Продолжение: Злое бабье счастье или трясогузка

Глава 18
Одноместная, со всеми удобствами, уютная палата, напоминала однокомнатную квартиру. Коридорчик, ванная, туалет, и комната с мягкой мебелью, телевизором, компьютером, холодильником и микроволновкой. За ширмой кровать, прикроватный столик, бра на стене. Чисто, уютно и комфортно. Учитывая то, что многим пациентам приходится тут лежать долго, это всё объяснимо. Только одно напоминало больницу, белая эмалированная кровать на колесиках.
Я стала разбирать свой чемодан, развешивая вещи в гардероб. В дверь постучали, вошла миловидная молоденькая сестричка и приветливо обратилась ко мне:
- Здравствуйте, Миранда Модестовна. Я хочу ознакомить Вас с правилами поведения в нашей клинике. – Она улыбнулась. – Учитывая специфику нашей клиники, у нас уважают право клиента на одиночество. То есть, у нас нет никаких общих комнат для приема пищи, нет многоместных палат. Если вы захотите с кем-то пообщаться, то только с предварительного согласия клиента. Но, лучше всего обходиться своей комнатой. У нас имеется библиотека, там есть разные книги, также там выдают на прокат кассеты и диски, как игровые, так и музыкальные и с кинофильмами. К Вашим услугам компьютер и Интернет. Любой Ваш разумный каприз, мы постараемся удовлетворить. Еду, Вы будете заказывать нашему диетологу. Она к Вам прейдет. Пищу будут приносить к Вам в палату, готовят её отличные ресторанные повара. Мы постараемся создать все условия, чтобы Вам было приятно пребывать у нас. На тумбочке, рядом с телефоном, установлен переговорный аппарат. По нему Вы можете поговорить со мной, или дежурной по этажу, в любое время суток. Можете вызвать санитарку или медсестру, и сделать заказ.
- Какой заказ? – Наконец-то я вставила словечко.
- Любой. Сходить в магазин, принести чего - либо, убрать, унести, да что угодно. – Сестричка не переставала улыбаться. – Здесь все к Вашим услугам! После операции Вы некоторое время не сможете двигаться, поэтому с вами неотлучно будет находиться сиделка.
Я пораженно молчала. Вот это сервис!
- Спасибо! – Наконец выдавила я, приходя в себя.
- Не за что. Это наш долг. Сейчас обживайтесь, и будем готовиться к операции.
- Как, готовиться к операции? Мне назначено на завтра.
- Отлично. Сама операция будет завтра вечером. – Успокоила меня сестричка. – Сегодня я подробно расскажу Вам, как она будет проходить. Сделаю необходимые замеры, анализы и приготовления, расскажу, как вы должны себя готовить, что можно и чего нельзя делать. Как только вы устроитесь, позовите меня по переговорному устройству, меня зовут Лолита.
Девушка ещё раз дежурно мне улыбнулась и ушла.
Я беспомощно опустилась на кровать. Кажется, здесь всё предусмотрено для того, чтобы пациент, попавший в эту клинику, ничем себя не утруждал, кроме как предстоящей операцией. Что ж, значит надо готовиться.
Сутки прошли быстро, я привыкала к клинике, обживала свою комнату, язык не поворачивается называть её палатой. Несколько расстраивало меня то, что я не могла ни с кем общаться, кроме обслуживающего персонала. Чистота, стерильность и тишина, удручали. Хотелось живого общения, поговорить бы с пациентами, уже прошедшими эту процедуру, но, увы. Правила есть правила. Приходилось мириться. Однако мне очень хотелось порасспросить про пациентов. Не терпелось узнать, здесь ли Валентина, и оперировали ли здесь Артура? Но, у кого узнать, с кем поговорить?
