Автор: RODINA_SELO@MAIL.RU
Рейтинг автора: 2 656
Рейтинг критика: 21 790
Дата публикации - 03.03.2012 - 16:16
Другие стихотворения автора
Рейтинг 4.9
| Дата: 12.03.2012 - 14:15
Рейтинг 4.9
| Дата: 04.03.2012 - 22:43
Рейтинг 4.9
| Дата: 08.01.2012 - 02:16
Рейтинг 4.8
| Дата: 01.02.2013 - 00:12
Рейтинг 4.9
| Дата: 01.02.2012 - 10:53
Рейтинг 4.8
| Дата: 21.01.2012 - 10:35
Рейтинг 4.8
| Дата: 03.02.2012 - 03:00
Рейтинг 4.9
| Дата: 25.01.2012 - 16:10
Рейтинг 4.8
| Дата: 31.12.2011 - 02:59
Рейтинг 4.9
| Дата: 04.02.2012 - 23:09
Поиск по сайту
на сайте: в интернете:

Семейный праздник (6)

Стояла тёмная, бархатная ночь. Спелые звёзды мерцали крупно, ярко и торжественно. Где-то лаяла собака, тревожа сердце чем-то давно ушедшим, словно этот еле слышимый лай доносился из детства, из дальних раздолий человеческой памяти…
Этот лай, как источник тончайшего чувства, пробуждал в людях россыпь несвязных видений, - в каждом своё, неповторимое, нигде и никем в жизни не виденное, кроме него…
Этот лай слышали и слушали, и это была завораживающая, гипнотическая сила, некий голос природы и далёких предков, приоткрывающий сокровения и пробуждающий беспредельные откровения в человеческих душах и умах. Они рождались, поднимались к небу и растворялись в нём. И человек становился частицей своих чувств и мыслей, и тоже поднимался к небу, и растворялся в нём…
Гуси щипали траву, такую нежно зелёную, сочную, залитую солнцем. Тёплый ветерок трепал её волосы, и она улыбалась, и жмурилась, глядя на солнце, и хворостинкой слегка подгоняла гусеинство к дому… В лазурном небе носились восторженные стрижи, стучали в свои молоточки кузнечики в травах, мир свиристел и жужжал, словно прялка теперь у неё под ногой… Она подпрыгивала, напевая песенку, мочила босые ноги в луговых лужицах, кувыркалась в цветах и травах, тревожа гогочущих гусей… Их мерное гоготанье так похоже на скрип старой прялки… А где-то в посёлке негромко лаяла собака: то ли в том, бесконечно далёком, из милого детства, то ли в нынешнем, чутко по-летнему спящем посёлке…
… Он целовал её в губы, и мира для него не было, только прерывистый лай, и далёкий, и сердце тревожащий, навевал ощущение гулкого таинства жизни… Младшие братики заходили в их тихую комнату, но он их не слышал… только скрип открываемой двери так похож был на этот немолчный, издаваемый старою прялкою нынешний скрип… К ней, к любимой его недотроге… к той, чьи губы он пил, обмирая… что сияла в душе неотступно…- вдруг в окошко забрался товарищ, и остался почти до рассвета… и несчастный всё это увидел… Он помнил запах уксуса, такой острый и кислый, и суету вокруг него, укутанную в облако тумана и слитую в единый мерный шум… который словно слышится сейчас из кельи кропотливого пряденья… И скрип, и лай, и отдаленье счастья…
… Раннее утро, туманное, даже сырое, вставать всякий раз тяжело, но она поднимается, идёт к сараю, гонит прочь от себя тягостные мысли, панически боится воспоминаний о далёком доме, боится думать о своих хозяевах, боится пробудить опять собаку, но та проснулась и залаяла сердито, и лай метался громом в ранний час… и вдруг уплыл, растаял… и вернулся негромким лаем где-то на посёлке, наверно, у немого на дворе…
… Он с удовольствием рубил дрова, глядя, как отец одним махом разбивал огромные чурбаки, пытался подражать ему, а мать несла на коромыслах вёдра с водой, поднимаясь к дому из огорода, и за её спиной бушевали тысячи солнц: настоящее жёлто-зелёное море цветущих подсолнухов… За распадком, на противоположном холме, начинался лес, а весь посёлок, расположенный на нескольких больших холмах, курился сладостным дымком и звучал на все лады: криками петухов, голосами людей, лаем собак… Дым… хаты… округлый украинский говор… могучие взлёты отцовского топора… коромысло на плечах у матери… подсолнечное море… петушиный крик и лай собак…
