Тиамф! Еще раз о тропах - с живыми примерами
Тропы – это, строго говоря, всего лишь употребление слова в переносном значении. В том числе они активно используются и в обыденной речи. Вот говорим мы о ком-то «черствая душа» – понятно, что, во-первых, это не о душе как таковой, а о человеке, во-вторых, не о черствости человека (это как же в прямом-то смысле? мумия, что ли?), а о его жестокости, неумении сочувствовать другим, и, в-третьих, дается эмоциональная оценка – резко отрицательная. Или: «Все улицы вымерли». Улицы, как динозавры… брр… нет, никто не умер, просто с улиц ушли люди из-за того, что начался рабочий день или, скажем, наступила жара. Но мы понимаем, что улицы стали безлюдны, и это производит на рассказчика гнетущее впечатление. Мы так часто говорим «у тебя крыша поехала», «весь отдел гудит», «опять у нас стулья разбежались», «солнце встало», что не отдаем себе отчета в «переносности» этих слов. Однако удивительно: стоит нам попробовать зарифмовать несколько фраз – куда эти переносные значения и деваются! Плоские, скучные выражения, банальные сравнения… Ох. Правда, бывает и по-другому. Открываешь стих – а там огромное количество сравнений, эпитетов, других тропов… невольно скажешь «ах», а уж потом задумаешься: где же смысл этого стиха? А смысл самый банальный. «Кудри твои как освещенное солнцем бурное море, очи твои как омутов темных глубины, в теле моем расцветают порывы желанья»… «Ах»? Нет – «ох»! Потому что при всей образности это строки совершенно тривиальны, они описывают всего лишь сексуальные вожделения при виде красотки с длинными волосами… Резюме: тропы помогают передать смысл, идею, чувство стиха, если оно есть; отсутствие смысла они не маскируют – по крайней мере, для внимательного читателя.
Правда, внимательных не так и много. Большинство из нас, что греха таить, просто пробегает стихи глазами. и не особо придирается при этом. А как же! Ведь… «молодые авторы стихи воспринимают как самих себя», «некоторые так болезненно реагируют!», «надо же не отбить желание писать». К сожалению, многие забывают, что пишем-то мы не ради самой писанины. Будь это так, мы не выставляли бы свои стихи на всеобщее прочтение. Нам важна обратная связь. Поэтому нельзя не думать и о тех, кто вынужден будет читать наши творения. Что они увидят? Безупречный, богатый, сочный русский язык, интересные мысли, глубокие искренние чувства, красоту слова, ритмики? Или нечто вялое, скучное, банальное, сто раз уже пережеванное? Вопрос: ради чего писать «стихи» из второй категории? Почему приоритет – за автором таких стихов? Мы должны носиться с ним, щадить его, зачастую непомерно раздутое, самолюбие, оберегать его – а то, не дай Бог, пропадет охота писать… Конечно, если речь идет о совсем начинающем, то не стоит делать поспешные выводы. Новички часто вырастают. Но и захваливать слабые стихи – значит не только грешить против истины, но и убивать творческий дух в авторе, который не видит смысла расти и развиваться – а зачем, меня и так хвалят… Что, кстати, и происходит сплошь и рядом. И все из-за неразумных доброхотов, которые боятся отбить желание писать у тех, кому и писать-то не стоит!
А теперь посмотрим, какие тропы мы применяем чаще всего.
Там на Крещатике каштаны
Цветут и сбрасывают цвет.
И пахнут девушки и дамы
Как-будто там весь высший свет.
Знакомьтесь – сравнение. «Девушки и дамы, как будто высший свет». Впрочем, мы уже давно знакомы! Кто из нас не сравнивал разные, порой вовсе не похожие вещи? Находить скрытую близость в явлениях – большое удовольствие. Сравнение в этом смысле легко отличить по характерным словам: «будто», «словно», «как», «похоже». Или, как здесь, «как будто». Вот только пишутся эти слова без дефиса. Мелочь? Ан не мелочь – ошибки и опечатки сильно мешают восприятию стиха. А удачно ли это сравнение? «Пахнут девушки»… Логично было бы продолжить «как цветы»! Автор, очевидно, имеет в виду, что дамы пользуются духами. Однако не только высший свет пользуется духами. Это удовольствие и для небогатых дам… Так что сравнение не очень удачно. В остальном: двойное «там» – это явно не продуманный повтор, а неоправданный, «для ритма»; каштаны на Крещатике фигурируют почти во всех стихах о Киеве – не ново; рифма свет-цвет из разряда банальных. «Цветут и сбрасывают цвет» – не страшно, но все же спорно.
Вспомнишь, что твоя одомашненность - на нулях:
Ты в неволе обычно линяешь и плохо ешь.
Успокоишь себя тихим ласковым словом «нах...»
И заснёшь, как ребёнок, полна великих надежд.
