Автор: Последний Первый
Рейтинг автора: 6
Рейтинг критика: 0
Дата публикации - 14.01.2014 - 17:54
Другие стихотворения автора
Рейтинг 1
| Дата: 13.01.2014 - 13:18
Рейтинг 0
| Дата: 16.01.2014 - 16:21
Рейтинг 1
| Дата: 15.01.2014 - 15:00
Рейтинг 0
| Дата: 16.01.2014 - 15:50
Поиск по сайту
на сайте: в интернете:

Читай, читатель! Лучшее со всей стихидлы

Лучшее тебе собираю я. Читай, учись, перечитывай! Если не глуп, и до конца, конечно, сможешь. Удачи!



* * *
Вены дорожные,
Тромбы машинные,
Лёгкие, сложные
Склоки мышиные.

Город заснеженный,
Житель растаявший,
Склочный, изнеженный,
Всеубегающий.

Мрамор и золото,
Деньги хрустящие,
День перемолотый
На настоящее.

Дело отплывшее,
Ночь алкогольная,
Яркая, слышная,
Самодовольная.

Утро карающе,
Тело голодное.
Круг пожирающий,
Клеточка модная.

март-апрель 2013




***
Всемирная осень:
Металлический листопад,
Ядерные грибы,
Кровавые ягоды.

12.06.2013.


Моя свобода

Буря сладких надежд и никчёмной борьбы
Диссидентов, оставшихся так не причём,
Пробежавших на месте весь долгий свой путь,
Пропустивших единственный свой поворот.

Дохлый вздох угасающей красной звезды,
Неожиданный славный культурный балет,
С выступлением танца трясущихся рук,
Тройка дней, вдруг унёсшая всё в никуда.

Новый, дивный, наставший распущенный мир,
И страна, изорвавши пятнадцать оков,
Вперемешку с поминками праздничный день,
И парад демократий и разной войны.

Пара лет громких стычек, торжественный залп,
Как шампанского пробка по люстре — долой,
Закопчённый в неравном бою Белый дом,
Долгожданной свободы испущенный стон —

Тихо стонет под градом дубинок и пуль,
Умирая в гниющий девяностыми труп,
Разлагаясь в двухтысячных сытость червей
Настоящего дня нескончаемой ночи.

04/05-10.06.2013




Электричное

Люди в вагоне варятся,
Варятся, да варятся —
Вкусный суп РЖД
из потов и человечины.
Торговцы по вкусу.

А люди в тамбуре хрустят голосами,
хрустят, как хлебцы,
черствеют ноги,
летают крошки,
набита пачка.
И больше Солнца!
Кипит солянка
лиц, слов и судеб.

Вкусное блюдо РЖД
в поезде-ресторане!

12.07.2013.



Государство (специально для Лони, лол)

О-го-го!
Су-су-су...
ДАР! ДАР! ДАР!
Ство-ство-сво...

16.07.2013.





Видение

Над неоглядным и гладким жирным чернозёмом светит слепящее солнце.Зачерпнёшь рукой - утонешь в червях. Безжизненность пугает и является ложной. Об этом узнаешь, попав в холодную тень ледяных руин циклопического бетонного короба. А короб набит приводами и шестернями, мельчайшими шестернями, голиафными шестернями, всё в ржавчине и еле двигается. 
А откуда-то из глубины слышен стук, звон капель и запах крови.
Вдруг из-за спины, издалека всё более нарастающий давящий гул, оглядываешься — летит блестящий на солнце клубок роя пуль, только успей забежать в короб, за стенку, да надейся, что не учуют. 
-Задерживая дыхание-
И исчезает рой за пределами поля видимости в глубине поля чернозёма. 

