Автор: Казачьи Стихи
Рейтинг автора: 4
Рейтинг критика: 0
Дата публикации - 02.07.2014 - 12:02
Другие стихотворения автора
Рейтинг 0
| Дата: 27.07.2015 - 09:24
Рейтинг 0
| Дата: 02.07.2014 - 12:05
Рейтинг 5
| Дата: 30.06.2014 - 11:34
Рейтинг 0
| Дата: 02.07.2014 - 11:32
Поиск по сайту
на сайте: в интернете:

Я ДОНУ ПЕЛ.

Помяни нас в небе, Пресвятая Дева,
Перед Богом снова вспомни казаков,
Что в молитвах тёплых и степных напевах,
В рук делах суетных - помнят Твой Покров.
Поляков Павел Сергеевич родился 20 декабря 1902 г. на отцовском хуторе Разуваев у юрта станицы Островской, Даниловского района, Волгоградской Области. Учился в реальном училище г. Камышина. С отступающими частями Донской армии, вместе с родителями перешёл границу Грузии, похоронив в Поти мать, переехал в Крым, После эмиграции, в Югославии, окончил курс философского факультета в Белградском университете, работал чиновником Югославского Министерства народного образования. Затем с дочкой Наташей проживал в Мюнхене в Германии. В литературе, как и в политике, он остается бойцом за казачьи идеалы, поэтом, гражданином, певцом казачьей судьбы, бардом возрождения родного народа. И если бы его темы касались глубоких общечеловеческих проблем, он бы выдвинулся в ряд корифеев мировой поэзии, но поэт живет только казачьими радостями и бедами, его гложет только казачья скорбь. Звучным красочным голосом гремит протест против судьбы, истерзанного, изнывающего по концлагерям и гулагам казачьего народа. Умер поэт 13 октября 1991 г. В России изданы: сборник его стихов «Казачьи слава и печаль» объемом 460 страниц и роман «Смерть Тихого Дона» объемом 720 страниц.

ПОЭЗИЯ ПОЛЯКОВА П. С.
В стихотворениях Полякова П.С. звучат нотки восстания против несправедливости судьбы, посланной его любимому краю столько тяжёлых испытаний, и даже богоборческие мотивы, но затаённая в глубине души вера в Бога преодолевает и преображает их…
Слава Богу – ОН нам не дал
Мысли подлой – покориться!
А внушил нам дальше волю
Против зла нещадно биться.
Или:
Боже наш Великий! В темноте столетий
Нам светила вера в правоту Твою
И мы твёрдо знаем – будем мы, как дети,
Под Твоим Покровом у Тебя в Раю.
Россия, Указом Президента 632 от 15 июня 1992г. официально признала факт, что казаки это этнический народ в отношении которого большевиками-коммунистами был учинен ГЕНОЦИД и
Поляков П.С. вправе называть врагами устроителей этого Геноцида
принёсшего столько страданий его народу..


МАТЬ
Там лишь небо осталось такое
Как когда-то у нас в старину,
Да казачее солнце степное
По утрам серебрится в Дону.
Да весенние ветры целуют
Краснотал, солонцы, камыши,
И тоскуют, тоскуют, тоскуют
Ковыли в полуночной тиши.
Выйдет, выйдет она за станицу,
И к глазам полушалок прижмет.
И с горячею режущей болью,
Вспоминая, заплачет она
И слезами, как горькою солью,
Окропит сыновей имена.
Сыновья...
Разлетелись по свету,
Растерялися в землях чужих,
Там, где нет ни любви, ни привета,
Там, где нет утешенья для них.
Не ходи, не ходи за станицу,
Поседевшая старая мать,
То, что нам на завалинках снится,
Лишь забытые Богом страницы
И тому никогда не бывать.

***
И когда казачьи кости
Поисточат черви злые,
И тогда я не забуду
Степи наши голубые.
И совсем смешавшись с прахом,
Став землей в сырой могиле,
Буду видеть сны о Воле,
О казачьей павшей Силе.
А когда трубы Господней
Зов услышу Твой, Спаситель,
Выйду я как грешник, каясь,
И — как страшный обвинитель —
Я во всем, во всем признаюсь
В чем я, Павел, Богу грешен,
Но — Казак — скажу я Богу
Почему я безутешен.
Подниму я взор усталый,
Прямо в очи Богу гляну,
Покажу тоски казачьей
Огневую, злую рану.
И спрошу: за что, Великий,
Почему казнил Ты, Боже?
Почему Ты племя наше
Так нещадно уничтожил?
Разве были виноваты
Дети наши, наши жены?
Кто вернет нам рай на землю,
Тихий Дон — врагом сожженный?
И тогда, в тоске великой,
Лишь о нем, отце, рыдая,
Откажусь я от награды,
Не приму иного рая.
Пусть в Гиене я закончу,
В адском пламени сгорая,
Эти муки будут легче,
Чем тоска о Вольном Крае.

КАЗАЧКЕ

Отче наш… звенят слова молитвы…
Трупы турок покрывают вал…
Ты в Азове не боялась битвы
И в руке дымился самопал.

Веря свято Покрову Пречистой
Ты за мужем на валы пошла
И шипя, по склонам травянистым,
Полилась кипящая смола.

А потом… Ах, сотни, сотни вёсен
Сыновей ты снаряжала в бой,
Знала ты, что пули их покосят
И немела от тоски глухой.

Нет на свете добывавших славу.
Дует он горячий суховей,
Пригибает золотые травы
На могиле брошенной твоей…

Мы - ушли… И песни мы сложили
Всё своё сыновне полюбя
И тебя, родная не забыли
И стихи сложили про тебя.

Сколько слёз твои пролили очи,
Сколько болей затаила грудь…
Отче наш! В грядущей, страшной ночи,
Освети ей, мученице, путь.

ДОЧКЕ НА НОВЫЙ ГОД
Всё ты будешь вспоминать, Наташа
Мелочи, быть может – ерунду,
В дни, когда в хатёнку нашу,
В наш курень я больше не войду.
Помнишь ты, как часто пообедав,
Говорили тихо мы вдвоём,
Вспоминали старенького деда,
Оставаясь долго за столом.
Вчерами, трудный день отмаяв,
Сколько, сколько ты просила раз
Повторить про хутор Разуваев
Мой не хитрый, мой простой рассказ.
Жизни боли наконец изведав,
Всё стерпев, что приготовит Бог,
Не забудь своих казачьих дедов,
Свет степной, свой Угол и Порог.
Не забудь ты никогда Наташа,
Про казачье горе и беду,
Вспоминай про эту славу нашу
И тогда, когда я - не приду.

***
Рубахи ворот разорву…
И, слёз ни от кого не пряча,
Шагну. Свалюсь в ковыль-траву,
Заплачу. В радости заплачу,
И землю дедов обниму,
Её дыхание почуя…
И что я в этот миг пойму,
Всё, как причастие, приму,
Как сердца исповедь немую.

БОЙТЕСЬ
Бойтесь… когда молодые
Крылья устанут в полёте…
Разве о сини небесной
Сами вы гимны споёте?
Бойтесь… когда молодые
Очи слеза затуманит…
Кто вам расскажет, что дали
Силой волшебною манят?
Бойтесь,,, когда молодое
Сердце сожмётся от боли…
В ком же вы отклик найдете
Сказке о пламенной Воле?
Бойтесь… коль голос зовущий
В страшной тоске оборвётся…
Чьим же призывам горячим
Ваша душа отзовётся?
Крылья, что к небу взметались,
В солнечных яхонтах рдели…
Бойтесь… коль данное Богом
Вы сохранить не сумели!

БАВАРСКАЯ ПЕСНЯ
С мыслей этой надо примириться
И себе потвёрже втолковать,
Что моей Берёзовской станицы
В жизни мне вовек не увидать.

И поняв, что улетели годы,
И что дней ушедших не вернуть,
Покоряясь велениям природы
Подседлать на безвозвратный путь

Дон-отец ты кровью захлебнулся,
Так прими ж последний мой привет,
Над тобой зарницею взметнулся
Вольной-воли догоревший свет.


