Автор: Алекс Тим
Рейтинг автора: 589
Рейтинг критика: 26 383
Дата публикации - 10.12.2017 - 21:15
Другие стихотворения автора
Рейтинг 5
| Дата: 12.01.2011 - 17:38
Рейтинг 4.8
| Дата: 15.02.2011 - 15:54
Рейтинг 4.8
| Дата: 27.01.2011 - 20:39
Рейтинг 5
| Дата: 14.01.2011 - 19:04
Поиск по сайту
на сайте: в интернете:

На круги своя - 3

Стихи нового творящегося в эти дни цикла, первая часть(всё не входит
http://stihidl.ru/poem/325217/ )
вторая часть http://stihidl.ru/poem/325235/

Стихи осени и начала зимы 2017 года. Некоторые пишут умом, интеллектом(что там осталось после инсульта), другие сердцем, душой(но у меня сейчас тихое уверенное спокойствие), но есть некая Небесная индукция и способность сосуда принимать её, темы и строки сами приходят, и мне не убавить и не прибавить. Стихи как бы размышления о Главном, о смысле жизни,
но и для меня многие являются откровением. По технике они разные - есть и совершенные, и несколько косноязычные, но объединяет их неудобоваримость и неудобочитаемасть, некая откровенная прямизна и беЗкомпромиссность, цикл-книга будет называться "Я Тебя никогда не забуду", но это первая часть 114 стихотворений, вторая часть зазвучала по другому и будет называться "На круги своя", сейчас в цикле 162 стихотворения и он продолжается.

Это сегодняшнее
* * *

Мне вселенной без Господа мало,
Всюду лезут: тупик и ошибки,
Без Него в стихах, в слоге усталость,
Ну, а с Ним мне – простор и улыбки.
Не томимся без цели бездельем,
И на круге вращаясь всё помним:
Что слова – это сила и зелье,
Что отравит туманом истомным.

Сила – правды, в глаз острое жало,
Кто не примет, запустит в нас камень,
А у нас приоткрыто забрало,
Но скисать и травится не станем.
А отрава – красот словоблудье:
Чик-чирик полетели к соседке,
И никто не швырнёт, не осудит,
Иллюзорность – эпитетом метким.
Иллюзорность, минутная слава,
Что ещё там? Да разные думы,
У нас мозг в этом деле не слабый,
И в нём разные тонкие струны.

Кто и как, и зачем их шевелит?
Скоморохи – понятно, от беса,
Потом лес и в нём тёмные ели,
Но в итоге всё думное взвесят.
Неприятная в целом картина:
Всей планеты ненужное в топку,
Словоблудия в вечности сгинут,
Но пока пейте с ядами стопку.



Продолжение со 111 стихотворения
* * *

По каким бы пенькам и ухабам,
Мы не мчались, но всё же приедем,
Говорят, что где влезешь, там слазим,
Это если не светит приветом.
И в какие бы сани не влезешь,
Нас оттуда попросят под попу,
Не ходи кума в гости к соседу,
Когда люди уехали в отпуск.

Всё какие-то, блин, афоризмы,
А блины у нас первые комом,
Но нам надо добавить харизмы,
Чтоб блины приглянулись знакомым.
Приглянулись родимым и близким,
И далёким, и даже за морем,
И не ради дежурной отписки,
А помочь в приближении горя.
Где-то лопнет струна и помчатся
По планете во всём – катаклизмы.
И спасения точного адрес:
Не банкир, не судья, и не …измы.

Вся история – пни да ухабы,
И мы где? Пассажиры с билетом?
Есть мужи, есть гуляки и бабы,
Что имеют и попу при этом.
Всё, закончился мир афоризмов,
Надо точки расставить над миром.
– Кто с билетом приветит Отчизна…
– Сыро, сыро, а нам блины сыры…
* * *

Привязалось из этого цикла:
«Что я с Пушкиным в снег не поеду»…
Почему? Он по множеству выклад
Вроде свой и вернулся к обеду.
За «Балду», так я сам беЗпоповец,
За стихи – мы, понятно, не ровня,
Пусть равны сейчас даже чухонец,
Никого уж не высадишь в дровни.