Несколько раз звонили мои дети, интересовались, как у меня дела? Так же, звонил Мещеряков и ехидно спрашивал, узнает ли он меня, после операции, или я намеренно скрываюсь от него? Валентина не звонила, хоть я предполагала, что она где-то рядом, возможно в соседней палате. Мои попытки как - то расспросить медперсонал, ни к чему не привели. Вернее привели к тому, что мне тактично сделали замечание:
- Уважаемая Миранда Модестовна, у нас не принято расспрашивать медперсонал о пациентах, - примерно так сказала мне Лолита, после того, как я попыталась узнать у санитарки, не лежит ли здесь Валентина. – Вы ставите их в неловкое положение. С одной стороны они обязаны выполнять все Ваши просьбы, с другой, не имеют права разглашать медицинскую тайну. Как им быть? Давайте соблюдать наши правила, и все будет хорошо, все довольны.
- Но, здесь должна лежать моя закадычная подруга, Валентина, - возразила я, - мне хотелось бы её найти и побеседовать.
- Если бы она хотела этого, то она сама бы Вам позвонила и сообщила, как её найти. – Резонно заметила Лолита, - если она этого не сделала, то значит не надо её искать. Вы, лучше, готовьтесь к предстоящей операции. Советую послушать классическую музыку, она хорошо настраивает на нужный лад. Особенно мы рекомендуем Бетховена и Вивальди.
- Хорошо, буду слушать музыку и готовиться к операции, - пообещала я, чтобы избавиться от чересчур назойливой Лолиты.
Ближе к вечеру, мне сделали два укола. Я поинтересовалась, что это такое? Медсестра мне объяснила, что это промедикация. Потом пришла санитарочка, и предложила мне переодеться в белую, длинную рубашку и белые бахилы.
- Хорошо хоть не белые тапочки, - ехидно заметила я.
- В бахилах Вам будет удобней, - без тени улыбки ответила она.
Как только я переоделась, в палату вкатили каталку.
Меня уложили на каталку, прикрыли белой простыней и повезли в операционную.
Признаюсь честно, не смотря на успокоительные уколы, меня пробрал мандраж! Я уже подумывала отказаться от операции, но тут мы приехали. Меня ввезли в просторную, светлую операционную. Переложили на операционный стол, под большую бестеневую лампу. Белый кафель, блестящие инструменты, многочисленная аппаратура. Врачи и медсестры в голубых хирургических костюмах. Видок, как в фантастических фильмах.
Ко мне подошел Геннадий Николаевич и одобряюще улыбнулся.
- Страшно? Волнуетесь? Не бойтесь, всё пройдет быстро, вы ничего не почувствуете. Заснете, а проснетесь молодой и красивой.
В ответ я лишь улыбнулась дрожащими губами и приготовилась к худшему.
Геннадия Николаевича позвали мыть руки, он ещё раз мне ободряюще улыбнулся и вышел за стеклянную перегородку, в предоперационную. Повернув голову, я видела, как он тщательно моет руки над раковиной, намыливая их мылом по самые локти. Чуть поодаль стояла операционная сестра, держа наготове, медицинские резиновые перчатки. Ко мне склонился анестезиолог.
- Сейчас сделаем Вам укол в вену и дадим подышать в маску, не пугайтесь, - тихо проговорил он и в это время погас свет.
- Что случилось? – Испуганно закричала я.
- Не волнуйтесь, всё будет нормально. Сейчас включится резервный дизель- генератор, - сказал кто-то в темноте.
Через минуту или две, вспыхнул свет, в то же мгновение, тишину разорвал громкий крик. За стеклянной перегородкой кричала операционная сестра, которая готовилась надеть перчатки на руки хирурга. Все, кто был около меня, кинулись на крик и столпились за стеклянной перегородкой.
Раздались возбужденные голоса: « Он мертв! Убили! Вызовите милицию!»
Я поднялась со стола и тоже пошла за перегородку. Встав на цыпочки, я заглянула через чье-то плечо. На полу, в неестественной позе, лежал Геннадий Николаевич. В груди, в районе сердца, у него торчал хирургический скальпель. Крови почти не было, лишь небольшое пятно на груди, вокруг скальпеля.