ВОТ И ВСЁ
Вот и всё!
А как же страшно много
По-пустому улетевших лет
Ни тебе пустынная дорога
На которой утешенья нет.
Что ни шаг - напрасная утрата,
Что ни день – потеря, жертва, кровь,
А в конце холодная расплата
За мечту, за веру, за любовь.
За любовь к чубатому народу
Что, поднявшись в буре и огне,
Жизнь отдал за призраки свободы!
Веру в Правду передавши мне.
Веру в Правду… с песней, как в угаре,
С Дона нёс. И выбился из сил,
И теперь вот, в голубом Изаре,
Душу я под песни утопил.
Вот и всё!
О жертвах о казачьих
Здесь кровавый повторился сказ.
Здесь, где Запад скопом бьёт лежачих,
Где последних доканают нас.

***
Коль уж слишком темно у меня в курене,
Покупаю тогда я цветы…
Одному, в тишине, снова кажется мне,
Что пришла неожиданно ты.

Этих роз и гвоздик разливное вино
Говорит о тебе. Об улыбке твоей.
Пусть в дождливой ночи потемнело окно,
Мне с цветами – с тобою – теплей.

ВНОВЬ СОШЛИСЬ
Вновь сошлись они сегодня
Эти маленькие люди…
Перемрут и мир культурный
Сразу славу их забудет.
Мефистофелей меж ними,
Иль следа творений Гете,
Иль Шекспира, иль Толстого,
Вы конечно не найдете.
Это сеятели были,
В степь, весной, зарею ранней,
Помолившись, выезжали.
И блюдя обычай древний,
Дон седой любя без меры,
Бились долго и кроваво
За свою святую веру.
И ушли. Навек оставя
Славных прадедов могилы,
Вера в их казачье Право
Их навеки погубила.
А культурный мир, в союзе
С тем, кому правеж не внове,
Перебил их. Строить начал
Жизнь свою на ихней крови.
Уцелевшие, сбираясь
Раз в году в чужом Тироле,
Говорят Творцу на небе
О своих о страшных болях.
Я слыхал молитвы эти
И играл я с ними песни,
Понял я – нет больше жертвы,
Веры в мире - нет чудесней…
Все пройдет, растает, сгинет,
Как туманы по-над Дравой,
Но по Альпам песни эти
Прозвучат казачьей славой.

ОСЕНЬ
Зачалися осенние грозы,
И стекая на мутном окне,
Побежали несчетные слёзы
И напомнили прошлое мне.

Призакрылися тучами горы,
И туманы в лощинах легли,
Облака, в винцерадах, дозором
Над буграми охлюпкой пошли.

Дни бегут, пролетают, проходят,
Что ж, гляди веселее, старик,
Пролежал ты своё половодье
Под отчаянный чибиса крик.

И в степном опалившись пожаре
Всё, отдавши лихому огню,
С винтаря заржавевшего вдарил
По заплывшему в море коню.

За тобой он поплыл… дальше что же?
Ах, пустые считая года,
Жизнь свою ты без радости прожил,
Вспоминая тот выстрел тогда.

Часто, часто ты мазал стреляя.
Только в этот, последний-то раз,
Угодила та пуля лихая
В лошадиный испуганный глаз…

Зачалися осенние грозы,
Капли мутные в тёмном окне,
Будто давние горькие слёзы
По убитом под Сочи коне.

ЗАПАДНЫМ ПОЛИТИКАМ
Не удивляйтесь, что вас бьют.
Вы получили по заслугам,
Орали вы на целый свет,
Хвалясь московским вашим другом.
Но «добрый Джо» издох в Москве.
Собачья смерть лихой собаке.
В испуге долго ждали вы
Конца кремлевской гнусной драки.
И вот в российском трепаке,
Никита выскочил на сцену.
На ваш восторг ответил он,
В Берлине вам построив стену,
Чем дальше в лес, тем больше дров:
На Кубе. В Африке, в эфире,
Растет ваш список дураков
И все теснее в вашем мире.
Взлелеян вами красный хам
И он плюет вам прямо в рожи.
Руками ваших же ослов
Он вас спокойно уничтожит.

ВОСТОК И ЗАПАД
Лобные места –
Сибирь, Гулаг, погосты –
Свято – ленинская русская земля…
А на Западе
Лишь жалкие прохвосты,
Кровью выданных (под Лиенцем)
Торгующая тля.


УМРУ
Умру. Но нет – не замолчу!
Стихов моих напев свободы,
Как четверговую свечу,
Оставлю вольному народу.
И будут в бесконечных снах
Мне наши чудиться станицы.

И будут там читать стихи,
А ангелы – листать страницы.

ПОЭТУ
Не пой поэт, а замолчи.
Любви твоей. Живой и пылкой,
Угаснут светлые лучи
Под хама гнусною ухмылкой.
Он все загадит, загрязнит,
И зависть подлою змеею
Вслед за тобою зашипит
И брызнет бешенной слюною.
Живи в себе, в миру своем,
Куда пойдешь, открыв забрало?
Одно лишь знай - твоим огнем
Горит Извечное Начало.
Знай, в наши дни он, хам, - сильней
И ты никак теперь не в моде,
И нет, не песнею твоей
Будить ее, любовь в народе.
Под пьяный рёв, визг и тосты,
Не слышен ты. Молчи, поэт,
Не нужен ты. Нужны – прохвосты.

ДАРИНКЕ БРАНКОВИЧ.
Близко, близко край подходит,
Скоро я в могилу лягу, —
Ухожу на службу Богу
Дать последнюю присягу.

Близко, близко... ветры стонут...
Тихо всё... чужая хата...
На крючке запела ставня:
«Все уходят без возврата».

Все уходят... Потемнело...
За окном шуршит солома...
Что, бывало, в это время
На Дону я делал дома?

На Дону!.. Прижавшись к печке,
Что молчишь ты, пёс унылый?
Аль и ты задумал думу
О грядущем? О могиле?..

О грядущем... — брось, родимый!..
Брось, душа твоя собачья!..
Аль не знаешь, что с тобою
Нас спасла судьба казачья.

Да, судьба. Из грязной тины,
Ни копейки не имея,
Я себе дружка в изгнаньи,
Помню, вытащил за шею...


И теперь, хвостом виляя,
Ты, в своих собачьих думах,
Надо мною не смеёшься,
Коль я роюсь в старых сумах.

В сумах старых... Вот погоны,
Снимки нашего отряда...
Вот и карточка в бумаге...
Развернуть, или не надо?

Нет не надо… Развернули ?
Поглядеть бы… Нет не надо…
Ветры в окна мне шепнули:
«Всё уходит без возврата»

Всё уходит… Ты любила,
Или так тебе казалось,
Но моё казачье сердце
Всё тогда тебе отдалось.

Всё! Гудит в трубе погода...
Почему мы верны в боли?
Слышь, кутёк, душа собачья,
Скипятить чайку нам, что ли?

Скипятим... Дугою чёрной
Кот согнулся, кот зевает...
Тень его от бледной свечки
На стене крылом махает...

Знает кот... мы выпьем чаю,
Ляжем спать... Чего же надо?
Мне же снова скажет ставня:
«Всё уходит без возврата...».

Без возврата... Ночь без края,
Без конца томит и злится...
Пёс! Ну, мне, я понимаю,
А тебе-то что не спится?

Журнал «Путь Казачества»,
г. Прага (Чехословакия),
№ ю-11 (103-104), 30 июня 1927 года


СТАНИЦА ТЕРНОВСКАЯ
В темноте, в полночи,
Гляну на икону —
От лампады тихой
Светел строгий лик.
В темноте, в полночи,
По родному Дону
В наболевшем сердце
Затаится крик...
Знаю — силы гаснут...
Не сдержусь от боли,
Не сдержу под горло
Подошедших слез
От тоски великой
По ушедшей воле,
От любви безмерной,
Что с собой унес...
Я бы плакал... плакал...
Стал бы на колени:…
Казаки! Да где же
Наш кормилец Дон?
Казаки, за нами —
Наших дедов тени,
И в ушах не молкнет
Погребальный звон...
Али черствым сердцем
Прошлое забыли,
И в душе уснувшей
Шорох трав затих,
И под серым слоем
Иноземной пыли
Потускнела слава
Рыцарей степных...
Я бы сердце вырвал
Из болящей груди, -
Не слыхать бы ночью
Зова ковылей...
Казаки. Вы что же –
Нелюди иль люди;
Или вам в изгнаньи
Умереть милей?
Иль сыны свободы
В страхе покорятся, -
И заплачет горько
Сиротой 'Кубань,
И завянут травы,
Вербы похилятся,
И затопчет лапоть
Войсковую грань…
Казаки, неужли
Дедов наших пламень
Нам; позором вечным
Суждено покрыть...
Казаки, коль с нами
Войсковому праву,
Вольному Присуду
На степи не быть...
Казаки... Папахи
И лампасы скиньте;
Распоров черкески,
Бросьте газыри —
Пусть в станицах будут
Мужики — хозявы,
Пусть царят над степью
Русские цари,
Пусть о нас, ничтожных,
Позабудут люди,
И позор великий
Ляжет лишь на нас...
А о славе дедов
Жить веками будет
В поколеньях новых
Пламенный рассказ...
В темноте, в полночи,
На икону гляну: -
От лампады светел
Взгляд святых очей...
Слышишь, Бог, нам надо
Стеньку в Атаманы
И Присуд казачий
До границ степей...
Затужил я ноне
По Степному Краю
И зашлася в сердце
Боль родной земли...
Ноне с новой верой
Песню заиграю —
Помоги мне, Боже,
Добрый час пошли...

