянул лист мальчику.
Ребёнок улёгся на пол, разложив лист перед собой, рассмотрел его, и заключил:
-Это тот же вроде.
-Ну… - протянул старик, - Может, просто похож. Смотри, сколько цифр.
-Я вот эти запомнил, - сказал мальчик, показывая на первые ряды, - Вот эти были точно те же.
Старик вгляделся в то, что показывал ему ребёнок.
-Ты смог их все запомнить? – удивился он, сочтя это обычными детскими фантазиями.
-Я хорошо запоминаю цифры. Но тогда я мало смотрел. А эти запомнил – они интересные.
-Чем же?
-Вот, - пояснил мальчик, тыкая в две первые строки, - Смотрите!
Старику пришлось усесться на пол рядом с ребёнком и взять лист в руки. Цифры как цифры.

12 10 18 1 (1+2+1+0+1+8+1=14)
10 13 30 33 (1+0+1+3+3+0+3+3=14)

-Что же в них интересного?
-Ну вот же, - нетерпеливо объяснял мальчик, тыкая куда-то в середину записи, - Если их разбить и сложить – будут одинаковые цифры – раз. А вот тут попарно – тут 43 и тут 43, а если…
-Подожди-подожди, - взмолился старик, - Слишком быстро для меня. Давай тогда их будем писать в компьютер и ты мне покажешь, что ты там увидел.
Они прошли на кухню, где старик убрал из центра стола соседкин пирог, а на его место установил старый ноутбук, купленный, наверное, лет 15 назад взамен сломанного. Модель была устаревшей уже тогда. Но работал он вполне сносно.
-Скажи-ка, - спросил он мальчика, пока возился с вычислительной техникой, - А сколько тебе лет?
-Пять. Недавно стало пять, - пояснил ребёнок.
-А откуда, скажи на милость, ты так хорошо умеешь читать? И вот считать, раз уж речь о цифрах. Раньше дети не умели это всё в пять лет.
-Просто умею, - исчерпывающе ответил мальчик.
-И все умеют?
-Не знаю. Я не хожу в садик. Я хожу в студию.
-А что такое – студия?
-Там особенные дети. Наверно не все умеют, - решил мальчишка, - Наверно, кто не умеет – тот ходит в садик. У тёти Оли дочка ходит – она не умеет читать, а про цифры совсем не понимает.
-Про твои цифры пока и я не понял, - засмеялся старик, - А я не хожу в садик.
-Так Вы же старый, - резонно возразил мальчик.
-Ну, показывай цифры, - разрешил хозяин.
Мальчишка в точости перенёс бессвязные последовательности знаков на экран.
12 10 18 1 (1+2+1+0+1+8+1=14)
10 13 30 33 (1+0+1+3+3+0+3+3=14)




-Вот – сказал он. Первый ряд – четыре числа. Три двузначных и одно однозначное. Я не знаю, почему так. Во втором ряду не так. Там все двузначные.
-Так, - согласился старик, потрясённый этим объяснением. Хотя – шут его знает – может, мальчишка и впрямь вундеркинд и посещает какое-то особое продвинутое заведение.
-Если числа первого ряда разбить на отдельные цифры и все сложить – будет 14. Вот, в скобочках так, - указал мальчик на первый ряд. Старик был вынуждени признать, что так. Только вот – что с того?
-Во втором ряду – то же, - продолжал мальчик, - Видите?
-Вижу. И что?
-Да ничего же – просто интересно. Смотрите ещё. Вот второй ряд –
10 13 30 33 – переписал он ещё раз.
-Вот тут – 10+33=43 – видите, я сложил крайние.
-Вижу.
-А если сложить середину – то будет то же самое – 13+30=43.
-Действительно, - удивился старик более способностям пятилетнего ребёнка, чем этому непонятно к чему ведущему свойству числового ряда, - А как ты додумался вообще их складывать?
-А у нас же тесты. Нам в студии всё время дают тесты. Там много таких заданий с цифрами. Там надо искать логику и всё такое, - объяснило продвинутое дитя.
-Ясно.
-А вот первый ряд – не так, - не унимался мальчик. Его можно привязать только ко второму, - и тут же напечатал:
12+1=13 12+18=30
-Ну, видите? Края вместе дают второе число, а серединка – третье, - путанно пояснил мальчик., - А, вот – ещё же – если первый ряд сложить не цифрами, а числами – то тоже будет 43. Три раза по 43.
-Ну да, - подтвердил старик, когда вник, наконец, в ход мыслей ребёнка, - Ну и что?
-Да ничего, - отозвался мальчик, вглядываясь в экран, - Ну интересно же просто.
-Интересно, да – согласился старик.
-Ну вот же! – обрадовался мальчик. А дальше там тоже всё с ними связано, и вообще… Можно, я тут поиграю?
-С цифрами? – изумился старик.
-Ну да, - в нетерпении подтвердил мальчик.
-Конечно – заверил его хозяин, понимая, что роль сиделки будет легка и необременительна, - Занимайся. Если захочешь есть или пить – проси.
-Ладно, а сейчас я не хочу, - ответил любитель цифр, и уткнулся в экран.

