Автор: Алекс Тим
Рейтинг автора: 589
Рейтинг критика: 26 383
Дата публикации - 08.12.2017 - 23:10
Другие стихотворения автора
Рейтинг 5
| Дата: 12.01.2011 - 17:38
Рейтинг 4.8
| Дата: 15.02.2011 - 15:54
Рейтинг 4.8
| Дата: 27.01.2011 - 20:39
Рейтинг 5
| Дата: 14.01.2011 - 19:04
Поиск по сайту
на сайте: в интернете:

На круги своя

Стихи осени и начала зимы 2017 года. Некоторые пишут умом, интеллектом(что там осталось после инсульта), другие сердцем, душой(но у меня сейчас тихое уверенное спокойствие), но есть некая Небесная индукция и способность сосуда принимать её, темы и строки сами приходят, и мне не убавить и не прибавить. Стихи как бы размышления о Главном, о смысле жизни,
но и для меня многие являются откровением. По технике они разные - есть и совершенные, и несколько косноязычные, но объединяет их неудобоваримость и неудобочитаемасть, некая откровенная прямизна и беЗкомпромиссность, цикл-книга будет называться "Я Тебя никогда не забуду", но это первая часть 114 стихотворений, вторая часть зазвучала по другому и будет называться "На круги своя", сейчас в цикле 122 стихотворения и он продолжается.
Это вступительное, не из цикла, но в тему

Все «на круги своя» возвращались не раз и не дважды,
Это что? Некий стимул, а то враг наркотик-канал?
Мы в миру не одни: кто-то с ангелом, в происке вражьем,
Для чего где-то нужно вернуть нас к началу начал.

Мы на круге вращаясь жуём все мгновения жизни:
Кипятимся, тоскуем и выплюнуть хочем узду,
А нас нежно хотят, привести к возвращенью в Отчизну,
Значит дело в работе – так слава такому труду.

Всё «на круги своя»: это Рай и кипение бездны,
Мы мгновения мыслим, но в вечность есть Слово-пароль,
– Помоги нам, Господь, в этом круге познания, бедным:
Возвращенье – есть гибель, но так же спасения соль.


Я ТЕБЯ НИКОГДА НЕ ЗАБУДУ

Ты стихов на рассвете попросишь,
Их у тех, кто Вверху, не убудет,
А мы просто ослабшие люди,
И в душе нашей поздняя осень.

И в душе нашей холод и ветер,
Голос совести слабый и лишний,
Образ мыслей земной и несветел,
Но ведь есть же цветущие вишни.

Вдохновлённый возвышенной Высью,
Слово Божье я сделаю осью,
Растоплю холод ветреный мыслью,
Пусть уходит тоскливая осень.
Мысли светлые, белые чайки,
Вознесите меня над землёю,
Здесь уже гласу правды не внемлю
И о вечном спасенье не чают.

Не хотят знать о праздничном Лете,
Стать бы осенью белым цветочком
И дать адрес единственно точный,
Но об этом уже много спето.
Тяжелеют от холода мысли
И к земле устремляются камнем…
Но светает, день истинно славен,
И венчает мысль верою с Высью.

Я себя к этой Выси приближу
Парой строчек, пришедших оттуда,
Коль о Божьем тепле не забуду,
То когда-нибудь Лето увижу.
* * *

По каналам центральной системы
Где-то катится допинг из чая,
Мозг усиленно ищет цель темы,
Чтобы не был сон тупо отчаян.
Полусон, полуявь, полудрёма
Мне навязчиво образы вяжут,
Я физически в пологе дома,
А умом могу в космосе даже.

Полуум полусна, полуразум
Где-то вытащит мысль подсознанья,
И картины слагаются разом:
То, что было, что есть и мечтанья.
Пролететь, тормозить, впечатлеться,
Кто же знает, нам этого надо?
Миражи из событий, дат, лица,
Ну и изредка выпадет радость,
Но не плотская радость земная,
В тёмном облаке лучик из света,
Из миров, что не здесь, что не знаем,
Как в горах серых эхо привета.

Я молитвой на эхо отвечу:
«Да, я здесь, не теряй меня, Боже.
Боже крепкий, БеЗсмертный, Бог вечен,
Я проснулся, и совесть явь гложет».
Покаянной молитвенной явью
Я умышленно образы строю,
Преблагую Мать, Троицу славлю,
Цель святую, Бог истинно трое.
* * *

Жизнь моя – это сон или, правда?
Кто-то матрицей бредит, тоскуя,
Где и в чём в этом мире не прав я,
Кто дела, пути, судьбы тасует?
Задаю себе эти вопросы,
И ответ не найти в этом мире,
Как мозаики сложной бус россыпь…
Как из пепла восстать птицей Сирин?

Мать, отец и друзья на погосте,
«Был ли мальчик?», где след на планете?
Мы хозяева в жизни иль гости?
И за что по большому в ответе?
По большому, по малому счёту,
И где грань между словом и делом?
Что препятствует лёгкому взлёту,
По воде ходим робко, не смело.
Постепенно приходим в мир веры,
Не объять необъятное взглядом,
Но анализ эпохи и эры
Говорит, что есть Истинный разум.

Знал же Бог, что мы будем в задумке,
И оставил для странников вехи,
И без веры вся будущность в дымке,
А для верящих Истина светит.
Через Истину выплывем к правде,
А молитва усилит дар веры,
И вы Свыше ход мыслей поправьте,
И простите за песни слог смелый.
* * *

Как же быть, когда всё запредельно,
И проблемы обрушатся разом?
Осознать, что всё сущее сдельно,
И платить должен мыслями разум.
Через мысль, через пот, через траты,
Нас выводят из хода по кругу,
Для чего страдал Боже распятый?
И дать место обычному чуду…

Когда рушатся стены незнанья,
Нам ответы идут на молитвы…
И тогда не напрасны стенанья,
И в венок мысли правильно свиты…
А венок самый лучший из терний,
Он как пропуск душе за пределы,
Он шипами очистит от скверны,
А внутри злак умноженный, спелый.
Много в мире проблем и страданий,
И ответы не сразу находим,
Но нам мир дан на поиски знаний,
Даже смерть – это образно озимь.

Умираем затем, чтоб воскреснуть,
И кресты как духовная радость…
За пределом всем верным не тесно,
И там нет зла из плотского яда.
Мир духовный, как лето в цветенье,
Там немыслимо сложные краски,
Там немыслимо райское пенье,
Без проблем мир очищенный, ясный.
* * *

В череде замороченных буден
Выручают воскресные вехи,
На примере знакомых здесь судеб
Нам покажут, ЧТО ложное лепим.
На песке дом из мокрого снега,
Все дела лишены оснований,
Все утехи, стяжательство – эго,
И грехи – цепь из страстных желаний

Процвести, как трава, не заметив,
Что есть мир из прекрасного рядом,
Надо верить, как веруют дети,
Не травиться сомнения ядом.
Сомневаться, что есть упованье,
Не спросив, не получишь ответа,
Жития всех святых нам сказанья,
В тёмном мраке как лучики света.
Те, кто ищет, тот лучик находит,
Там на каждого хватит с избытком,
Это как для безногого ноги,
А без Бога вся будущность – пытка.

Попытаться пролезть под оградой
Не получится, схватят и в омут…
То пустая лет времени трата,
Так уносит всё дальше от Дома.
Чтоб напомнить – воскресные вехи,
Как пунктиром поделят дни года,
И глаза приоткроет Дух Светлый,
О Творце говорит вся природа.
* * *

Раньше связь была – почта России,
В СэСээРе живали мы смело,
А теперь нас «вконтакте» спросили,
В «Одноклассниках» чиркнули мелом.
Через миг уже «кто» и забыли,
Моментально стираются буквы…
Были, есть или в прошлый цикл жили,
На письмо не приложишь и рук ты.

