starlej_ms » 28 ноя 2012, 19:37
------1-------
Вторая душа отправилась за первой не слишком скоро. У вдовы Апраксиной осталось четверо детей, притом сама она была значительно моложе супруга. Умерла она в 1936 году, согласно летоисчислению мира людей.
Мы с Яном, не сговариваясь, да и вообще не разговаривая, снова проделали тот же путь через Стикс. Харон всё так же отдал первую очередь мне.
-Странно, - сказала я перевозчику, раскачиваясь в привычной уже лодке, - На его месте глупо тащиться следом за мной сейчас. Ясно же – раз ты повёз меня первой – я успею.
-Не только повёз, но и для верности уже указал душе путь, - отозвался Харон, орудуя веслом, - Но он всё равно поедет. Он твёрдо решил.
-Глупое упрямство, - сказала я, - А ты не можешь просто не везти его?
-Не могу, - скорбно сказал Харон, - Я обязан вести всех, кто просит, а уж подавно – ваших-то.
-До прихода первой души теперь у людей пройдёт 40 лет,- задумчиво сказала я.
-Так, может, оставайся пока тут, у меня? В Эдем тебе идти глупо – невесть сколько ты проплутаешь в Роще, будь она неладна, а тут всё веселее вдвоём.
-Я боюсь. Он ведь поедет, наверное. И кто знает, что от него там ждать?
-А чего ждать? Душа-то здесь.
-Ох, мало ли, - покачала я головой, - Мало ли, что он придумает. Ведь он вбил себе в голову мне помешать – и всё тут.
-Да, - сказал Харон, - Он задумал злое, и сейчас я чувствую это яснее, чем в прошлый раз.
-Какое? – умоляюще спросила я.
-Знать бы! – воскликнул перевозчик в отчаянии, - Старый Харон не провидец. Я просто много вижу и много чувствую.
Прибыв на берег, я проделала такой же путь за уходящей душой. Ян в этот раз не пошёл за мной. Он сидел на песке возле причала.
Когда я подошла, он обернулся ко мне и спросил вполне дружелюбно:
-Может, закончим эти глупости? Пусть всё идёт само по себе.
-Может и закончим. Но я должна быть уверена, что ты закончил их первым.
-Ну так пойдём вместе домой. Мне до ужаса надоел этот примитивный чужой мир, да и ругаться с тобой надоело. Мы ведь были друзьями.
-Были, - согласилась я, - Но теперь я тебе не верю, Ян. Даже если мы пойдём домой вместе – я буду ждать подвоха и удара в спину. Даже если мы дойдём до Эдема – я не смогу жить спокойно, не зная, где ты, и что ещё задумал.
-Что ж – поезжай, раз тебе так хочется, - равнодушно ответил он, - А я вернусь домой.
-Так иди, - сказала я, -А я посмотрю.
Он встал, и обиженно побрёл по песку вдоль берега.
Я села в лодку к Харону, и мы отчалили.
-В рощу он не входит, - сказала я, - Ты ведь говорил – другого пути в Эдем нет?
-Нет, - подтвердил Харон.
-Что же он задумал? Что он может сделать тут? Он может не пустить душу в тот мир, когда придёт её срок?
-Здесь – не может, - ответил Харон, - В том мире, куда ты возвращаешься – может.
-Странно, - сказала я на это.
-Возможно, он хочет усыпить твою бдительность. Я уверен, что он поедет. Ни капли правды не было в его словах.
-Да, я поняла.
-Будь очень осторожна – напоследок крикнул перевозчик, когда я уже выбралась из лодки. Жди его каждый момент. У него внутри подлость.
-Спасибо тебе, Харон, - крикнула я в ответ.
Поразмыслив немного на берегу, я решила всё же снова обратиться к хранителям. Возможно, мне удастся узнать не только время прихода души в мир, но и родителей – тогда я смогла бы заранее быть рядом. Что ж он так привязался ко мне, в самом-то деле?
Слишком долго описывать те годы, пока я ждала второго воплощения первой души. Я успела привыкнуть к Церберу в санатории хранителей, и прикормила его бумажками с печатями. Я, как и собиралась, выяснила, кто станет родителями мальчика во втором его воплощении. Я была настороже всё время.
Ян не появлялся.