Через полчаса старик заволновался. Кто его знает – можно ли пятилетнему ребёнку сидеть, не отрываясь от монитора?
-Ты знаешь что? – закинул он удочку, - Мама ведь не сказала – сколько тебе можно заниматься с компьютером. Может, ты лучше продолжишь дома?
Мальчик неохотно оторвался от интересного занятия и спросил, заметно поникнув:
-А лист? Можно мне его взять с собой? Пожалуйста!
Лист. Да, пожалуй, права мама этого чудо-ребёнка. Лист, скорее всего, он подобрал где-нибудь – возможно, что и дома. Мало ли хлама хранится в том же отделении для важных бумаг, наряду с теми самыми бумагами. И ведь правда – напоминает какой-то цифровой тест с последовательностями и закономерностями.
-Хорошо, - великодушно разрешил старик, -Бери, так и быть, раз тебе интересно.

Стало гораздо спокойнее. Таинственный лист перестал тревожить, мальчик вернулся в комнату и продолжил игру с буквами, потом попросил мультики - и стал совсем похож на обычного детсадовца без всяких особенностей. Время пролетело быстро. Психиатр вернулась в назначенный срок.
-Ну как? – встревоженно спросила она с порога.
-Да замечательно, - отчитался старик, - Хороший сын у Вас. Он вундеркинд, или они сейчас все такие? – повторил он вопрос, не раз приходивший в голову за сегодняшнее утро.
-Ну, он способный, - не вдаваясь в подробности, ответила мать, - Спасибо Вам ещё раз.
-Да и не за что, - удивился старик, - Обращайтесь, мало ли. Ох! – воскликнул он, хватая с тумбочки книгу, - Чуть не забыл же. Вы, наверное, купили – и по ошибке не туда положили.
-А, да, спасибо, - удивилась докторша, принимая книгу, - Это я подруге везла. Она болеет.
-Я думал – их уже не издают новых. Она давно написана, - поделился старик своим удивлением.
Психиатр засмеялась.
-Я издаю. Вернее – мы с подругой. У нас такой маленький бизнес – ей осталось издательство от родных, но слишком раскручиваться боимся – с новыми бестселлерами и иже с ними. Переиздаём старое, что любили сами. Покупают, кстати, - похвалилась докторша, - Откуда бы я на зарплату врача купила машину?
-Значит, нравится Вам автор, раз переиздали? – спросил старик.
-Да. Это бабушка моя читала – в её время написано. Там забавно. А Вы читали?
-Читал, - признался старик, - Я и автора знал.
-Правда? – донельзя изумилась докторша, - А, ну да, Вы должны были застать же.
-Вы знаете что? – решился старик, - Вы заходите в гости, как будет время. С мальчиком. Или его приводите, когда нужно. Или просто так.
Мать с сыном пообещали непременно заходить, и удалились. Мальчик волочил свой пакет с игрушками. Старик видел, как докторша попыталась, было, отобрать и нести сама, но он не дал, и продолжил шествие гордо.
На душе было легко и светло. Главным образом – порадовала неожиданная развязка с листом.
И снова – стоп. Какая развязка? Мальчик видел его во сне, да и старик…
Нет. Мальчишка просто любит цифры, а остальное придумал. Ну, то есть, может, какие-то числа и снились ему во сне, но уж никакой мистической связи тут явно нет. Вот теперь, пожалуй, развязка.