Но за далью всё было роднее,
Тосковала душа по контакту,
А сейчас, то ли стали мы злее,
Есть значение мелкому факту.
Где-то самых родных не поздравим,
Всё с толпой тараторим без толку,
По эпохе сужденья и нравы,
Места нет для раздумья и долга.
Иногда просыпаемся бодро,
И звонит телефон для порядка,
Так, словами потешили горло,
И опять, как улиточки, в прятки.

Как сложить этой графики пазлы,
Кто, зачем нам встречался по свету,
Для чего кто-то другом был назван
На пути неприкаянном этом?
Кто же истинный Друг на планете,
И вернее и ближе не будет?
А об этом все знают, и дети,
Он с тобою всегда и не судит.
* * *

Свою участь я в мире обдумал,
Все штаны изорвав от погони,
Всё серьёзно, до боли, не юмор,
Хорошо вразумления понял.
Не сочтите мой голос за «ментор»,
Эти выводы с кровью и потом,
Жизнь-кино в моей памяти лентой
Пробегает убыстрено оптом.

Где-то юности шалостей крохи,
Потом армия, море и город,
И из города «сделали ноги»,
В дом-колхоз, где всех делают вором.
Потому что, почти что не платят,
И добро там лежит, где попало,
А за мелочь в деревне не садят,
Ну, а бедным той мелочи мало.
Получается замкнутость в круге,
А когда поглядел где поглубже,
Оказалось, всё дело в науке,
Для духовного действия – уже.

Всё сошлось в Божью заповедь, строго,
И никак, и нигде не объехать,
Всем такая дорога-погоня,
А подсказка звучит нам как эхо.
Эхо в громе иль внутренний шепот,
И болезнями выправят пазлы,
Боль в спине, чтоб от Бога был локоть,
От куренья спасения – язвы.
* * *

Процвести, как трава, не заметив,
Что миры из прекрасного в людях,
Так на фоне кусающих месив,
Можно видеть обычное чудо.
Чудо веры меняет сознанье,
И преграды вокруг расчищает,
Призывают, не глядя на званье,
А таких, кто сгодится для Рая.

Кто был слеп, но с зачатками правды,
Подсознательно веря, тоскуя,
Что заблудшим отыщется пастырь,
Кто прозрел от беЗсмысленных сует.
Есть ещё генетический ребус,
Там молитвы, проклятия рода,
Есть на взгляд безразличные к Небу,
От природы берущие подать.
Их удел ЭТА жизнь и не больше,
И жалей, не жалей, не поможешь…
Ну, не верят молитвенной пользе,
Как клинки без спасительных ножен.

Так и режут, и ранят друг друга,
И ломаются, тупится жало,
И встречается бедственный ужас,
Или жалко текущая вялость.
Как трава – это просто и сложно,
Но их косят, встречаются ветры,
Так вот вера – ограда и ножны,
И цель веры – мир радостный светлый.
* * *

Я прощупал лучом мозг в сознанье,
Ища сканером – верные строчки,
Подсознательно веря Писаньям,
И с надеждой увидеть смысл точный.
Мне больному тягаться нет смысла
С тьмой поэтов, гигантами в букве…
Но, душа в бой, на творчество вышла –
Ясно видит, как рубите сук вы.

Сук надежды от древа познанья…
А внизу мрак и внешняя пропасть,
Не спасти уговором и бранью,
Так и будете в тёмное топать.
Не спасти убежденьем и плачем,
Безнадёжное гиблое дело…
Может, в маленькой степени значит:
Убеждение личным примером.
Но для этого надобны силы…
А своих, как всегда, в недостатке,
Но для пользы всех верящих били,
Чтобы вверх шли, дорогою шаткой.

Вся для этого жизнь и проблемы,
И другой не надейтесь, не будет,
Смерть вторая ужаснее тлена
Для того, кто познание рубит.
Осознал часть, спасибо болезням,
Благодарный за помощь Писанью,
Вот об этом души моей пенье,
Разглядеть ясный Свет призыванье.
* * *

«Осторожно, здесь водятся тигры» –
Эти надписи встретишь в саваннах,
Но реально все жала и иглы
Для трезвленья, чтоб были не пьяны.
Чтобы помнили проклятость мира
За грехи и за древо познанья,
Что за телом охотится «ирод»,
Пока млады и в смыслах исканья.

Кто-то прячется бегством в «египет»,
И другие в сраженье и бденье,
Но не вечен ребяческий лепет,
И когда-то попросят служенья.
Да, когда-то потребуют дело,
Но не бойтесь, нет силы, не спросишь,
И по вере злак надобен спелый,
Здесь у каждого личная осень.
И всегда звери сзади и сбоку
Слева, бесами трогают рёбра,
Чтобы в нас пробудить в гибель похоть,
Есть такой обольстительный образ.

Звери страстные помыслы знают,
И всегда ищут слабую струнку,
Ну, такая их долюшка злая,
Строго следуя факту и пункту.
Но не встретите надписей в мире:
«Осторожно, здесь злые желанья»,
«Осторожно, нечистые в силе»…
Выбор воли: борьба или спанье.
* * *

И друзьям, и врагам пожелаю,
Испытать чудо – жало-болезни,
Я простой, не завистлив, не «каин»,
Осознал этот опыт железный.
Это важно для всех испытанье,
Я прошёл его вплоть до инсульта,
Всё случилось по сроку, не раньше,
Где-то кнопки нажали у пульта.

Я не верю врачам, не помогут,
Они сами немногое знают,
А путей излечения много,
Так не хочется вылететь в аут…
И не хочется боли напрасной,
Надо в корень серьёзно вглядеться:
А там стыд, огорченья, ужасно,
Не найти для таблеточки место.
Лучший лекарь, конечно же, голод,
Но нет силы, не выдержать планку,
Потом разных очисток цикл, школа,
И растенья согласно по рангу.

Есть для всех, как откроется ниша,
Может, корни могучие рядом,
Мы в потёмках потребное ищем,
А оно под покровами сада.
Я не лекарь готовить рецепты,
Но я знаю – Господь не оставит.
Я за правду и Истину цепкий,
И творю песни Господу в славу.
* * *

Как хотелось раскладывать бисер:
Виртуозно, узорно, стежками,
Но явились значения чисел,
По пророчествам, истинно, аминь.
Как хотелось бы славы поэта –
В числовом, нахимиченном веке,
Но, увы, ненадёжно всё это,
Не оставишь в экране отметин.

Издаваться? Да, это бы круто,
Но нет связей, удачи и денег,
Ночь в разгаре и будет ли утро?
Так и жить среди призрачных теней?
Тени манят мольбой виртуальной,
Ходят в гости, читают не споря,
Но доходит ли слово реально?
Разве после прошедшего горя…
Но и сам я прозрел от ударов:
Смерть ребёнка, болезни и треснул,
Раскололся мир плотский немало,
И вопросы прорезались честно.

Значит, я ни при чём – это Боже:
Вразумляет, прощает, выводит…
Всё сейчас откровеннее, строже,
Не мгновения суетной моды.
Бисер, свиньи и слава – всё образ,
И стихи образ – ёжик в тумане,
Чтобы вас не ужалила кобра,
И лекарство узнали, кто ранен.
* * *

Знать бы, где упадёшь и не встанешь,
Подстелил бы помягче соломки,
Афоризм этот знаете рано,
Но подстилки, где падаем, тонки.
Нам удары, что в лоб или по лбу,
И слова вылетают чрез ухо,
Окруженье – галдящие толпы
До конца озабочены брюхом.