За эти годы я выучила наизусть время той сентябрьской ночи, когда ожидаемая мной душа должна явиться. Я явилась заранее – чуть ли не за год – и ждала.
Ян не появлялся.
Я готова была вздохнуть с облегчением, но мне не верилось, что он оставил свои намерения.
Ян появился за час до срока. В какой-то мере, мне стало легче. Неизвестность и постоянное ожидание удара в спину были намного мучительнее, чем сама видимая опасность.
-Всё тут? – спросил он меня, улыбаясь.
-Да и ты не там, - ответила я ему в тон.
-Что ж – у нас есть время поговорить, - сказал он, устраиваясь со мной рядом, - Ведь мы давно не виделись.
-Да, я тоже скучала, - сладко улыбнувшись, отозвалась я.
-Улыбайся, моя милая девочка, - покровительственно сказал Ян, - Я мог бы сказать тебе раньше, но мне очень нравилось, как героически ты защищаешь свой проект. Вот что такое «защита» в истинном смысле! – глумливо продолжал он, - Что там наши вякания перед залом профессуры…Ну, посмотрим, захочешь ли ты продолжать свою блистательную защиту…
-Смотри, - стараясь оставаться равнодушной, ответила я.
-Это ты смотри, детка, - сладостно сказал Ян, - Посмотри на свой проект.
С этими словами он развернул передо мной знакомый до боли лист. Я не стала бросаться и вырывать его из рук противника, так как смысла в том не было. Проект невозможно подделать и исправить, когда он уже в апробации. Уничтожить его невозможно тоже. С этой стороны опасность мне не грозила.
-Смотри же внимательно, - вкрадчиво продолжал Ян, - Неужто не видишь? Я почти сразу заметил, а профессора – нет. И ты не видишь.
И тут я увидела.
Третий этап. Заключительный проверочный.
Тринадцатый месяц. Вот что кричал мне Ян в ту ночь, когда мы на радостях перебрали эликсира забвения. Как я могла так глупо ошибиться?
-Как обидно, правда? – спросил Ян с участием, - Столько сил – ладно на разработку, ну, сделала бы другой – и готово дело. Но столько лет, вместо того, чтобы в милом сердцу Эдеме ждать результата – ты тратишь силы, время – а зачем? Всё зря. И – ай-ай-ай – надо же, в самом конце.
Я молчала. Я в самом деле была потрясена и уничтожена. Всё зря. Всё.
-Ну что же – идём домой, или ты предпочтёшь посмотреть на начало второго этапа, зная, что он ни к чему не приведёт в итоге?
Тут в комнате появился хранитель, и настороженно посмотрел на нас. Меня он знал. Про Яна же знал от меня.
Мы молчали – все трое.
В комнате снова возникло слабое свечение, и мы увидели прибывшую душу. Женщина всё время нашей беседы лежала в постели одна, но в этот момент в комнату вошёл мужчина и лёг рядом, обняв её.
Мы не двигались. Я молча смотрела, как в соединяющихся телах разгораются свечения. Мужское – сильнее. Всё правильно.
Одним броском Ян оказался возле постели и занёс нож над телом мужчины.
Я бросилась вслед за ним, и тут же в комнате возник второй ангел-хранитель. Он раскрыл крылья, и встал перед Яном. Они стали бороться.
Пара на кровати ничего не замечала. Сияние их тел становилось все ярче, и уже приближался момент слияния. Я увидела, что хранитель мужчины отступает, ослеплённый яростью противника. Я собрала все силы, и бросилась к Яну, оттолкнув его как можно дальше от сливающихся тел.
Золотое и серебряное сияние уже отделились от тел, и поднимались вверх, готовые слиться в сверкающее веретено. Прибывшая душа была на месте и ждала. Её хранитель был рядом.
Пока я рассматривала расстановку сил, Ян внезапно бросился к женщине, и вонзил нож в её тело. Серебрянное сияние вмиг опало и погасло.
В этот миг мне стало всё равно, что в проекте ошибка. Прибывшая ждущая новой жизни душа и таинство зачатия казались мне сейчас важнее всего на свете. Пусть потом ничего не выйдет. Но сейчас это облачко ждёт, и нельзя допустить, чтобы оно ушло…
Эти мысли, видимо, и впрямь заняли один только миг, так как не прошло и секунды от угасания женского инь, как я уже вошла в тело женщины – и успела почувствовать только, как меня закручивает, будто в водоворот.