-------3-------

-Здрасте! – радостно объявил мальчик, вбегая в кабинет Ахметовых.
-Тебя долго не было, - улыбнулась Дина, - Болел, наверное?
-Да. Ветрянкой, - гордо сообщил ребёнок, садясь в кресло.
-Не скучал дома? Чем занимался? – начала расспрос Дина, пока Марат готовился к сеансу.
-Ну, как обычно – читал, играл. И ещё с цифрами – там столько всего!
-С какими цифрами? Какая-нибудь головоломка?
Мальчик начал с воодушевлением объяснять про сон и цифры, и знакомого старика, у которого оказался в точности такой лист, как в его сне. И теперь он лист получил в свободное пользование, и нашёл там много-много интересных зависимостей. И ошибку нашёл.
-Подожди-подожди, - прервала Дина поток новостей, - Тебе снился сон? Расскажи подробнее, пожалуйста.
Мальчик повторил историю уже медленнее, направляемый вопросами Дины.
-То есть, уже несколько дней ты играешь в головоломку с числами?
-Ну да. Она похожа на тесты, что тут у нас. Но я не всё смог разгадать там.
-А что за старик?
-Это мамин знакомый. Он очень старый и живёт один. Я был у него в гостях, когда болел, потому что меня не с кем было оставить.
-И он показал тебе лист с головоломкой? – пыталась разобраться Дина.
-Да нет. Сначала он пришёл к маме на работу, а лист был у него в руках. Я взял посмотреть, и увидел, что это тот – из моего сна.
-А ты можешь вспомнить подробнее тот сон?
-Ну, тогда я тоже болел и всё время спал. Мама давала мне микстуру и я хотел спать. Мне снилось много снов – как мультики, я их не помню.
-А почему ты решил, что видел во сне головоломку?
-Потому что она была отдельно. Просто вдруг я увидел большой лист с цифрами – и всё. А я хорошо запоминаю цифры – вы же знаете. А потом я проснулся и написал те, что запомнил. И рассказал маме.
-А что сказала мама?
-Мама сказала, что когда болеешь – всегда много снов – разных. И что раз я люблю тесты с цифрами – вот они мне и приснились.
-А потом ты увидел лист у старика. Почему ты решил, что это тот же?
-Ну я же увидел первые ряды, которые тогда запомнил. Там ещё все числа были связаны интересно.
-Ясно. А когда ты пришёл в гости к этому человеку – то что было?
-Я вспомнил про лист и попросил показать. Потому что там было ещё много написано, а этого я не помнил. Он показал, и я напечатал всё в компьютер и играл. А потом он разрешил мне его забрать, потому что нельзя было долго сидеть за компьютером. Это вредно для глаз.
-Да, ты прав.
Они поговорили ещё немного – уже о других снах, о событиях прошедшей недели, в которую мальчик не посещал студию, после чего последовала игра с мобилем и всё то, для чего она и затевалась.

