От одиночества и скуки - глава 5 и заключение

Глава пятая

НОЙ И ХАМ

1
В героях этого рассказа
Будут Ной и Хам.
Хам был въедлив, как зараза
И правдоруб не погодам.

Лет через триста от Потопа
Народ расплодился по земле.
Не только Африка - Европа
Была освоена вполне.

Весь люд пошёл от рода Ноя,
Но и его жива была семья.
Тогда ведь жили долго, Боря,
О том рассказывал уж я.

Ной увлёкся виноградом:
Сажал, растил и поливал.
Хорошо ухаживал за садом,
Урожай богатый собирал.

А куда девать избыток?
Придумал умно - на вино.
А кто не пробует напиток?
Мужикам такое не дано.

За день отведает не раз,
В объёме общем с полведёрка.
И к обеду в жаркий час
Несли его уж на закорках.

Над ним втихую потешались
Не в грубой форме, а слегка.
Почитая возраст, не решались
Обидеть словом старика.

Так продолжалось очень долго,
По меркам нашим, может, век.
Вина он пил уже ведёрко -
Спивался нафиг человек.

И однажды так напился,
Что не удержался и упал,
В лужу грязную скатился,
И в ней барахтаться он стал.

Ему в минутном просветлении
Дошло понятие того,
Что осуществляет омовение
И Ной разделся наголо.

В таком виде непристойном
Обнаружил Хам отца.
Тот как даун был довольный,
Улыбаясь в пол-лица.

Хам от этакой картины
В шок вошёл и остолбенел.
Нам понятно - не кретины,
Отчего он очумел.

А в стороне чуть, меж домами
Людьми правили дела:
Кто-то к лавке шёл, к лабазу,
Кто-то выпить шёл вина.

В нервном шоке Хам сорвался,
Укорять начал отца.
Передразнивал, смеялся,
Унижая как глупца.

Тогда не знали жёлтой прессы,
Без неё скучал и чах народ.
Ведь для любопытного повесы
Важней скандал, чем кислород.

Словно мухи на варенье
Люди бросились на крик.
Ведь не в каждом представление
В брани тешится язык.

И никого из них «приличных
И пушистеньких» зевак
Не смутил шабаш* циничный,
Бессердечья кавардак.*

А Хам уж вовсе распалился
В роль обличителя войдя.
Утверждал, что пьянство свинство,
Что терпеть его нельзя.

Призывал устроить праздник:
Все виноградники срубить
И закон принять о казни
Против тех, кто будет пить.

С ним охотно соглашались,
Так ведёт себя толпа.
Выбирает, не смущаясь
Тех, чья глотка широка.

Не нашлись таких, что кто бы
Руку подал старику.
Мы такие от природы,
Для нас плохие все вверху.

Да и Хам, что обидно,
Бросив пьяного отца.
Ушёл с улыбкою ехидной,
С победным флагом подлеца.

А, встретив Сима с Иафетом,
С возмущеньем рассказал,
Где отец лежит раздетым,
Нагишом без покрывал.

Братья, вести ужаснувшись,
К месту бросились к тому.
Одели Ноя отвернувшись,
Чтоб не видеть наготу.

Не вводя отца в смущение,
Привели его домой,
Тем показав к нему почтение
Перед собравшейся толпой.

Все свидетели тут сразу
Свои вспомнили дела.
Кто-то двинулся к лабазу,
Кто-то выпить сел вина.

Для последних повод кстати:
Их примерный семьянин
Выпивать такой же мастер,
Как обычный гражданин.

Да к тому ж закон о пьянстве
Подлежало обсудить.
Что и сделали - и о хамстве
Хама стали говорить.

Не о том, что долг сыновний
Он не выполнил забыв,
А о том, что он сановный
Лозунг выдвинул при них:

«Виноградники под корень
Вырубайте топором.
Нам вино несёт лишь горе,
Биться нужно с этим злом!».

Но сегодня Ной наглядно
Показал - элита пьёт.
А элита, когда надо,
Себе выпивку найдёт.

Значит, путь несправедливый,
Антинародный и тупой
И к тому же в перспективе
Казни тянет за собой.

Долой Хама! Хам не с нами -
Заключён был их вердикт.
И уж дальше в пьяном сраме
Каждый принял свинский лик.

Как индюк попал Хам в ощип,
А ведь триумфа ожидал.
Жил бы парень тише, проще,
Того позора бы не знал.

Ной на утро много вспомнил,
Чего не ведал - расспросил.
Сынов старших слёзно обнял,
Сына младшего побил.

Наложил ещё проклятье
Он на Хама ко всему:
«Ханаан сын твой у братьев
Рабом будет в их хлеву!».