Коллеги убитого доктора стояли вокруг него в немом недоумении. Видя, что они в шоке, я решила взять инициативу в свои руки.
- Где здесь телефон? Необходимо позвонить в милицию. – Обратилась я к анестезиологу, так как он стоял ближе всех ко мне.
- Там, - махнул рукой доктор, куда то в направлении коридора.
Ещё раз, оглядев всех, и убедившись, что никто из них не собирается принимать меры, я направилась в коридор. Сразу за дверью операционной стоял стол для дежурной медсестры, но её самой на месте не было. Однако на столе имелся телефон. Я схватила трубку и набрала 02. Только я успела объяснить дежурному милиционеру, в чем дело, как дверь операционной открылась, и оттуда стали выходить люди.
- Стойте! – Закричала я, становясь в дверях и никого, не выпуская, - нельзя покидать место преступления, до прибытия милиции. Вдруг кто-то из вас убийца!
Толпа врачей и медсестер остановилась как вкопанная, и все удивленно уставились на меня.
- Вы кто? – Обратился ко мне один из докторов.
- Я, пациентка, которую должны были сейчас оперировать, - честно ответила я.
- Сегодня не будем оперировать, - тихо сказал мне доктор, - у нас несчастье, убит Геннадий Николаевич.
- Я знаю, это произошло при мне. Вы не расходитесь, сейчас милиция прибудет, с минуты на минуту. – Попросила я.
Доктора и медсестры послушно вернулись в операционную. Мужчины закурили, в нарушение всех существующих правил гигиены, а женщины столпились в кучку, тихо о чем-то переговаривались.
Операционная сестра плакала, громко сморкаясь в стерильные салфетки. Одна я, как неприкаянная, не знала к кому мне примкнуть? Подумав немного, я подошла к операционному столу и улеглась на него. Не знаю, зачем я это сделала? Видимо просто не знала, куда себя деть, и чисто интуитивно, легла туда, где мне надо было лежать, во время операции.
Неожиданно это произвело эффект. Доктора и медсестры быстро заняли свои места, побросав окурки. Хирургическая сестра перестала рыдать и сморкаться, встала на своё место и выжидательно посмотрела на ассистента Геннадия Николаевича.
- Будем оперировать?
- Нет. Сегодня операция отменяется, - тихо сказал он. – Вы не возражаете, если мы перенесем вашу операцию, на другое время?- Обратился он ко мне.
- Конечно, не возражаю, какая может быть операция, если убили Геннадия Николаевича, - также тихо ответила я.
Доктор кивнул головой и посмотрел на своих коллег. Все молчали, но не расходились, так и стояли в привычном порядке, вокруг меня.
Видимо им так было легче прийти в себя. Они даже надели на лица маски, а ассистент не снял резиновые перчатки, которые были на нем. Я, продолжала лежать на столе, под ярким светом бестеневой лампы. Так как делать мне было нечего, я сложила руки на груди и закрыла глаза.
В это время прибыла, наконец, милиция. Сначала в дверь операционной постучались, потом дверь приоткрылась и в щель заглянула дежурная медсестра.
- Здесь приехала милиция, они просят пропустить их в операционную. - Растерянно проговорила она, обозревая всех.
Все молчали, тогда я приподнялась на локоть и скомандовала: - Пустите. – затем приняла прежнюю позу.
Почему-то сестра меня послушалась и отошла от двери. В ту же минуту дверь широко распахнулась, и вошли двое мужчин в форме.
- Вызывали?
- Вызывали, - ответил ассистент, взяв инициативу в свои руки. – Здесь труп.
Милиционеры оглядели нашу живописную группу и направились к столу.
- Это труп? – Поинтересовался один из них, наклоняясь надо мной.