Тут тропов больше. Во-первых, много эпитетов – образных определений. Эпитет неизменно популярен у поэтов, потому что дает возможность ярко и выразительно описать явление в немногих словах. «Тихое ласковое» применительно к грубому слову – это еще и катахреза, совмещение несовместимых понятий. Однако в контексте этого стиха она оправдана: ЛГ (лирический герой) мысленно посылает «подальше» свои тревоги, а поскольку это говорится себе, то и говорится тихо и ласково. Надежды – великие; звучит несколько иронично и печально. Сравнение «как ребенок» описывает умиротворение, которого желает ЛГ. А с самого начала нас приветствуют две метафоры: «твоя одомашненность на нулях» – разумеется, речь идет не о приручении дикого существа, а о приверженности ЛГ мещанским семейным ценностям, точнее, о ее отсутствии – ярко выражено отношение ЛГ (и, возможно, автора) к этим ценностям, почти страх перед лишением внутренней свободы, и «в неволе линяешь и плохо ешь» – опять-таки речь не о настоящем лишении свободы, а о моральном контроле и насилии, которого ЛГ не переносит. Перед нами очень свободолюбивое, но и плохо социализированное существо, типичный интроверт; в этом, конечно же, корень несчастья, но и реальная возможность счастья для ЛГ. Вот такой живой образ.
Ты почто вся, душа, в васильках
поросла поднебесною порослью?
Рвешься птицею синей в стихах,
с раскровившейся маковой совестью.
Вот типичная исповедальная лирика, довольно приятная. Из нового для нас – архаизм «почто». Слово, почти вышедшее из употребления, но фигурирующее в былинах и народных песнях. Создает впечатление русскости, народности, близости к народной традиции. Обращают на себя внимание метафоры «поднебесная поросль» – это и синие васильки, и душа, уподобленная василькам, очень эмоциональное: небо в сознании – нечто близкое к Богу, а поросль – близость к цветам. И «рвешься птицею синей» – душа, рвущаяся птицей, это весьма банально, но тут уместно; синяя птица – символ счастья, в контексте «привязанный» и к синим василькам. Обратите внимание на «цветопись» – все «синее» (небо, васильки, синяя птица души), и вдруг «красное» – «раскровившейся маковой», выразительные эпитеты, создающие антитезу (противопоставление) души и совести, подчеркивающие внутренний разлад ЛГ. От этого несогласия «синей» (спокойной, небесно-цветочной) души и «красной» (кровавой, но и тоже цветочной) совести – печаль, ощутимая в стихе. Дактилическая рифма (хотя и не особенно точная) создает впечатление задушевности – на это впечатление в стихе работает всё.
Она - эгоцентричный экстраверт,
И все же думает и о других.
Она, как запечатаный конверт,
Ты лишь на свет узнаешь что внутри.
Здесь нехороши рифмы. Иностранные слова, пусть и созвучные, не стоит рифмовать – выглядит примитивно. Других-внутри – неверная рифма. Во второй строке небольшой сбой ритма. В первых двух строках имеется противопоставление, только не утонченное, как в стихе выше, а явное и даже насильственное, подчеркнутое словами «и все же». Но! Почему эгоцентрик не думает о других? Он о них думает. Другое дело, что автор имел в виду определенное «думание» – в смысле не просто «думает», а «заботится», «волнуется». Хотя, собственно, экстраверты бывают и заботливыми, отчего же нет? Поэтому антитеза не очень удачна. И вообще психологическая характеристика героя довольно несогласованна. Экстраверты – если отвлечься от литературы – все на виду; они порой нарочно пускают пыль в глаза, но обманывают лишь тех, кто согласен обманываться. Поэтому сравнение с запечатанным конвертом, хотя и хорошо само по себе, но – явно о другом человеке, равно как и метафора «лишь на свет узнаешь…».
Тела грешного объятье
Нам не страшно. Сладко братья
Бремя Божьего венца:
Близость к Богу - знак Отца.
Религиозная агитация бывает облечена в стихи. К сожалению, авторы таких стихов часто воспринимают критику как оскорбление своих убеждений и даже Бога. Но Бог – одно, наши убеждения – другое, а стихи (картины, музыка), которые мы пишем о Боге – и вовсе третье! Поэтому говорим только о стихе. В этом четверостишии схема рифмовки ААББ. Хорошо! Но в других катренах того же стиха – АБАБ и АББА, то есть она попросту не выдержана. Это ошибка. Схема рифмовки должна быть одинакова во всем стихе. Сами рифмы: братья-объятье – банальна; венца-Отца – суффиксная (на –ец), не самая удачная. Эпитет «грешное» применительно к телу не нов. Метафора с объятием у меня лично вызывает много вопросов. Объятие – это все-таки дело человека, а не одних тела или души. Потом, почему именно «грешного», может быть братское или дружеское объятие, которое уж точно порыв души… Далее, почему оно должно быть «страшно» или «не страшно»? Неприятно – пожалуй… но что страшного-то? Словом, некорректная метафора. Сладко бремя – может быть. Но не ново. И последняя строка неинформативна. Близость к Богу? А в чем она? Словом, не самый удачный стих… и тропы не спасли.
Подводя итоги: тропы при умелом применении могут буквально «создать» глубокий смысл. А могут и загубить его. Поэтому, если всерьез намерен быть поэтом, к тропам нельзя относиться наплевательски – они могут отомстить…