***
Боже дай мне силы выполнить заклятье,
Не покинуть старый одинокий путь,
И Тебя ведь тоже распинали братья,
И Твоя болела от страданий грудь.
Боже, дай мне веру, дни продли до толе,
На заре свободы степи увидать,
До победы правды, до победы воли,
И победе этой песню дай сыграть
И тогда счастливый я уйду из мира.
И тебе и степи – славу пропою,
И душа поэта, веселясь в эфире,
Счастье жизни вечной обретёт в раю.


СТЕПИ
Легли они ширью великой,
Легли меж глубоких морей.
Гордилися волею дикой
Просторы безбрежных степей.
Здесь Игоря грозные рати
На гибель Господь осудил,
И трупами русичей гати
Половец коварный мостил.
И двигались орды Батыя,
И грабил, и жёг Тамерлан.
Здесь Круг зародился впервые,
И с ним - Войсковой Атаман.
И славную дикую волю
Родила бескрайняя ширь,
Ковал здесь завидную долю
Зипунный боец-богатырь.
И севера страшная сила –
Московская грозная рать —
К границам степей подходила,
И вновь обращалася вспять.
Здесь турки увидели чудо –
Не сдался им крепкий Азов.
Ермак Тимофеич отсюда
Повел за Урал казаков.
С красавицей, гордой княжною
Потешился Разин Степан.
Тряхнувши старушкой Москвою,
Погиб Пугачёв Емельян.
Великою смутой впервые
Узнала Москва казаков;
И гордо в станицы родные
Вернулся на Дон Межаков.
За вольную волюшку бился,
Но гнётом суровых годин
Раздавленный, здесь застрелился
Средь степи родной - Булавин.
И, верный всегда Атаману,
Заветы прадедов храня,
Направил в Добруджу к султану
Некрасов Донского коня.
Рождённый Донскою волною,
Граф Платов, сын вольных степей,
Стал лагерем твердой ногою
Среди Елисейских полей.
И Яков Петрович Бакланов,
Свершая по-горски намаз,
Заставил турецких султанов
Забыть навсегда про Кавказ.
И славились степи родные,
Великих рождая сынов,
И ширили грани России
Полки удалых казаков.
Здесь слава и воля родились,
И вырос казак удалой;
Здесь песня-былина сложилась,
Навеяна ширью степной.
Свободой гордилися степи,
Степь вольною вечно была –
И рабства позорные цепи
Она никогда не несла!
Над степью туман опустился...
Как некогда пал Булавин,
Так выборный наш застрелился
Донской атаман - Каледин.
Призывов его не слыхали:
За ним казаки не пошли...
И степи мы в рабство отдали,
И чести своей не спасли...
Теперь нас осталось немного,
Нас степи родные зовут:
Хоть разнятся наши дороги,
Но все они к Дону ведут!
Растут пусть могилы-курганы –
Мы скажем: достойных сынов
Рождали себе Атаманы
Ермак, Булавин, Межаков.

ГОЛОСУЮ – ЗА !
Выпью рюмку за боль и разлуку
И устало закрою глаза…
Тишина. Поднимаю руку.
Голосую – за!
За ушедшие дни и минуты,
Полстолетнюю нашу любовь,
И за руки порвавшие путы,
И за нашу священную кровь.
Но не только за эти за руки,
А и сердца размеренный ход,
Что повёл на скитанья и муки
И меня, и мой славный народ.
Догорают последние зори,
Всё короче бегущие дни,
Всё смешалось – и радость, и горе.
Боже Праведный – Степь помяни.
Ты в созвездий своём океане
Наши малые зришь ли пути?
Мы на них никогда не устанем,,
Будем петь и – идти, и идти.
Твоего не взыскуем мы рая,
С нами вера, тоска и слеза,
Мы за Войско донское шагаем,
Голосуем по-прежнему – За!
НАША ДОЛЯ
Так над нами доля злая,
Издеваясь, насмеялась,
Что навек смыкая вежды,
Тихо скажем – нам осталась
Смерть – последняя надежда.

ЗАВЕТ
Коли Бог молений тайных не услышит,
И на хутор вовсе не вернуся я,
Обращуся к людям — недругам и братьям,
Ни тоски, ни вздоха, слез не затая:
Передайте детям, расскажите внукам,
Что в земле далекой спит степной поэт,
Что душа поэта горлицей летает,
И что ей покоя в мире этом нет.
Панихид священных лучше не служите,
Не просите Бога, всё ведь знает Он,
На чужбине дальней кости соберите,
Принесите кости на родимый Дон.
Их ковыль, что пухом, ласково прикроет,
И дожди прольются из весенних тучь,
Странника Всевышний в мире упокоит,
Солнце на могилу бросит светлый луч.
Вот и будет — счастье. Вот и будет — радость.
От тоски не дрогнут тени мертвых вежд.
И просвищет ветер про потерей сладость,
Про утрат утеху. Скорбь пустых надежд.
Белград 1937

***
Поржавели брошенные пики,
Десять лет тускнели палаши,
А в Дону – от красных тряпок блики,
В алтарях полынь да повилики
И казачьей не видать души,
Не шумят станичные майданы,
Там казак и предан и гоним…
Эй, пора по всем собравшись странам
Отыскать себе нам атамана
И пойти безудержно за ним.


ОТАВА
Докошу последнюю отаву,
Тихим вздохом Поле помяну
И его умученную Славу,
И последний выстрел на Дону.
Всё ушло. А солнце на закате
И не греют, не зовут лучи.
Сказано — не думай о возврате,
Час придёт — навеки замолчи.
Унеси свои лихие боли
В никуда. В немую пустоту.
Был ты в жизни телом на приколе,
А душа — подбита на лету.
Сны твои, мечты, любовь и вера
Растворятся в синеве без дна...
Это всё бесчеловечья мера,
Что придумал людям сатана.
Что же Бог? Какие это дали
Всё сокрыли от предвечных глаз?
Аль о крови, боли и печали
Невзлюбил Он горький мой рассказ?
Докошу последнюю отаву,
Безнадёжно руки уроню...
Сатана ль казачью нашу славу
Или Бог подрезал на корню?
***
ВОРОЖИЛА ТЫ
Ворожила ты мне, говорила:
«Поседеет твоя голова,
А проклятая вражая сила
Разрастется, как в поле трава.
И узнаешь ты горечь скитаний,
И тоску безвозвратных утрат,
Лучший друг, изменивши, обманет,
И предаст заблудившийся брат.
И поймешь, почему без надежды
На кресте не легко умирать,
И смыкая усталые вежды,
Подлость близких своих испытать.
На тропе на твоей одинокой
Станет он — всё загадивший хам.
Будешь петь ты о степи широкой
Внукам, правнукам, только не нам».

ПЕСНЯ
Рождённый для песни и смерти,
Я верю, люблю и пою —
Эй... черти... весёлые черти...
Придумайте тризну мою.
Да, там, на Дону... на кургане,
Купаясь в шелку ковылей,
В предутреннем раннем тумане
Начните вы песнью моей.
Той песнью, где боль и разлука,
Где слёзы, вражда и тоска,
Где муки, предсмертные муки,
И горечь души казака...
А кончите — пляскою дикой,
Чтоб стало вам тошно самим —
Сомните ковыль с повиликой,
И пыль поднимите и дым...
Зелёным огнём пробегите
И в пламя курган обмотав,
На нём из камней соберите
Чертяку с веночком из трав.
Что б рожей противной и мерзкой
Он небу грозил и мигал,
И тенью огромною дерзко
И степи, и Дон заслонял.
«Вольное Казачество»,
г.Прага (Чехословакия),
№10, 25 апреля 1928 гли злой
МОЛЕНИЕ О ЧАШЕ
Когда от страшной боли злой
В душе звериный крик родится,
Окстись тогда. И песню пой
Об уничтоженных станицах.
Забудь суетный мир чужой,
Что жертвы не заметил нашей.
Закрой глаза. И ропот твой
Вложи моление о Чаше.