Что за баб? А мы тоже безгрешны?
За крестьян, за старушку Арину?
Да он жил по обычаям местным,
И личины все грешные скинул.
Он три дня умирал, очищался,
Всё по чину и исповедь строго,
Молодой и нам этого жалко,
Но дороже на Небо дорога.
Он ушёл, его дружно отпели,
Проводили, потом поминали,
И в наследство огромные цели
На издания в дальние дали.

Что арап? Но он больше, чем русский,
Да, в лицее учили занятно,
И итоги не в знаниях узких,
Кругозор расширяли стократно.
Но, здесь хуже – масонские тайны
Не оставили чёткого следа…
- извиняйте, не буду я крайним,
С непонятным в снега не поеду.
* * *

Что мне Дальний восток и Камчатка,
Так, абстрактность какая-то, карта,
Там народу живётся не сладко,
Выбираться оттуда – не бартер.
Всё раскуплено сразу, заранье,
Кто успел – перелётные птицы,
Остальным от тоски завыванье,
Да молиться, чтоб чуду явится.

То, что чудо случится я верю,
Всем бывает отдельная ниша,
И находится страннику Берег,
Мы по Берег и Истину пишем.
Все мы здесь – перелётные птицы,
А билет? – надо думать и думать,
За билет надо в очередь биться,
Или здесь тосковать в куче сумок.
Ну, про очередь – это сурово,
Не у всех есть возможность и время,
Но, молитва – чудесное слово,
Это свет освящающий темень.

Да, молитва премногого стоит,
Это вес на весах Правосудья,
А ещё если молятся двое,
Перевесят всё, сказано – будет.
Получается все-таки – бартер,
Мы туда, нам ответка оттуда,
Иногда исключительно ярко,
Тоже песнь «Я Тебя не забуду».
* * *

Всё идёт по великому плану:
А мы кто? Шестерёнками будем?
Или шлак, что всплывает изъяном,
Иль сорняк, что когда-нибудь срубят.
Или вырвут, что с примесью плевел,
Ну, а шлаки понятно – горнило,
Шестерёнки есть справа и слева,
Где поставят нас с ликом иль с рылом?

Да, расклад на овец и баранов.
На бездушных(читай атеистов),
На бойцов, что в невидимых ранах,
И на прочих, до кучи статистов.
Не велик этот горестный выбор:
Или путь на страдания, Кверху,
Или вниз равнодушною рыбой,
Жизнь дана – чтобы выбрали мерку.
Жизнь сурова, кто видит – горнило,
Будет сталь или слиток беЗценный,
Но Господь и для прочего в милость,
Позволяет натешится пенным.

Всё бы тешились, пели, плясали,
Так ведь нет, раздерутся дубиной,
А закончат: как с Авелем – Каин,
Понаделали ядерных финок.
Да, по плану придут к …магетдону,
И сейчас уже там заварушка…
– Эх, шинель бы, податься до Дому.
– Пусть без нас будет эта «пирушка».
* * *

Кто постигнет умом ноосферу?
Её нет, но там знают, что будет…
Мы погрязли в грехах, в быте сером,
И не видим ход шествия судеб.
Мы не видим буквально под носом,
А уж вдаль – это прошлых заслуга,
Но мы чувствуем в мир пришла осень,
Подступила циклоном не с юга.

Охладила и мир остывает,
Улетают последние листья,
И кому не достанется пая:
Тот навеки замаран нечистым.
Поделить бы тот пай на частички,
Но, не знаем: чем вешать и резать,
И похоже удел это личный,
Кто анализ сам сделает трезво.
Но мы можем задать направленье,
Пусть идут спотыкаясь, но Кверху,
Есть Живая Вода и нетленье,
А внизу смерть – огромнейший беркут.

Не пропустит её ноосфера,
Или, что там ещё за пределом,
Там другая отшествию мера,
И лишь вера надеется смело.
Веру тоже умом не постигнешь,
Её нет, не пощупаешь щупом…
– Помоги, Боже, милостью, гибнем.
– Трупом, трупом, без веры кто – трупом.
* * *

Всё покрыла зима белым снегом:
Колеи, мира грязь и ухабы,
Можно вдоволь по рыхлому бегать,
Выйдет даже следы ставить слабый.
Мы следы понимаем буквально:
Жизнь в миру из причин и отметин,
А тут чистым свалили обвально
И быть первым, хотя бы здесь, светит.

