Единственный друг (в тему БК)

     Когда-то у них все было хорошо.
     Папа был веселым и добрым, мама жила вместе с папой и Ташкой, а не на небе, а под кроватью возилась хока. Иногда она пугала Ташку, но вскоре Ташка привыкла к ее сопению и чуть слышному «хок-хок-хок». Особенно после того, как мама взяла Ташку на руки и сказала: «Ну что ты – мы с тобой большие, а хока маленькая, она нам ничего не сделает!»
     У других ребят в детском садике под кроватью тоже жили хоки. Но какие-то другие, недобрые. Строгие мамы пугали: «Не будешь засыпать – хока придет и заберет тебя!»
     Сейчас хока была единственным напоминанием о прошлой жизни.
     В тот день наконец-то после долгой пасмурной зимы выглянуло солнышко. И они всей семьей отправились гулять – сначала по городу, потом зашли на оттаявшую детскую площадку, а потом – на берег реки. Всю зиму они ходили к реке, и папа с мамой разрешали Ташке пробежаться по крепкому белесому льду; вот и в этот раз Ташка с визгом бросилась на лед… Сзади мама кричала «Таша, стой!», Ташка обернулась, но было поздно: лед пошел трещинами под ее ножками…
     Что было дальше, она помнила урывками. Помнила невыносимо холодную воду, тянувшую тело вниз; помнила, какой тяжелой становится намокшая одежда; помнила, как кричала мама, прорываясь к ней через обломки льда… Еще помнила, как пахнет в больнице и как больно, когда делают уколы в руку. И как по-новому, по-особенному вкусен воздух после выздоровления.
     Папа пришел за ней, принес ей куртку и сапожки и хмуро стоял рядом, даже не поцеловал.
     – А где мамуля? – спросила Ташка. – Опять на работе?
     Все это время ее навещали только папа и бабуля. А мама почему-то все время была на работе.
     – Нет у тебя больше мамули, – ответил папа, глядя в сторону. – Ушла она от нас.
     – Почему? Потому, что я не послушалась и побежала? Куда ушла?
     – Нет, нет, она просто ушла. Она теперь на небе, – папа словно очнулся и обнял Ташку.
     – А где «на небе»? Я хочу ее видеть! Может, ее попросить, и она вернется?
     Папа молчал, не отвечал на Ташкины вопросы и страшно смотрел в одну точку.
     С тех пор с ними жила бабуля. Она была очень добрая и заботливая. Вечно кутала Ташку с головы до ног, кормила с ложечки, в полдевятого загоняла спать и непременно пела колыбельную… К бабуле приходили ее подружки, гладили Ташку по голове и называли сироткой. Это было непонятно: ведь сиротки – те, у кого нет родителей, а у Ташки был папа, и мама тоже была. Только на небе. Ташка попыталась рассказать бабуле про это и про хоку, но та почему-то не захотела слушать.
     А хока все пыхтела под кроватью. Уютно, по-дружески. И у Ташки вошло в привычку каждую ночь, когда бабуля закрывала дверь в детскую, шепотом рассказывать хоке о своем житье-бытье.
     Но однажды бабуля вдруг стала жаловаться на сердце, прижала руку к груди и присела на диван. Ташка знала, что, если человеку плохо, то надо принести воды, и побежала на кухню. А когда вернулась с чашкой воды, бабуля лежала на полу лицом вниз. Ташка попыталась ее перевернуть, но испугалась: лицо у бабули оказалось синим, с широко распахнутыми глазами.
     Целый день Ташка дежурила рядом с бабулей, держа злополучную чашку воды: вдруг она попросит? Вечером пришел папа, закричал, заплакал. Набежало много людей. Они все шумели, гладили Ташку по голове, давали ей конфеты… А мама не вернулась с неба даже на похороны бабули.
     Ташке было так обидно, что она заплакала. И пожаловалась хоке. «Мама меня разлюбила, – всхлипывала она, – у нее, наверное, там, на небе уже есть другая доченька!»
     В тот вечер хока впервые показалась. Она была маленькой, с глазками-бусинками и лапками как у кошки. И так внимательно слушала все, что говорила ей Ташка…
     Ташка думала, что теперь, когда они с папой остались вдвоем, то будут чаще разговаривать и играть, как прежде. Но папа ее совсем не замечал. Он не замечал Ташку и раньше, но была бабуля. А сейчас папа забывал ее покормить. Он приходил домой, пошатываясь и распространяя неприятный запах, икал, что-то невнятно говорил, орал песни, замахивался на Ташку кулаком, крича «это ты, гадина, ее убила!» Дошло до того, что бабулины подружки начали Ташку подкармливать всем двором.
     Как-то раз Ташка нашла у себя на кровати кусок вареной колбасы и ломоть черствого хлеба.
     На следующий день это был кусок вялого копченого сала. На покрывале остались жирные пятнышки, похожие на следы кошачьих лапок…
     Ташка и без того догадалась бы, что ее угощает хока. Папа точно не стал бы ее кормить. Он уже «вылетел», по его словам, с работы и целыми днями торчал в своей комнате. Больше всего Ташка боялась, чтобы он оттуда не вышел и не заметил ее: всякий раз папа заносил кулак, крича «она умерла из-за тебя», но всякий раз останавливался. Ташке было боязно спросить, кто умер. Бабуля?
     – Где сало? Я спрашиваю, сало где? – вдруг раздался крик с кухни. Ташка вжала голову в плечи: папа еще никогда не кричал с такой злобой. Дверь распахнулась, и появился папа. – Это ты сожрала, дрянь! Кошку свою подослала! Я тебе разрешал заводить кошку?
     Когда мама еще жила с ними, папа обещал подарить Ташке котенка. Но сейчас он уже обо всем забыл. Сейчас он стоял, покачиваясь, в дверях, с красными глазами, обвисшим лицом – почти таким же синим, как у мертвой бабули, в грязной футболке, и от него воняло.
     – Это не кошка, – тихо сказала Ташка, – это хока.
     – Я сказал, не смей заводить кошку, – крикнул папа, не слушая, резко шагнул к Ташке. Шатнулся. Выпрямился. Схватил Ташку за горло. – Ты ее убила, сволочь! А теперь кошку завела! Убью!
     Из-под кровати мелькнула тень. Скользнула на середину комнаты и начала расти. Но папа ничего не замечал, он все крепче сжимал горло Ташки руками; Ташка трепыхалась, пытаясь вырваться, в глазах у нее потемнело, и в этой темноте она заметила, как две когтистые лапы сжимают сзади шею ее папы…
     На грязных спортивных штанах папы расползлось мокрое пятно, и он осел на пол.
     Хока встряхнулась, снова становясь маленькой. Ташка подползла к ней и обхватила за шею, всхлипывая.
     – Мама… она не на небе, папа соврал. Мама умерла! Только ты у меня осталась… Хока… хокочка, миленькая… Ты мой единственный друг!

За стихотворение голосовали: 13.11.1999: 5 ; brief: 5 ; Крик_Души: 5 ; вселенная: 5 ; Zalina: 5 ; expert ac: 3 ; Sveta1956: 5 ; Konstantin: 5 ; Марьюшка: 5 ; venik: 5 ; lika534072: 5 ; zima: 5 ; Frau_Nett: 5 ; : 5 ; mmoshenkov: 5 ; Людмила Витальева: 5 ; Кухтов С.Г.: 5 ; konova.lora: 5 ; PUMA: 5 ; mashkov.poet: 5 ; metod63: 5 ; : 5 ;