Девять сотен с половиной
Прожил Ной на свете лет.
Но пришла пора и сгинул,
Свой оставив в мифе след.

След легенды о Потопе,
О животных, коих спас.
При всемирной катастрофе
Быть таким - пример для нас.

Хам намного умер позже,
Только жил в несчастье он.
Зло бродило в нём, как дрожжи
И искало выход вон.

Не имел друзей, и в злобе
Окружающим грубил.
И при всём честном народе
Правду-матку говорил.

Неудобны правдолюбы -
Видят каждый наш изъян.
Дон кихоты и робин гуды
Инородцы для землян.

И ещё он был печален:
Сын за грех его - батрак.
Сын за отца не отвечает,
Не верь словам - в быту не так.

Точку ставлю я на этом,
Всё, что знаю, рассказал.
Не живём мы по Заветам,
Как Создатель расписал.

В мире нашем с давним прошлым
Много общего найдём.
Благочестивость свита с пошлым -
Нить никак не расплетём...

Тёлку зря прогнал ты эту,
Я за ней давно слежу.
Уложусь, надеюсь, в смету -
К себе на ночь приглашу.

Представляешь, как ей тошно
Торговать собой в наём.
Я ищу таких нарочно -
Потолкуем о своём.

Чуть добавь мне для расчёта
И немного на неё.
Э-э-э! Не морщься, из болота
Мне не выйти всё равно.

Жизнь в движенье бесконечном
В амплитуде вверх и вниз,
Если встретимся на встречной,
Не сбивай - остановись!

Не поминай меня ты лихом -
Карта пала так, дружок.
Не удостоен быть великим…
Ну, давай на посошок!

Выпив водки, мы обнялись
И я тут же вышел вон.

2
Вышел вон, а мысли в тему
Ещё витали в голове.
Уроки прошлого, к примеру,
Почему не держим мы в себе?

Что ни век, на те же грабли
Наступает человек.
И изменится он вряд ли -
Дух бунтарства в нас вовек.

Жил в раю - его изгнали,
Не исправился в Потоп.
Неизменными грехами
Дорожный полнится мешок.

Вот и Ной с собой не сладил -
На белом чёрное пятно:
Репутацию изгадил,
Пристрастившись пить вино.

Сына младшего назначил
Козлом для отпущения грехов.
В конце концов, и Хам иначе
Светлей бы жил без бранных слов…

В дом вошёл, а в доме ванна
И кружка кофе с молоком.
Лёг прилечь и мгновенно
Забылся я мертвецким сном.

СЛУЧАЙНАЯ ВСТРЕЧА

Прошло три года. Хандра забылась.
От нахлынувших забот
Во мне что-то изменилось
И я попал в круговорот.

Стал востребован друзьями,
А у друзей свои друзья…
Незаметно за делами
Возрождать начал себя.

Москва приветлива, но в ней
Места нет для слабонервных.
Здесь море денег - не ручей,
Да мало кто бывает в первых.

Расписан день мой по минутам.
Чтоб не терять их ни одной,
Я проверенным маршрутом
Ездил в офис под Москвой.

Большей частью по привычке
(Не суетиться выше сил)
В Химках сесть на электричку
В утро каждое спешил.

И вот однажды так летел,
Что ухитрился поскользнуться,
Бомжа встречного задел,
Не успев с ним разминуться.

«Вот и встретились на встречной!
Не узнал меня, Борис?!
Я, видишь, в ауте, сердечный -
Покатило меня вниз.

Присмотрелся. Боже мой!
Неужели археолог?
С подбитым глазом, но живой,
В одежде зимней с барахолок.

Что удивительно - босой.
Эко! В осеннюю погоду.
Заметив мой вопрос немой
Ответил тут же сходу:

«Чего бояться? Пока тепло.
Взгляд твой верно угадал?
Ботинки были, да только что
За так такому же отдал.

В моей берлоге ещё две пары
Не хуже тех, что снял сейчас.
А парень тот покинул нары
И они подошли ему как раз».

Говоря, он морщился от боли,
Непроизвольно трогая синяк -
Нет, не по доброй воле
Ботинки отданы «за так».

«Кстати, звать меня Вадимом
И ты со мной три раза пил.
Не считая необходимым,
Моё имя не спросил».

Я бросил взгляд на циферблат -
До электрички пять минут.
Опоздаю - не простят
И контракту всё - капут!

Шишки важные на встрече
Одним росчерком пера
Мою могли бы обеспечить
Жизнь до смертного одра.

Сделка может развалиться
Из-за археолога-бомжа.
Пусть к другому обратится,
Если плачет в нём душа.

Вадим убоявшись, что умчусь,
Как пулемёт затараторил.
Ох, до чего талантлив гусь,
Как риторику усвоил!