СЛАВА
Слава вам - казачьи боли,
Слава вам - казачьи песни,
Нет прекрасней вас на свете,
Нет на свете вас чудесней.
Слава вам – мильоны павших,
Матерей рыданьям – слава!
Слава вам, прикрывшим трупы,
Степовым, пахучим травам.
Вас мы, нет, не позабыли,
Не продали, не предали,
Нам и здесь в изгнаньи, снятся
Наши сказочные дали.
Слава Господу на небе
За тоску и испытанья,
За несчётные потери,
Неизмерные страданья
Слава Богу – Он нам не дал
Мысли подлой – покориться!
А внушил нам дальше волю
Против зла нещадно биться.

НОЧЬЮ
Ночью долгой думы беспрестанны
Бесконечны... жгучи... об одном...
Не зажить вам, огненные раны
На казачьем сердце на больном
Знаю твердо — до могилы надо
Донести зажженную свечу...
Пред тобою, тихая лампада,
Не ропщу, не говорю — молчу.
Покаянья слезы пламенеют,
В прогрешеньях сознаюся всех,
Лишь один упомянуть не смею
Окаянный, непростимый грех.
Смертный грех! Прадедовскую волю
Мы в московской бросили пыли
И чужие утоляя боли
У чужих лишь ненависть нашли.
Маловеры… Всемогущий Боже!
Страшен ты в отмщениях своих:
Сатана нас думал уничтожить,
Не поспел от ангелов Твоих.


Из поэмы ИВАН И ФЕНЯ
Говорить или не надо
Здесь о Крыме, о Босфоре,
О Степной Великой Буре,
О казачьем страшном горе…
Много будет песен спето,
Много книг о том напишут,
Но о всём десятой доли
Внуки наши не услышат.
Не услышат, не узнают
И понять-то нас не смогут-
Слишком зла то много было,
Слишком горя было много.
Будто вихрь прошёл по Дону.
Вымел. Вычистил. Развеял.
Будто Бог спешил разрушить,
Что ошибочно содеял.
В ночь сжигалися станицы,
В степи скот без корма падал.
И… за тысячи убитых
Возжигалися лампады.
Будто два стальных гиганта
В грудь земли когтями впились.
И поднялся дым пожарищ.
Реки кровью задымились.
А когда в Новороссийске
Кони брошенные ржали,
Мы привыкшие к несчастьям,
Слёзы тихо вытирали.
Ах! О конях пел я где-то…
Всё равно им вечна слава,
Над костями их, наверно,
Поросли степные травы.
Я в добро теперь не верю.
У меня одна примета:
Коль казак коня оставил,
Все молитвы без ответа.
Все надежды – понапрасну:
В конях - вся казачья сила,
Коли мы её лишились,
Ожидает нас могила.
Запорожцы и Некрасов
Увели коней с собою,
Мы ж поплакали над ними
И… оставили без боя…
Ну, да что там! Было дело.
Кто виновен – всё узнаем,
А пока что… чашу горя
Пьём, никак не допиваем.
Будто мало пить осталось,
Глядь – наполнилася снова.
Правда! Правда! Где-ты? Где-ты?
Кто придумал это слово?

***
А как же с Русью жили мы,
Забыв о выстреле Кондрата?
Мы стерегли замок тюрьмы
На двери собственного брата.
Всесветной славы нашей гул,
Что от Азова был нетленен,
На «усмиреньях» утонул,
На «привилегии» променян.
К Москве нанявшись палачём,
Не утолив свои печали,
Братоубийственным мечом
Друг друга мы уничтожали.
Пороли пьяных мужиков,
Рабочих били мы за стачки,-
Потомки разинских бойцов
Москве служили за подачки.
Вот эти подлые года,
Позора дикие страницы,
Из жизни нашей навсегда
Сотрём в булавинских границах.
Но только стал Москве самой
«Слабоды»жалкий призрак сниться
Мужик поднял истошный вой:
-«Казакам надо-ть потяснитца»
И потеснились казаки…
И что имели всё отдали,
Видали их и Соловки-
И на Колыме их видали.
И Дон седой, и ширь степей,
Что к древней Воле потянулись,
В крови убитых сыновей
От пули Русской захлебнулись.
Пришёл Иван. Явился он,
Прошёлся пьяною присядкой
И закурился самогон
Под балалайку и трёхрядку.
И,сбросив, древние кресты,
Могилы наши осмеяли.
О Воле светлые мечты
В навоз лаптями затоптали.
. . . . . . . . . . . . . . . .
Восстанут вольные народы,
И много соберётся нас,
На праздник истинной свободы.
Чужого права – не убьём,
И ставши снова казаками,
Мы в курене своём родном
Распоряжаться будем сами.

ГЯРОЙ
Куприян Ягорыч от соседа вышел
И домой, задами, напрямик пошёл.
Ноне там приезжий дъякон из станицы
Об нячистой силе разговор завел.

Выпито,конечно, было - до отказу,
Прениев, известно, было – завались!
Атаманец Юдин скалкой отбивалси,
А Семен и Прохор за грудки брались.

Ну, ввязалась в споры бабушка Настасья,
А у ней ухваты – первый аргумент!
Спорщики смирились. И отбой сыграли.
И порядок бабка навела в момент.

Тут Семен Степаныч, сев под образами,
И-эх-да во-от пое-хал, - песню затянул…
Куприян Ягорыч отыскал папаху,
Вышел вроде в сенцы, да и усмыгнул!

Так. идёть, конечно, Куприян Ягорыч,
На курень отцовский направленью взял.
Только под вятлою, в коноплях соседских,
Куприян Ягорыч чёрта увидал!

Из сибе чертяка дюже неказистый.
Ухи растопорил! Носа вовсе нет.
Лысый и камолый. С мордой азиатской.
И вапче – ну чистый Ленина партрет!

А глаза – што угли. Так и жжёт, треклятый
Да как залопочить: «Но, казак, пропал!
Ноне ж в преисподней ты со мною будешь!
Понял? Испужалси? Г-га! Здоров-днявал!»

«Слава богу!» - гаркнул Куприян Ягорыч.
Посинел чертяка, задом начал бить.
Вынул хрест нательный Куприян Ягорыч
И начал чертяку тем хрястом хрястить.

Дым с огнём поднялся буравлём зеленым,
Серой потянуло, чёрт сквозь земь пропал.
Куприян Ягорыч трошки испужалси,
Ну а виду, вопчем, вовсе не подал.

Тольки помаленьку бороду разгладил:
«На табе, чертяка, казака добыть!»
Огляделси – тихо. Повернул к рячушке,
Штоб никто не видел – шаровары мыть.

МЫ САМИ ВИНОВАТЫ
Казаки!
Мы сами виноваты!
Только сами виноваты мы!
Были мы лишь честные солдаты
В подворотне нашей же тюрьмы.
А когда, лихим огнем пылая,
Занялась со всех она сторон,
Мы пошли, тюремщиков спасая,
Позабыв прадедовский закон.
И в обломках рухнувшей громады,
Горя чашу осушив до дна,
Всё ж запели по иному ладу,
Старые припомнив имена.
Вспомнили Кондрата и Степана,
Про казачий вспомнили Присуд,
А на теле — огненные раны,
А тела — на кладбище несут.
Холоден, продажен, безучастен
Мир врагов и жиденьких друзей...
Казаки! Мы проморгали счастье
По вине по собственной своей.
Но чтоб дедов не пропала слава,
Чтоб её позором не покрыть,
Нам надо за Войсковое право,
На сполох по-разински звонить.
И идти, не увлекаясь мщеньем,
Волю нашу в битвах отстоять,
Лишь тогда молитву отпущенья
Сможем мы спокойно прочитать.