Я быстро открыла глаза, испуганный милиционер резко отпрянул от меня.
- Я не труп, - возразила я представителю власти, - труп за перегородкой.
Озадаченные милиционеры направились за перегородку.
- Боже праведный! Кто его так?! – воскликнул один из милиционеров, рассмотрев на полу труп Геннадия Николаевича, со скальпелем в груди. – Очевидно местные разборки. Надо вызывать следаков из убойного.
Он принялся звонить по мобильному телефону, в это время его коллега вышел в операционную, где попросил всех присутствующих не расходиться, до приезда следственной бригады.
Раздалось несколько недовольных голосов, кто-то заявил, что ему необходимо выйти, так как его ждут больные для проведения процедур.
Милиционер записал фамилии тех, кому по долгу службы, необходимо было покинуть операционную, но предупредил их, чтобы они не уходили из здания, и никому ничего не рассказывали.
Остальные терпеливо согласились ждать приезда следаков. Мне тоже было предложено остаться. Я не возражала, так как мне самой было интересно, кто убил знаменитого пластического хирурга, притом таким изощренным способом.
Вскоре приехала следственная бригада и началась рутинная работа, по опросу свидетелей с места преступления. Однако все опрашиваемые отвечали, что ничего не знают, ничего не видели.
Каждый занимался своим делом, готовился к операции. За стеклянной перегородкой были: сам доктор Геннадий Николаевич, его ассистент и хирургическая сестра. Доктор и ассистент мыли руки, готовясь к предстоящей операции, а сестричка ждала их, чтобы надеть им на руки резиновые перчатки.
Вернее, когда я повернула голову, чтобы посмотреть, куда пошел доктор, то увидела его за перегородкой одного, ассистент уже помыл руки, он стоял у двери в операционную, с высоко поднятыми руками в резиновых перчатках. В моечной был Геннадий Николаевич и хирургическая сестра. Это было последним, что я видела, перед тем, как погас свет.
Всё это я изложила следователю, когда пришёл мой черед давать показания.
- Выходит, по вашему утверждению, что в предоперационной доктор находился с хирургический сестрой? – Уточнил следователь.
- Да, по крайней мере, до момента, когда погас свет. – Ответила я.
- Ближе всех к двери в предоперационную находился его ассистент? – Опять уточнил следователь.
- Да. - Была вынуждена согласиться я.
- Значит, убийца кто-то из них. Либо ассистент, либо операционная сестра. – Высказал предположение следователь.
- Как вы могли такое подумать. – Возмутилась сестра, - Мы все любили Геннадия Николаевича. Это был замечательный человек и отличный специалист. Мы жили одной дружной семьей. Я его не убивала. – Она залилась слезами.
- А, Вы что скажете? – Обратился следователь к ассистенту.
- Что тут скажешь? – Грустно ответил тот, - ушел из жизни замечательный пластический хирург, отличный человек, хороший друг и мы все под подозрением. Я его не убивал.
- Кто же тогда его убил? Святой дух, что - ли? Ведь, в предоперационной, кроме вас двоих, никого не было. – Возмутился следователь.
Ассистент покорно кивнул головой, - я понимаю, но вам пройдется во всем разобраться.
Операционная сестра громко плакала. Я молча сидела на столе и внимательно наблюдала за всем происходящим.
Приоткрылась дверь операционной, и неприятно потянуло сквозняком, в операционную вошла медсестра.
Неожиданно я вспомнила, что когда погас свет, также потянула сквозняком.
- Господин следователь, - обратилась я к милиционеру, - я вспомнила кое – что.
- Что Вы вспомнили?
- Вот сейчас вошла медсестра, и потянуло сквозняком. – Стала рассказывать я. – Когда погас свет, точно также потянуло сквозняком. Значит, кто-то открывал дверь и входил.
- Почему входил, может быть выходил? – Заинтересовался следователь.