Нас цепляют из прошлого крохи,
Горизонт ниже пояса, мутный,
Жизнь-волчок из блуждающей оси,
Кругозор шаткий, сиюминутный.
Единицы выходят из круга,
Но и тех не увидишь до смерти,
Сплошь и рядом смех, пьяная удаль:
Это мы всю историю вертим…
Может, вертим как белки в колёсах,
Маховик раскрутился, не встанет,
Не засунешь меж спицами посох,
А в конечном итоге всё – баня.

Сортируют на чистых-нечистых,
Неразумных, упёртых в мир внешний,
Как пройти Путь средь множества истин?
Приглядеться на опыт дней прежних:
Часть религий как черви в болоте,
Не еврей – на ступени не встанешь…
Но взгляните на прожитый опыт –
Христианский намоленный Камень.
* * *

Все мы издали очень похожи,
Но вблизи разделения жёстки,
Так похож своим образом ёжик,
Но иголки по-своему остры.
Так похожи мальки в океане,
Но со временем вырастут ребра,
И огромное стадо в саванне,
Но узорна по-своему зебра.

Нет похожести в форме снежинок,
И в физической схожести капли.
Так монах вдали – серенький инок,
А внутри личных подвигов факты.
Для чего нужны эти различья,
Мы же все мотыльки на планете.
И судьба у нас образно – птичья,
Почирикать о прожитом веке.
Но долбят нас, мочалят, прессуют,
Обучают, дают, что полезно,
Но в итоге всё – множество сует,
И мы голыми встанем пред бездной.

Где же эти крупинки из злата,
Что в руде сорной здешней намыли?
В чём последствия разного яда,
Что хватали, пока были в силе?
Есть единственный уровень – вера,
Он единый ведёт за пределы,
И поможет, одежда – чтоб бела,
И в молитве дерзания смелы.
* * *

Молот жизни тяжёлый и грубый,
Ходит жёстко, как маятник лютый,
Зазеваешься – выставит зубы,
Убежать? – все гадания мутны.
Можно тихо лежать на болоте,
Прятать голову в жиже и тине,
Но там бесы в подводной охоте,
Мы – добыча, духовно остынув.

Строить дом средь болот невозможно,
Хотя строят, утоните в яме,
На песке, на краю, осторожно? –
Неразумно, вмиг смоет дождями.
Но и там строят дачи, посёлки,
Города, мегаполисы в пыли,
Бесы там – злые наглые волки,
Не пример, что там многие жили.
Где же строить: на суше, на море,
В деревеньке, в таёжной берлоге?
Где же крепь, основанье, без горя,
Куда «сделать надёжнее ноги»?

Молот жизни, на то он и молот,
Чтобы плющить булат для закалки…
Утолите Писанием голод,
Вера – дар, не возьмёшь из-под палки.
Молот жизни ударит болезнью,
Горем разным, но в целом до Срока…
Дай то Бог, чтобы было полезно
И в душе закрепилось глубоко.
* * *

Очень мало кукушкой пропето:
Жить кому-то и сколько здесь в целом,
Но и я не нуждался в ответе,
Мне бы быть озабоченным делом.
Не валяться безвольно в кровати,
Проживая день даже и сыто,
Мне нагрузки для творчества хватит,
Не идти по дороге избитой.

В садоводстве прививок без меры,
И плодов экзотических разных,
Кто с природой – спокойные нервы,
И любая удача как праздник.
Чтобы сад стал – родная округа,
И надеюсь, что хватит упорства,
Расселить обитателей юга,
Но, увы, мне не вывести сорта.
По большому же счёту всё пена,
У физических истин есть сроки,
Но духовное поле нетленно,
На примерах показано многих.

Его пашут постом и молитвой,
И сажают раскаяний крохи,
Веря – в будущем выпадет сытость,
А текущее – тленному вздохи.
Вы меня на рассвете прочтёте,
Или ночью, блуждая по кругу,
Я достигну вас словом в полёте,
Рядом с вами нетленным пребуду.
* * *

Ты стихи живя плотью, забудешь,
Но припомнишь, когда хуже станет,
Будет-нет напророченный ужас?
Мысли в правде – открытая рана.
Но Господь тоже грешными ранен:
Словом ложным, бичами, гвоздями,
Навсегда, до последнего с нами,
Лечит наши грехи и изъяны.

Но всегда предавали и будут,
Кто по слабости, кто и по злобе,
Неразумных, заблудших не судят,
Это смертники – служат утробе.
Самый страшный проступок – неверье,
Без суда и без следствия «к стенке»,
Не поверили Выходу-дверце,
Псы возвратные в Мебиус-ленте.
Сколько раз её вдоль не разрежешь:
Всё запутанней, круче сюжеты,
Но с молитвой вращения реже,
Да и видишь кручения эти.

То здоров, то болеешь до боли,
Любят-нет – лепестки на ромашке,
Жизнь одна – второгодником в школе
Не оставят, допустишь промашку.
Эти песни подобные чуду,
Сотворёны для Господа славы:
Я Тебя никогда не забуду,
Ты меня никогда не оставишь.
* * *

Я подумаю: Боже, Всевышний,
Оградил меня дружеской сетью
От излишеств, и слабости – вышли,
И пытается истину петь ум.
Есть слова о страданье и боли,
Её столько гуляет в округе,
А мы больше родимое холим.
И мечтаем о прелестях юга.

Я типичное эго затронул:
Полетят в мою сторону камни,
Не мути тихий с ряскою омут,
И не порти наш маленький праздник.
Все мечтают уехать от быта,
Оторвать в родной гавани якорь,
Жизнь за морем обильней и сыта,
И не надо над суетным плакать.
Но за морем другие проблемы,
Их не видно за шумом экскурсий,
И там больше стяжательства плена,
И дороже для жизни ресурсы.

Но никто бедолаг не жалеет,
Все завидуют тёплому краю,
Обольщающий ласковый берег,
Где печаль наша призрачно тает.
Я подумаю: Боже, Всевышний,
Пусть немного потешатся гости,
Без излишеств и прелестей лишних,
И даруй им до родины мостик.
* * *

Мир без счастья и тьма без просвета,
Выплывают в проклятиях рода…
И разобран был мальчик на части
В фильме «Ярик», на органы – мода.
Куда катится мир сатанинский,
Кто обрубит лихие заклятья?
Но всегда были злобные финки
И срывались зло с девочек платья.

И всегда где-то горе и войны,
Голод, жажда, невзгоды, болезни…
Но вскрывался шов грязный и гнойный,
Чтоб рубец стал здоровый, железный.
Да, всегда вразумления горьки:
Как России, за годы безбожья,
За катанья, без Господа, с горки,
За пустые мечты бездорожья.
Эти страшные истины – где-то,
Не у нас, не сейчас, не достанут,
А у нас чик-чирик, тёпло лето,
Мы не вылетим, образно, в аут…

А у тех, кто уже не на поле,
Есть ли шанс покататься по травке?
Горе, горе, неумолчно горе,
И в глаза посмотреть надо правде…
Сами корень ищите в молитве,
И не прячьтесь в улитку незнанья,
Всех нас в ад тянет проклятый изверг
И защита одна – покаянье.
* * *

Муки творчества – сладость и горе,
И не манят другие утехи,
Заглянув нашей сущности в корень,
Понимаешь смысл времени – некий.
Всё размечено в сроках и датах:
Путь кому-то и где, в чём отпущен,
Сколько взять здесь житейского яда,
И когда уходить в небыль лучше.

Но к чему нам чужие уроки,
Если каждый есть центр во вселенной,
Личный опыт и знания копит,
И взлетает над мелочью бренной.
Каждый пуп, эксклюзивный, ну, разный,
Нет похожести – критики враки,
Прикоснуться к нетлению праздник,
И кто нас критикует – собаки.
Здесь такая сверхрадость – зачатье,
Переполненность внутренним грузом,
И рождение дитятка – счастье,
Но в признание МУКИ – вход узок.