-Ты помнишь, где мы были в прошлый раз?
-Да. Всё получилось. Так сказала женщина.
-Теперь снова иди назад. В город живых, - велела Дина, использовав то выражение мальчика, которое её так удивило на прошлом сеансе.
Мальчик послушно замолчал, затем объявил:
-Да. Я в городе живых.
-Кто с тобой рядом?
-Люди. Те, что умерли и ещё не родились.
-Их много?
-Город большой. Наверное, много.
-Что вы там делаете? Как там живут?
-Просто живут. Гуляют. Читают книги. Узнают друг друга.
-Там есть книги?
-Конечно, есть.
-А кто их пишет?
-Сами люди и пишут. Там всё понимают по-другому. Можно понять, отчего ты прожил жизнь так, а не иначе. Или книги из Эдема. Там истина.
-Что такое Эдем?
-Город на востоке – за рощей забвения.
-Кто там живёт?
-Те, кто там жил всегда. Не такие как мы.
-Они не люди?
-Они не такие. Они все родились там. Если человек, что умер, идёт туда – то он уже не вернётся. И не будет рождаться.
-Почему?
-Он всё уже сделал.
-А в Эдеме умирают?
-Нет.
-Но рождаются?
-Да.
-Но куда деваются жители? Их должно быть очень много – всё больше и больше?
-Я не знаю.
Марат вступил в беседу:
-А ты помнишь, как ты жил, пока не пришёл в город живых?
-Да. Я помню, как я жила, пока не умерла. Когда придёт время – я забуду.
-Когда ты снова родишься – ты забудешь?
-Да. Когда придёт время – я пойду в мир мёртвых. Тогда я забуду всё, что было и буду снова ребёнком.
-А сейчас ты кто?
-Женщина.
-Как тебя зовут?
-Инь. Здесь нет других имён.
-Всех женщин зовут Инь?
-Да. Женщины – Инь, мужчины – Ян.
-Как же отличать друг друга?
-Но все же разные, - пояснил мальчик с некоторым удивлением.
-Ты говоришь – узнают друг друга. Что это значит? – спросила Дина.
-Те, кто были знакомы или близки в мире мёртвых. Они там могут встретиться.
-Встретиться и узнать друг друга.?
-Да. Узнать может быть трудно. Там все другие. Близких – легче.
-Там есть твои близкие?
-Есть. Родственники. И есть друзья. Я многих узнала.
Дина с Маратом переглянулись озадаченно. В каком роде теперь обращаться к опрашиваемому – было неясно.
-Вы с ними разговариваете?
-Да. Мы вспоминаем, что было. Это интересно.
-Почему интересно?
-Потому что теперь мы знаем истину. Немного.
-Немного?
-Да. Те кто знает всё – идут в Эдем. Я боюсь, что он ушёл туда.
-Кто?
-Мужчина, которого я жду. Его долго нет. Но может быть, он ещё в мире мёртвых.
Дина снова взглянула на брата, и знаком показала, что надо бы пройти ещё назад.
-Теперь иди назад – приказал Марат, - Когда ты оказался в городе живых, - на этих словах он несколько запнулся, но обратился к мальчику всё же в привычной форме.
-Я стою на берегу.
-Берег? Это что – море, река, озеро?
-Это река.
-Как она выглядит?
-Она мрачная. Серая. Очень широкая. Берег пуст и никого вокруг.
-Ты знаешь, что делать?
-Нет. Я смотрю вокруг. Впереди лес - и я думаю, что нужно идти туда. Да. Теперь я точно знаю, что идти нужно именно туда.
-Ты идёшь туда?
-Да. Теперь я всё узнала. Мне нужно найти место, где лес отступает полукругом от берега. Я столько раз видела этот сон.
-Сон? Ты сейчас видишь сон?
-Сейчас – нет. Не знаю.
-Что ты делаешь дальше?
-Вхожу в лес и вижу старика. Он лежит на траве под деревьями. Он спит.
-Кто это?
-Я не знаю. Но я пришла сюда для того, чтобы его спасти.
-Что значит – спасти?
-Я пытаюсь вытащить его на берег. Так нужно, я знаю.
-Зачем?
-Я не знаю. Но это тяжело.
-Что дальше?
Мальчик помолчал, затем продолжил:
-У меня получилось. Я сделала всё правильно.
-Что получилось?
-Я кладу его на песок, - продолжал ребёнок, - Он открывает глаза, и я понимаю, что сделала всё верно. Он очень рассержен.
-Он сердится на тебя?
-Нет. Мне он странно улыбается, и говорит – «Вот оно что». И потом говорит: «Теперь тебе туда». И указывает, куда мне идти.
-Что ты делаешь?
-Благодарю его и иду. Я чувствую слабость, как будто из меня вдруг вышла часть сил.
Марат хотел продолжать, но Дина указала ему на время. Сеанс грозил затянуться – для ребёнка это могло быть тяжеловато. Марат с сожалением кивнул.
-Всё!, - объявила Дина, хлопнув в ладоши.

Мальчик открыл глаза. Дина, как всегда, повернула его лицом к себе и внимательно вгляделась.
-Ты не устал?
-Нет, - удивился ребёнок, - Мама тоже все время так спрашивает, с тех пор как я болел, - улыбнулся он.
-Ну, тогда можешь вернуться в группу. Да – ты не мог бы показать нам тот лист, с числами?
-Сейчас принесу. Он у меня в папке есть, - обрадовался мальчик, выбегая за дверь.