…Чердак до отказа был забит сеном, - свежим, душистым, ещё не улёгшимся. Постель для сна устроили под самой крышей, точнее, под окошком, ведущим на крышу… Открыли его, смотрели на звёзды, и счастье дурманило голову, сладко сжимало сердце, звучало на струнах поющей души… Мальчишки, глядящие в звёздное небо, родные братья, маленькие, но уже познающие мир человеки… Внизу, в сарае, сытое урчание коровы, а на посёлке – одинокий лай собаки, уплывающий вдаль…
… Она всегда была одинока, душа её рано приучилась грубо закрываться перед людьми, не раскрываясь даже себе самой… а ведь была она девочка, девушка, женщина, самой природою предназначенная для любви, для общения, для ласки!.. Где, куда, к кому ей было идти, кому раскрыть одинокую нежность? Однажды, будучи подростком, она спала с братом, и он стал трогать её груди, ноги, тело… Она затаила дыхание… она боялась пошевелиться! Она боялась отпугнуть даже такую патологическую ласку!.. Он тогда вовремя опомнился, ушёл, но у неё навсегда осталось жгучее чувство раздвоенности, чувство чего-то недозволенного и страстно желанного… Всю дальнейшую жизнь она мстила за это раздвоенное чувство, но кому, сказать бы не могла: то ли ему, то ли себе, то ли вообще природе и судьбе… Лай собаки её раздражал и дразнил, хотелось его отключить, как отключают свет, но он был недосягаем, хоть и где-то рядом, - и плыл над кустами, над нею с её кавалером, над сонным посёлком, над озером где-то вдали…
… Посёлок мерцал редкими огнями, звал к себе тем сильнее, чем слабее слышалась в нём жизнь… Витя торопился. Он уже хотел к людям, к свету, он уже вполне насладился одиночеством и, как всегда после этого, начинал чувствовать к людям нежность…
Миновав Горбатый мост, он решил сократить свой ночной путь, свернул с линии на травы и пошёл прямо через пастбища в направлении родного дома. Спускаясь в долину с холма, он замедлил шаги, чтобы слышать все звуки, доносившиеся из ближайшего болота, густо поросшего орешником и ольхой. Невидимые птицы, нашедшие себе приют на этом болоте, издавали странные, завораживающие звуки, которые в ночной тишине раздавались призывно и волнующе, и как-то немного страшно…
До слуха долетел мерный, неразборчивый звук, словно по влажным травам шёл конь или весьма грузный человек, однако темнота не выдавала этой тайны… Витя остановился и напряг свой слух, чтобы окончательно разобраться в источнике неясных звуков, неприятно пугающих своей непрошенной таинственностью. Наконец, он заметил тёмную, расплывчатую фигуру, которая двигалась наперерез его пути, в том же направлении к его двору и дому. Это был человек.
Чувствуя неприятный холодок под лопатками и на затылке, Витя окликнул приближающуюся фигуру, но человек не отозвался и продолжал двигаться почти на него. Витя остолбенел! Не подпуская человека шагов за пять до себя, он снова крикнул, гораздо громче прежнего:
- Кто это? Почему не отзываетесь?
Но и на этот раз человек не откликнулся! Однако, подойдя почти вплотную к напрягшемуся в отчаянном страхе Вите, вдруг резко замер, будто лишь теперь его заметил. И в этот миг Витя узнал встречного! Это был особый их односельчанин, глухонемой, большой любитель рыбалки. С ним были удочки, довольно большой улов…
- Здравствуйте, дядя Коля! – Витя заговорил громко и радостно, испытывая огромное облегчение и теплоту отрады, какая невольно возникает от встречи с живой душой в глухом, неуютно молчащем месте. – Что это вы так поздно?