Всё «на круги своя» – новый обруч,
Как зима завершает сезоны,
Так и мы раздавили грех-кобру,
И стихов приготовим вам тонны.
Это образ мечты и наследства,
Мы не знаем, что есть и что будет,
По пророкам – пришествие бедствий,
Без плодов, всё негодное срубят.
По пророкам – ещё очищенья
Будет много, но промысел знатный.
Мы попали под снег, а не мщенье,
Так следы оставляйте приятны.

Все писатели – это ворюги,
Похитители – времени, мыслей,
Это образ продуманный, грубый,
И он прыгнет на голову рысью.
Но здесь снег, я его приготовлю,
И давайте по свежему следу,
Неустанно, вперёд, не условно…
– Еду, еду, навстречу вам еду!
* * *

Что есть сила – могущество палиц,
Или танком, снарядом, ракетой,
Может царский с указами палец?
Не дождётесь от мира ответа…
И на палицу – щит из титана,
А ракету собьют, как с рогатки.
И указ игнорировал пьяный,
А от силы попрячутся в прятки…

Сила слова – в обрядах религий?
Но суннит режет горло шиитам,
У католиков всюду вериги,
Православие – пытками сшито.
Пытка – сила? Указ – за обряды…
Вот пример: не сложилось, не вышло,
Покарали монахов отряды
В Соловках – получилось уж слишком.
Закалились от пыток потомки,
За царя на молились – и сгинул,
И на силу есть сила неломких,
Они просто молились все Сыну.

Значит, сила в обычной молитве,
Прозаически всё, без задора,
И скисает расчётливый изверг,
И повержен в могуществе ворог.
Вся история в ярких примерах,
Что мы сдохнем от яростных санкций?
– Помолитесь за Родину, с верой.
– Мир бушует, последние танцы.
* * *

Света, света мне белого мало,
На исходе сезона, дней ясных,
А ещё очищенье осталось,
Но рискую к морозу увязнуть.
Бытовые до низости темы,
Но здесь есть продолжение в духе:
Или грязными ринемся в темень,
Или чистыми будем не глупо.

Примитивно и низко, и грязно,
И нет сил, и помощников – пусто...
Копошимся с каналией, связно –
Очень трудно, реально и устно.
Там на тракторе враз на подъедешь,
Да и нету той техники рядом,
И, без спора, осталось в беседе
Избавляться вручную от ядов.
Так вручную – так было и будет.
Но всё меньше духовного света,
И всё меньше надежды на чудо,
Да и ясно – к морозу примета.

Получается всё-таки шансы
Нам дают, пусть и пасмурно-хмуро…
Это мира последние танцы,
И грехи с нечистотами – дурость.
Получается – чистить каналью
Это всё-таки подвиг отчаян…
Мы живём перспективою, далью,
И качаем, качаем, качаем.
* * *

Как представлю огромные пульты
И значения кнопочек разных,
И летают моторные ультры,
Выполняют приказы отважно.
Где нажмут, а где выключат смело,
Где пропустят вниманьем миганье,
Мало ль где, где-то датчик заело
И напрасно в мольбе призыванье.

Вот такие технично-картины
Нарисует фантазия зыбко,
Понимаю – мы сами повинны,
Мы рабы фактов времени гибких.
А в другие часы и культуры
Мы бы видели мир по другому,
Совершали бы с ангелом туры,
Или с чёртом ныряли бы в омут.
Но извечно одно – призыванье,
А ответа не жди или скоро…
Что есть вера – уверенность знанья
Вех невидимых, видимых короб.

А не жди – это нужно упорство,
Или вредно, а то не полезно,
Или поздно маячить проворством,
Там своя мера-кара – железно.
Ну, а нам то куда горемычным?
Мы не знаем всех фактов, нюансов,
Мы идём путём предков привычным…
– Шансы, шансы, для всех будут шансы.
* * *

Не везло коту чёрному с детства:
По дороге был сразу утерян,
Нам достался по факту, в наследство,
Но болтался всё больше за дверью.
Он прибился к супруге котёнком,
На квартире, на съёмной, от школы
И везли его в коробе тонком,
Не доехал – бывают проколы.