Мука это же часть – «…кулатуры»,
Так смотри этой прелести – горы,
Но не выбросишь творчество в урны,
Вот уж истинно – мука и горе.
Остаётся свет дум – размышленье:
А представь себя с творчеством – голым
На Суде и где выбор – нетленье…
Помоги, Боже, выстрадать школу.
* * *

Мои крылья питает надежда,
Что и я свою выполню долю,
Что меня не утянет вниз бездна,
И я правильно выберу полюс.
Эти чёткие планы и виды
Открываются всем в размышленьях,
Когда им не указ телеидол,
И избегли от плоти плененья.

Кто беЗкрылый не слышит глас речи,
Копошится в мелькании сует,
Говорят, что таких время лечит,
Хорошо если в пользу… и будет.
Не про них в этот миг разговоры,
А про крылья, ведущие к Небу,
Про Мечту – к ней прикованы взоры
Тех, кто хочет распутать жизнь-ребус.
Самому, это факт, не распутать,
Это если ведут и помогут…
Получается – прах: слава, удаль,
А нужда в сослужении Богу.

Через верных всем пишутся письма,
Но без крыльев в тех письмах ошибки:
Уклоненье в столпах догматизма,
Там виденья и ереси хлипки.
Православные пост и молитва –
Вот те правильно славные крылья,
Слава Богу, что правильно призван,
Всё что низко и низменно – свиньям.
* * *

Кто есть кто? – в зоопарке подобий,
Кто-то лев, кто-то заяц трусливый,
Где комфортней средь множества фобий,
Кто какие возделает нивы?
Мы примеры подобия ищем,
И творить можем радость и горе,
Но различья в поступках и пище
Говорят о величие рода.

Мы такие всеядные твари
И творить можем радость и горе,
И порой непотребное сварим,
Но смотреть надо творчеству в корень.
Например – эти чудо-поэты
Выдают квинтэссенцию мысли,
Мы века этим творчеством метим,
Как хранилища зернышек истин.

Есть гармония слова и дела,
Это центр человеческой жизни,
Выраженье: дум, граней, вех – в целом,
И что есть запредельное – признак.
Кто же я в этом царстве подобий?
Сильно нравится «Слон» в караоке,
Добрый, розовый, сильные ноги
И такой же, как я, одинокий…
Не такой, какой кажется внешне,
С оптимизмом сердечные строки,
Это шифр нашей вере, надежде,
И под строчками кладезь глубокий.
* * *

Образ бьющей волны мои строки:
То нахлынут и я на вершине,
То спадут и я в яме глубокой,
Но в мольбе-плаче к Божьему Сыну.
Волны рушат брег-камень упорством,
Так и я не застыну, а встану
Сокрушить то, что хвалится гордо,
А на деле оковами стянут.

В строках правды святой – мегатонны,
Отделённой от зла и лукавства,
А мир в образе пьяном и сонном
Жрёт-жуёт непотребные яства.
Мир упёртый – до облака скалы,
Для такого лба мало цунами,
Там закат угрожающе алый,
И надёжнее в волны и с нами.
Здесь хотя бы надежда на помощь,
Что со шлюпок протянуты руки,
А на бреге ты скованный овощ,
Или в виде прожорливой суки.

В виде лающих псов на блевоте
И я вкус этот суетный знаю,
Мир без Бога дрянной и животен,
И не годен практически к Раю.
Мы должны быть: как образ песчинки,
Пообкатаны и без зацепов,
А не в образе режущей финки
Или грязных занозистых щепок…
* * *

На земле все по рангу и чину,
Не равны, как патроны в обойме,
Не взлетишь, часть обличия скинув,
Коль рождён был от суки помойной.
Кто нам выбор и гены тасует,
Выбирает сословья и касты?
Есть уделы из суетных сует,
А кого-то находит Свет-Пастырь.

Неудобные горе-вопросы,
Звуки их неудобоваримы,
А ответы, как золота россыпь,
Все в руде, ищут их пилигримы.
Значит дело не в ранге и чине,
А в труде, куда выберешь вектор,
Много их обольстителей ныне
Среди главных религий и в сектах.
Не от нас было наше рожденье,
И в чём суть продолжения рода,
Как постичь чудо-тайну моленья,
И какая от нас Небу подать?

Про себя мне понятное много,
Есть зацепки, удары и вехи,
Но за ближних и дальних тревога,
Я не вижу им выходов неких.
Где-то чудится сбой интеллекта,
Где-то грубость, характер угрюмый…
Месят много и с примесью тесто…
Думы, думы, полночные думы…
* * *

Город этот не здесь и без горя,
А нам грусть в светлой, радостной песне,
Там животные чудны, не спорят,
А здесь жди: мир когда-нибудь треснет.
А здесь зло вылезает наружу
Острым шилом, в подушке из пуха,
И бросают то в пекло, то в стужу,
Не дают быть служителем брюха.

А здесь бесы и Божьи законы,
Эти в рёбра, а тех не объехать,
И итог – привередливы кони:
Это край, огорченье, без смеха.
Эти-те, а там город из злата,
Ночи нет, и ворота есть жемчуг,
А здесь жизнь бьёт ударами мата,
Бесы разные помыслы шепчут.
Там живая вода, древо жизни,
А здесь пот и солёные слёзы,
Здесь пируют в счёт будущей тризны,
Смерть вторая – весь будущий отзыв.

А звезда? А там семь, и в деснице,
Нам послание, разными в вере,
Призывание с недругом биться
Пока есть ещё Выход и Двери.
Так звезда эта образно в сердце,
Она цель, упование, стимул,
Пусть она никогда не померкнет,
С ней живут, точно срама не имут.
* * *

«Монамур» – сплошь заблудшие люди,
И собаки, как лютые звери,
И пример: если ближнего любишь,
То помогут, коль чуточку веришь.
Может, в городе это не видно,
Но кругом одичалые толпы,
Всем телец позолоченный идол,
Путь к спасенью запутанный, долгий.

Чтоб понять это, мало Сибири,
Здесь планета вся в ужасе стонет,
Войны, войны проклятые в мире,
Часть людей с обездоленной долей.
Им не выпало светлого пая,
Рвут и мечутся зло по планете,
Собираются в разные стаи,
И страдают все – взрослые, дети.
Это в Сирии бойня, разруха,
Это где-то стреляют в Ливане,
Это где-то по поясу юга...
Но когда жили мирно Иваны?

Потихоньку нас тоже втянули,
Мы в ответе за другов-арабов,
И летят в наших воинов пули,
И «Экспресс» гонит технику с трапов.
«Монамур» – тьма в глубоком колодце,
И зверюги зло метятся в глотку…
Но нам есть помощь – капелька «Отче»,
Да оставить родимую водку.
* * *

Появилась вновь тема привязок,
Этих ересей с признаком кармы,
Но всё сходится, чёткий порядок,
Если правильно поняли дар мы.
Дар любви – это чудо планеты,
Так его понимают и звери,
Без любви – огорченья и беды,
А с любовью – слеза и потери.

На любви этот мир человечий,
Сотворение тела из праха,
Чтобы был некий образ-ответчик,
Расцветала вселенская правда.
На любви сотворение рода,
На любви увлечение новью,
Это цель мира в поиске Брода,
Чтоб уход за пределы с любовью.
С этим даром на Суд не приходят,
Это пропуск в нездешние кущи,
Но чтоб правильно дар этот понят,
Некий меч правосудья отпущен.