Выйти, чертыхаясь, крестясь, дальше идти в дрожащем от жары воздухе. Где-то на горизонте, так вдали, что ничего не слышно, лишь картинка, как будто звук отключили, несётся золотая повозка, а перед ней тройка, а позади алый вихрь.
-Несётся и исчезает- 
И снова звенящая пустота. Шаги. Натыкаешься на утопленный в землю, торчащий носом деревянный корабль, да впереди разбросаны, валяются пустые бурлацкие лямки.
В безоблачном небе маячит непонятное. 
Русское Поле Экспериментов

14.07.2013











ДНК страны бескрайней

Светлое завтра из пошлого вчера
Перегорело, как лампа Ильича —
Путевой фонарь разбит был, сдох и стал последней каплей —
Пьяно, и в пропасть, как белка в колесе.

Новое утро — приманка новых пут,
Хоровод вождей в пирушке плясок на костях —
ДНК страны бескрайней, как спираль цепей и прутьев —
Рьяно, и в путь, по ступеням винтовым.

Сквозь апатию и злобу, зябкий страх,
По истлевшим трупам не сумевших беглецов —
В толщине бетонных стен долбить лопаткой путь на волю —
Сердце — последний огонь в мазутной тьме.

Новая свобода поменять цвета оков,
Обречённой волей из желаний перемен —
Просвещение выбирает новых фюреров и верит —
Пьяно, и в пропасть, как белка в колесе.

24.08.2013.







Спросонья

Утро.
Улица.
Столица.
Дома
выпятили лепниной обросшие лица.
Им бы побриться.

лето 2012 - 31.08.13.



Морг

По гробницам галерейным
расфасовано искусство,
Революцию пришибли,
усадили за витрину,
обкололи ядом транков,
букв смирительной рубашкой
обкрутили, затянули,
перепутали заумью,

постучи — не достучишься,
подкрадись — не подберёшься —
глянь, мигает тихий датчик,
растянувшийся в ухмылке —

Прочитай быстрей в "Афише",
покупай скорей билетик,
побунтуй, о, стильный хипстер,
до закрытия музея,
всколыхни, великий автор,
в сотый раз открой глаза мне,
в перерыве за бокалом
обсуждая светский раут.

Хорошо как! Глубоко так!
Просвещённо! Креативно.

06.09.13.




Внутри воображения

В кромешной тьме струной дрожит тропа,
Мелькает свет, 
Как стробоскоп,
Шаги из слов выделывают па
В пучину лет,
И в тромб, и в скоп,
Наощупь, брызжет синий фейерверк,
Тропа визжит,
Скрутившись в ком;
Мешаясь в ароматный "Fairy" вер —
Отмыть весь жир,
Свернув на том,

Дорога переходит в твёрдый строй,
В горячий сплав,
В горящий лёд,
Ведя непримиримый вечный бой,
Пускаясь вплавь,
Взрывая гнёт,
Яичницей расплылись небеса,
Болтая снег,
Желток печёт,
Путями острия и колеса,
Смелькая в бег,
Наперечёт.

04.09.13.






Огонь

I
Огонёк зажигалки рвётся сорваться —
Прометей в цепях;
Скоро колючий клюв сигареты возвратится клевать его печень.
А он бьётся, бьётся, как в последний раз,
Хочет зажечь собою весь мир…

II
Проповедник неудачник заблудился в кресте,
Слился с деревяшкой,
Стал одним из тысячи резных истуканов,
Которые заваливают дарами
с просьбами о дожде
о сочной женщине
о смерти врага
о жизни сына

Облили золотом, 
Обжёг глотку горячий металл,
Полезла варёная кожа,
Обдало жаром лёгкие,
Из-под золота невозможно говорить,
Из-под золота до бессилия невозможно говорить!
Никто не услышал,
Никто не внял.

Расшифровывали обрывки фраз
Другие, —
напрашивающиеся на участь деревяшки,
Другие —
желающие чего-то не того,
Пока лучше всех не услышал,
Громче всех не разобрал
С юности навечно наивный,
Глядящий с фотокарточки в дымке бороды Волхва.

У Богов странные представления о добре,
У Бога плохой глазомер,
С большой любовью —
Душащей любовью истеричной матери, 
ломающей жизнь сыну обволакивающей заботой
—Лес рубят — щепки летят,
Сотни щеп, но кому дело до деревьев,
Вся щепа во имя Великого Костра,
Угодишь — не прогадаешь!

