Саше

Телефон замолчал, гости ушли.
Песня кончилась, любимая заснула.
Кровушка пошла горлышком по стенам,
Убийца задремал, боли больше нет.

Воспоминания о прошлом белкой в колесе,
Любовь во мне сияет, но не трогает души.
За красивой милой маской боль и больше ничего.
Можешь говорить, но только тише, не кричи.

Подвязали на суку, убежали пировать.
Подпилили древний дуб, да играются на нём.
Где-то бегают расисты, бьют гостей из разных стран,
Кровью брызгает печаль, тоска же рвётся кипятком.

Вкус любви дурманит, сбивает меня с ног.
Она пахнет, как богиня из моих детских снов.
Отрыдали да отпели, только негде хоронить,
Под колёсами болтается чья-то голова.

А мораль вся пересохла, больше нечего терять.
Всё святое разобрали, больше нечего делить.
По кирпичику снесли наш мелкий деревенский храм,
Да в придачу станцевали грех-молебен нам назло.

Ой, продайте меня к ней во служение, на благо.
Закопайте меня с ней, если больше не смогу.
Как святой стою над миром, только пошленький святой.
Не уникальный, но ужасный, сомневающийся гнус.

Разбежались маракашки, зарыдали мои девки.
Зарыдали мои девки, а хочу любить одну.
Ту, что всегда проходит мимо опошлевших глаз.
Ту, что поманила парня и довела до стобняка.

Да коней бы, да стоптать бы свои мысли на заре.
Сколотить себе свой домик для неё и для меня.
Да научиться быть рок-бардом, лучшим бардом всех времён,
Да любить бы тебя, Сашка, пока кровь не загниёт.

Расстели же мне постель, да хоть рядом, на полу.
Постели же мне крапивку, половик из кирзачей.
Только дай мне видеть каждый день, как ты сладко спишь.
Только дай мне быть с тобой. Дай окунуться в твой мирок.

Да не вспомнит он о матери в свой запретный час,
Когда он вкусит часть её греховного соблазна,
Когда он упадёт туда, откуда не вылезал никто,
Когда будет нужен трах, он будет помнить о себе.

А по стеночкам скребётся чей-то паренёк.
Он летит над облаками, задевая небеса.
Он слышит Бога, он так горд, но полон всех грехов.
Рядом с Богом так тепло, но только нет прощения.

А я был бы очень рад, если б всё было иначе,
Если б горячая тоска пересохла и застыла.
Я бы был твоим рабом, твоим же херувимом.
Жил с цепями в зубах и со злобой в душе.

Любовь прошла по мне истомой и плевками.
Душевной нервотрёпкой и страхом потерь.
Только я хочу ещё. Я всё отдам, снесу.
Только верни её ко мне. Дай же мне хоть часть её!

За стихотворение голосовали: karabas: 5 ;