Автор: spiritdark
Рейтинг автора: 24
Рейтинг критика: 8
Дата публикации - 18.02.2013 - 16:56
Другие стихотворения автора
Рейтинг 4.8
| Дата: 22.02.2013 - 13:23
Рейтинг 5
| Дата: 20.02.2013 - 11:31
Рейтинг 5
| Дата: 16.02.2013 - 13:44
Рейтинг 5
| Дата: 19.02.2013 - 16:10
Рейтинг 5
| Дата: 17.02.2013 - 12:22
Рейтинг 5
| Дата: 18.02.2013 - 12:22
Рейтинг 0
| Дата: 21.02.2013 - 13:30
Рейтинг 5
| Дата: 16.02.2013 - 13:42
Рейтинг 5
| Дата: 19.02.2013 - 16:14
Рейтинг 5
| Дата: 20.02.2013 - 11:29
Поиск по сайту
на сайте: в интернете:

Там наверху - диалог из бездны .поэма

«Там на верху» - диалог из бездны.

Реплики Духа смерти, комментарий (1)- Илья Лихов.
Реплики Дьявола, пролог, комментарии (0,2,3)- Павел Лихов.

Пролог:

Сквозь бездну скачет всадник одержимый,
На встречу с господином всех теней,
В обитель жарких пламенных огней,
Дух смерти держит путь непогрешимый.

И вот вступил дух смерти на порог,
Дворца зловещего, открылися ворота,
От беса хилого до сгорбленного чёрта,
Его встречают, как и здешний бог.

Дьявол:

Приветствую тебя мой рыцарь верный!
Ты наконец закончил свой поход,
Довольно прерядив людской народ,
Добро пожаловать в мой замок скверный.

Комментарий «0»:

Процессия направилась к столу,
Который в тронном зале находился,
А черти в второпях мели золу,
Чтоб смерти дух не сильно запылился.

И Дьявол гостя в кресло усадил,
О людях разговор вести желая,
Редчайшего вина ему налил,
Того вина что уволок из рая.

Дьявол:

Всегда приходу твоему я рад,
И с виду ты в точь точь как в прошлый раз,
Который был шесть сотен лет назад,
Всё тот же вижу потаённый взгляд,
Всё тот же череп в коем нету глаз.

Поведай мне о странствиях скорей,
Сколь обошёл ты праздных городов,
Полей, лесов, пустынь, степей, лугов?
Селений, деревень и волостей?

Давно ли были эти времена?
Когда ты меньше был работой озадачен,
Ко мне ты чаще заходил и не был мрачен,
И не полнилась горечью моя страна.

Дух смерти:

Неужто мой величественный князь,
Мне довелось ступить на твой порог,
Хоть здесь не вижу я мирскую грязь,
В которой мёртв и дьявольский росток.

Я рад и сам тебе воздать поклон,
А замок твой красив как никогда,
Но мой поход, увы, не завершён,
Прервался, да и лопнула узда.

Сегодня злое время не течёт,
Пришлось остановить песок в часах,
Не вижу я конца своих забот,
Но я скучал по блеску в тех очах,
Что ценят мой мистический поход.

Пожалуй в поднебесной не найти,
Селения где я б не побывал,
И многим приносил я на пути,
Столь блеклый и трагический финал,
К которому века не прибегал.
Иного я не мог преподнести.

Изъездил я и вдоль и поперёк
Весь мир наверно сотню тысяч раз,
И будет очень долог и жесток
Об этом откровенный мой рассказ.

А время то забыто мной давно,
Я перестал уже о нём мечтать,
Когда я мог по чаще приезжать,
И за беседой пить с тобой вино.

Скажи мне, мой соратник, друг и бог,
Ведь я заметил: что то здесь не так,
Как сильно изменился твой чертог?
Мне кажется, что это не пустяк…

Дьявол:

Довольно часто вижу я теперь,
Как в человеке торжествует зверь,
Что изнутри любого пожирает,
Выламывая всех пороков дверь,
Он разум неизменно разлагает.