Как прибор, где шкала или планка,
И черта – где смертельная доза,
Всё любить – появляется ранка,
А любить прежде Бога – угроза…
Значит, вырвется с кровью и потом,
Это жёсткий закон для спасенья,
Нарушающих – в озеро оптом,
Раз не верят в Христа воскресенье.
* * *

Милосердия хочется людям,
Забывая, что в мире мы гости,
И какая нам призовость будет:
Когда бьём своей тупостью гвозди.
Мы же снова Христа распинаем,
Хоть не любим мразь – геев парады,
Но лукавая векторность, злая
Потихоньку нам сделает гадость.

И не в этом пространстве, так после,
Мы же ходим слепцы по обрыву,
Как упёртый, без стимула, ослик,
И мозгами похожи на рыбу.
Безразличные к поиску Духа,
Всё вниманье процессу событий,
Не души измененье, а буква,
А нам надо из ветхого выйти.
Как помочь нам с привязками, бедным,
Когда что-то закрыло обзоры,
Отобрать этот образ зловредный,
Чтоб за лесом увидели Горы.

Отбирает не Бог, а законы,
Милосердные в кубе, квадрате,
Чтобы в сердце очистились троны
И путь к Дому был легче обратно.
Милость выше Суда – просто милость,
Так её обещают по вере…
Правосудием плавлена стылость,
Чтобы мы не достались в приз зверю.
* * *

Страшно всё в этом мире: законы
И рефлексы – ведущие к зверю,
Без законов нельзя – мы как кони
Без подков не осилим потерю.
Это нам удила и подпора
В направлении верха – по скалам,
Ещё плеть, не впадали, чтоб в морок
Иль нужду, в восхождении вялом.

А рефлексы – натура вторая,
Как чудовище с чучелом ветхим,
И не мы, а оно выбирает,
На какие нам править отметки.
Страшно всё, что прошли или грядет,
Если Дух приоткроет глаз-щелку,
На монбланы запретного яда
И наш выбор-занятие – мелкий.
Страшно больно за души ушедших,
Что уже безнадёжно пропали,
Что отправились в чучелах грешных
В свой поход в запредельные дали.

Страшно-трудно о душах живущих
Думать-знать – им представлена воля,
И о внуках, что есть иль грядущих,
Им сполна могут вывалить горя.
Но постой, а премудрость – страх Божий,
Так молись, чтоб избегнуть им бойни,
И не в страх сатанинские рожи,
Для грехов если будешь покойник.
* * *

Мы по духу и виду другие,
Чем соседи с востока – японцы,
Они миг были, временно, в силе,
Чтобы выполнить умысел тонкий.
Как какая-то к югу преграда,
Из-за них мы ушли с Порт-Артура,
И в Кореях с режимом шарада,
И Китай разделился натурой.

Их, наверно, когда-нибудь смоет,
И на дно острова эти канут,
Но без ангелов – плача и воя
Не услышат, обычная рана.
Сколько ран этих будет, и было,
Так без счета ушли триллионы,
А кому и за что давать милость,
Если там Слово Божие гонят.
Вся история мира – ступени,
Донести это Слово народам,
Эти планы рассчитывал Гений,
И суды были отданы водам.

Были отданы зимам, вулканам,
Выживает не хитрый и сильный,
Сильным тоже кипит своя яма,
И раствор приготовили мыльный.
Все кто в планы не впишутся, сгинут,
На кону англосаксы, арабы…
Но мир скажет: виной всему климат,
И поскачет за ними вниз, храбрый…
* * *

Возопил Иоанн Предотеча,
Наши души для Бога взыскуя,
И сейчас эти отгласы лечат,
Вырывают из суетных сует.
Из людей на земле самый больший,
Он всё знал: про нужду и излишек,
Он предвидел неверия толщи,
И узрел Дух, в схождении Свыше.

Стал свидетелем: это есть Агнец,
Он был раньше и нынче стал первый,
А мир стал развращённый и наглый,
И чужая жена хуже стервы.
А жене в вену чистое слово,
Они с дочкой купаются в грязи,
И вступают в умышленный сговор,
Ловя клятвой и требуя казни.
Плохо кончила мерзкая сука,
Лёд ей в проруби голову срезал,
Всем блудящим навеки наука,
И блуждающим в помыслах, лесом.

Возопил Иоанн Предотеча:
Сотворите же плод покаянья,
Порожденья ехидновы мечут
Свои кости по кругу метанья.
Ты прости, Иоанне пророче,
Мы лишь жалкие призраки в вере,
В покаянье прорезались очи
На твоём твёрдолюбом примере.
* * *

Сколько в мире подлунном эмоций,
Их язык спешит высказать бурно,
Не сверяясь с советами Лоций,
И что часть надо выбросить в урну.
Мы не знаем, что сладость в молчанье,
Это чудо познали святые,
В мы образом впишемся в чайник,
Не указ нам примеры иные.

Но слова все являются паром,
Их уж нет, а на донце осадок,
Был ли смысл в болтологии ярой,
Вдруг осадок окажется ядом.
Всё, что скажете, выпадет в накипь,
И на сердце в незримую корку,
Так пошли болтологию на фиг,
Иль получишь примерную порку.
Тот, кто умный, те накипи чистит,
В покаяние искренне веря,
И на древе, засохшем, вновь листья
Вырастают во внутреннем сквере.

Нас слова созидают и лечат,
И выводят на Свет, не подлунный,
Там гармония, выброшен меч в ад,
Там другие звук выскажут струны.
Меч-язык убивает и строит,
Он на пользу? В проклятие люду?
Не нужны слова дружному рою…
Но здесь зло есть и бесы повсюду…
* * *

LOGOS греческий в Библии – СЛОВО,
Так решили Мефодий с Кириллом,
А значений там сто, но иного
Не дано знать, нам Божия милость.
Все другие не так поэтичны,
Всё равно все не выразят грани,
И пускай этот выбор был личный,
Но нас СЛОВО понятнее манит.

СЛОВО – ближе, роднее и глубже
Проникает в глубины сознанья,
Для китайцев же Дао(Путь) лучше,
Этот LOGOS всем разной стал гранью.
Как назвать то, что выше мышленья,
Выше самых глубоких фантазий,
Все народы – ничтожное тленье,
Всё познанье – пощупать, да в глазе.
Боже-LOGOS – сказал всем апостол
Иоанн для античного мира,
Но не что, а уж «Кто», новый Остров,
Как Маяк, для блуждающих сирот.

Нет пределов могуществу Бога,
Так явилась рождённая Личность,
За пределы спасённым Дорога,
И на этом кончалась античность.
Но безумствует мир, как и прежде,
И евреям соблазна без меры,
СЛОВО-LOGOS откроет тем вежды,
Кто шагнёт в веру искренний, смелый…
* * *

Где-то там – есть умнейшие люди,
Они знают о мире не мало,
И следят, как мир дерево рубит,
Древо жизни, где мудрость живала.
Где-то там – в удивительном прошлом
Были люди, что знали всё раньше,
Их к пророкам причислили оптом,
Но не сбавили скорости в танце.

Где-то там – люди новые встанут,
Зацифруют весь мир микрочипом,
И всем в пищу придумают манну,
И людей новым сделают типом.
Где-то там – мы мечтаем, помогут,
Осознать всё безумие мира,
И направят на ясно дорогу,
Пожалеют измученных сирот.
Где-то там, а не здесь и не раньше,
Мы чуть что – так улиткою в доме
Не причём, пока грохот не грянет,
Нам милей обольстительный омут.

