695

Звучит надрывно печальная флейта,
в жилах студеет кровь.
Голос неистово молиться чей-то,
катятся слёзы вновь.
Шёпот осенних шагов листопада,
да синего неба гладь...
Шумит акварель эхом старого сада-
шестьсот
девяносто
пять...

Насильно обломанных нелюдем судеб,
лишившихся шанса восстать.
Чудовищно сгинули все эти люди-
шестьсот
девяносто
пять...

Недолюбивших, недоигравших,
неворотившихся вспять.
Друг-другу чего-то недосказавших
шестьсот
девяносто
пять...

Они все такие как мы с вами, верьте,
нам надо их помнить и знать.
Покорно шагали за собственной смертью
шестьсот
девяносто
пять...

И плакало небо и выл жутко ветер,
он помнит еврейскую мать,
С надеждой молившую,чтоб жили дети,
за что их невинных карать?!

Нацисту свои даром жизни отдавши,
чем так дорожили в семье,
Спят дети с матерью, крепко обнявшись,
В нашей арзгирской земле.

Стоит обелиск лишь теперь на кургане,
как горя седая прядь.
Покоятся здесь и уже не восстанут
шестьсот
девяносто
пять...

Звучит надрываясь печальная флейта,
а в жилах студеет кровь.
Голос неистово молится чей-то
и катятся слёзы вновь.
Шёпот осенних шагов листопада,
да синего неба гладь...
Шумит акварель эхом старого сада-
шестьсот
девяносто
пять

За стихотворение голосовали: : 5 ; toporkov2013: 5 ; Vladimir1963: 5 ;