продолжение Я ДОНУ ПЕЛ (Поляков П.С.)

Выйдет он – красавец круторогий,
Серебристый месяц молодой…
Поглядит на тёмные станицы
И – уйдет, уйдет за облака…
Дверь открою… Распахну окошко…
Боже мой… - тоска!

***
Признаюсь – во всем, что спето,
Что осталось на бумаге,
Нету удали там, нету,
Нет и дедовской отваги.
Все что бурей разметалось,
Все, что выкохали грозы,
В сердце мукой отозвалось,
Налило мне в очи слезы.
Я – певец. Рожден для песен,
Не для мести и расплаты…
- 67 -

Божий мир люблю чудесный,
Свой народ люблю чубатый.
Суждено же мне родится,
В час проклятый, век постылый,
Чтоб покинуть не станицы,
А несчетные могилы.
Чтоб узнать про злобы море,
Чтоб церквей не слышать звона,
Пережить казачье горе,
Увидать распятье Дона.
Но - придет он - час удачи,
Наше вновь взовьется знамя,
Я тогда спою иначе,
Наступая с казаками.
И под посвист пуль веселых
И под грохот кононады,
На пожарах в вражьих селах
Изменю былому ладу.
Лишь в святой войне народной,
Лишь в казачьем нашем Деле,
Вновь воскреснет Дон свободный,
Вековые встанут цели.
И тогда - не месть слепую,
Проповедовать меж нами, -
Петь о том, как грань родную
Оплести кругом плетнями.

БАВАРСКИЙ ДРУГ
Ты глядишь устало, ты стоишь понуро,
У тебя тринадцать за спиною лет.
За тобой, с дровами, кованая фура,
И на шерсти свежий от удара след.
Я тебе сегодня расскажу, сердяге,
Про Кавказ и Гагры, и двадцатый год…
О мечте крылатой, о судьбе бродяги,
О наивной вере, что в душе живёт.
Выпил я сегодня. И совсем невольно
Вспомнил моря берег. Вспомнил и о ней…
Скучно… скучно стало! Больно стало, больно!
Я пошёл за город поглядеть коней.
Тут – в земле немецкой – не с кем молвить слова,
Тут в земле баварской, пфенинг – царь царей…
Я же не лишился свычая донского
Помянуть за рюмкой искренних друзей.
У моей Маруськи – грива золотая
Правая передняя у неё - в чулке…
Слышишь, друг баварский, глянь - идёт хозяин,
- 68 -

Толстый, кривоногий, краснорожий чорт!
Ты - его работник. Я ж не забываю,
Как я плакал горько, ухватясь за борт.
И глядел на берег – вон, забродит в волны…
И храпя, в испуге, за кормой плывёт…
Потому-то наши чарки зелья полны,
Потому мы помним окаянный год.
Бросили мы коней. Бросили удачу,
Я ушёл, Маруську не забыв свою,
Потому-то выпив, - я всегда заплачу,
Потому, заплакав, я – обратно пью.
Не ищи в ладони мягкими губами
Вышел сахар, вышел… я, брат – арбайтслос…
Дома мы дружили с добрыми конями…
За измену степи – выгнал нас Христос

ИЛЬЕ
Мне с тобой дружок любезный,
Погутарить страсть как надо,
Мне с тобой бы так хотелось
Выйти утром на ливаду

Самокруткою занявшись,
Закурил бы ты неспешно
Затянулся и, подумав,
Проворчал-бы: - д-да, конешно…

И замолк. А в это время
Я бы с трубкою возился
И кисет в карман запрятав,
С мыслью этой согласился.

А потом бы мы сидели,
Да дымили, да молчали
И одно и то же вместе,
Лоб наморщив, вспоминали.

Вспоминали о гражданской,
О былых делах в Белграде,
Всё прошло бы перед нами
Будто в фильме на ливаде.

Ах, дружок, дружок сердечный,
Вечна боль в стремленья к славе!
Трубку выбью – я согласен:
Дела бросить мы не в праве!

- 69 -

Размечтался, расписался,
Разогнал тоску и скуку.
И тебе мой друг любезный,
Пожимал заочно руку.