Где-то там – ждут суровые судьи:
Обнажённых, кто чуточку верил,
И рассмотрят, что душу погубит…
Но сейчас, здесь – духовные звери.
Так сейчас, здесь решается выбор,
Этих в плоти запутанных странствий…
И не спрятаться в омуте рыбой,
И какие в огне будут танцы…
* * *

Даже самый ничтожный компьютер
Подключённый к Сети выдаст знанье,
Он носы разным неучам вытер,
Ничего не имея заранье.
Можно сделать запрос: что ты ищешь,
Слова темы и в образе нужном,
Там подбросят воз выборов пищи,
Выбирай, если мозг не подбрюшный.

Можно, что-то себе под копирку,
Или что-то для друга запостить,
Восхищаться учёностью – мир крут,
Обсосать разных разностей кости.
Там как в жизни, всё есть – пирамида,
Основанье – мир чувственный, плотский,
В середине – душевных мук идол,
На вершине – духовному отклик.
Всё духовное – эхо в пустыне,
Изначально заложенный принцип?
Или выбор: чей дух не остынет,
Те и будут Небесные принцы?

Если все мы, чему-то подобны,
И в молитве есть принцип – лечебный,
Посылайте Ввысь радиоволны,
Совершайте в эфире – молебны.
Подключение в Сеть – это сила,
Это образ соборной молитвы.
Остальное, в глаз образом – силос,
Мир ничтожный, греховностью сшитый…
* * *

И духовно есть склоны, греховно
Можно лихо лететь на фанере,
И чужой опыт прожитый, горький,
Не указ нам с укором примерным.
В той картине, где мир запредельный,
Есть сигналы, ведущие к Дому…
Мы картины не сложили цельной,
Но и крохи мысль с ровного стронут.

Мы сигналы те: мыслями ловим,
То болезнью, то разною скорбью,
Нас направить хотят на Путь новый,
Как не странно, отчаянной болью.
Но анализ сигналов сверхсложен…
Где, за что? – воздаяние грянет.
Если пазлы те правильно сложим,
То не будем в беЗсмысленной яме.
Без картины те пазлы – гудочки,
Образ звуков – кто ищет, услышит.
Они силой и временем точны,
Но поймём ли, что посланы Свыше?

Они всем – даже гордому с усом,
И гордячке, что хапнула мужа…
Хотя пазлы те выкинут в мусор,
И продолжится суетный ужас.
Да, чужой опыт нам не по мерке,
Но и свой, мы в текущее скинем…
Но пророчество, всё – не померкнет…
Иней, иней, над мыслями – иней…
* * *

Чтоб взлетала мысль в правильный ракурс,
Разогреть надо своды – молитвой,
Не сползти, чтоб в обыденность раком
В равнодушный мир, суетный, сытый.
Там вверху: справа, слева, вниз – иней,
Мир неверия, холодом скован,
Без надежды, что всё это минет.
Не пробьёшь лёд забвения ломом.

Мы забыли истоки, мы в плене,
В беЗпросветной, без дырочек сети,
Но в нас Семя на уровне генном,
И оно хоть и в сетке, но светит.
Это видно сейчас в наших храмах,
Кто-то тянется к Свету, тоскуя,
Приползает в невидимых ранах,
Но одной ногой в месиве сует.
Что мы делаем в день воскресенья?
Паутинкою связь с христианством,
Не у всех это связано с ленью,
Кто-то занят работой иль пьянством.

И нужны в подражанье – примеры,
Но их нет, мол, кому это надо?
Чья вина, что без красок мир серый,
И полно в нём житейского яда.
У природы есть правильный ракурс,
И молитвою – взгляд восхищённый,
И заботы отпятятся раком,
Пусть немного, но счастлив влюблённый…
* * *

Созерцание чудных творений –
Это путь на познании Бога,
Но чтоб выполнить цикл земной, бренный,
Поместили в отрезочек строгий.
В этот труд семидневного бденья:
В шестиднев из дерзаний и пота,
И седьмой день – воскресное пенье
В славу Бога и чудо природы.

Чуть познали же Бога – святые,
Это Библии верные строки,
Это к ним все вопросы иные,
Через них мы насущное просим.
Но природа – премудрая книга,
И в ней всё для вершины творенья,
Но совсем не облегчили иго,
Чтоб не жилось миг сладко и с ленью.
Всё же проклятый мир за Адама,
И хватает в природе зазубрин,
Но здесь ода не кочкам и ямам,
А что есть ещё в пепле и угли…

Их разжечь можно датой воскресной:
Или в храме, а то на природе,
Там простор, даже мыслям не тесно,
И слова сами строятся в оде.
Но чтоб Лес не закрыли творенья,
Раздвигайте молитвой бурьяны,
И на сердце пробудится пенье,
Без вина будем радостно пьяны.
* * *

Мозг в орбите земных притяжений?
Или может уйти и в нирвану?
Образ некий: трудов против лени,
Как скачать и прочесть базу данных?
Кто шевелит курсор в виде мысли?
Кто невидимый мышкодержатель?
Выбирает: здесь стой, а здесь лишний,
И в итоге, что в памяти прячет?

Мозг – машина, но связана с телом,
Мозг – компьютер, но чувствует боли,
Или это сигналом слетело,
Как запрет? Играй в шахматном поле…
Играй строго вперёд без шатаний,
В любом чине, хоть маленькой пешкой,
Там победа чудесная манит,
Нас проводят и просят не мешкать.
Или здесь барабаны без правил?
Всё случайно? Но это же дико…
Или кто-то программу поставил,
Мысли в ней – отражение бликов.

Мы, живые – не след на пластинке,
Да мы сами следы эти режем,
Нам итоги печатает принтер,
Но мы сами разметили межи.
Вся вселенная – это машина,
Да простят же мне образ избитый…
Не нулём бы хотелось, а с Сыном,
Пусть хоть с краю, пусть маленьким – битом.
* * *

Образ улья и пчёл, дружных летом,
Это образ и быль христианства…
А сейчас? Где мы, с кем? Кто ответит?
Мало в мире трудов, постоянства…
И зима-ужас-смерть на подходе.
И мы в шоке, как вялые осы,
И наш улей-шар жить, не пригоден,
Нам осталась минутная осень…

Зимовать будем все, где попало,
И спасение – случай? Удача?
К вялым тоже немалая жалость,
Кто ответит? Мой мозг озадачен…
Трутням тоже не жить в одиночку,
Не для них запечатаны соты,
И зима к ним представится очной,
Раз живут без духовной работы.
Образ мёда, перги – это пища,
Для детишек, друзей или людям,
А мы разные способы ищем,
Чтобы путь был не в гору, не труден.

Мы денёк, что для мёда и деток,
Извращаем в воскресные будни,
Не видать нам грядущего Лета,
Трутни, трутни, духовные трутни.
Где мы? С кем? И куда? И откуда?
И чего в храме искренне просим?
А зима идёт в образе Судей…
Осень, осень, слезливая осень…
* * *

Много бродит людей солидарных
С христианством по праву рожденья,
С виду всё это выглядит гарно,
А внутри равнодушие с ленью.
Кто-то чтит продолженье традиций,
Кто-то с умыслом, кто-то неволей,
Не найдёшь ответ правильный в лицах,
Часть играет текущие роли.

Часть пристроилась в поисках выгод,
Часть, как все – это тренд современный,
Но понять и почувствовать иго
Можно, образно, вскрытием вены.
Мы с отравленной кровью, мы негры,
Мы рабы чревугодные в шахте,
Мало кто стал от похотей беглый,
И тщеславие требует: «Ах, ты!»
Есть ещё сребролюбия корень,
Денег нет? Предадимся унынью…
И печали, кто страждет и болен –
Те же страстные помыслы ныне.