Ковчег порубили туда же,
Праведник с радостью утонул первым,
Захлестнулся мир в реках крови,
В даре вина во имя великого празднества!

Потоки сметали
Нарывающиеся гноем волдыри прошлого,
Забитые воспалённым за века страданием,
Не терпящие ожидания,
Исключающие пощаду,
Сметали, скидывали, вздымали…
Дым, да пена.

А зло закалялось
До своего совершенного состояния —
Из прежней мягкой вязкости
В гладкий холод,
В заточенный штык,
В отточенный механизм.

И как всякий раз, когда ярче всего, что было,
Казалось, вторилось, что это и есть Последний, решительный бой,
Что скоро четверо стуком копыт заставят со страхом глядеть куда-то вверх,
Что пробудится Дракон.

Надежды сносились
Тоннами взрывчатки,
Надежды отстраивались
С остервенелым безумием,
Грохочет поезд,
несётся на раскалённых рельсах,
Грохочут станки
в каменных исполинах,
Грохочут взрывы
в бескрайней плоти полигонов.

Ничего не стоит 
В масштабах созревшего плода Мира,
Что десяток учеников
Заменился на сотню,
Что ослик именем прогресса может стать
Ржавой яхтой,
Ничто, на фоне рассветного знамени всё той же
Любви и Цели 
её воплощения всем и каждому!

Чудеса вновь творились на глазах миллионов,
Горстка свято веривших гнала армии,
А мир распускался благой вестью,
Отдаваясь в крепкие руки Воображения,
И дышалось Весной, в преддверии Всемирного Мая!

Не давая сидеть на месте, 
Не давая успокоиться,
Требуя "Вперёд!"
Куда и шёл он снова.
Он шёл всё туда же.

Облитый горячим золотом крест 
стёк пулями в одинокую комнату
простой деревенской школы.
Проповедник опять заблудился насквозь,
Проповедник опять всецело ушёл не туда.
Только где-то осталась валяться —
ожидая испуганно с влажным взглядом
потерявшегося ребёнка: "подберут, подхватят" —
разгорячённым бьющимся комком
его неправильно понятая
неправильно выраженная 
Любовь.

III
Как закинутый в ненасытное брюхо Петропавловки
В ледяной камере
Записывал,
Посмеиваясь,
с озорным блеском из-под очков,
С привычной полушутливой
надменностью в лице,
Улыбаясь,
Повторял:
"Вы, братцы, не унывайте, всё легче, чем кажется, всё просто, не верите?
А нам бы только делать!"

Как стоял у Казанского,
Обречённо,
Ни на что не надеясь,
Самоотверженно толкая
Нависшую впереди сорокалетнюю глыбу,
Потому что: "Так надо!"
Потому что иначе нельзя,

Как был готов умереть,
Как не сомневался,
Потому что "Мы — две воюющие стороны"
Но ждал, завидев детскую речь,
Ждал,
Потому что верил,

Как среди брызжущих,
Пропитанных металлом и кровью
Комьев сырой земли
Вышел, 
Будто из окна,
Будто в пропасть,
Крикнув:
"А у нас всё-таки получится!" -
Прошит пулемётом,

Как шагал и падал,
Рассекал в кровь,
Разгорался, гас,
Воскресал, где было невозможно,
Будто рождённый Весной,
Будто только и живущий ею,
Будто без неё и прожить нельзя,
А если и неминуемо сгниёт Осенью
вся искрящаяся свежая листва,
Разве это повод
Соблазниться заманчивой ухмылкой петли
В первых числах мая?

Как сидит невиновный у решётки,
Жадно ловя редкие взгляды Солнца,
Всеми покинутый и окружённый
В развитой и не задумывающейся моде
На самоуверенно самооблюбованную 
веселящуюся стайную 
непререкаемо гогочущую 
инстинктивную коричневеющую
Ненависть, 
В причитании,
Что можно было бы отсидеться
В собственной тюрьме —
Где куда невыносимей,
Где убийственно невыносимей! —
Всё ещё верящий,
Всё ещё пронзительно чувствующий
Колотящийся на ветру
Красный ошмёток флага 
В груди,
И растрескавшимися губами
Уверенно
Шепчущий:
"Всё
Ещё 
Будет!"