-Потрясений всё больше, - вздохнул Марат.
-Я даже боюсь думать, - отозвалась Дина, - Что всё это значит? Куда мы попали?
-Да нет, думаю – никуда. Но вот то, что ребёнок необычный – это не вызывает сомнений. Думаю, он живёт в мире фантазий. И если обычно эти фантазии гасятся сознанием, то при некоторых условиях – болезнь или такой сеанс – они выползают наружу.
-Ну да, скорее всего. Интересно, что за лист?
-У него в самом деле хорошие результаты в числовых тестах. Вот и во сне они ему снятся. А у того мужчины, скорее всего был тоже какой-то тест.
-Мама у него психиатр? – вдруг вспомнила Дина.
-Точно. И что за старцы с IQ-тестами посещают психиатров?
-Да мало ли. Если она ему доверяет сына – значит старец в порядке.

Дверь открылась без стука, и в кабинет вбежал мальчик с листом. Лист выглядел довольно потрёпанным и был сложен вчетверо. Кроме листа мальчик нёс ещё ворох бумаг, исписанных фломастером.
-Вот! – сказал он, разворачивая лист на столе, - А вот, сколько из этих цифр получается всякого! – и выложил рядом свои бумажки.
Ахметовы уставились на лист – и сделались ещё более похожими друг на друга от одинкаового недоумения, отразившегося на их лицах. На листе ничего не было. Дина взяла его в руки и перевернула. Затем положила обратно. Мальчик притопывал в нетерпении, желая продемонстрировать собственные расчёты.
Лист был пуст.

Дина нашлась первой.
-Послушай, - мягко сказала она, - лист действительно очень старый – того и гляди – рассыплется. Ты перепиши нам все цифры с него на чистый листок – а потом мы и посмотрим, что у тебя получилось с ними.
Марат взглянул на сестру в полном изумлении, но промолчал. Дина, порывшись в ящике стола, положила перед мальчиком чистый белый лист.
Ребёнок подтянул к столу стул, стоящий у стены, встал на него коленками, чтобы быть повыше, и, внимательно вглядываясь в чистую поверхность принесённого антиквариата, быстренько перенёс на белую бумагу ряды и столбики чисел.
-Вот, смотрите, - воскликнул он, и тут же приступил к пояснениям, демонстрируя свои успехи.
Ахметовы, растерянно склонясь над мальчиком, слушали его пояснения, соглашаясь, что выводы были вполне обоснованы. Выводы. Вот только выводы из чего? Психической патологии за ребёнком под номером 34 ранее замечено не было. Фантазия?
-Смотрите, а вот тут я нашёл ошибку! – радостно объявил мальчик. Тут всё как-то связано – на этом листе. Это могут быть какие-то расчёты исследователя – мало ли. А мы видим только цифры и не знаем, что он имел в виду – ну ведь интересно же? А тут он ошибся.
-Что за ошибка? – спросиби брат и сестра одновременно.
-Вот тут, - и мальчик указал на три парные строчки цифр:
1+3+8+1+8+7+6=34
}13
1+9+7+1+8+8+9=43