Витя знал, что немой не слышит его вопросов, но продолжал говорить и расспрашивать ночного пилигрима, помогая жестами и мимикой, которые, впрочем, почти скрадывала темнота. Немой тоже узнал Витю, крепко пожал ему руку, заулыбался и замычал, показывая свой улов и что-то активно объясняя жестами… Витя не понимал пантомимических жестов немого, но поддакивал ему, соглашался, что-то мычал в ответ и сам, - всё ещё пытаясь утихомирить своё недавнее волнение… Так они «поговорили» минут пять.
- Пора идти, уже поздно! – наконец вымолвил Витя и протянул удачливому рыболову руку для прощания. Он решил пропустить неожиданного попутчика вперёд, чтобы возвращаться в одиночестве: так легче размышлять, мечтать и… ни о чём не думать. Немой снова очень крепко пожал руку Вити, и они расстались…
Проводив ласковым взглядом фигуру немого, Витя поймал себя на мысли, что он в чём-то завидует этому человеку, какой-то его первозданности, что ли, какому-то живому естеству…
Было дяде Коле годков пятьдесят с лишком, но выглядел он гораздо моложе, был крепок и здоров, как бык. Он ничего не слышал, но при внимательном наблюдении за ним можно было заметить его какую-то внутреннюю сосредоточенность, будто он постоянно к чему-то прислушивался. Во всём его облике было что-то изначальное, здоровое, не тронутое цивилизацией… Казалось, будто он вышел прямо из первобытных времён, что это человек, ещё не умеющий говорить, но уже осознающий себя в мире, с ног до головы сын матери-природы: не царь её, всё подчиняющий себе, а именно естественная, неотъемлемая, необходимая часть Матери-земли, её живая песня и живое зеркало. Эта незамутнённость и естественность подкупала сразу же любого, едва немой появлялся рядом, и заставляла человека и на самого себя взглянуть со стороны, соизмерить свои поступки с его поступками, вспомнить неожиданные слова поэта С.Викулова:
«Природа-мать ждёт милостей от нас,-
Взять их у нас она, увы, не может…»
Лет десять назад умерла супруга немого, оставив ему троих детей. Казалось бы, судьба выбила у него из-под ног почву, и теперь он неминуемо зачахнет. Ничего подобного!
Словно дуб, расщеплённый молнией надвое, чем сильнее чахнет одной половиной, тем сильнее и крепче расцветает второй и тянется ею к жизни с удвоенной энергией,- так и этот человек, потеряв свою вторую половину (жену), стал работать ещё неистовее, стал вытягивать дом и хозяйство с невероятной энергией, стал, как заметили односельчане, ещё бережнее любить и растить своих детей!..
Но самое удивительное было в том, что он, не имея физической возможности произнести хотя бы слово, однажды, в единый буквально день, смог договориться с одинокой односельчанкой, тоже имеющей детей, об их дальнейшей совместной жизни. Если учесть, что она тогда совершенно не понимала языка немых, то можно только удивляться и восхищаться тому, насколько в людях, нравственно здоровых и чистых, велика воля к жизни, стремление к естеству, насколько движение сердца сильнее предрассудков и корыстных устремлений. Люди нашли друг друга на всю оставшуюся жизнь, и при этом не произнесли ни слова, и слова не понадобились им! Как не завидовать этому людям, несущим в своём речевом преимуществе и смертельную опасность: язык мой – враг мой!..
Так думал Витя, продолжая свой путь к дому по ночным лугам. Он часто думал об этом, и всякий раз приходил к выводу, что лишь природа спасёт людей и от духоты городов, и от затхлости отношений… Но вот сомнение: теоретически, конечно, каждый человек может выехать в лес, в поле, наконец, просто жить в селе, но практически это невозможно. Значит, какие-то другие пути спасения людей существуют на свете. А, может, и не существуют… И на селе уж нет ни тишины, ни прежней семейственности односельчан, нет первозданности ни в сельском укладе жизни (патриархальщины захотел!), ни даже в самой природе. Эти изменения, конечно, неизбежны, но опять-таки прав большой поэт:
Все прогрессы реакционны,
Если рушится человек!
А человек рушится, это зримо воплотилось даже на примере их семьи! Примерной, кстати сказать, семьи, если скаламбурить…
Казалось бы, им всё дано: и здоровы все, и достаток в доме, и уважение окружающих есть,- а нет не только счастья, но даже умиротворения, спокойствия нет! Почему? Где источник этого разлада, который исподволь поражает одну семью за другой, и постепенно, незаметно люди становятся нервными, подозрительными, несчастными, безнадёжными?..
Когда дети были ещё маленькими, росли, учились в школе (Гарик, вон, ещё доучивается!),- ведь во много раз было труднее родителям, чем сейчас, но жили тогда радостно и дружно, и жизнь была осмысленной и светлой… А теперь?
В гараже стоят «Жигули», на книжке есть некоторые сбережения, дети уже все взрослые, почти самостоятельные,- что ещё надо? А жизнь кажется пустой и бессмысленной, скучной и застоявшейся… Радости нет!
Как постепенно приходит в природу новое время года, потому что земля неуклонно совершает свои обороты вокруг солнца, так же незаметно менялись и отношения между людьми, потому что сквозь человеческие судьбы безостановочно текло Время… Но в природе всё разумно. В ней не бывает неодолимых тупиков, а человек слишком часто приходит к стене, и на обратный путь для отыскания правильной дороги уже нет времени – жизнь прошла… Страшно, когда один человек приходит в тупик, ещё страшнее, когда несколько, а если – все? «Так не бывает» - кто-то скажет, и будет в рамках вечных – прав… «Увы, бывает» - жизнь ответит, наш путь земной в пример избрав…
… Впереди раздался какой-то приглушённый, раздражаюший внезапностью шум, чей-то неразборчивый, беспокойный голос, и Витя остановился, решил подождать немного: не хотелось ещё с кем-то встречаться и расплескать то, что стояло в душе неподдельным волнением… «Обожду, когда всё поутихнет,- ради танцев не стоит спешить…»
Остатки какого-то старого хуторского сада приютили его в тишине. Правда, тут же с крохотного болотца посреди сада взлетела какая-то большая птица: то ли цапля, то ли припозднившийся аист (обычно в это время они уже спят по гнёздам). В темноте Витя так и не смог понять, кто же это был. Он ничуть не испугался, так как уже привык за эти несколько часов и к звукам, и к картинам ночи…
Это был аист, который искал на болоте лягушек. Он был голоден и не хотел возвращаться в гнездо, хоть немного не утолив голода. Человек его спугнул, и аист решил отлететь подальше, где никто ему не помешал бы… Крылья невольно понесли его уже в который раз сегодня к старому каналу возле леса, и вновь, как ранее, видения явились, и стали как бы сном голодной птицы…
… Кружилось небо в зареве заката, а в небе – чуть заметных две звезды кружился воздух, камни, голос брата, кружилось ощущенье пустоты…
И вдруг всё стихло, всё остановилось, лишь сердце в тишине гигантски билось, да где-то рядом ласковый зверёк детишек звал в нору, под бугорок… Удары сердца, как удары молота! Мурлыканье зверька… Как небо в час грозы – душа расколота! Протянута рука… Где голос брата был – там голос голода! Весь мир – замри пока!
Голод! Великий двигатель жизни! Зачем ты её убиваешь? Голод! Великий сеятель смерти! Зачем ты несчастных спасаешь? Голодный бы умер, не чувствуя голода,- но человеком остался! Но если он выжил, измученный голодом,- значит, с душою расстался?.. Как сочетать человеческий облик с голосом страсти животной?