Развратные ничтожные невежды!
Я пленникам таким совсем не рад,
Они как черви наполняю ад,
Без воли, без мольбы и без надежды,
Идут они на удобренье в сад.

За долгие кровавые века,
Битком набились пламенные печи,
Не виновата в том моя рука,
Что кровью наполняется река,
Народ не терпит жизнь без лютой сечи.

Людей не мало повидал я разных,
Коварных, лицемерных и ужасных,
Но так и неспособен заключить,
Что именно в стремлениях напрасных,
Они пытались тщетно поделить.

Я знаю: для людей небесных врат,
не открывают столько раз подряд,
Чтоб с адовыми кущами сравниться,
Скажи мне, смерти неизбежный брат,
Как долго брань между людей продлится?

Дух смерти:

Я понимаю суть негодования,
Что злит тебя последние века,
Ведь как была бы печь ни глубока,
Её полнит не пламя, а страдание -
Испепелить не может и листка,
В подобной массе тлеет наказание,
а не горит, светясь из далека.

Но я об этом строил размышление,
Когда в твои владения въезжал,
К несчастью неуместно я мечтал,
О том, что не верно предположение,
И горечь этой правды отвергал.

Теперь кого то даже узнаю,
Немыслимо как это может быть,
Но тех не получается забыть,
Кто клялся, что окажется в раю,
И многих обучал как надо жить.

А нынче ублажают дивный сад,
И кормят ужасающих червей,
Но те уже потолще многих змей,
Не то что шесть веков тому назад,
И меньше были горы из костей…

А те врата что золотом сияют,
Наверное покрыты паутиной,
Не многие сегодня уповают,
на бога что облит словесной тиной.

Неведомо ни богу, ни святым,
Число в секунду умерших сердец,
А вижу я всё время только дым,
Не понимая, будет ли конец,
Убийствам кровожадным и пустым.

Число людей с годами всё растёт,
Но с этим возросла и нищета,
Да только не в сумах она живёт,
А в том, что вроде чистого листа,
Что человек рассудком назовёт,
Жаль, нет у них звериного хвоста,
С таким умом он каждому пойдёт…

Дьявол:

Довольно этих горьких рассуждений,
Среди скота рассудку не прозреть,
Имел я честь всё это лицезреть,
В котле непредсказуемых видений.

Дьявол обращается к слугам:

Рогатые, крылатые несите
Волшебный упомянутый котёл!
Огонь под ним безмерный разожгите,
Чтоб жар всю горечь ада превзошёл.

Дьявол обращается к духу смерти:

Взглянув на мир узнал бы я вернее,
От всадника что мчится всех быстрее,
Ту ниточку которая ведёт
Людей на безутешный эшафот.
Ну вот и зелье времени вскипает,
И первое видение являет:

Вот улица одна из миллиона,
Из сотен тысяч неких городов.
Не слышно суетливого трезвона,
Не слышно добродушных голосов.

Как муравьи по улице гуляют
Безжизненные мрачные тела.
Их лица радости не проявляют,
Их судрога надменности свела.

По переулку движется, шатаясь,
Девица – ей всего лишь двадцать лет,
От посторонних глаз в тени скрываясь.
Давно прошёл в ней юности рассвет.

Она пьяна и своего ребёнка,
Несёт к помойке избегая слёз,
А на младенце лишь одна пелёнка,
На улице, поди, уже мороз.

На холоде сыночка оставляет,
Та девица, а после убегает.
Волчице кровожадной не в пример,
Которая щенят оберегает.

Пороки той девицы мне известны.
Ей уготованы объятья моей бездны,
А отпрыска судьба за пеленою.
Не заберёшь ли ты его с собою?

Дух смерти:

Увы, но то людское милосердие,
Что унесёт дитя от этих бед,
Разрушит моё мрачное усердие,
Забрать у жизни столь порочный след.

И вскоре повстречаюсь я с несчастным,
Но будет уже взрослым человек.
Вот только не закроет своих век,
А станет угнетателем ужасным.
Он будет точно зла лихой побег.

Детей что не видали жизни зрелой,
Он станет с удовольствием терзать,
Насиловать, а после убивать,
Со злобой неизмеренной и смелой,
Которой одарила его мать.