ЕСТЬ ЛИ ОН?
Есть ли ОН? Да! Если есть Он где-то,
То лишь беглый взгляд Его очей
Хватит, чтобы опознал поэта
В неприглядной простоте моей.
И простил мне все слова лихие,
Что в похмельи горя говоря,
Только грозы поминал степные
Без молитв. Креста не сотворя.
Жизнь прожил в сомненьях маловерья,
Чебрецы да ковыли любя...
Всё поймёт Он. И откроет двери.
В снах моих увидевши Себя.
Не простит? Ну что-же. И за дело!
Искуплю несчётные грехи
В том, что сердце неустанно пело
Горькие, полынные стихи.
Нет Его? Так всё долой! Не надо!
Люди-братья — вековая тля!
Пропади и ты тогда пропадом
Карусель дурацкая — Земля...
Но — в мечтах. По-своему поверя.
Сам в себя я Бога сотворю.
Вместе с Ним, не предаваясь Зверю,
Как свеча спокойно догорю.

СОЖЖЕННЫЕ СТИХИ
Всё, что в жизни любо было,
Что, как рана, наболело,
То сегодня, вспыхнув ярко,
Загорелось и - истлело!
Мне не жаль стихов сожженных,
Нет, не жаль их - пусть сгорают...
Жаль того, что с ними вместе
Безвозвратно умирает.
Как из пепла вновь не склеить,
Не собрать листков в тетрадку,
Так и чувств, навек ушедших,
Отгадать нельзя загадку.
Почему же так бесследно?
Неужели жадный пламень
Душу может заморозить,
А из сердца - вылить камень?

ЧЕРТОВЩИНА
Тих сегодня, мил и кроток
- 70 -

Посещу, подвыпив, ад,
Под визжание трещеток
Хора резвых чертенят.
С сатаною погуторим,
С чёртом трубку раскурю,
Посмеёмся и поспорим
Ожидаючи зарю.
С ведьмой в карты поиграю,
Душу ведьме пропущу,
Но, конечно, замотаю,
Обману и – ворочу!
И, вернувшися из ада,
Без просыпу буду пить…
Кто теперь мне скажет – надо
Иль не надо больше жить?


Из поэмы ИВАН И ФЕНЯ
«Ты прости голубчик Ваня:
Не моя вина, родимый…
В этот год, как в год венчанья,
Мы не сеяли озимых.
Тёлку волк зарезал ночью.
Лошадей воры украли.
Кур, свиней солдаты съели.
И пахать не выезжали.
Комиссар с Москвы приехал.
Говорил о чем-то много.
И… курень-то наш продали
Для уплаты продналога.
И пошли бы мы по-миру,
Да судьба нам улыбнулась-
Комиссару (звать Исаком)
Я на сходе приглянулась…
Ваня, Ваня, знаю… милый…
Прочитав, ты будешь плакать…
Я томилась,,, я молилась…
Я венчалася с Исаком.
Не с попом, а так в совете-
Записали и готово…
Ваня, Ваня ты поймёшь ли?
Напиши ты мне хоть слово.
Десять лет ждала, родимый,
Извелась, истосковалась…
Не серчай, прости любимый…
Что же делать – не дождалась!»




- 71 -

КАК В СКАЗКЕ
Что мы скажем, если всё, как в сказке,
Будет просто, хорошо, без слов,
Он придёт, исполнен тихой ласки,
Милосердный , праведный Христос…
Станем все в восторге на колени,
Радостно и трепетно молясь
И грехи свои, и преступленья,
Перечтем Его не убоясь.
И услышим – мы решили людям
Грех Адама вовсе позабыть,
А Отец мой перед кругом будет
О паях в Эдеме говорить.
И склоняясь пред мудростью бездонной,
С просветленным радостью челом,
Я сложу о Правде воскрешенной
С подголоском, по донски, псалом.
***
Мягко ночь опустилась на степь,
Отгорели багрово зарницы,
И последний казачий разъезд
Отступил ввечеру из станицы…
Тихо… Тихо… Ни стонов ни слёз
Не слыхать в куренях опустелых…
Ветер, прячясь в пугливых садах,
Пробежал меж кустов оробелых;
Сбились вётлы у самой воды.
Смолк давно за околицей топот,
И чуть слышно в сухом камыше
Прошуршал неразборчивый шопот…
А наутро наверно придут, (красногвардейцы)
Будут рыскать по целой станице,
Будут в небо и в Бога, и в мать,
В душу – радостно будут матиться

МОЯ ПОДРУГА
Ни одной подруги я не знаю,
Только ты по-прежнему близка,
Бледная любовница немая,
Злая, синеокая тоска.
И с тобою не забыть мне ночи,
И твои, в звенящей тишине,
Жемчуга скрывающие очи, —
Слёзы, предназначенные мне.
И тобой смертельно околдован,
Всё, во что и верил, и любил,
Побеждён, разбит и очарован,
- 72 -

Я под звон стихов похоронил.
Все они, любимые не стали,
Что туман, что пена под волной,
И лишь ты, весталкою печали,
Навсегда останешься со мной.
А когда я жизнь свою растрачу,
Верность мне ревниво сохраня,
Радуясь, что умирая — плачу,
И в гробу обнимешь ты меня.