- Нет, входил. Когда зажегся свет, все были на своих местах, - ответила я.
- Кто-то посторонний появился? Вы не заметили?
- Я никого постороннего не видела, но потом поднялась такая суматоха, что в суматохе легко было выскользнуть за дверь незамеченным, если кто-то, где-то прятался. Все столпились в предоперационной. Я так же пошла, посмотреть, что случилось. – Ответила я.
Следователь записал мои показания, потом вышел за дверь и вернулся с дежурной медсестрой.
- У двери в операционную сидит дежурная медсестра, - сказал он. – Она не видела, чтобы кто-то заходил в операционный зал.
Я внимательно посмотрела на медичку, - скажите, вы отлучались со своего поста?
- Я не надолго ходила в приемный покой, - опустив глаза, ответила она, - мне позвонили с поста и сказали, что меня вызывают в приемный покой.
- Кто позвонил? В какое время это было? – Задал вопрос следователь.
- После того, как в операционную провезли пациентку на каталке. – Ответила медсестра. – Я только отошла за угол коридора, как погас свет. Пришлось мне пережидать, пока свет зажжется. Потом я сбегала в приемный покой, но там меня никто не ждал. Я вернулась на пост, а тут вскорости, милиция приехала.
Следователь внимательно выслушал показания дежурной медсестры и записал всё в блокнот.
- Похоже, вы правы, - обратился он ко мне, - за время отсутствия дежурной медсестры, кто-то мог проникнуть в помещение операционной, убить доктора, и в суматохе, выскользнуть из неё.
- Значит надо порасспросить других медработников, не видали ли они посторонних в здании. – Сказала я.
- Конечно, мы это сделаем. – Задумчиво сказал следователь, - Только я думаю, что убийство было тщательно продумано и спланировано. Поэтому, едва ли кто- то, что-то видел. Если по коридору больницы прошел кто - либо в белом халате, то на него не обратят внимания. Кто - то, знал, что Геннадий Николаевич будет оперировать поздно вечером. Очевидно у убийцы был сообщник, который выключил свет в нужное время. Да, сильно кому-то насолил ваш доктор.
Тяжело вздохнув, следователь оглядел присутствующих и обратился к ассистенту: - У Геннадия Николаевича были враги?
- Сколько угодно. – Грустно ответил ассистент, - У нас профессия такая, что врагов заиметь не сложно. Если не врагов, то тех, кто не хотел бы, чтобы о нем рассказывали.
- Что вы имеете в виду? – Настороженно поинтересовался следователь.
- Я имею в виду, что часто нам приходится делать пластические операции, которые полностью меняют внешний облик человека, вернее делают его другим человеком. – Тихо ответил ассистент. – Эти люди не хотят, чтобы кто-то узнал, как они стали выглядеть, после операции. Геннадий Николаевич вел архив своих операций в том числе и таких.
Он делал снимки пациентов до, и после операции, вел свою собственную картотеку, и всё это помещал в архив. Так положено. Некоторые пациенты просили его уничтожить свои снимки, он отвечал, что клятва Гиппократа у медиков, как тайна исповеди у священников, охраняет их инкогнито. Но многие пациенты были недовольны этим. Были и такие люди, которые искали тех, кто изменил внешность. Они сулили большие деньги, за фото того, кого они ищут. Ясно, что это было связанно с криминалом. Я неоднократно предупреждал Геннадия Николаевича, просил его не связываться с криминалом, но он отвечал, что для него есть только пациенты, а не бандиты. Если в его услугах нуждаются, он их окажет. Вот и додоказывался.
- Где его архив? – задал следователь вопрос ассистенту.
- Я этого не знаю. Поинтересуйтесь у его секретаря. Скорее всего, архив хранится у него в кабинете в компьютере, или дома. – Ответил ассистент.

(осталось немного, две главы)

За стихотворение голосовали: natalya_Kozireva: 5 ; Марьюшка: 5 ;