Не раз так было, будет и теперь.
Спасённый человек других погубит.
Мне очень жаль, но добродетель любит,
Рождать такое зло, что даже зверь,
Ни что, когда зубами жертву рубит.

Дьявол:

Христового распятья не стыдятся,
И как таких земля теперь несёт?
На разум свой вздымают тяжкий гнёт
Зловещей тьмы, которой покорятся.

Им в пору будет верить только в чёрта.
Не ради дьяволичного аккорда,
Во имя собственных убожеских желаний,
Среди разбитых горестью стенаний.

А вот смотри, как люто бьют беднягу,
Четыре парня – свора дикарей.
Свидетели не выкажут отвагу,
Чтоб успокоить бешеных зверей.

За что калечат, я конечно знаю:
Из-за всего лишь нескольких монет.
К таким ворам любви я не питаю.
Ни чести, ни достоинства в них нет.

Я припасу для них жаровни ада.
Вот истинная будет им награда,
А над избитым смертный рок летает,
И гибель в долгих муках предвещает.
Но не уверен я в последнем предсказании.
Поведай друг мне о своём познании.

Дух смерти:

Всё будет так, как ты об этом размышляешь.
Подобно жизни будет долгой его смерть,
Но коли он покинет злую твердь,
Среди наказанных беднягу ты узнаешь.

Хотя при жизни он злодеем не являлся,
Не любостраствовал, не пил, не воровал,
А жить по совести отчаянно старался,
И в чадах помыслы благие созидал.

Окажется прикованным к кровати,
Способным только зреть и размышлять.
Он станет хулить, проклинать и осуждать
Людей и чёрствую толпу небесной знати,
И лишь о гибели удел его мечтать.

Но вот за что златые пики злого рока,
Карают прочих добродушных и благих.
Моя работа часто менее жестока,
А жизнь меняет даже подлинно святых.

Дьявол:

В иронии такой, в конечном счёте,
Посмеют люди упрекнуть меня,
А сами не протянут и пол дня,
Не понукая одичавшей моде.

Взгляни же друг мой на больного,
Что на скамеечке лежит,
Подумать можно, будто спит
Старик, под натиском спиртного.

Вот так и думают все те,
Кто мимо старика проходит,
И нос от мерзости воротит,
Не ведая о злой беде.

На сквозь я ведаю картину:
Сдавило пожилому грудь,
Не может даже он вздохнуть,
И снежный плет украсил спину.

Устало сердце кровь гонять,
Придётся смерть ему принять.
Пройдёт один лишь только час,
И старец будет среди нас.

И если в этом я не прав,
То человеческий устав -
Тайник неизъяснимый.
Увитый терниями сад,
Среди немыслимых преград,
Бурьян непроходимый.

Дух смерти:

Всё так и будет тёмный князь,
К нему ни кто не подойдёт,
Минует час и он умрёт,
Должна бы так погибнуть мразь,
Но так погиб добра оплот.

И пусть бы всё осталось так,
Да только это не конец,
Погибели людских сердец,
И каждый в этом видит знак,
Что ты сего лихой творец.

Старик воспитывал один,
Внучат своих прелестных,
Не злых и столь же честных,
Как был и сам тот господин,
Добрей святых небесных.

Домой он больше не придёт,
И что же с ними станет,
мальчишка газ не завернёт,
И взрыв в итоге грянет,
Немало там людей умрёт,
Немало душ завянет.

Дьявол:

Сто лет назад я мог бы раскусить,
Судьбу любого гения в два счёта,
А нынче не могу определить:
Что могут эти люди натворить?
Куда ведёт их жалкая свобода?

Но ты, мой друг, безмерно мне помог,
За ниточку морали ухватиться,
Наверно задремал всевышний бог,
В его работе каждый усомнится,

Дьявол к слугам:

А ну-ка черти, с глаз долой,
Извольте унести волшебный,
Котёл с отравою людской,
В которой стынет мир хвалебный.