ЧУДО
Уйду. Уйду, чтоб тихо ждать
Тебя – Святое Воскресенье.
При жизни не пришлось сказать
- Остановися ты, мгновенье –
Конец всему. А я – не жил,
Но с неизменною тоскою
Ветютнем раненым кружил
Над ней – спалённой Донщиною.
Не суждено иного мне…
В надзвёздном мире дальше буду
В безмолвной мёртвой тишине
Ждать нам обещанного Чуда.

***
Пройдет часов неслышный ход,
Умрут мгновенные упрёки
И будет счастлив мой народ
Победой правды светлоокой.
Когда-ж измученному мне
Предел земной Господь положит,
Ничто в небесной глубине
Души покоя не встревожит.
Да, воле древней – верен был
Нперекор злодейке – доле.
И этим счастлив мой удел,
Мне ничего не надо боле.
Да… ничего… Пройдут года,
Настанут радостные сроки
И так-же будут бить они
Любви целебные истоки…
Господь – несказанно велик!
И справедлив до граней меры:
Он в сердце скромное вселил
Неугосающую веру.
КЗАКУ
Нет, не молись! А пулей из нагана
Стезю к победе проложи свою.
Родимый Край, его святые раны
Ты исцелишь не плачем, а в бою
Довольно слёз, когда нас убивали
- 73 -

Не слышал нас, нас позабывший Бог.
Молчал Христос. В лихой твоей печали
Никто тебе станишник, не помог.
И ты не верь, что счастья в наши хаты
Добъёшся ты молитвой и постом,
Закрыта ль дверь - замок из автомата
Ты магазин опорожни огнем.
Запомни брат, - торгующих из храма
Бичём погнал наш тихий, кроткий Спас.
Они молчат – торгующие нами,
Им неудобно говорить о нас.
Забыты мы. А на могилы дедов,
Чтоб запахать их, он пришёл, чужак!
Мы дверь тюрьмы откроем лишь победой,
Запомнив твердо – мир нам братства не дал,
И в нем теперь ты одинок, Казак!

***
В темноте, в полночи
На икону гляну,
Верю, верю, Боже,
Люди есть у нас…
Воскресает воля
Старых атаманов,
Заалеет снова
На Дону лампас.
И тогда героям
Возглашая славу,
Мы слезой помянем
Удалых бойцов,
Мы любовь прославим,
Вспомним месть святую,
Отомстим за горе
Дедов и отцов…

***
Мы ль тебе не верили… О, Боже!
Но – умолкли песни, стоны и плач.
Ты нас вёл и Ты нас уничтожил,
Бог Предвечный, старый наш палач!

Не молюсь, не сетую, не верю,
От того, что видел… - Я в бреду…
Но когда ты мне откроешь двери,
Трубку выбью и к тебе войду.

И увижу казаков – страдальцев,
Кровь из ран… провалы жжёных глаз…
- 74 -

И тисками сдавленные пальцы,
И на теле – срезанный лампас.

Ужаснусь. Не выдержу, сказавши:
- Боже! Знай,- участник этих дел,-
Казаков на муки отдававший,(под Лиенцем)
Англичанин даже не краснел!

ПРОЩАЛЬНАЯ ПЕСНЯ
Степью скакал… Чуть синели дали…
Оседлал я рано поутру…
Ковыли «прости» мне прошептали
И цветы склонились на ветру…
Так прощай, прощай мой край родимый!
Я спою тебе про старину…
Тише шаг мой конь неутомимый,-
Нынче день последний на Дону.
Мы уходим, снова мы изгои,
Слёзы жгутся, песня на устах…
Так звени ж казачьею тоскою,
Песнь моя о брошенных гробах…

НАДЕЖДЫ
Где казачья доля? Где степная слава?
На Дону родимом никнут ковыли,
На ливадах сохнут, увядают травы,
Вербы опустили ветки до земли.
Перелетной птицей взвиться бы за тучи,
Хоть одним бы глазом глянуть на луга,
На волну донскую, меловые кручи,
И послушать снова, как шумит куга.
Или ночью душной на копне душистой,
Позабыв о горе, звёзды перечесть.
Соловьиной песни трели серебристой,
Плачем захлебнувшись,
Не стерпеть, не снесть.
И слезы сыновней не стыдяся боле,
Землю дедов наших, как родную мать,
В неизмерном счастьи трепетно обнять.




******************************************************************