Не могу сказать, сколько это продолжалось, но опомнилась я лежащей на полу в той же комнате. Мужчина и женщина лежали в постели в добром здравии. Внутри женского тела горел ярчайший серебряный сгусток. Мужчина же смотрел в никуда, будто не мог опомниться. Трое хранителей стояли вокруг постели.
Я встала на ноги, и это далось мне нелегко. Непривычная слабость разливалась по всему телу.
Ян стоял в углу, и смотрел на меня с усмешкой.
-Поздравляю, - сказал он, - чудесная будет девочка. Ой, а ждали мальчика? Ну, не беда, девочка – тоже хорошо. Тем более в итоге всё равно ничего не выйдет.
-Это нож Харона, - медленно проговорила я, - Откуда у тебя нож Харона?
-Догадайся, - подмигнул мне Ян, - Как ты ослабла, бедняжка. Шутка ли – отдать столько сил маленькой девочке, которая уже и так не укладывается в проект…
-Что ты сделал с Хароном? – продолжала спрашивать я.
-Да ничего страшного, не волнуйся. Ну, набирайся сил, моя героиня.
С этими словами он и покинул нас.
Двое крылатых хранителей – отца и матери – тоже отлетели, не опасаясь более за подопечных. Оставался только ангел зачатой души.
-У него нож Харона, - повторила я, - Я думала – он собирается убить отца, чтобы зачатие не наступило, и душа ушла.
-Ножом Харона может убить только сам Харон – если пожелает. В любых других руках он не убивает.
-Что было бы, вонзи он нож в отца?
-Его ян ослабло бы – и была бы зачата девочка. Но это и так вышло.
-Выходит, я старалась зря?
-Не зря. Если ножом Харона ударить мать – зачатие вообще не произойдёт. Это наверняка.
-Да уж. Знай я заранее – дала бы ему осуществить первое намерение.
-Разве можно знать заранее? Но этой девочке повезло – вот что я скажу заранее, - объявил хранитель, отходя от постели, и садясь на пол возле меня. Я тоже села, так как стоять было тяжеловато.
-Ты потеряла много сил, - сказал хранитель, - Зато за эту душу можешь теперь не бояться. Она уже очень сильна.
-Главное – всё зря. Я ведь только узнала.
-Как это – зря? – возмутился хранитель, - Ребёнок не может быть зачат зря.
-Да я не про это. Я о своём проекте.
-Знаешь, я, конечно, мыслю другими категориями, чем вы там у себя. Но мне думается, что никакой проект не стоит жизни, которая уже готова зародиться.
-Так и есть. Иначе бы я не никуда не полезла.
-Этот мужчина долго не опомнится – засмеялся хранитель, - Такого он ещё не испытывал, и вряд ли испытает. Не думаю, что кто-то кроме тебя решит его так осчастливить.
-Ну да, - согласилась я, - А когда я получу обратно свою силу?
-Когда умрёт её теперешняя обладательница.
-Значит, будем привыкать, - покорно сказала я.
--------2---------
Время в Городе Живых – а именно так здесь называли место, куда пришёл молодой теперь старик по песку берега – летело незаметно.
Он успел увидеться с родными. Со многими из друзей – кто ещё был здесь. Её здесь не было.
Но он и предполагал, что так будет.
Он, действительно, знал теперь очень многое. Он хорошо помнил всю свою прошедшую жизнь – совсем не так отрывочно и хаотично помнил, как при самой жизни – а видел всю сразу, ясно и чётко. И теперь он видел суть во всём, что происходило.
Он впервые понял, что рай и ад, так любимые его надоедливой соседкой, действительно не нужны. Во всяком случае – не нужны в том виде, как их рисовала соседка.
Рай и ад были внутри него. Ибо не было страшнее ада, чем осознание своих ошибок отсюда, когда уже немного видишь истину. И не было другого рая, кроме понимания истинной сути всего прошедшего, и осознания единственной правильности всего случившегося.
Впрочем, наверное, он понимал это каждый раз, оказываясь здесь. Но сейчас этого не помнилось.
Он услышал, что те, кто прошёл всё, что следует – идут в Эдем – прекрасный город на востоке, за Рощей Забвения. И уже не возвращаются оттуда. Значит, он прошёл ещё не всё.