Дьявол к духу смерти:

Нам нет нужды смотреть на то,
Что деется в слоях высоких,
Там жизнь и вовсе решето,
Для скудоумных и убогих.

Дух смерти:

Могу о них я лишь упомянуть,
Что думы тех людей полны упадком,
И окружив себя большим достатком,
Они не видят в этом злую суть,
Того что души начали тонуть,
И умирают в опьяненьи сладком.

Рассказывать я мог бы сотню лет,
О случаях погибели и скверны,
Но все они настолько не примерны,
И омерзительны как грязи жирный след,
Что лучше умолчать на то ответ.

Хотел бы я увидеть галерею,
Что необъятна и изысканна собой.
Но спешно я обдумывать не смею,
Какой же необъятной красотой,
Ты смог её величие наполнить,
Увы, но мне пути туда не вспомнить,
Не проведёшь ли ты меня в покой,
Твоих работ, чей облик неземной,
Желаю я на шесть веков запомнить,
И тешить разум памятью такой.

Дьявол:

Не затруднюсь я быть экскурсоводом,
Пройдём мой друг вон к тем резным вратам,
Под неприглядным мракобесным сводом,
Полотна и холсты хранятся там.

Я методом усердных изысканий,
Сюжеты для искусства находил,
Среди народных сказок и преданий,
Пока хватало времени и сил.

Последнее столетие упорно,
Мне не давало без работы быть,
И я решил мораль изобразить,
Народа, что свой век прожил позорно.

Комментарий «1»:

И отворяются могучие ворота,
С неповторимой и изысканной резьбой,
А скрип петель как завывающая нота,
Их приглашал и завораживал игрой.

Они по залу необъятному ступают,
С благоговением взирая на сюжеты,
Произведений, что печально обитают,
В себе храня довольно жуткие секреты.

Извечный дух людской погибели и горя,
Остановился у одной такой картины,
И произносит, не снимая взора с моря,
Зловещих красок, что таят в себе глубины,
багровой, мрачной, ужасающей долины.

Дух смерти:

Сюжет давно утраченной эпохи,
Что вижу я на этом полотне,
Рождает мысли будто бы о сне,
В котором большинство людей не плохи,
И зла не замышляют в тишине.

Но были в старом мире единицы,
Подобно персонажу на холсте,
Они молились богу на кресте,
А ночью становились как убийцы,
И жарили невинных на плите.

Довольно ужасающий монах,
С озлобленной собачьей головой,
Терзает деву скрюченной рукой,
На алтаре при нескольких свечах,
Скрываемый подвальной глубиной.

Дьявол:

Средневековая мораль сюжета.
Садист – католик. Мерзостный маньяк.
Хотел насытить вожделений стяг,
И сбросил путы нового завета.

А чтоб не встать перед судом народа,
Придумал инквизиторский устав,
Изобразив полсотни скверных глав.
Чтоб процветала жуткая работа.

Мои вертепы с той поры приняли,
Уже, поди, сто тысяч палачей,
Что пытки и убийства прикрывали,
Уставом инквизиторских идей.

Не позавидуешь людской смиренной доле,
Ты видел эти траурные дни.
Не стоит здесь задерживаться боле,
На прочие творения взгляни.

Дух смерти:

Ты прав, пойдём скорее дальше…
Ну что за дивное скопление тонов,
Оно действительно из множества миров,
Где ужасом один другого краше.

Бескрайнее багровое плато,
Усыпанное мёртвыми телами,
Восторга мне не выразить словами,
Ведь в сущности не выживет ни кто,
Из воинов с горящими глазами.

Солдаты всевозможных королей,
Эпох, религий, нравов и народов,
На огненной заре своих походов,
Собою застилают длань полей.

И на холме обагровелых тел,
Подобно обезумевшему богу,
Последний из творцов военных дел,
Грызёт, желая крови, свою ногу.

Дьявол:

Перед тобой войны апофеоз,
Война всегда бессмысленное дело,
Но человек вершит его умело,
И проливает реки алых слёз.

Для дикаря война была учением:
Он мог себе подобного убить,
А мирно не хотелось ему жить,
Что было бы достойным достижением.