Голод во все времена приходил гостем не званым, шёл по долинам бессчётных могил смертным туманом, руки детей поднимал на отцов, жёг поселенья, в кресла хозяев сажал подлецов без промедленья, жёг у кормилицы-матери грудь сушью прогорклой, вдруг выявляя вселенскую суть хлебною коркой… Голод уравнивал души людей в час апогея: что может значить в разгуле смертей царь для лакея? Голод изнанку души выставлял на обозренье: Бог за людьми с высоты наблюдал в их омерзенье… Вороны тучами падали вниз, трупы клевали; следом за птицами полчища крыс там пировали… Чёрные женщины тупо брели – стаскивать кости: сколько безвестных костей погребли не на погосте! Разве достойно и выжить, и жить этой ценою? Плотью прожорливой подорожить – или душою?
… Рука зависла над зверьком.- «Будь проклят, голод!» Как больно сердце сжалось в ком.- «Я слишком молод!» Зверёк, наверное, не знал, что вслед за этим назначен гибельный провал ему и детям… Он поднял мордочку к руке, мурлыча песню, а мальчик обратил в тоске взор к поднебесью: «Всевышний царь, останови слепую руку! Не дай построить на крови слепую муку!..»
… А где-то в далёкой жизни тысячи, сотни тысяч разных стволов и копий направлены в этот миг на зайцев и куропаток, на лис, кабанов, оленей, направлены в носорога и в беличий бисер-глаз, держат они в прицеле мирных лосей, джейранов, белых медведей, бурых и гималайских чёрных, держат на грани смерти соболя и куницу, в северных водах метят в котика и ларгу, тысячи тонн взрывчатки стащены к водоёмам, чтобы мгновенным взрывом рыбу поднять с глубин… Где-то в далёкой жизни тысячи, сотни тысяч разных стволов и копий направлены на людей… Все они ждут сигнала, какого-то знака свыше… Тягостное мгновенье повисло над всей землёй…
Рука опустилась на тёплое тело зверька, зубы вонзились в горячее тело зверька, зверь закричал с человеческой болью и мукой, но зверь-человек поедал его мясо живое, чтобы звериную жажду свою утолить… Жгучая кровь становилась горячей - не жгучей, чуть погодя – потеплела и вовсе остыла, только останки курились дымком розоватым… А в поднебесье летел несмолкаемый крик: он и явился сигналом, ниспосланным свыше, и на земле в тот же миг загремела пальба…
… Выстрелы прозвучали совсем рядом, где-то у края леса. Аист опасливо заспешил вниз. Как же это он забыл, что сегодня – последний день охоты! Как же он не услышал сегодня ни одного выстрела? Ведь так легко нарваться на случайный выстрел! Мало ли что бывает, особенно в пылу охоты, да ещё в полумраке!.. И вот теперь явно запоздалые, запретные, но и тем более опасные выстрелы…
Зорким взором он высматривал место, куда бы приземлиться. Вон, где-то там, у самого леса, куча зерна и жмыха… Там должны быть полёвки, они этот пир не пропустят… И точно, он сверху увидел их несколько сразу, и быстрым манёвром спланировал прямо на пир… «А ведь сон, что привиделся мне, то ли вещий какой-то, то ли знак упреждающий, - кто уж теперь разберёт… Пока рассуждаю, все мыши, глядишь, разбегутся…» - И тут же схватил беззащитного – в пире – зверька! А когда проглотил, на мгновение вдруг испугался: «Нет, не даром всё это – уж больно легко получилось…» Разве мог он подумать, что мыши наелись отравы, и ему в долгих муках теперь предстоит погибать?
… Как предтечи грозы, засверкали зарницы над лесом, освещая и небо, и лес, и ночные луга… Может, это небесный фотограф, исполненный муки, выявлял для себя беспощадность юдоли земной?..
(Продолжение следует).

За стихотворение голосовали: trenine: 5 ;

  • Currently 5.00/5

Рейтинг стихотворения: 5.0
1 человек проголосовал

Голосовать имеют возможность только зарегистрированные пользователи!
зарегистрироваться

 

Добавить свой комментарий:
Оставлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи
  • RODINA_SELO@MAIL.RU   ip адрес:93.100.33.75
    дата:2012-03-07 03:55

    Предыдущие "порции":
    1) http://stihidl.ru/poem/134052/
    2) http://stihidl.ru/poem/134169/
    3) http://stihidl.ru/poem/134386/
    4) http://stihidl.ru/poem/134965/
    5) http://stihidl.ru/poem/135145