Ещё он услышал, что когда придёт его время прощаться – он забудет всё снова. И будет жить снова – там, откуда недавно вернулся, чтобы затем снова вернуться сюда – и так до бесконечности, или до тех пор, пока он не проделает весь путь.
Наверное, там – в Эдеме – он уже ничего не забудет.
В последние дни душа его замирала от какого-то предвкушения. Он ждал, не подходит ли время прощаться, как тут говорили.
В один из рассветов, он почувствовал, что тело его делается прозрачным и невесомым. Тогда он подошёл к воротам города, и взглянул на серую реку. Далёкий берег виделся ему сегодня ясно, как никогда раньше.
-Пришло время прощаться, - сказал он себе, но его услышали все, и все обернулись к нему.
-Пришло время прощаться, - прошелестело многократно повторённое в толпе душ – ещё мужчин и женщин, ещё Инь и Ян. Но он уже не был ни мужчиной, ни женщиной, и шёпот толпы стихал где-то в отдалении, а он видел перед собой разгорающийся всё ярче туннель, ведущий на тот берег. «Вот, когда как раз есть туннель» - успел подумать он, и это было последней мыслью, связывающей его с воспоминаниями прошлого.
После этого воспоминаний не осталось, пропали река и лес, а он понёсся вперёд по туннелю, который один только и остался из всего сущего.
--------3---------
Марат долго спорил с доктором Даниловой на тему – брать ли ребёнка на похороны, или хоть на то самое, обещанное нотариусом «прощание с телом покойного». Людмила наотрез отказывалась травмировать детскую психику, а Марат убеждал, что ребёнку нужно осознать до конца понятие смерти, чтобы не оставалось недомолвок, раз уж он начал об этом задумываться.
В конце концов ребёнок вышел из своей спальни, и объявил, что он всё слышит уже давно, и сам принял решение ехать и прощаться с телом.
Марат с Людмилой ужаснулись и замолчали.
Само прощание вышло каким-то неестественным, как и всегда бывает, когда ты ещё помнишь живого человека, а перед тобой вдруг выкладывают его пустую оболочку и велят с ней прощаться.
Прощающихся было немного – брат и сестра Ахметовы, и доктор Данилова с сыном. Относительно своих родных старик загодя объяснил, что специально съездил повидаться и пообщаться с ними при жизни – и таким образом простился, чтобы им не пришлось проделывать далёкий путь, с целью посмотреть на его совсем необщительный труп.
Постояв немного в комнате, которая надлежащими службами был приведена в традиционно траурный вид, равно, как и тело, уложенное, как принято, в полированый деревянный ящик, прощающиеся растерянно вышли, и погрузились в автобус, дабы проследовать на церемонию погребения. Вокруг суетились какие-то посторонние люди, которые, видимо, и обеспечивали церемонию.
В автобус заглянул средних лет мужчина в официальном костюме, и объявил, что он и есть нотариус Семёнов, уполномоченный покойным организовывать всё, связанное с похоронами. И ещё напомнил о встрече в нотариальной конторе в 16.00 – для оглашения завещания покойного.
Собравшиеся закивали головами, показав тем самым, что помнят.
-А что такое «завещание»? – спросил мальчик, когда за нотариусом захлопнулась дверь, и их автобус тронулся.
-Ну, как бы сказать? – задумался Марат, понявший, что от испуганно-молчащих женщин ребёнок ответа не дождётся, - Ну, это если человек хотел бы кому-нибудь что-нибудь подарить. При жизни он может просто подарить, а если знает, что скоро умрёт, - разошёлся воодушевившийся Марат, - то пишет завещание. Там и указывает – что и кому дарит. Это такой документ – завещание, - закончил Марат в некотором ошеломлении от собственного красноречия.
-Я думаю, он мне подарит что-нибудь, - задумчиво сказал мальчик, - Ему же очень понравились мои рассказы.
Ему никто не ответил, но женщины снова принялись всхлипывать.
-Зачем вы плачете? – обратился к ним мальчик, - Он же тогда ещё просил не плакать, если он умрёт. А теперь я вижу, что и не надо.
-Почему не надо? – спросил Марат.
-Потому что та штука, которую везут в ящике следом – это не он, - объяснил мальчик, - Он ушёл куда-то в другое место. А это – как одежда, которая уже старая, и ты просто снял её и оставил на кровати. Она же лежит, как ты сам, но это не ты. А ты уже пошёл в магазин за новой одеждой.