На кресте лучший ток крови с ядом,
Но мы прячемся, быстро уходим,
Забывая, что Избранный рядом,
С Ним шагать можно даже по водам.
Значит, кровь лучше чистится скорбью,
Непреложный испытанный метод,
Лучше здесь пострадать разной болью,
Но с надеждой и верой при этом.
* * *

Ты зачем меня, осень, торопишь,
У нас есть ещё планы задумки,
И не все ещё пройдены тропы,
Образ полной не выпитой рюмки.
Но, тяни не тяни, но осушишь,
И к нам с севера движется климат,
А мне хочется вырастить груши,
Но нет сил и помощника сына.

Для чего это? Дочки в отъезде,
И одна ещё внучка, малышка,
Но сады здесь сажали и прежде,
Но зачахли, замёрзли, им крышка.
Значит это напрасные будни?
Всё засохнет, завянет, исчезнет?
И когда грянет кара – день Судный,
Всё что есть приготовлено бездне.
Но надежда погибнет последней,
Да и садим с любовью деревья,
И на наш взгляд – тот жалок и бедный,
Кто не выполнит заповедь древних.

Мы не знаем ни чисел, ни сроков,
Знаем надо быть ныне готовым,
Где-то будет движение соков,
Вера – есть ожидание нови.
Вера – есть ожидание жизни,
Я творю – моя хата не с краю,
И меня даже дождиком брызни:
Я копаю, копаю, копаю.
* * *

Мы в душе можем множество множеств,
Даже лихо бродить по вселенной,
Но в итоге выходим на: «Боже,
Помоги нам избегнуть от тлена».
Мы же все подсознательно знаем,
Что есть нечто зовущее разум,
Назови это точечно Раем,
А всё прочее временным ядом.

Назови как угодно, но в кузов,
Не сажайте меня в запределье,
Я же чувствую времени узы,
И что жизнь вредоносное зелье.
Я же чувствую промысел Божий,
И причинно текущие связи,
И начни если вехи итожить,
То найдёшь и достойное казни.
Мы к концу, как всегда, не готовы,
Вечно пятнышки белое мажут,
До конца носим плоти оковы,
И пытаемся сунутся в сажу.

Хорошо если Свыше помогут:
Остановят, накажут, поправят,
Не дадут снова выпрыгнуть в омут,
Да минует нас чаша бед злая.
Жалко всех кто вселенной лишится,
Предназначенный чёрному в дырах,
Проплывают герои драм в лицах,
Этот опыт чужой нам на вырост…
* * *

О плодах размышляю осенних:
Интересные есть экземпляры,
И сорта подбирались не с ленью
В садоводстве умышленном, яром.
И откуда взялась эта тяга?
Или так пробуждаются гены?
Но мне мало деревьев и ягод,
Я красотами родины пленный.

Вокруг дома растёт можжевельник,
Очищает родную округу,
Круглый год для гармонии цельной,
Пусть всем будет на помощь и другом.
И калина есть – сладость и горечь,
И сортов много разной рябины,
Я же с детства любил очень море,
Но земля звала блудного сына.
Походил, на волне покачался,
И морзянки наслушался вдоволь,
И путём странным, прихотным вальса.
Повенчался с фамилии домом.

Оказалась земля очень круглой.
Я вернулся в родные истоки,
И духовно раздул пламя углей,
И сейчас живу в терниях многих.
Для духовного сада работа,
Эти думные, слёзные строчки,
От души моей искренне подать –
Заложить для цветения почки…
* * *

Где записано – выбор крещенья?
Ничего нет случайного в мире,
Где мы выпросим милость, прощенье,
Где мы станем духовными в силе?
Где-то есть это всё изначально,
Как программа иль промысел Божий.
Как подмога нам в странствии дальнем:
Для итогов, где данные сложим.

В математике есть уравненья,
Что имеем, так то и получим,
Но откуда начнём мы движенье,
Он такой многоразовый случай?
И такие не наши детали:
Где и с кем продираться по лесу?
Что имели, теряли, достали?
Мы по образу равные – тесту…
Что и где, и когда нас сваяет?
Есть же сразу: чернушка и бублик,
А вокруг бесы в образе стаи,
Что и как нас заманит, погубит?

Изначально есть с минусом факты,
Изначально есть тяжкие узы,
Изначально есть разные такты,
И оркестры и грязные лужи...
Остаётся в итоге – смиренье,
Это главные выводы теста,
И во славу Создателя пенье,
Он рассудит где грешному место…
* * *

Что есть образ креста – где ответы?
Это смерть или боль, иль спасенье?
Да здесь многие темы задеты,
Но послушаем Библии мненье…
Есть прообраз – то змей Моисеев,
В исцеленье отравленным ядом,
Так у нас нынче битва со змеем,
Обольстителем, проклятым гадом.

Как напомнить о важном, о главном,
Что ещё на кону выше жизни,
Об одном исключительно важном,
Для чего на распятии виснем?
Для чего все кресты на могилах,
Для чего на груди носим крестик?
Это образ спасения, милость,
Что не будет, кто верует, мести.
Это образ – другим осужденья,
Соучастникам нынешней казни,
Равнодушным и связанным ленью,
А для верных и верящих – праздник.

Это образ победы над смертью,
Посмотри у подножия череп,
Но креста недостоин инертный,
Кто не верит в спасительный Берег.
Да, креста ещё надо достигнуть,
Но потом с него только снимают…
– Помоги, Боже, выдержать иго,
И воскреснуть в живительном Мае.
* * *

Ты зачем меня сделал из щепок? –
Вопросил Буратино у папы,
Я без панциря, шкуры, не цепок.
И зачем мои руки не лапы?
Нет когтей, мир такой загребущий,
Где клыки, где могучая сила?
Но не просто животным, в мир ждущий
Ты послал на учение, в милость.

С виду вроде простейшая сказка,
В ней намёк, что мы тоже из праха,
Чтобы выплыть в сём месиве вязком,
Дали нам, как созданиям, якорь.
«Шестиднев» – как венец сотворений,
Вроде образ ничтожного цикла,
Но он выжил средь множества мнений,
И живёт среди новых цифр-выклад.
Здесь и отдых и ритмы планеты,
В храмах службы, учёба, работа,
Почти все наши чувства задеты
На пути просвещающем этом.

Для чего нас из праха создали?
Так задумал Творец всемогущий,
Чтобы мы заглянуть могли в дали,
В неподвластные разуму кущи.
Через разных параметров мощность:
Через совесть, любовь и доверье,
Воскресенье представится в очном,
И в мир новый откроются двери…
* * *

Хорошо, хорошо, хорошо бы –
Воспарить, ну, хотя бы на метры,
Поначалу как вроде для пробы,
Но не так куда вынесут ветры.
Нет, хотелось бы, выбрать и время,
И места, и удобнейший ракурс,
Но судьба сидеть дома без денег,
И иметь в земле суетный якорь.

Но судьба копошится средь сада,
То копать, то плоды в заготовку,
А другая жизнь катится рядом
И красотами давится ловкий.
Что же это? – обычная зависть,
Или плач по утерянным крыльям?
Что же мозг мой усиленно давит
На подушку, и в грёзы по былям.
Получается крылья нам мысли,
Там не метры – даёшь континенты,
Подо мною проносятся крыши,
Как в кино, как в немой киноленте.

И не надо нам внешнего звука,
Своя музыка трогает струны:
Я в объятиях тёплого юга,
Снова бодрый, здоровый и юный.
Но пора опускаться на землю,
Стонут, плачут заветные сотки,
И слова песен временно дремлют,
Как закрытые напрочь решёткой.
* * *

Я решётку молитвой раздвину
И слова выпускаю наружу,
Все слова посвящённые Сыну:
«Я Тебя никогда не забуду».
Как забыть то, что выше рожденья,
Это нечто пришедшее Свыше,
В этих строчках души моей пенье,
Слава Богу, что Слово услышал.