100

1+4+6+1+9+7+6=34
}13
1+7+8+1+9+8+9=43

100

1+9+9+2+0+7+6=34
}13
2+9+13+2+0+8+9=43

-И что тут? – безнадёжно спросила Дина.
-Ну вот – если в каждых парных рядах вычёркивать одинаковые числа, то остаётся по два непарных числа – видите?
Ахметовы согласились, что видят.
-А в третьем совсем нелогично всё. Одинаковых чисел мало, в остатке получается много, и притом – все числа в рядах однозначные, двузначны только суммы, а они одинаковые. А в третьем ряду откуда-то влезло 13.
-Ну, если это расчёты неизвестного изобретателя – то мы и не можем знать, что он имел в виду. Возможно, так и было задумано.
-Ну, может быть, - легко согласился мальчик, - Тогда я пойду уже?
-Ты знаешь что? – вдруг неожиданно для себя произнесла Дина, - Ты оставь нам свои листочки – ну, на которых ты решал головоломку.
-Хорошо, - согласился мальчик, обрадованный таким вниманием к своим изысканиям, - А сам лист не оставлю. Он всё же не совсем мой – подарок.
-Да-да, - рассеянно разрешил Марат, - свой забери, ты же нам всё переписал.
Мальчик убежал, и Ахметовы, не двигаясь с мест за столом, молча уставились друг на друга. Марат заговорил первым.
-И что это? Гениальность? Буйная фантазия? Или шизофрения?
Он был раздражён. В рамках исследования они работали только с психически нормальными детьми – без явных симптомов, во всяком случае. А тут пациент, обещавший самое интересное в работе, демонстрирует такие странности.
-Ну, подожди, - мягко прервала Дина брата, - Он болел, может быть что-то спровоцировалось… Да и потом – кто не придумывал в детстве воображаемую реальность? Друзей, в конце концов? Или что там ещё?
-Дина-Дина…- покачал головой Марат, - Одно дело – вымышленный толстячок с пропеллером, а другое – странные, и – согласись – в чём-то закономерные комбинации цифр, которые он видит – ты понимаешь – видит там, где их нет.
-Вообще, он и вправду одарённый ребёнок. Ну, видит. А Моцарт слышал музыку и записывал её. Как тут можно однозначно судить?
-Знаешь что? – сказал вдруг Марат воодушевлённо, - Ты пойди к нему сейчас и попроси переписать ещё раз. Что-нибудь типа того, что мы хотим каждый по листку – чтобы дома подумать, или как там…
-Действительно, - согласилась Дина.
Когда через 10 минут она вернулась с исписаным листком, они сличили оба экземпляра. Записи были абсолютно идентичны. Вплоть до интервалов между строк и линий, кое-где соединяющих цифры.
-Написал тут же – будто впрямь переписывал, - отчиталась Дина, - Неужели и впрямь такая память?
-Надо узнать, что за старик тут фигурирует. Хоть он-то есть на самом деле? Может быть – он нам всё объяснит здраво?
-Старик – да. Но надо осторожно – чтобы не через мать. Иначе – как мы объясним? Тем более – если его вообще не окажется…
-Да. Придумаем что-нибудь. Завтра.