-Я с тобой полностью согласен, - торжественно сказал Марат, так как остальные продолжали молчать и пучить глаза друг на друга.
На кладбище провожающие выгрузились из автобуса, и наблюдали, как из другого автобуса ,с должным почтением, незнакомые опытные «службы» извлекают тот самый «ящик со штукой», как выразился ребёнок. Процессия двинулась следом за «службами», которые уверенно прошли к готовой уже простенькой ограде, внутри которой была вырыта свежая яма. Кроме ямы внутри ограды росла одинокая берёза.
-Согласно воле покойного, - скорбно объявил нотариус, - Его погребут под берёзой.
Из небольшой группы провожающих донеслись истерические сдавленные хихиканья.
-Погребение будет произведено под берёзой, - поправился нотариус, возмущённо зыркнув на собравшихся, так как покойный завещал погрести его…Так как в оставленном мне распоряжении о проведении церемонии было указано самим покойным: «Погребите меня под берёзою».
Дина с Людмилой обнялись, и сдавленно захихикали друг другу симметрично в правое плечо. Это выглядело вполне уместной в ситуации скорбью, потому нотариус продолжил краткую прощальную речь, вслед за чем объявил о начале погребения.
Помня отзывы покойного о жутких венках, свежее место погребения украсили живыми цветами, после чего процессия отбыла в город, где «службы» и провожающие расстались. До встречи в нотариальной конторе ещё оставалось время.
-Нет, вы понимаете, - сказала Дина, - Ну что он за человек? Насмешить всех на собственных похоронах – это надо уметь.
-Это стих Игнатьевой, - пояснила Людмила Данилова, - Мы как раз накануне обсуждали с ним – и он вспомнил.
-Да, без него будет скучно, - вздохнула Дина, - А ведь мы все только недавно познакомились.
-Он же вернётся, - уверенно сказал мальчик.
-Ну да, - ответил Марат, - Только ведь он будет совсем не таким, и мы можем его не узнать.
-Всегда можно узнать, - убеждённо сказал ребёнок, - Если ты любишь человека, ты узнаешь его в любой одежде.
Встреча в 16.00 в нотариальной конторе была довольно краткой. Предварительно нотариус пояснил, что основная часть имущества была передана в дар сыну покойного несколько десятков лет тому назад, потому теперь речь пойдёт об оставшемся имуществе.
После чего огласил краткое завещание, в котором определённым хитрым образом – так, что не оспорить и не отсудить – несовершеннолетнему Илье Данилову передавалась в дар квартира старика, в которой он и проживал до кончины, а до совершеннолетия мальчика его полномочным представителем является мать – Людмила Данилова.
Квартира же по соседству, под номером 43, тоже являлась собственностью покойного, согласно сделке купли-продажи от такого-то числа такого-то года. Эту квартиру он передаёт в дар Дине Ахметовой.
Завещание составлено в здравом уме и твёрдой памяти, заверено нотариусом Семёновым, и опротестовыванию не подлежит.
Повисла тишина.
-Значит, такие же весёлые рассказы он писать не умел, - заключил в тишине мальчик, - Потому вместо рассказов подарил мне квартиру.
-А мне-то за что? – только и спросила Дина, в крайнем изумлении.
-------1--------
Я продолжала неотлучно находиться рядом с воплощённой душой. Трудно сказать – зачем оно мне было теперь. Но я отчего-то чувствовала себя в ответе за это существо, зная, что Ян, возможно, не угомонился.
Мне было тяжело. Во-первых, давала о себе знать утрата сил, но к этому я понемногу привыкла. Правда, бороться с Яном я теперь не смогла бы на равных. Теперь я была слишком слаба для этого. Во-вторых, весть о моей недопустимой ошибке мучила меня и не давала покоя. Теперь я точно знала, что всё – зря. Да, первый этап был успешен – предназначенные друг другу души встретились и полюбили друг друга. Второй этап мог бы быть, успешным тоже – не вмешайся мой враг. Теперь старшая душа родится женщиной, так же, как и младшая, и ни о какой встрече не может быть и речи, так как в проекте предусмотрена встреча именно мужчины и женщины. Но если бы тут всё и пошло бы верно – то вот третий этап перечеркнул бы всё. Тринадцатый месяц, которого нет. Ничего не выйдет, и я это знаю.
