Мера.

Смирил Египет шум дневной, во тьме лишь стражи звон.
Застыл на троне золотом, угрюмый фараон.
Владыка славился умом пытливым и простым.
Любил читать забыв про сон, папирусов листы.

Но но вскоре утомился в край, в творениях умов.
И за жрецом раба послал, разбавив гневом кровь.
Пришел священник не спеша. Склонился до земли.
Спросил, прерывисто дыша. - В чем виноват пред ним?

О жрец! Воскликнул фараон. Я прочитал , что мог.
Но то что нужно не нашел, средь легионов строк.

-Что мир?! Вселенная?! Что Бог?! Что в этом, человек?!
Не хватит времени прочесть, за мой короткий век.

-А посему велю тебе и малый срок даю.
Чтоб дал ответ мне не тая простой, как воду пью.
Короткий, как бросок змеи. И полный, словно жизнь.
Устал я мудрствовать в пыли, вот ты и послужи!

Склонился нехотя старик и говорит в ответ.
- Твое желанье, фараон достойно, спору нет.
Но не гневил бы ты века столь дерзкою мечтой.
Лишь посвященная рука владеет тайной, той.

Воскликнул в гневе фараон. - Теперь владыка - ты!?!
Раз упрекаешь в слух меня за дерзкие мечты!
Ответь старик! Не вынуждай, звать палача и плеть.
Не думай даже, что года смягчат мне сердца, медь.

-Да будет так. Промолвил жрец. - Но надобен обряд.
Иначе не постигнешь ты, священных знаков ряд.
Пойдем со мной в Изиды - храм. К полуночи , лучу.
Где я тебя над алтарем, в ту тайну посвящу.

-Пойдем.
Смягчился фараон.
- Ты мудр, я это знал.
И вскоре в храме лунном том, светильник, запылал.

Тягучий, храмовый напев, ввел фараона в транс.
И всплыло слово перед ним, без мудрецов и фраз.
В нем мир увидел и творца. И души всех людей.
И простота его была, сродни глотку, воде.

Коротким, как удар змеи и наполняло, верой.
И жрец покорно повторил для фараона. - МЕРА.

Но краток был его восторг. Глухой удар ножа.
И рухнул на пол мертвый царь, песок в зубах кроша.

Склонился, вытирая кровь над телом, древний жрец.
Шепча. - Я говорил тебе, неверующий глупец.
Лишь мы имеем знаний власть! А вы у наших ног!
Ты попытался все украсть и даже что то смог.
Но тайна мной соблюдена. Прощай надменный царь.
Любые происки ума прервать сумеет сталь.