СЧАСТЬЕ «ПАТРИОТОВ»
Братцы! Убивайте! Мёртвых забывают,
За безвинно павших здесь никто не мстит.
Города и сёла, храмы разрушайте,
Наносите людям тысячи обид.
Пусть идеек ваших ветер бестолковый
Разнесет, завеет бугорки могил.
Поведет вас в драку проповедник новый,
Кормчий и апостол вновь открытых сил.
Вместе с ним кладбища дружно затопчите,
Тут же песни спойте те, что вам свелят,
В кучи, в толпы, в массы дружно соберитесь
И ура орите ставши к ряду ряд.
Попалив остатки старых поселений,
На корню пшеницу, и сады, и лес,
Вы для пионеров и для комсомола
Напишите сразу бодрый марш «Прогресс»,
А потом авралы, пятилетки, стройки,
И годков за сотню сможете понять,
Что без крови этой, без убийств и драки,
Всё бы можно сделать лет за двадцать пять.
Ежли ж кто-то гавкнет, выразится матом,
Придираться станет к случаю сему,
Вы его – повесьте. К стенке. На Колыму.
В жёлтый дом, В могилы. В лагеря. В тюрьму.
Все тогда поверят в новые идеи,
И что в них, идеях, тысячи чудес.
Вы ж поставьте толпы в стройные колонны
И сыграйте снова бодрый марш «Прогресс».
И пойдут за вами и полки, и роты,
И ура вам снова прокричит народ…
Так ведите ж дальше к счастью «патриотов»
И они поверят, что оно – придёт.

ИНТЕРМЕЦО
Серебрятся виски, серебрятся,
Все белей, да белей голова,
Но в сознаньи, как прежде, родятся,
Закипают, волнуя, слова.
И внезапно, в душе пробуждённой,
Зажигается искра огня,
Разгорается ночью бессонной
И таинственно кличет меня.
Не могу. Никогда не забуду,
И чебрец, и кугу, и полынь,
И спокойную поступь верблюда,
И небес васильковую синь.
Все во мне с юных лет напиталось
Перезвоном с родных хуторов
И до старости в сердце осталась
Песня меди молитвой без слов.
Хороши вы, баварские ели,
И луга, и леса, и ручьи...
Тихо плачут чужие метели,
Поминают надежды мои.

ОТРЫВОК
Поклялись мы Рек Запольных
Грани старые найти,
Поклялись мы стяг свободы
До Черкасска донести.

Нас зовёт на смерть и подвиг
Из станиц далёких звон,
За Кубань, за Терек буйный,
За родимый, тихий Дон.

Мы насилья власти чуждой
Не потерпим никогда,
Будь то царская корона
Или красная звезда.


МОЛИТВА НА ПОКРОВ
Господи! Сегодня к Твоему подножью
Прошепчу молитвы тихие слова:
Сатана давно бы смог нас уничтожить
Коли б не святая сила Покрова.
Пред иконой тёмной на коленях стоя,
Я в ночной, звенящей, голубой тиши,
Древнего Азова помяну героев,
За покой их гордой помолюсь души.
Господи - Исусе! Всем, что в битвах пали,
Что с нечистой силой полегли в борьбе,
Отпусти их вины. Утоли печали.
Исцели их раны. Допусти к Себе.
Помяни нас в Небе, Пресвятая Дева,
Перед богом снова вспомни казаков,
Что в молитвах тёплых и степных напевах,
В рук делах суетных – помнят Твой Покров.
Боже наш великий! В темноте столетий
Нам светила вера в правоту Твою
И мы твёрдо знаем – будем мы, как дети,
Под твоим Покровом у Тебя в Раю.

ПОСЛЕДНЕМУ ДРУГУ
(Вместо венка на могиле А.А.Морозова)
Ушёл и ты – последний друг,
Ушёл туда, где нет печали.
Ты не дождался, не сбылось
Всё то, о чем мы так мечтали.
Я знаю – ждёт казачий рай
Всех тех, кто пролил кровь за Волю.
Там отдохни… И ожидай,
Когда пройдут и наши боли.
И соберёт нас Гавриил
Там по заоблачным станицам.
И будет в небе нам с тобой
Казачий Дон и дальше сниться.


ПУТЬ
В дни когда страны распались крепи,
Я ушёл скрывая боль в груди.
Мне шепнули ковыли в степи:
«Уходи!»
Сочи. Гагры. Поти. Цихис-Дзири.
Горы ль там, иль тучи впереди?
Услыхал в певучем я зефире:
«Проходи!»
Крым . Царьград. Албания. Требинье.
Кто же вас, запомня, затвердит?
Проскрипел мне снег в Герцоговине:
«Проходи!»
Пролетели годы чередою,
Безотрадно продолжался путь,
Так хотелось над Дунай рекою
Отдохнуть.
Но – взметнувшись новые всполохи,
Снова вьюга, обозлясь, гудит
Шепчет снова ветер на дороге:
«Проходи!»
Что ж. Иду. За мной – воспоминанья.
Тени. Лица. Шепчут. Говорят.
Города без капли состраданья
«Проходи», - безжалостно твердят.
Но – едва-едва плетутся ноги,
Мгла и слёзы застилают даль.
Скоро-скоро прибреду к дороге,
На которой - несть печаль.
Прага.1944г.

Из поэмы ГАЛИНА БУЛАВИНА
Дон-Кормилец… Отец мой Родимый,
Ты ночами подолгу не спишь,
Ты о чем до зари с камышами
Тихо шепчешь? Про что говоришь?
Про былые-ль дела и походы,
Иль про храбрость убитых в бою,
Или песни и сказки слагаешь
По Галину - казачку твою?
Пой, широкий… Гулливой волною,
Уходя до глубоких морей,
Пой о славе убитых героев,
Полюбивших просторы степей…
Ничего им не нужно, Родимый,
Им хотелось свободно вздохнуть,
Им хотелося к травам пахучим
С тихой лаской сыновней прильнуть.
И они сотворённые Богом,
Веря в право своё на любовь,
Отдавали Казачьему Дону
Жизнь свою и горячую кровь.
Пой Родимый… И я подпеваю-
Песнью буду Свободе служить.
Наши деды за степь умирали-
Мы сумеем бороться и жить.


У КРЕСТА В ЛИЕНЦЕ
Потемнели ерики и пади,
Розовеет на закате синь…
Мне с тобою никогда не сладить
На душе осевшая полынь.

Не Тебя-ль мы прославляли Боже.
Не на радость на тоску и плач!
Ты повёл… и Ты же уничтожил
Погубил нас, страшный наш палач.

Ничему, отчаясь, не поверю,
Доживая в горе и бреду
Жду, когда откроешь Ты мне двери,
Я к Тебе бестрепетно войду.

И увижу выданных страдальцев,
Раны… кровь… провалы жжёных глаз…
И тисками сдавленные пальцы,
И на теле срезанный лампас.

Ужаснусь. В тоске изнемогая,
Прошепчу, не опустивши вежд:
Это-ль тень обещанного рая,
На Христа возложенных надежд?

Сосны… Ели… Пади… Котловины…
День дождливый утонул во мгле…
Сердце что-ль своей рукою вынуть
И в чужой похоронить земле…

СОН
В темноте ночной синеют
Дали чуждых гор.
На полу, к утру, бледнее
Месяца узор.
Чу! Как будто топот, крики...
Тише... тише... — нет!
То лихого чудо-гика , -
В сонных чарах след.
Ароматный ветер, слышу,
Шорох ковылей.
Ах, в душе живет и дышит
Жаркий суховей.
Что там? Будто ночью темной
Дробный стук копыт?
Нет-же, нет, беглец бездомный,
Сердце то стучит.
Вижу — конь. Змеею грива,
Замер... там... в углу...
Нет, то лунный луч игривый
Пишет по стеклу.
Что там плещет?Тихо шепчет?
Знаю — это Дон!
Нет... то листьев легкий лепет,
Это — просто сон!

***
В злой тоске, Тебе, Великий Боже,
Я как пьяный,- лишнее сказал…
Но сомненья ты во мне умножил,
У меня Ты - Родину отнял.

Тихо все – молчат дубы и ели,
Как маньяк, я, бормоча бреду,
Знаешь Ты, что, не дойдя до цели,
Лишь могилу я себе найду.

Тот блажен, кто в жизни данной Богом
Не умел заплакать ни о чём,
Кто душил и грабил по дорогам,
Кто судил дубинкой да мечём!

Кто-ж любил… о вере сказы множил…
И забытым одиноко пал,
Тот - прости… прости Великий Боже!
Тот - как пьяный – лишнее сказал!