Более всего же меня занимало, что случилось с Хароном. Отдать нож Яну он не мог. Отобрать у Харона его нож силой не может никто, если Харон в уме и добром здравии. Остаётся какая-то хитрость, но вот какая?
Ян не появлялся. Я надеялась, что помешав, наконец, осуществлению проекта, он успокоился и вернулся домой. Одного я не могла понять – к чему было ему вообще бросаться сюда и прилагать какие-то усилия, если он знал заранее, что в проекте ошибка. Как только в процессе апробации происходит сбой – проект рассыпается в прах, и тем самым уничтожается.
Стоп. Ведь проект продолжал оставаться в руках Яна и после того ошибочного зачатия. Выходит – не всё потеряно?
Так или иначе – я решила подождать ещё. Раз уж я ввязалась в это, я должна увидеть крах своего проекта своими же глазами.
Время шло, и, наконец, приблизилась дата появления ребёнка на свет. Мать уже находилась в больнице – в это время доктор уже не принимал младенцев дома. Хранитель не появлялся, но и роды должны были произойти завтра – 14 числа июня месяца, 1976 года, согласно проекту. Сегодня же было раннее утро 13 июня.
Я внимательно наблюдала за матерью. Плод был мне виден очень ясно – оттого, наверное, что в нём заключалась большая часть меня. Мать же вела себя вполне спокойно.
И тут появился Ян. Не зря я оставалась рядом.
-Ну что же – ты ещё надеешься? – спросил он.
-Да так, просто наблюдаю, - ответила я с деланым равнодушием, заметив у него в руках мой свиток. Ведь отчего-то он цел, а значит – всё продолжается. Это придало мне бодрости.
-Моя бедная девочка, - сказал мне Ян, -Больно смотреть, как ты сидишь здесь, не в силах вернуться в наш прекрасный мир. Я помогу тебе.
С этими словами он выхватил откуда-то спрятанный нож, и молниеносно ударил им мать. Она охнула, и проснулась. Тут же явился её хранитель, и встал перед Яном, расправив крылья.
-Тихо, тихо – примирительно заговорил Ян, отступая, - Я уже ничего не делаю. Ну, так, небольшое изменение, ну, родит раньше срока – это же не беда.
Женщина застонала, и плод внутри неё забеспокоился. Тут же явился хранитель ребёнка.
-Ну вот, я тебе и помог, - сказал Ян, стоя в стороне, - Я не знаю, отчего этот треклятый свиток до сих пор цел, раз вместо мужчины у нас женщина. Но она родится не в тот день – ты увидишь, как проект погибнет, и спокойно вернёшься домой. Отдыхать и набираться сил.
В комнату набежали люди и засуетились над женщиной, после чего повели её куда-то в другую комнату. Мы наблюдали втроём – Ян, хранитель ребёнка, и я.
-Боже, - стонала женщина, - И ещё 13 числа! Муж у меня родился 13-го, и вот теперь ребёнок. Я не хочу 13!
-Ну, что же плохого в этом числе, - увещевал её подошедший доктор, одновременно осматривая роженицу, - Супруга твоего я знаю прекрасно – чем он плох? И ребёнок будет не хуже.
-Не знаю, у меня плохое предчувствие, - дрожащим голосом отвечала женщина.
-Ну, милая, во-первых, в роды с твоими предчувствиями не ввязываются. Сидела бы дома. А во-вторых – это первый ребёнок, можешь вполне дотянуть до полуночи, хоть я и не советую.
-И я не советую – добавил Ян из своего угла.
Ожидания я не заметила. Увидела только, что за окнами стало темнеть, а роды всё не наступали. Но и до полуночи оставалась пара часов.
-Да что ж такое! – возмутился Ян, и снова бросился к роженице, но был отброшен назад хранителем женщины, невесть откуда взявшимся.
Тут же женщина закричала, снова прибежал народ, её уложили на другую кровать, появился доктор – и всё началось.
И тут же закончилось. Я посмотрела на часы – до полуночи было не менее часа. Новорожденная девочка кричала, как положено младенцам, мать бессильно стонала и просила показать ребёнка, многочисленный персонал суетился и обещал вскоре показать.
