Секстина о ещё одном

Когда бог ещё жил в чертежах мастеров,
Был у птиц и зверей им не вырван язык;
Человек был свободен, высок и суров;
Мир ещё не успел осознать, что возник…
Мы покинули вместе родительский кров,
Мы ушли после первой погасшей звезды.

…Бледен призрак был первой погасшей звезды,
Но всё длились и длились труды мастеров:
Бог был должен оставить бумажный свой кров.
Где-то циркуль чертил, где-то цокал язык.
Но Еварра в цеху ниоткуда возник,
Мрачен был его голос и вид был суров.

…Мы прошли через горы: их вид был суров,
Доставали вершины Полярной звезды.
И старик-океан вслед за ними возник,
Он обтёсывать камни послал мастеров.
Тёмных волн голубых был шершавым язык,
И себе он вытачивал собственный кров.

…Рано утром покинул он собственный кров.
Был во сне его бог и силён, и суров;
Был звериным оскал и змеиным — язык;
Было сердце его холоднее звезды.
И Еварра, прогнав всех своих мастеров,
Знал как сделать, чтоб бог наконец-то возник.

…Мирный край наконец-то пред нами возник,
Где могли бы построить мы сызнова кров.
Стали руки грубей и черней мастеров
Оттого, что в дороге был труд наш суров.
Ночью дом был обласкан свеченьем звезды,
Днём ласкал его ветра солёный язык.

…От проглоченных слёз стал солёным язык,
Когда бог перед взором Еварры возник.
Был колюч богов взгляд, как лучи у звезды,
И движением плеч он разрушил свой кров.
Он был мерзок и странен, был зол и суров.
Первым делом бог проклял людей-мастеров.

Дал он каждому мастеру новый язык
И сурово у всех на земле отнял кров.
Так под звёздами вечный раздор и возник.

За стихотворение голосовали: Игорь Гарде: 5 ; evridika: 5 ; nightcat: 5 ; incognita: 5 ;