Сам за вело пошел, до соседей,
Загулял там и к брату прибился,
Они в чём-то похожие в бедах,
И запутались в кошечках-милках.
Раз пришёл без ноги и ободран,
И травился, но был неуёмным,
Всё ходил псом гулящим и одром,
И до смерти был похотно-тёмным.
Аналогия тянется к людям,
Все живущие чём-то подобны,
Говорят, что ушедших не судят,
Но примеры нам вылезут злобно.

Это шило в мешке есть повсюду,
Говорят, что Бог шельму пометит,
Не гляди на наружную удаль,
Они внутренне дикие йети.
Где теперь они – в трупах замёрзших,
Воскресение вряд ли им будет…
Аналогия – грязненький ёршик.
Люди, люди, а были ли люди?
* * *

Сколько живности в нас – всяких лямблий.
Не представить картину слепому,
И в духовном у нас всякий мямлит.
Озираясь в покинутый омут.
А очистка? Чем горше – полезней,
Всё один к одному, так похоже,
Мы не видим причины болезни,
Они после все вылезут в роже.

Сколько в нас всяких внутренних гадов:
И на сердце, в мозгах и желудке,
Да ещё масса всяческих ядов.
Что в еде – как ещё мы не трупы.
Яды пьём, яды смотрим, читаем,
Яды лезут словами, как жалом,
Яды ходят, не около – стаей,
Уловить хотят в сильном и малом.
Много нечисти всякой и мрази,
И мы лезем в неё добровольно,
Пусть незнанием опыта влазим:
Получается горько и больно.

Так, о чём мы – что горько лекарство,
Не всегда – это, может, и кара,
Но всегда это выразят ярко,
Так покажут, чтоб жил без помарок.
А кого-то не тронут – творите,
Что хотите, вам вольная воля…
Есть небесный и внутренний житель,
Есть живые и в гноище болен.
* * *

Мы поэзии чувствуем струны,
Они есть, хотя в чём-то незримы,
Это колос – пока ещё юный,
Это голос до боли родимый.
Мы же чувствуем некие сдвиги,
Происходят в сознанье невольно,
И слетают от быта вериги,
И взлетаем за строками сольно.

Каждый чувствует это особо.
Но влетаем все вместе в нирвану,
Это образ, особая область:
Когда счастлив, хотя и не пьяный.
Там и грусть, и обычная радость.
И тоска человека по Дому…
Понимает, без слов ещё – чадо:
Всю любовь в интонациях, тонах.
Так и нам дали это понятье:
Мы не скот, и мы чувствуем струны,
Не своё это в целом занятье,
Вдохновения поиски трудны.

Кто, кому и на сколько отвалит,
Не понять уму эту науку,
Здесь такие незримые дали,
Но мы чувствуем некую руку…
Мы же чувствуем – колос беЗплодным
Не бывает, полезность есть в злаке.
Это битва – проверка на годность,
Испытание чувством без драки.
* * *

Я фонарь у аптеки представлю:
А мне три фонаря надо сразу,
И аптека в саду – Бога славлю,
И на улицу шляться не лажу.
Тусклый свет не по мне – будет мощный,
Свет диодный, надёжный и яркий,
Чтобы путник далёкий, полночный
Добирался до дома, где жарко.

Век пройдёт – будет мачта надёжно
Всё стоять, не качнётся ни разу,
Это планы, мечты, но и можно
Воплотить их, да здравствует разум.
Дай, Господь, мне ума и силёнок,
И, конечно, всех средств для ремонтов,
Понимаю, что это всё тленно
И не спрячешь от ржавчины зонтом.
Но мне что-то красивое нужно,
Как бы некий толчок креативный,
И пусть ветер: что северный-южный
Всё на круги своя – мы активны.

Мы дерзать будем много и дальше:
И в саду, и в ремонте и в песнях,
И пока ручку держите пальцы,
Мы не дрогнем, не скиснем, не треснем.
Фонари, лампы мощные, песни:
Вы несите свет искренний миру,
Чтобы свет освещал темень лестниц
И во тьме не поймал хитрый ирод.
* * *

Мы блаженства от времени ищем:
Раньше было блаженство от снега,
Получали достаточно пищи
Для духовного роста и неги.
Но меняется время и сроки:
Нынче осень – плодов под завязку,
Мы творили рекою широкой,
И не ждали от снега подсказку.