-------1--------

-Прибыли, - объявил Харон, и я открыла глаза.
Лодка, действительно подошла, к берегу. Завывания, приближающиеся с каждым гребком Харона, звучали теперь совсем рядом. Этот берег выглядел не лучше покинутого. Кругом расстилалась песчаная равнина, вдали темнел лес. У кромки воды торчала из песка чугунная арка, в которой и был подвешен колокол, служащий сигнальным устройством для вызова неутомимого Харона. Возле колокола жался мужчина, облачённый в какие-то бесформенные чёрные одеяния. На груди его висели на серебряных цепях разнообразные подвески. На песке возле колокола была, как и предполагал Харон, начерчена пентаграмма и ещё какие-то загогулины. Рядом стояла хрустальная миска - видимо, плата за проезд.
Харон, не выходя из лодки, пробурчал:
-Ну, здесь я. Зачем звал?
Справившись с волнением, мужчина отлепился от арки и срывающимся голосом, пытаясь говорить нараспев, произнёс:
-Приветствую тебя, о, мрачный перевозчик! Мир тебе!
Харон взглянул на него с отвращением и сплюнул в воду.
-Ну? – недружелюбно спросил он, - Дальше?
Мужчина замялся. Лицо его покрылось крупными каплями пота.
-Дальше, дальше, - забормотал он, - А что дальше?
Харон насмешливо взирал на бедолагу, и помогать ему явно не собирался. Искатель тайн откашлялся, и, видимо решившись, молвил – снова громко и с подвыванием:
-Звал тебя я неспроста!
-Вот радость-то, - тихо проворчал Харон, - Я ж думал – просто повидаться решил.
Я не выдержала и хихикнула. Странник нервно оглянулся и продолжил излагать свои надобности:
-Проникнуть в Мир Мёртвых хочу я! Молю – перевези меня на тот берег! – с этими словами он поклонился до земли.
-Тайны постичь, аль ещё по какой нужде? – снова недовольно пробурчал Харон.
Чудной мужчина воздел руки к небу и стал нести вовсе какую-то малопонятную чушь, поясняя по ходу дела, что он есть колдун в седьмом колене, увязывая эти сведения с третьим глазом, шестым чувством и прочими излишествами организма.
Пока колдун бормотал, Харон взглянул на меня и тихо велел:
-Прыгай на берег.
Я встала на ноги в шаткой лодке, примерилась – и прыгнула, стараясь попасть на сушу. Под ногами оказался не песок, а вытертый цветастый ковёр. В недоумении я осмотрелась.
Никакого берега не было, как и Стикса. А была полутёмная комната с зашторенными окнами и горящими повсюду свечами. Спиной ко мне сидел на стуле мужчина в черном одеянии – тот, кого я видела на берегу из лодки Харона. Двигаться я не стала, а наоборот – постаралась вести себя потише – потому разглядела только, что на столе перед мужчиной стоит большое тусклое зеркало в медной раме, рядом с зеркалом – хрустальная миска. В зеркале же отражался совсем не мужчина. В мутной глубине стекла я увидела лицо Харона.
-Навсегда или с возвратом? – вопросил Харон из зеркала. Отсюда голос его звучал низко и торжественно.
-С возвратом – внезапно охрипшим голосом ответил мужчина и заметно затрясся.
-Хорошо, - пробасил Харон, и важно кивнул, вслед за чем зеркало окончательно помутнело, а перевозчик, прилетев откуда-то сверху, ловко приземлился на ковёр рядом со мной.
Хозяин комнаты нас, судя по всему, не замечал, так как продолжал сидеть перед зеркалом, содрогаясь, и шепча что-то ритмичное – может быть, какие-то свои заклинания.
-Так, с возвратом, с возвратом… Вот же вижу – очередной дурень. Нет – тянут их черти шляться, - забормотал Харон привычным ворчливым тоном, затем потянул разлохмаченную веревку у себя на шее, вытянул из-за ворота своего ветхого рубища маленькие ножны, а из ножен вынул тонкий блестящий нож. Подойдя к мужчине сзади, он ловким точным движением вонзил нож под левую лопатку и тут же вытащил из тела. Крови на лезвии не было. Одежда поражённого тоже осталась целой, однако тело его обмякло и стало заваливаться вбок, пока глухо не стукнуло о ковёр, повалив за собой и стул.
-Ну вот, - сказал Харон, обернувшись ко мне, - Ты здесь.
-А дальше? – в потрясении спросила я, но ответить мне перевозчик не успел. Что-то зашуршало, из потолка показались ноги в привычных для Эдема сандалиях, затем короткий белый хитон, и в конце концов рядом с нами на пол бухнулось лысоватое плотное существо с крыльями. Покопошившись на полу, он встал на ноги и набросился на Харона.
-Ах ты старый паскудник! Демоново отродье! – кричал он, молотя старца в грудь короткими пухлыми ручками.
Харон отстранил его и назидательно произнёс:
-Ты не ори. Сам виноват – где тебя носило, когда твой бесноватый эту чушь удумал?
-Ну отлетел на миг, - жалобно прохныкал крылатый, - Мы не обязаны постоянно сидеть…
-«Не обязаны!» - передразнил его старец, - Чутьё надо иметь. Повезло ему с тобой. Впрочем, вы друг друга стоите.
Крылатый закрыл лицо руками и застонал.
-Да не ной, - проворчал Харон, - он с возвратом заказал.
Крылатый отнял руки от лица и несколько повеселел.
-Ну, бывай, - сказал мне старец, - Теперь уж сама.
С этим напутствием он прыгнул вперёд и втянулся в зеркало, прихватив с собой миску. Я подошла и всмотрелась в светлеющую поверхность стекла, ожидая увидеть там Стикс и удаляющуюся лодку. Но зеркало не отразило ничего – даже меня.
-Ты-то кто? – спросил меня крылатый.
-Инь, - представилась я, - Из Эдема. А Вы?
-Ангел-хранитель этого идиота, - вздохнул крылатый, - Ну, теперь дел мне…
И не дав мне опомниться, он взмахнул крыльями и исчез за стеной.
starlej_ms
Заслуженный автор
 
Сообщения: 75
Зарегистрирован: 07 июн 2011, 01:23

Re: Метафизическая интоксикация.

Сообщение ФиолетовыйАкцент » 28 ноя 2012, 09:21

Еще! Ещеооо!))
Кроме того, я думаю, что Карфаген должен быть разрушен.
Аватара пользователя
ФиолетовыйАкцент
Гуру
 
Сообщения: 399
Зарегистрирован: 24 фев 2011, 15:35
Откуда: Алматы

След.

Вернуться в Проза

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 3

cron
Рейтинг@Mail.ru Rambler's Top100 Besucherzahler счетчик посещений
Яндекс.Метрика