Как факел, способный прожить, только сгорев дотла.

14-18(19).09.13.








Подбоченившись Бродским весело рассуждать о поэзии

Что такое поэзия? Это, простите, 
Расползание слов по моей орбите, 
Совокупность туманностей прошлых знаков, 
Чей язык, однако, слегка инаков, И
ли даже слишком, что, впрочем, точно, 
Не спасает его от кончины точкой, 
В чём и есть фатализм для любого слова — 
Невозможность быть постоянно новым. 
А стремление быть им — как суть поэтов, 
Ухватив компактно всю быль при этом, 
Оставаясь свежим под знаком "Вечность", 
Либо сгинув токами в бесконечность; 

Что я сделал, боже! Такая рифма —
Как движение лодки на когти рифа, 
То есть проще - провальна. Но здесь, однако, 
Я собрал зерно стихотворных злаков — 
То технично посметь рассказать простое, 
В форме самых вычурнейших построек. 
А сказать, как есть — то, поймите, братцы, 
Не поэт, а след от рекламных акций, 
Безобразие, скука и масскультура, 
Шлюховатая эта больная дура. 

Ну а я не кончил — во всяких смыслах — 
Продолжая расплёскивать с коромысла 
Дошагавшей в бронзу заплечной ноши, 
Разложившейся в массе к прыщам на коже — 

Обыватель горазд поиграть в героя, 
И любому, что ярко, тем яму роет, 
Наряжаясь за ужином в трость и баки, 
Лишь бы стать не хуже экранной бяки; 
Где важнее сути есть вид снаружи, 
В чём наш друг, конечно, давно натружен, 

Потому бумага вбирает клоны 
Одинаковых шуточек и поклонов, 
Одинаковых слёз и конструкций нищих
Под ловушкой того, что никто не ищет 
Улучшений. Но я — не злодей из книжек, 
И скажу, что это ничуть не ниже, 
Чем цитаты классиков. Всё отличие 
В неумении сдерживать неприличие, 
Только чувства, порою, куда правдивей, 
Чем в оточенной старой классичной льдине, 
Что, замечу без паузы, не оправдание 
Для заплывшего гаденьким "Я!" рыдания.

27.09.13.




Кому на Руси жить...

Гомон праведных идей — словно стая голубей,
Вдруг распуганных толпой из тяжёлых сапогов,
Голубь мира — ставший тьмой, почерневший, весь в грязи
В жёсткой корке из плевков, юной крови старых ран.
Он уселся отдохнуть, опустил свои глаза,
Провод скользкий и сырой, а рубильник грянул вниз.
Лужа встретит жаркий труп. Булькнет, брякнет, поглотит.
Хищно стыло будет ждать вид голубки в небесах.

Хорошо ли? Хорошо!

Это наш круговорот
От избушки до ворот,
От ворот — в соседний двор,
Где родился хитрый вор

— Не сумевший откусить —

А затем — опять домой,
Где тиран, но только свой,
Где старухи и дома
Будут крючиться всегда—
Улыбаться и вздыхать

—Где дороги — как река,
где река — взамен дорог,
Где смешались крест Христа
и дубеющий Сварог—

Где, скрутив в бараний рог —

Будут резать, будут бить, передерживать, водить
Сорок жизней, вместо лет — так и не найдя ответ.
То ли солнце, то ли ночь, то ли сын, а то ли дочь,
То ли метр, то ль аршин, то ли кубок, то ль кувшин —
Ни измеришь, ни найдёшь. Не поверишь — не поймёшь.
Veni, vidi — после — vici, а иначе — чем гордиться?
Больше, дальше, глубже, выше! По периметру до вышек,
Чтоб подняться, да упасть! Чтобы снова - в рост, да в пасть,
В пот, и в кровь, и в порошок...                                 
Хорошо ли?                            
Хорошо!