В этих строчках: что есть и что будет,
И о прошлом горючие стоны,
И мой мозг словно новый компьютер,
На вас вывалит истины тонны.
Как привлечь когда всё уже было,
Как привлечь мысли фразой избитой?
Дать бы битой, условно, в пасть, в рыло,
Или в глаз креативнейшим битом.
Вы простите мне образы жизни,
Я реально мечтаю о судьбах,
Там для всех приготовлены ниши,
Но, пока что вы тоните в буднях.

Все слова, что идут, не по шерсти,
Неудобоваримые звуки,
Я уже поглядел вдоволь смерти,
И к себе примерял Свыше стуки…
– «Я Тебя никогда не забуду,
Ты меня не оставь на распутьях».
Все слова, как наживка на уду,
До конца буду истину петь я.
* * *

Цифра тоже заложена в Книгах,
У евреев – семёрка слог Божий,
Мы не чувствуем этого ига,
Когда наши итоги итожим.
Цифра делит слова, что в абзаце,
Потом главы, Писание в целом,
Но такие нам страсти не снятся,
Мы катаем, что попадет, смело.

Мы слова обеЗценили оптом,
Сперва звуки, потом, может, мысли,
Очень редко встречается остров,
Чтоб в приличный оазис зачислить.
В преимуществе муть словоблудий,
В Интернете её хор дифирамбов,
Это временный праздник, не судим,
Мне бы лично – так встроиться в рамки.
Принимайте как есть – ваше дело,
Что зачислить, что образно в топку,
Мне дороже, чтоб внутренне пелось,
И на гору натаптывать тропку.

«Я Тебя…» – это книга седьмая,
Все стихи – точно семь словостиший,
Неумышленно – Бог это знает,
Без пробелов, нет строчечек лишних.
Без меня пускай вручат шестёрки –
Человеческий пик мудрований…
Я достигну вас даже и мёртвый,
Нет, не я – этот слог дарований.
* * *

Неожиданно иней на землю,
А у нас ещё много заботы,
Созревал урожай еле-еле,
И ему не помог даже потный.
Что-то, ясно, уже не успеешь,
Ограничит и время и сырость,
Ну, работать стал больше и злее,
Но, увы, не добавите вырост.

А не так ли и в плане духовном,
Мы всю жизнь всё спешим-зеленеем,
И не видим в глазу своём брёвна,
А зима-иней – схватка со змеем.
Если даже чуть вынесли иней,
Но, увы, не осилить морозы,
Всё зелёное начисто сгинет,
Как итоги от суетной прозы…
Заложить для грядущего почки –
Вот задача и будни в неволе,
И чтоб адрес посылки был точен,
И росток всё же вызрел, не болен.

Да и сразу садить, не спешите,
Лучше просто в горшочек и в погреб,
Ничего, что подземный стал житель,
Он осилит трескучее горе.
Это факт и проверенный опыт,
И он сходится здесь и на Небе,
Так используй натоптаны тропы,
Верь и вырастет – «Белая лебедь».
* * *

Как поймать чудо-связь с запредельем,
Как настроить молитву-антенну,
И в мозгах мыслей путаный ельник
Будет меньше похожий на стену.
Как бы вдруг появляется тропка,
Удивительный след без развилок,
Возникает в душе чувство локтя –
Не забыла меня Божья милость.

Но бывая другим озабочен,
Я напрасно моменты итожу,
Получается опыт не очень,
Да и стих полу внятный, негожий…
Для себя и в себе, в своём соке
Он варился и с вечным не связан,
Не открыл для читателя окон,
Многим надо искать тропку с азов.
Но и сам я, в какой середине?
Что и как, и к чему перевесит?
Вроде чуть успокоился ныне,
И готов стал другим нести Вести.

На себя я уже не надеюсь,
Мне не вымучить нужные строчки,
Но на сердца скрижалях Идею
Я рублю словом Истины, точным.
Мир же выбрал другие оковы,
И несётся под гору мобильный,
Точно-образно микроволново,
Под воздействием связью могильной.
* * *

Много пьющих – кто любит веселье,
На столе, чтобы стопка хмельная,
Из плодов или мёда изделье,
Из зерна иль картофеля – злая.
Много образов требует пьющий:
Кружка пива ¬– удары по почкам,
Пусть боксёрской перчаткой, но злющей,
И деревья-то гнутся по ночкам.

Ночь темна и все шорохи пуще
В камышах или образно в мыслях,
И агрессии демон отпущен,
И водителю штрафы начислят.
Много образов видится в пьянке:
Это отдых и выход из плена,
Ну, а может, секрет в окаянстве?
Стопка водки – ударить поленом…
По виску, по затылку, то в темя,
И не будет в мозгах озарений,
Будешь просто топтать эту землю
С багажом уже пройденных мнений.

Иногда это, может, и надо,
Не берусь всему ставить диагноз…
Для кого-то простая бравада
Суть покажет всем в образах разных.
Я здесь тем – кто мечтает о пользе,
В любой теме, о новом, что Свыше,
Не глядите на стопочку больше,
Озарения жаждешь – услышишь.
* * *

Ритмы дня – что сейчас актуально,
Рубль? И образно звоны монеты?
Креативная вещь – визуально,
Или образ блудницы раздетой?
Кто, что ждёт, но не факт, что получит,
Бьётся в стену и воет пургою,
Уповает на бешеный случай,
Но никак не хотит быть изгоем.

Принимает тихонечко номер,
Что засунут в всемирный компьютер,
«Всё как все» – успокоили совесть,
Как в гробу закопали уютом.
Но ничто не проходит без платы,
Люди стали похожи на зомби,
Исчезает блеск жизни – крылатый,
И в духовных путях – катакомбы.
Посмотрите – немного есть трезвых,
Не отравленных злым никотином,
Не в объятиях доллара-бездны,
Кто хоть часть из греховного скинул.

А кому же смотреть – все мы грешны…
Но, не будет погибель в России,
Она встала на подвиг воскресный,
И из пепла встаёт – птицей Сирин.
Свыше знают, что в миг актуально,
И там есть нам подпора – святые,
Не оставят нас в плаванье дальнем,
У России есть цели большие.
* * *

Как представлю сверхмозг у Адама,
И картинку его в мегапиксель,
А у нас так огромная яма,
Но так есть и задумано Свыше.
Измельчали мы в мире подобий,
К себе строим нейронные связи,
Возомнили – мы здешние боги,
И всё больше в компьютеры влазим.

Зацифруем всё, цветом пометим,
С неба радугу всю раздербаним,
Но, увы, не натешимся этим…
А к зиме не готовили сани.
У Адама представлю потомков,
Этих мегалюдей планетарных,
А потом измельчание, тонко
Стало в связях у мелочей ярых.
Как представлю людей триллионы,
Что ушли за пределы слепые…
А потом всей муры мегатонны,
Что из слов и понятий слепили…

Как представлю грошей миллиарды,
А у нас только дырки в карманах,
Но от истин находятся ядра
Нам в раздумьях – то поздно иль рано.
Нам остались какие-то крохи,
Но мы ловим с Высот вдохновенье,
И кто верит, надеется, просит:
– Дай нам, Боже, всю часть, обновленье.
* * *

О духовных путях – катакомбах
Пришла мысль, поселилась в ум смело…
Ещё образ – в мозгах наших тромбы,
Мы не помним того, что имелось.
Но за это – лихие проклятья,
За отрыв от корней, за неверье,
Нам в Христе очень многие братья,
Но мы выродков любим до смерти.

Всё какие-то в мире кумиры

  • Currently 0.00/5

Рейтинг стихотворения: 0.0
0 человек проголосовало

Голосовать имеют возможность только зарегистрированные пользователи!
зарегистрироваться

 

Добавить свой комментарий:
Оставлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи

Ваш комментарий может быть первым