Графоманское

Ты снова играешь, малышка, с огнём, подстрекая стихи
читать громогласно зоила, хотя от такой чепухи
в уме он горазд повернуться и ринуться прочь – в темноту,
где светится вывеска «пиво», а рядышком «тута тату».

Ты любишь печальные песни, и Лиры случайный набег
тебя увлекает умело в обитель таинственных нег,
которые мне непонятны, которые только тебе
прекрасное ведают что-то, про А, и про И на трубе…

Ну, ладно, читаю напевно, хоть каждое слово претит:
какой-то писал их бездарный, совсем никудышный пиит,
и точку не там он поставил, и рифма не очень легла.
Ну, всё… не могу… ухожу я… короче, пошел я… дела.

О, нет, не проси на минутку… О, нет, не останусь, увы…
Я несколько взрывоопасен: зоилы – немножечко львы;
они нападают и ранят, не зная пощады в пылу,
и ты слишком хрупкая, вижу, снежинка на этом балу.

Пусть кружится легкое слово, в танцпол превращая блокнот,
обнимутся боль и смиренье, помирятся пламень и лёд,
да совесть казнит дуэлянтов, а милует сердце твоё,
которое верить согласно в любое на свете враньё.

И если фальшивит писатель, и веришь ты слепо ему,
то значит нашли вы друг друга, но праздно утопла Муму,
напрасно под поезд спешила Каренина, дабы свой дух
скорей испустить в неизвестность, раз хвалит кукушку – петух.

Ага! Ты уже недовольна! Перстом указуешь на дверь.
Всё ясно с тобою, подруга. Всё ясно с тобою теперь.
Живи, как жила, графоманка... уйду, и растерян, и пьян,
поскольку вот так же фальшивил, поскольку и сам – графоман.

За стихотворение голосовали: kit147: 5 ; silver40: 5 ; 79108147822: 5 ; Mary March: 5 ; Shadyia: 5 ;