ДОНУ
Дон!
Что благовест пасхальный.
Дон!
Что грохот канонады…
Ты в душе моей оставил
След божественной услады!

Дон. Тебя кохали деды
В мира дни и дни разлуки.
И всесветные победы
На алтарь твой дали внуки.

В бой, Твоей радея славе,
Шли сыны беспрекословно,
И ложились трупом в поле
В годы страха - поголовно!

Кто ж тебя, борясь, оставил
И в изгнаньи жил, страдая.
Всяк Тебя пред миром славил,
На земле считая раем.

Жди же нас! С победой бранной
Вновь она вернется – Слава.
Слезы встречи долгожданной
Нам твои осушат травы.

***
Лира – только Свободе и Воле,
Песня – только к восстанию зов,
Вера – только лишь в Дикое Поле,
Кровь - одной лишь Стране Казаков.


ТРИ ЦВЕТА
Замелькали дни под старость,
Что колёс немые спицы.
Вечерами думки вьются,
Ночью чудятся станицы.
По утрам играю песни,
Не забыв по чуждым странам,
Будто поминки справляю
По бойцам и атаманам.
Всё прошёл, и всё измерил.
Всё сберег, о чём молился,
Но прощать врагам заклятым
У Христа не научился.
А из радуги, с издетства,
Выбрал пай себе не малый
И ношу его с собою:
Тёмно-синий. Жёлтый. Алый.
Замелькали дни под старость,
Что колёс немые спицы…
Флаг мой сине-жёлто-алый
Над моей родной станицей
Будет виться. Будет виться.
***
Слава Богу, Воле – слава!
В жизни мало надо:
Лишь что-б вера не угасла
Как огонь лампады.
Лишь она своим сияньем,
В просьбах наших дышит
И тогда Господь молитвы
Благостно услышит.
Богу – слава! Степи – слава!
Вечен веры пламень…
Ключ дробит скалы громаду,
Капля – точит камень.

***
Кто такие казаки?
- это беглые русские холопы.
- н-е-е-е-т казаки от казаков ведутся.

***
ОЛЕНЬ
(Сказка для казачат)
Пролог
1
Про былое, СЛАВУ, ВОЛЮ,
Про походы и войну,
О великих днях ушедших,
Про казачью старину,
Пели песни мы в изгнаньи
Казачатам молодым,
Чтоб окрепло в них желанье
К новым подвигам лихим...
Чтобы дух у них казачий
Не заглох и не иссяк...
Слава Богу в небе синем,
Слава имени: КАЗАК!
Лопоухи, желтороты,
Собирайся в круг тесней,
Вспомним снова ДОН родимый,
Шум пушистых ковылей.
Наши деды — храбро бились;
Мы — пришли на вольный путь;
Вам — придется в битвах новых
ПРАВДУ БОЖИЮ вернуть.
И — степям, где деды жили,
Где лилась казачья кровь,
Воротить СВОБОДУ снова
Сея братскую любовь...
Мы — уйдем...
Но наши боли, Наши песни и мечты,
Силы вам дадут на подвиг
Полный дивной красоты.
Этот подвиг — долг священный...
Слушай... Слушай, малыши,
На ДОНУ — цветы завяли,
Позасохли камыши...
Заросли шляхи бурьяном,
Грань — не видно из травы...
Казачата, будьте смелы,
Наша смена — это вы!

1
Мир создав, Господь Великий,
Отдохнув от дел творенья,
В степь послал красавца-зверя
Круторогого ОЛЕНЯ.
И сказал Он:
«Будь залогом
ВОЛИ светлой. Будь свободен.
Вместе с братом-человеком
Берегите дар Господен.
Я даю вам СТЕПЬ — обоим,
Ветры, землю, реки, море,
Все по-братски поделите
И живите на просторе.
Человек — пусть жито сеет.
Отдыхая от работы,
Пусть поет... Ходить не смеет
На ОЛЕНЕЙ на охоту.
Ты ж, ОЛЕНЬ пасись в ливадах.
Но, ходя вокруг станицы,
Не топчи у человека
Колосящейся пшеницы».
Пролетели ветры Полем,
Ночь — в дозор послала тени...
КАЗАКИ - живут в станицах,
А кругом, в степях, - ОЛЕНИ.
II
Ох, вы батюшки, вы светы,
Сказку слушают ребята,
А у бабушки, Гугнихи
Разбежались индюшата...
Дыня — выросла на елке,
Казачка — утенок пляшет,
Дед-Кондрат в чирик запрягся
И — майдан станишный пашет.
Кто не хочет — пусть не верит:
Это дед-Далдон в станице
Мне рассказывал побаски
Правду спутав с небылицей.
Это, детки, лишь начало,
Это так, для смеху трошки,
Чать слыхали, что Грунятка
Растеряла все сережки?
Санька их нашла в овине
И Грунятке ворочала,
А Грунятка Саньку, братцы,
В алы губки целовала...
Что-ж, довольно шуток было, -
Время спать. Закройте глазки,
С Божьей помощью, на завтра,
Мы отложим наши сказки.
III
КАЗАКИ, по слову Божью,
Жили вольно и богато,
Берегли Христову веру,
И стояли брат за брата.
А когда покос осенний
Наполнял зерном амбары,
Наливалися до края
Виноградным соком чары.
И убравши дар Господен,
По гостям деды, ходили,
Выпивали для порядку,
Про домашность говорили.
А когда зимой метели
Заметут — то прямо в сени
Забегали обогреться
Быстроногие ОЛЕНИ.
Глянь - ан дети из прикладка
Корму им понатаскали
И ОЛЕНИ, повечеряв,
В сенцах тёплых ночевали.
Быстро год бежал за годом,
Дни летели вперегонку
И пошла по свету слава
О счастливой той сторонке

А на севере далёком,
Где болота землю скрыли,
Где дожди сырым туманом
Душу людям отравили,
Там межь пнями, в буераках,
Царство ТЁМНОЕ лежало
И оно от птиц залётных
Весть о СТЕПИ услыхало.
И рабы – заныли слёзно,
Божедомы – заревели,
Взбунтовалися юроды
Злобой дикой закипели:
«Што-ста мы сидим без хлеба,
Да в болотных испареньях
Целый век квасок хлебаем
Да едим одни коренья.
Эх! Пойдем-ко-сь мы, робяты,
В Донщину, пооткормитца
Там просторно. Там – слабода,
Там – ядрёная пшеница!»…
Зашумели ветры в поле,
Лес гудит от непогоды…
По пенькам, по кочкам скачут,
На ДОН держут путь юроды,
V
Раз… В станице Порубежной
Бабы чашки-ложки мыли,
КАЗАКИ курили трубки
Дети в сенцах гомонили…
Вечер. Темно. Ночь подходит.
Кобели в соломе спали,
Индюки лишь, на нашестях,
Глупых баб своих ругали…
Дед Явграф пошёл к скотине,
Сена кинул, дверцы запер,
На плетень облокотился,
Глянул в СТЕПЬ…
Да так и замер!
По сугробам, по теклинам,
По кустам, густой толпою,
Прут какие-то уроды
Бездорожьем - целиною!
Дед Явграф перекрестился…
Забежал по-за овином…
Трошки там подзадержался,
Да в курень. В намёт. За сыном:
«Мишка! Тю, вставай скорея,
Дунька, дай тройчаки-вилы,
На станицу орды валят,
Не исчесть нячистой силы!»
V1
За мгновенье в Порубежной
Всех Явграф перебулгачил,
Кобели залились лаем,
Скот мычать тревожно начал.
Кот дремавший на загнтке,
С перепугу – жмяк в опару,
За столешник уцепился,
Оборвался, да на нары.
А на нарах – бабка Крыга
Третий сон как раз глядела…
Кот на бабку, бабка на – пол…
Цоп кота - и обомлела!
Словом: светопредставленье;
Словом: ужасти и страсти!
Тут, как раз, и появился
Атаман со знаком власти.
Он махнул своей насекой:
«Почему – спросил – тревога?
Ежли их, вопче, не мало,
То и нас, к примеру, много!»
КАЗАКОВ построив быстро
За станицу вывел лавой
И глядел он на пришельцев
Как бредут они оравой.
V11
А пришельцы – худы, тощи,
В армяках, лаптях, босые,
Повалились на колени,
Завопили головные:
«Православны християни,
Не предайте казни лютай,
Всё обскажет наш вожатай,
Свет-Микишка, сей минутай!»
Под горшок, в кружок обстрижен,
Встал Микишка, перекстился,
Поглядел на АТАМАНА,
С перепугу вновь свалился.
А в толпе опять завыли,
Зашумели, заревели,
Старики - загомонили,
Молодые — загалдели.
Атаман крепился долго,
Дергал ус и усмехался
И шумевшим оборванцам
Неизмерно дивовался:
«Будя, черти, кувыркаться,
Выходи, Микишка, что-ли,
Расскажи: Откель вы взялись
На КАЗАЧЬЕМ нашем ПОЛЕ?»