Народ военных дел не забывает.
И в данный час война уже наука,
в которой человек изобретает,
Оружие, что лучше всех стреляет,
Чтоб эффективней убивать друг друга.

Я извиняюсь за научные словесы,
Мне подсказали их дрянные бесы.
А вот и новая перед тобой картина,
Юристов и законников трясина.
Ирония с сатирой вперемешку,
Разбудят ни одну в тебе усмешку.

Дух смерти:

О да! Какой прелестный бюрократ,
На кипе документов как на троне,
Наверно это алчности трактат,
Что тот изобразил в людском законе.

Орудует и вилкой и ножом,
За трапезой у денежного блюда.
Купюр бумажных сладостная груда,
Вкушаемая жирным кабаном.
Я видел злую грань такого чуда,
Наверно в каждом городе земном.

Смешно увидеть ножны на стене,
Повешенные на гвозде косматом,
Коль нету закалённого в огне,
Кинжала, что красуется булатом.
Какая то бумага в глубине,
Футляра изувеченного златом.

Дьявол:

Жуёт он деньги потому что сам,
Добыть съестного вовсе не умеет,
Его дела влачатся по судам.
Трудом он руки замарать не смеет.

Всех пахарей до нитки обобрал,
Всех скотников он задушил налогом,
И за долги на каторгу сослал,
Крестьян по жизни честных перед богом.

В кинжальных ножнах он всегда носил,
Крестьянские расписки закладные,
Умел он строить ямы долговые,
Тем самым всю округу погубил.

Ни кто уже скотину не пасёт,
Ни кто не пашет на усохшем поле,
А наш чиновник денежки жуёт,
По собственной безмерно алчной воле.

Взгляни на продолжение сюжета,
Картина мрачно траурного цвета.

Дух смерти:

Я вижу погребальный ритуал,
В обличии довольно современном,
Один из двух людей являлся бедным,
Другой имел могучий капитал.

Бедняга видно сильно уставал,
За что простолюдинам эти муки,
Ведь он всю жизнь отчаянно пахал,
Я понял, лишь увидев его руки.

В последнюю дорогу бедняка,
Печально провожает лишь семья,
А гроб его из старого гнилья,
Иль может из сухого сорняка.

А подлинного скрягу провожает,
Довольно многочисленный народ,
И твари лицемерные рыдают,
Но нет у тех людей иных забот,
Чем мысли о наследстве, что питают,
Их разума болезненный оплот.

Напыщенный напудренный мертвец,
С каменьями на перстнях золотых,
Лежит, и отпевает его жрец,
Продажных крестоносных и пустых,
Таких привыкли звать - « святой отец »,
Народ из самых глупых и слепых.

Да только поджидают за кустом.
Стервятники на этот злачный труп,
Накинутся в объятии ночном,
Как жадности уродливый инкуб.
До нитки обворуют богача,
Лежать ему на почве голышом,
Ведь нет у справедливости меча,
На зло любой ответит только злом.

Дьявол:

Ты верно суть идей моих подметил,
Позволь детали сцены уточнить.
О тонкостях которых не заметил,
Я постараюсь кратко пояснить:

Из провожающих богатого дельца,
Ты не найдёшь ни одного лица,
Печального от этой грузной смерти.
Вдова сумела скрягу отравить,
А коронёр помог ей это скрыть,
И приодетые могилу рыли черти.

О да! Конечно только за богатым,
Исчадия рогатые следят,
Чтоб точно в срок отправить душу в ад,
И наградить знамением проклятым.

А труп зловонный после разорения,
Добычей станет воронья и псов,
Которые без капли промедления,
Преобразят безжизненный остов.

Скелет зияющий оставит только след,
Болезненно голодных жутких бед.
И на последок есть ещё творение,
Для нашего с тобою обсуждения.
Художников обманчивый тупик,
Ты сам его оценишь через миг.

Дух смерти:

А здесь за размышлением сидит,
Подобие почтенных знатоков,
Искусства эстетических миров,
Что каждый из художников творит.

И вдумчивые лица у людей,
И позы выдающихся особ,
Но смотрят эти люди на озноб,
Бездушных и без образных идей.

