Когда над пропастью

На зимних простынях родимого проспекта
ночь корчилась больной, хотелось солнца!
Япона мать, ты мне цитировала Брехта,
но я предпочитал принцессу Гоцци.

Нет, не мело. Мы, двинув тихо восвояси –
в свои дома, в слова, в свои постели,
тогда принадлежать другой великой расе,
наверно, не могли и не хотели.

Пусть встреча та, в конечном счёте, не зачтётся
ни в горних, ни в правах всеобще птичьих:
на письменном столе тебя ждал Джеффри Чосер, –
меня, но где-то в прошлом, Беатриче.

Вы спали вместе и позавтракали после.
Советской койки неуверенно пружины
хранили тайну: ты любила Голсуорси, –
а я… когда над пропастью во ржи мы…