07.10.13.




(Про)стихотворное

Пьяные штуки на трезвую голову,
Первые зори разбитой З/зари,
В теле разлилось горячее олово,
В лёгких плескается свежий зарин,

Смерть коготочком щекочется ласково,
Но не способна пройти сквозь стекло,
Бледно лицо, пересыпано масками,
Капля за каплей их время стекло,

Вихрь кружится в пустынном сознании,
А конденсатор набитый поёт,
Белая правда идёт на заклание
И растопляет кручинистый лёд,

Хочешь не хочешь, а тайное явится,
Да и вдобавок всё то, что не знал,
Страхи сметает шипастая палица,
Общего поля открытый канал,

Небо смешается с физиологией,
Божье с безбожием, юмор с бедой,
Не унесу от волны этой ноги я,
Да и к чему, я же точно такой,

Это является будто бы приступы —
Биться в конвульсиях душащих слов —
Падая в пропасть, хвататься за выступы —
Вечный охотник схватил свой улов.

23.10.13.





***
Слиплись в пустоту зазеркалья,
Прыгая в своём осознании,
Небо развалилось под лужу,
Лужа распласталась по небу,

Пара отражений друг на дружку глядят,

Треснули под грузом колени,
Стиснулись под яростью раны,
Вздрогнула, калечась, припрыжка,
Вспыхнуло, окрикнув, молчание,

След пошёл по снегу, только сам по себе,

Сердце колошматится в двери,
Будто от нагнавшей погони,
Будто его скоро за ножки
Схватят, отдирая, утащат,

Нежным коготочком зверь щекочет порог,

Тихо на безлюдном пространстве,
Едут с двух сторон по дороге,
Мчатся огонёчки навстречу,
Ярко, словно лезвия ножниц —

Прыгнул, проскочив их аккуратный капкан,

Молотом закончили Солнце,
День увековечив ударом,
Памятник поставили утру
Вечный, потому что бегущий

Краски листопадом окропили слепца.

14.11.13.







* * * 
Шаг - 
Хруст: 
Снег? 
Кость? 

Мир? - 
Пуст(ь).
Я - 
гость.

21.12.13.


***
Ручьи застывшие холодных рельс -
Они укажут нам вернейший путь,
Они расскажут нам, и скажут: "пусть"
Они отправят нас в колёсно-фарный рейс;

Они обнимут нас железкой лап,
Они подкинут нас, как любящий отец,
Они - не ведают начало и конец,
Они расходятся в столпы морозных ламп,

Они скромсают нас, прикинувшись ножом,
Они искупят нас, сложившись двое в крест,
Они не сдвинуться с постигнутых им мест,
Они свернуться уроборосным ужом,

Пересе(й)час(ь)

21.12.13.



30.12.13.

В который раз
через несколько секунд
Бьют топором
На бегущем колесе
засечку - пыль
беспокойный взгляд назад
в пустых руках
показавшаяся жизнь:

разлитый свет
и покинутый чулан
растёт рюкзак
за расправленной спиной
простая боль
улыбается, как мать
под грудой дней,
навалившихся на след -
скрипучий снег,
рой метели, сотни жал,
Когда не жаль
И не радостно на миг,

Не видно лиц,
Только в памяти есть взгляд
Один, как тьма
На морозных небесах
Не надо слов
Мысли ловят на крючок,
Утопит быль
Алкогольно-дымный гул,
Чтоб убежать
поскорее в эту даль
здесь люди вьют
хороводы на костях,

Играет нить,
разделяясь в сотни струн,
И каждый прав,
Замерев в своём окне,
Несметный вихрь
Музицирует и спит,
Как ураган,
Да восьмёрка на боку...











Изыскания о мухах в светильнике

I

Ох, поэтов, как мух в светильнике,
Летят на лампочку чего-то душного
или душевного, как правильно?
Как моль к шубе липнут.