На полотне огромном как стена,
Красуется лишь парочка мазков,
И что подобной своре мудрецов,
Отчаянно поведала она?

Такую тайну мне не разгадать,
Возможно, доктора, что тоже здесь,
Сумеют распознать гнилую смесь,
Безумия способного создать,
Художников бесчисленную рать,
Безумных, как и автор полотна,
Чьи мысли лишь сумбур и пелена.

Дьявол:

В картине отразились мои чувства,
По поводу тщедушного труда,
Что выдавали люди без стыда,
За ветвь довольно мнимого искусства.

Перед тобой больничная палата,
Приют умалишённых и блажных,
Где не найти философов иных,
Чем те, что не умней лесного гада.

Картина – есть моральное уродство,
Что авангардом многие зовут.
Острейшим слабоумием слывут,
Нашедшие в мазне хоть с чем то сходство.

Вот так и ставят свой диагноз верный,
Внимающие бредням доктора,
Кому ж настанет светлая пора,
Дурной предел покинуть беспримерный?

И тот, кто в пустоте увидел свет,
Живописующий и красками манящий,
Свой разум загнивающе свербящий,
Пролечит не один десяток лет.

Дух смерти:

Мне жаль что власть моя не вечна,
Над временем стремящимся вперёд,
Моё заклятье тает словно лёд,
и время снова станет скоротечно,
вернув меня на поприще забот,

А мы в конечном счёте обсудили,
Не всё, о чём в дороге я мечтал.
Но как бы эти люди не вопили,
О том что каждый дьявольски страдал,
До них не достучится то воззрение,
Что ты со всей душою излагал.
Наверно бесконечное служение,
Я после мироздания избрал.

Подземной тьмы величественный князь,
Есть маленькая просьба у меня,
Ты мог бы силой алого огня,
Создать прочнейшую цепную связь?
В замен узды для старого коня.

Дьявол:

Исполню просьбу во мгновение ока.
В моих темницах миллионы пут,
Что прочностью невиданной слывут.
Порвать их невозможно раньше срока,
Одну из них сей час перекуют.

Комментарий «2» :

И расторопно черти снарядили,
Коня неудержимого в поход,
И с почестями гостя проводили,
За двери адских траурных ворот.

Дьявол:

Ну что ж прощай мой друг любезный,
Судьба сведёт ещё не раз,
В чертогах инфернальных нас.
И разговор наш интересный,
Меня от страшной скуки спас.

Дух смерти:

Прощай и ты подземный повелитель,
Мне тяжко покидать твою обитель.
Там наверху пора мне собирать,
Заблудших душ бесчисленную рать.
Наш диалог, мудрейший обличитель,
Из века в век я буду вспоминать.

Комментарий «3» :

Открылся времени предел,
Дух смерти скакуна направил,
На верх, и в тот же миг оставил,
угрюмый дьявольский надел…

Дьявол к чертям:

Пора вам снова браться за мучения,
Живее за роботу господа.
Я предвещаю точно: никогда,
Там наверху не будет просветления.

По прежнему во зле своих деяний,
Винят меня невежды коих сброд.
Придумывает тысячи преданий,
Коверкая всё задом на перёд.

Бессовестно выдумывают сказки,
О судном дне для выгодной острастки,
Скрывая свои мерзкие дела,
Их жадность уж давно с ума свела,

Спаситель был там, он вернее знает,
Как люди милосердны и чисты,
Какие же грехи он отпускает?
Коль души канут в бездну пустоты.

Я не желаю в мир греха людского,
Хоть даже по случайности попасть.
И мне не нужно уголка иного,
Чем тот где я и так имею власть…

Сентябрь 2012 г. – январь 2013 г.

За стихотворение голосовали: Elvira Stern: 5 ;

  • Currently 5.00/5

Рейтинг стихотворения: 5.0
1 человек проголосовал

Голосовать имеют возможность только зарегистрированные пользователи!
зарегистрироваться

 

Добавить свой комментарий:
Оставлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи

Ваш комментарий может быть первым