VIII
Рассказал тогда Микишка,
Что холоп он, раб боярский,
Что попухли с голодухи
Мужички на службе царской.
«Лапти скрозь поистоптали,
Завалилася хатенка,
А паев у нас-те нету,
Негде выпустить куренка!
Вы примите нас, для Бога,
Отведите нам землицы,
Мы - лаптей наковыряем
И отплатим вам сторицей!»
Грохнул в хохоте веселом,
Стан казачий за станицей,
Бабы-девки закрестились
И взвилися тучей птицы.
«Хо -хо-хо: «наковыряем»,
Ха-ха-ха, помру от смеха»,
Атаман в дугу согнулся,
Уронил в сугроб насеку
«Го-го-го, лаптями платят,
Ишь ты лыкова пехота…»
Порешили:
Что-же примем…,
Пусть живут, коль жить охота!

Сказку сказывать трудненько,
Жизнь прожить – помудреннее…
. . . . . . . . . . . . . . . . .
Как повадилися гуси,
На загон отца Андрея…
Только гуси те, однажды,
Бог ни весть куда пропали
И о них с тех пор хозявы,
Ничего не услыхали!
. . . . . . . . . . . . .
Ох я лягу в холодочек,
Ручки ноженьки раскину,
У отца-ли, у Андрея,
Да на новую перину!
. . . . . . . . . . . .
У жалмерки, у Матвевны,
Казачек пшеницу косит,
А она ему в завеске
Полдневать под вечер носит!
. . . . . . . . . . . . . . .
Х1
Загудел майдан, что улей,
Были выкрики суровы,
Порешили: «Что-ж. За веру
Воевать всегда готовы».
Кони ржут, звенит оружье,
Боевые песни льются;
Казаки ушли походом
В неизвестных землях бьются.
Опустела СТЕПЬ РОДНАЯ
Год за годом пролетает,
Павшим — служат панихиды,
В битвы новых посылают.
Сотни лет отцам в походе
Молодые в помощь скачут...
КАЗАКИ - по свету рыщут,
На ДОНУ - казачки плачут.
И в походах и сраженьях,
КАЗАКИ про ДОН забыли,
Славу громкую стяжали,
ВОЛЮ? ВОЛЮ загубили!
И испил наш ДОН-РОДИМЕЦ,
Чашу крови — горя чашу...
Но, давайте по порядку
Мы продолжим сказку нашу!
XII
КАЗАКИ в заморских землях
Бились долго, и кроваво...
Дома — жита нет в амбарах,
Хоть гремит по свету слава.
Царства ТЕМНОГО границы
Берегут. Засеки строят...
Обезлюдели станицы,
По ливадам — волки воют!
И чего не было сроду:
Стал и мрак, и стыть, и холод,
И надвинулся на СТЕПИ,
Бледной смертью Лютый Голод!
И однажды, ночью темной,
Содрогнулась твердь земная,
Весть недобрая промчалась
ПОЛЕМ с края и до края:
КАЗАКИ завет Господен
Слово Божье — позабыли,
КАЗАКИ в СТЕПИ ОЛЕНЕЙ
Темной ночью перебили!
И, голодные, собрались
Все, гуртом, чтоб пообедать,
Чтобы наесться, чтобы выпить,
И оленины отведать!
XIII
А когда сойдяся в ПОЛЕ
Свежевать взялись ОЛЕНЯ,
Гром ударил в чистом небе,
Толпы — пали на колени.
Голос Божий из-за тучи,
Что пришла с востока лавой,
Им изрек: - Зачем прельстились
Вы мирской, пустою славой?
Подарив вам СТЕПЬ и РЕКИ
В ПОЛЕ, в знак благоволенья,
Я послал залогом ВОЛИ
Зверя доброго — ОЛЕНЯ!
Вы ж Мое забыли Слово,
Покорив чужим полсвета,
Что имели — погубили,
Не храня Мово завета!
С тех, кому далося много,
Много спросят в час отмщенья...
Кто погиб — тех упокою,
Но живым — им нет прощенья!
Голос смолк. И тьмой покрылась
Твердь под грома рокотанье
И — неслышные на НЕБЕ
По земле неслись рыданья.
XIV
Поутру рассвет угрюмый
Осветил степные дали...
КАЗАКИ в крови ОЛЕНЕЙ
Недвижимые стояли.
Плачь глухой, стенанья, ропот,
Клятвы, просьбы и обеты,
Утопали в небе хмуром,
Оставаясь без ответа,
И — не в силах сделать шагу
В снег молящиеся пали,
Рвали волосы и платья,
Тщетно милость призывали.
И тогда, метнувшись птицей,
Безудержною волною,
Вдруг поднялся плач младенцев
Серебристою струною.
И — звеня тоской безмерной
Горних, праведных селений,
Он достиг... и пал пред Богом
В гуле стонов и молений.
И Господь добра исполнен
В наступившей новой ночи,
КАЗАКАМ внушив надежду,
Сном смежил их ясны очи.
XV
Ночь... Темно...В СТЕПИ широкой
КАЗАКИ в тоске уснули.
Вдруг, прорвавшись на востоке,
Полыхнув, лучи блеснули.
И сказал Господь Великий:
То что было - не вернется,
Много раз в СТЕПИ казачья
Снова даром кровь прольется...
Биться долго и безцельно
Будут ваши поколенья...
Но — настанут годы горя,
День наступит искупленья.
Я даю вам — в герб ОЛЕНЯ,
Он пронзен лихой стрелою,
Что пустил Меня забывши
Ты, КАЗАК, своей рукою.
В час, когда страданья ваши,
Искупят грехи сторицей,
Вновь ОЛЕНЬ, живой, веселый,
Пронесется по станицам.
И вернется счастье в СТЕПИ
И вернется снова ВОЛЯ!
Голос смолк. Лучи угасли,
Снова ночь покрыла ПОЛЕ.
ХУ1
Где все это приключилось,
Где все это всправди было,
Там волнуется широким
Плёсом ОЗЕРО ГУДИЛО.
Берега круты, суровы,
Окаймились камышами,
Там, в пещерах, тени предков,
Плачут темными ночами.
Вытекают там протоки,
Бьют ключи — слезами полны,
И питают горькой солью
Берега, кугу и волны.
Чайка там полетом скорым,
Пролетев над гладью мутной,
Плачет. Ей во след несется
Бабы-птицы крик попутный.
Воет ветер меж обрывов,
Саван белый шлют туманы.
И проносятся как тени
Птицы вещие — бакланы!
Место пира, место бойни,
Повеленьем Божьей силы,
Скрыли тиною глубокой
Волны озера ГУДИЛЫ!
КАЗАЧАТА! Будет время,
Мы - допьем страданий чашу,
В СТЕПЬ пошлет Господь ОЛЕНЯ,
И вернет нам ВОЛЮ нашу!
КАЗАЧАТА! Станьте дружно!
За СВОБОДУ В ДИКОМ ПОЛЕ.
Бойтесь распри — в ней погибель,
В ней - конец КАЗАЧЬЕЙ ВОЛЕ!

КАЗАЧЁНОК, КЗАЧЕНКА,
Погляди-ка:
Брат он родный!
Он – как ты. Он тоже хочет,
Жизни вольной и свободной!
Приведёт ли бог поставить
На родную землю ногу,
Первым делом поклянитесь
Вы свому Творцу и Богу:
СТЕПЬ любить, стоять до смерти,
За нее. И брат за брата!
Не давать свою напрасно,
И не лезть в чужую хату!
Славя только бога в небе,
За свои лишь ГРАНИ биться,
Быть готовым к злой кончине,
И за СТЕПЬ уметь молиться!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Кончил сказку!
Жизнь уходит,
Рядом жутких сновидений…
Счастлив тот, кто вновь увидит
По теклинам след ОЛЕНИЙ.