Я во все глаза смотрела на Яна. А точнее – на проект в его руках. Он смотрел тоже.
Проект был цел.
-Сейчас-сейчас, - ворковала акушерка, уже обтерев ребёнка, и беря со стола маленький клеёнчатый квадратик. За столом сидел доктор, что-то записывая на бумаге.
-Пиши уж 14 июня, - тихо сказал он акушерке, - Пусть радуется, тем более – знакомые.
Акушерка аккуратно вывела на квадратике – 14.06.76, и привязала его на ручку младенцу, а затем, изготовив такой же – на руку матери.
-14-е – радостно сказала мать, рассматривая квадратик, и не глядя на часы, - 14 июня!
-Вот Вам ребёнок, - сказала акушерка, подавая матери спелёнутую девочку, - Как назовёте?
-Мы думали - мальчик будет, - ответила мать, - надо с мужем поговорить. Кирой, наверное…
Проект был цел и невредим.
Я торжествующе посмотрела на Яна.
-Кто его знает, что за ерунда, - пробормотал он, - Выходит, они поменялись местами.
Я торжествовала. Мне снова помог счастливый случай.
И тут во мне зародилась смутная надежда. Выходит – не столь важно, когда дитя родилось. Имеет значение то, что записано в документах. Вот почему проект остался цел – записано-то верно. Может, есть надежда и на третий этап? Не знаю – какая, может, сменится календарь, может ещё что, но надежда есть, а это главное…
-Что же будет делать эта девочка с другой девочкой, которая - что тут написано – а, вот – родится через тринадцать лет? Может, они и полюбят друг друга, но, как мы понимаем, для проекта это уже не будет иметь никакого значения.
-Что ты сделал с Хароном? – спросила я в ответ.
-Как ты мне надоела своим однообразием. Да ничего я с ним не сделал. Угостил табачком, да уложил спать в Роще. А с его лодкой справиться можно, правда замучился я грести – но добрался же. А вот он теперь – всё, никак. Лодочка – тю-тю, а без лодки да ножа он ничто. Старик злобный – и всё тут.
Я бросилась к Яну, забыв о своём бессилии. Он легко оттолкнул меня, засмеялся и исчез.
От пронзившей меня догадки я мигом забыла про него, и повернулась к хранителю новорожденной девочки.
-Что будет, если встретятся две энергии инь? – спросила я его.
-Это ты к чему?
-Надо, раз спрашиваю.
-Как и всё одноимённое, они оттолкнутся – но только равные их доли – и разлетятся в противоположные стороны. На месте останется излишек инь, если допустить, что они не равны, а различны по силе, - задумчиво произнёс хранитель, - Да, именно так. Теперь говори – что ты задумала.
-Тихо! – сказала я ему, - Это страшная тайна, и, поверь, к этой твоей подопечной душе она не будет иметь отношения.
-Тогда ладно, - легко согласился хранитель.
И я снова стала ждать.
--------2--------
Туннель привёл его в странное место, где было вначале совсем темно.
Какое-то время он пребывал в этой темноте, чувствуя, что так и должно быть.
Потом он увидел мужчину и женщину, излучающих сияние. Они смотрели на него молча. Он попытался вспомнить – где и когда он мог их видеть – но вспомнить не смог. Получалось, что он ещё не видел в жизни ничего кроме туннеля и темноты.
Затем перед ним появилось то, прекраснее чего он ещё никогда не видел. Это был яркий свет, который переливался и вращался, сливаясь в огромное сверкающее веретено, которое занимало собой весь мир. Это чудесное вращение продолжалось, казалось, целую вечность.
Когда оно закончилось, она уже знала, что теперь она женщина.
Глядящие на неё мужчина и женщина побледнели и стали терять очертания. Теперь она видела только одну женщину, прекраснее которой не было никого в целом свете.
Свою мать.
Она спустилась к ней, и влилась в её тело, где снова наступила тишина, темнота и покой.
Иногда она слышала голоса. Голос матери и отца она стала узнавать быстро. Прочие же голоса её интересовали мало, так же как и те существа, которых она видела при своём приходе в этот мир. Они иногда появлялись рядом и спорили, но она их не боялась.
В целом, жизнь прекрасна и интересна – думала она.
Она прожила уже очень долго, и вокруг мало что менялось.
Она надеялась, что так будет всегда.