Испокон веков так, но сейчас больше всего электричества,
И их тоже, соответственно, всё больше-больше-больше-больше.
Или просто видно лучше, чёрт его знает.

И всё это дело их вроде как растёт,
Но при этом уменьшается, да уменьшается.
Я уж жду не дождусь, когда пустынноголовые заумныши
Начнут одними троеточиями писать.
Но вообще я не это имел в виду, с мысли сбился.
(Это, кстати, надо для разговора о нынешнем письменно-устном общении оставить,
хотя троеточия тут не совсем к месту, хоть их, как универсальный углубитель сказанного
везде и лепят, но при этом знаки препинания парадоксально вообще нигде не употребляют
(хоть троеточия везде и лепят),
Тут скорее одними пробелами говорить будут. Ну, то есть, одними эмоциями, грубо говоря,
но при этом только письменно, даже рядышком когда сидишь, в экран тыкая. Каменный век!
Ну, прогресс, язык в будущее идёт, что поделать, он штука живая, одни правила, как я, мёртвые)

Так вот, дело их поэтическое растёт-растёт, и вообще как лифт в космос,
А при этом уменьшается-уменьшается-уменьшается.
Я, вон, недавно книжку современной поэзии, как поле степное бескрайнее открыл,
на свежести тысячи ветров, и чуть в вакууме не захлебнулся,
еле сил хватило дверцу захлопнуть,
да на лавочку с одной единственной доскою со старыми надписями на окраине городка
воздуха надышаться выбежать.
Выбежал, добежал запыхавшись, бухнулся, минут десять на всё вокруг, как в первый раз, оглядывался;
выглядел, закрыл глаза, сижу и думаю.
Я один, почему так, в упор не знаю? Наверное, один, потому что остальные умные.
Один я Иван-дурак, да и вообще не Иван. Но тоже имя простое.



II

Я как стихи пишу?
Сижу (или хожу, если совсем уж невозможно),
Чувствую, что что-то совсем не то,
И внутри как-то невыносимо пусто,
А с другой стороны - вот-вот взорвёшься как будто.
Давит-давит-давит.
А потом в одну секунду, ни с того, ни с сего - как плотину прорвало,
Я как будто насквозь вымоченную в воде губку выжимаю-выжимаю-выжимаю,
Изо всех сил выжимаю, потому что если хоть капелька останется,
Она внутри так стухнет, что всю жизнь отравит.
И под озверелым потоком этой внутренней чепухи бумага размокает-размокает-размокает,
Пока во что-то осмысленное не превратится.

И вот тут сразу хорошо становится.

Крутишь в руках эту вещицу, как ребёночка,
Радуешься, не веришь, не уж-то это из меня-то получилось?
И плевать, что через пару дней ребёночек уродом и дауном окажется,
Он сейчас самый что ни на есть лучший.

И внутри сразу как-то легко, пусто, и дышать свежо,
И активно становится, и какая-то самодостаточность и наполненность ощущается.

p.s. А если у кого во время чтения возникли пошленькие ассоциации - я не виноват.
Я стихи пишу. Пока!

20.08.13.



БОНУС:

***
Большие чёрные стаканы
Большие черные стаканы
Большие чёрные стаканы
СТОЯТ 
как белые и маленькие

  • Currently 0.00/5

Рейтинг стихотворения: 0.0
0 человек проголосовало

Голосовать имеют возможность только зарегистрированные пользователи!
зарегистрироваться

 

Добавить свой комментарий:
Оставлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи
  • Евгений vess   ip адрес:85.26.241.25
    дата:2014-01-14 18:03

    молекулы
  • Ёкарныбабаев   ip адрес:82.145.221.90
    дата:2014-01-14 18:07

    Че по второму кругу-то? Это уже джинса. По третьему будет Гербалайф.
  • АННА ВОЛГИНА (КОРФФ)   ip адрес:91.121.158.63
    дата:2014-01-14 21:54

    АВТОР ПОЛАГАЕТ, ЧТО С ПЕРВОГО РАЗА ДО НАС НЕ ДОХОДИТ ))