«Жена моя ушла к другому,
В гражданском браке с ним живёт.
Он бизнесмен, не археолог -
Не пьёт, не курит и не бьёт.

Где сам живу? Живу на свалке.
Там одежда есть и снедь.
Для похмелья, ёлки-палки,
Не черепки ищу, а медь.

Вот где рай - легка житуха,
Вся халява под рукой.
Свобода полная, братуха,
Найдёт прибежище любой.

Там нашлись и два осколка
Черепков утерянных моих.
Да пусто всё, никакого толка,
Всем до фени* - не до них.

А всё же, видно, не случайно
Вновь попали в руки мне.
Вижу связь и то печально:
Живому гибнуть на земле.

В грехах погрязли и вязнем в свалке
И тонем в море нечистот.
Смерть человечеству гадалки
Предрекают каждый год.

Мало тех, кто в это верит,
Но страх вины тревожит нас:
А вдруг планета в самом деле
Отомстит нам в этот раз.

Есть такое ощущенье:
Бог заявится вот-вот
Забыв про радугу-знаменье,
Вновь нашлёт на нас Потоп…».

Время шло неумолимо
Секундной стрелкою вертясь.
Торопились люди мимо,
На пару странную косясь.

Я сунул руку на прощанье
С ничего не означающим «Пока!».
Дружить с ним не было желанья -
Во взглядах разность велика.

Из сочувствуя к босому
Протянул пятьсот рублей,
Предложил купить обнову,
Обувь на ноги скорей.

Но он от денег отказался
И ответил как-то зло:
«Никогда не побирался
И не брал взаймы бабло».*

Ну, как знаешь, не неволю,
Но визиточку возьми.
Может, слово, где замолвлю -
Нужно будет, позвони.

По пустякам чего тревожить,
А для дела сохраню.
Вдруг как ты сумею ожить -
Вот тогда и позвоню.

Мы расстались. Сел. Уехал.
Он ни разу не звонил.
А я тропинкой уж не бегал -
Мерседес меня возил.

Лет через пять пришла посылка,
А в посылке черепки.
Два осколка из суглинка
Со словами: «Не кради».

Где он сам, того не знаю
И не слышал ничего.
Если жив - добра желаю,
А не жив - простим его.

ЭПИЛОГ

Я живу теперь в достатке.
Как говорится, Бог помог.
А честнее, больше взятки
В судьбе сыграли поворот.

Хожу в церковь для проформы
Благочестивость показать
И поддерживаю реформы,
Что проводит ныне власть.

Одни люди верят в Бога,
Для других их вера – бред.
Но объясните, как без Бога
Создавались темь и свет?

В сомненьях этих стародавних,
Не один десяток лет,
Стою перед выбором как Гамлет:
«Быть тому, или нет?».

Насолить такой персоне,
Равно броситься в огонь.
Лучше жить к нему в поклоне,
Чем в аду свой слышать стон.

Только рай чем лучше ада?
Рай - колония небес.
Чтоб не пёр куда не надо
И с советами не лез.

Опыт есть такой с детсада,
Где под присмотром строгих дам,
Мы ходили всюду стадом
И ели кашу по утрам.

Поговаривают Луну
Бог забронировал под рай.
Значит, быть в раю тому,
Кто внесёт в Роскосмос пай.

Боговерующий - туристом,
Не умершим, а живым
В рай войдёт, и атеисты
Вслед отправятся за ним.

Астронавт Эдвард Митчелл
Утверждает: на Луне
Видел собственными очами
Облик ангела в огне.

Что ж, по теологии возможно,
Но ведь русский (стыд и срам)
Разобраться в том, что сложно,
Доверяет лишь рукам…

Где безделье, там и скука.
Там, где скука, там и блажь.
И уж манит нас чернуха
Во все тяжкие, в кураж.

Homo sapiens не удался,
Ожиданья обманул,
С тёмной силою связался
С пути светлого свернул.

Видеть Богу очень больно
Агниц* порченных своих:
Вместо действий богомольных
Делят водку на троих.

Не ушли с концами в воду,
При Потопе их грехи
И заветные скрижали
Людей исправить не смогли.

Но помня радугу земную,
Бог не нарушает свой обет.
Пусть заблудшие кайфуют:
За сто бед - один ответ.

От людской ушёл Он свары,
Кляня себя за слабину.
Может, пишет мемуары,
Только вот читать кому?
* * *

Есть частичка в нас от Бога,
Есть от дьявола, свиньи.
И от обезьяны есть немного.
Всё найдётся - лишь копни.

Каждый должен сам понять:
Чего в нём больше и от кого?
Быть судьёй себе и знать:
Совесть - ангел у него.

Аминь!