ПСАЛМЫ
Долго, Боже мы Тебя искали,
Создавая образ Твой в себе,
Думая о Тайне и Начале,
В злободневной, суетной печали
Падали, сраженные в борьбе.

Сотни лет десятки поколений,
Веру в сердце свято сохраня,
Шли в огонь без страха и сомнений
И в порыве высших вожделений
Чаяли спасительного дня.

Из того, чего душа хотела,
Из всего, что в нас святого есть,
Мысль Твою мы создали и тело,
И легенда о тебе летела,
Нам же нами посланная весть.

И молились. Ждали. И терпели.
Глупые. Усталые. В пыли.
Воплощенья снов своих хотели,
Ничего понять мы не сумели,
Не на что ответа не нашли.

Вот и просим: отзовися Боже,
Образ въяве покажи нам свой,
Мы свои старания приложим,
Сил остатки не скупясь умножим,
Чтобы слиться на всегда с Тобой.

2
Господи, я – Павел. Павел значит – малый
Неприметный, скромный, средний человек.
И к Тебе приду я, ах, такой усталый,
Утирая слёзы с покрасневших век.
Ты же знаешь, знаешь хутор Поляковых,
В нем жила казачья крепкая семья,
Вера в Бога в небе их была законом,
Их была надеждой и любовь Твоя.
Как они молились! Как они любили!
И как свято чтили Божьи образа!
Но – враги явились, хутор наш спалили,
У икон штыками выбили глаза.
Двадцать шесть нас было. Казаки, казачки,
И детишек малых целая гурьба,
Казаков – побили. Сгибли и казачки.
Та же ожидала и детей судьба.

3
Мне почудилось нынче зарёю
Не в Баварии я… нет не тут,
А в степи я лежу… Надо мною
Облаков караваны плывут.

Широка, широка их дорога,
В бесконечно-глубокую синь,
По-над Доном. К Господню чертогу
Через кровь. Через боль. И – полынь.

В те пространства ни вод и ни суши,
Где открыта заветная дверь,
Где лишь праведных светлые души,
Где казачьи станицы теперь.

И я понял, что скоро, ох, скоро,
В недалеком каком-то году,
В бесконечные эти просторы
С облаками и я попаду.

И лишь там, где ни плача, ни болей,
И где Бог атаманит в веках,
Я спою о немеркнущей Воле
В псалмопевных казачьих стихах.

4
В жизни мне даны судьбою
Только горе и потери…
Говорят, что это служит
Испытаньем нашей вере.

Говорят … Ах, нет довольно,
Страшной мне Он мерой мерил!
Шепча – мне больно, больно,
Ничему теперь не верю.

5
Боже, Ты сосуд скудельный
Озарил небесным светом:
Трубодур я и бездельник
В мире злобы стал поэтом.

И стихи о том слагая,
Что задумал ты в твореньи,
О казачьем пел я рае,
И его уничтоженьи

И тебе, Тебе лишь веря,
Уверял себя в смятеньи,
Что кровавые потери
Лишь залогом воскресенья.
Затужив о снах ковыльных,
Не коряся вражьей силе,
О крестах пою могильных
Здесь, где душу мне убили.

6
Отче наш… в Твоём надзвездном свете
Всё пошло кубыть наоборот:
Мы твои и воины, и дети
Кто же нас как куропаток бьёт?

Говоришь - мы трошки дурковаты!
Что поделать – Ты же нас творил!
А когда горели наши хаты,
Храмы наши – Ты-то где же был?

Знаю, Ты грозишься мне сердито:
«Погоди, заявишься, постой!»
Мне ж вперед, я говорю открыто,
Хутор мой бы повидать родной.

Лишь потом, отведав счастья снова,
Там, у нас, на нашей Донщине,
Я скажу: «В начале было Слово…
Да не то! Хотели мы – иного!»
И замолкну в беспробудном сне.

7
Не молюсь я. Не робщу. Не плачу.
А зову: «Приди же Ты, приди»
И сознав творенья неудачу,
На земле порядок наведи.

Приходи без грома и парада,
Трубных звуков, молений и речей.
Нам тебя отцом любящим надо
Для не дюже ушлых сыновей.

Поспеши. Беду мы за бедою
Словно в пьяной дурости творим.
Разними нас праведной рукою
И прости нам – дуракам Твоим!

8
Замолчите! Я-то твёрдо знаю,
Хоть мой путь позёмкой запуржон,
Нынче я спокойно утверждаю:
Был со мною непрестанно Он!

А когда случалася заминка
(ах, за мною нужен глаз да глаз)
Он меня как глупого подсвинка,
Хворостиной загонял на баз.

От собак. От сволочи. От сброда.
От ослиных и других копыт….
Жизнь моя – с мечтою про Свободу,
Луч степной, что бесперечь горит.

9
Нет я даром не дам мою горькую душу,
И, попавши в мятежный людской океан,
Все преданья отрину, все законы нарушу,
И дорогу найду я сквозь этот туман,
Мне хотелось бы верить, что народам
смущённым
Он покажет себя мудрым, добрым, иным.
И в сиянии Правды. Лишь тогда обращённым
Я счастливым пойду, не бояся, за Ним.
Ах, мне мало так надо, вовсе-вовсе немного:
Вот на этом на страшном, одиноком пути,
Отыскать Его в мире – казачьего Бога,
И, ликуя, за Ним в бесконечность уйти!

***
Страшен грех, да промолчать не в силах
Богу правду хочется сказать:
Не на наших праведных могилах
О Голгофе боле поминать.
Кто же ОН? Прощающий и кроткий,
Или грозный… или злой палач?
Почему подвалы да решётки,
Почему не умолкает плач?
Жили мы, как знали и умели,
В чистой вере всё у нас цвело…
Почему-ж враги нас одолели,
Почему же побеждает Зло?

***
Слышал сегодня я песенку новую
Пел мне полынь да ковыль.
Слушай же, матушка Русь бестолковая
Страшную жуткую быль…
Многое может тебе не понравится:
Правда - то глазыньки естъ!
Но не сердись. Дон наш скоро преставится.
Вытесан, вытесан крест.
Был у России он храбрым воителем,
Верным бессменным слугой,
Русских границ и творцом, и хранителем-
Как даровой часовой.
Тучи над Русью нависли тревожные,
Стонет от крови земля.
Взялися мы совершить не возможное:
Выбить совдеп из Кремля.
И взбунтовалась Россия могучая-
Любы ей звоны оков.
Двинулись Ваньки несметною тучею.
Массой давя казаков.
И подломилася силушка ратная,
Замер, тоскуя сполох,
Кровью покрылася степь необъятная,
Голос свободы – заглох!
Слушай. Россия прощальные, новые,
Стоны сожженных полей.
Ты им готовила крышку гробовую,
Ты подавала гвоздей!
Что ж. Забивай. Да гляди чтоб не гнулися,
Крепче поглубже их бей,
Бей поскорее, пока не проснулися,
Да зарывай поскорей.
Что глубоко-то? Гляди-не довольно-ли?
Кликни на помощь судьбу.
Выдуши все, что осталося вольного…
Слава народу – рабу!...



- 66 -

ТОСКА
Опущу на окнах занавески,
Потушу оплывшую свечу
И смежив усталые ресницы,
Помолчу…
Темнота глуха и непроглядна,
Лишь звенит немолкнущая тишь…
Ты о чем душа моя больная,
Говоришь?
Глянь… За дверью…
За стеной кирпичной…
За стеклом закутанных окон,
Далеко… за синими морями…
Вьётся… Плещет….
Полноводный Дон…
Там теперь зелёные ливады,
Отцвели бессчетные сады,
Осока и камыши и чакан
По-колено забрели в пруды.
Отыграли ерики и балки,
По теклинам нанесло песок,
А в лугах, мигая зазывает
И манит и кличет огонёк…
Всё уснёт закатною зарею
Солнце сядет в дымке облаков,
Зашуршат по травам и былинкам
Тьмы турчелок, кузнецов, жуков…
И на зов невинной божьей твари,
Загоряся в речке, под вербой,

Выйдет он –

  • Currently 0.00/5

Рейтинг стихотворения: 0.0
0 человек проголосовало

Голосовать имеют возможность только зарегистрированные пользователи!
зарегистрироваться

 

Добавить свой комментарий:
Оставлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи

Ваш комментарий может быть первым