Нынче всё по особому было:
Не мои , а от Неба картины,
Не томила в душе слова стылость,
И творились все песни от Сына.
И рождались какие-то строки
Не умом, а внутри – подсознаньем.
Мне не нужен ни повод, ни окрик,
Оно сразу в уме щебетанье.
Как закрою глаза – сразу строчки
Появляются призрачной мыслью,
А потом получается точно,
Прямо в глаз и без хитрости лисьей.

Это правда, от Правды рожденье,
На взыскание грешного брата,
Для сестры, что уловлена ленью,
Богу дорог ничтожнейший атом.
Это образ ядра – электроны
Утащить могут внешнею силой,
Но куда? Там где вечные стоны…
– Милость, милость, верните нас в милость.
* * *

Мне вселенной без Господа мало,
Всюду лезут: тупик и ошибки,
Без Него в стихах, в слоге усталость,
Ну, а с Ним мне – простор и улыбки.
Не томимся без цели бездельем,
И на круге вращаясь всё помним:
Что слова – это сила и зелье,
Что отравит туманом истомным.

Сила – правды, в глаз острое жало,
Кто не примет, запустит в нас камень,
А у нас приоткрыто забрало,
Но скисать и травится не станем.
А отрава – красот словоблудье:
Чик-чирик полетели к соседке,
И никто не швырнёт, не осудит,
Иллюзорность – эпитетом метким.
Иллюзорность, минутная слава,
Что ещё там? Да разные думы,
У нас мозг в этом деле не слабый,
И в нём разные тонкие струны.

Кто и как, и зачем их шевелит?
Скоморохи – понятно, от беса,
Потом лес и в нём тёмные ели,
Но в итоге всё думное взвесят.
Неприятная в целом картина:
Всей планеты ненужное в топку,
Словоблудия в вечности сгинут,
Но пока пейте с ядами стопку.

* * *

Не вредить ни чему их попросят:
Есть такие слова Гиппократа,
Но пока к медицине вопросы –
Там своя бы наполнилась хата.
У Европы – замазали симптом,
Чем дороже и больше – тем лучше,
А в Китае не выкинут финты,
Там часть древнее, практики случай.

Ну, а в Индии – гомеопаты
Разбодяжат нектар миллионам,
Убирается недуг заклятый,
Конкуренты от зависти тонут.
Что ещё нам – парилка и ванны,
И массаж висцерального круга,
И исколют вас круто, без раны,
И болезнь всех покинет – подлюга.
Сколь врачей – столько собственных мнений,
И всё больше копает наука,
В цифровом и другом измереньи,
Но всё дальше здоровье, вот скука.

Всё дороже и круче микстуры,
Операции сложные – часто,
Где запреты – заморские туры,
Но где корень проблемы – не ясно.
А он там – в голове пациента,
И духовное – цель и причины,
А лекарство не стоит ни цента,
Под ногами, но поиски длинны…
* * *

Узел связи – надёжней под землю
И у нас этой тяжести хватит,
Но другие законы не дремлют,
И разносят по косточкам хату.
Здесь приёмный, а там излученье –
Далеко, да ещё и дублёры,
И машины стоят – не в ученья,
Это крайние меры, не скоро.

Всё стоит, всё продумано чётко,
Не поймают их, в этом есть тайна,
И не надо отглаживать плёткой –
Это Родины щит – он беЗкрайний.
Но надёжней под землю монахов,
В скромной кельи и тоже повсюду,
Уж они не дадут бесу маху –
Связь наладят пришедшему люду.
И прикроют – молитвой планету,
Не страшны им враги, томагавки,
Они ищут святые ответы,
А всё прочее – мелкие шавки.

Да, монахи, конечно бы, круто,
Но их мало, здесь тоже проблемы…
Запасные позиции? – чуткость
Здесь нужна, чтоб избегнуть от плена.
Понемногу, помалу, но дружно –
Надо всем Православием грохнуть,
Это Связь, но пока мы недужны…
– Окна в Небо, откройте все окна.
* * *

И в границах есть узел и грани:
Баязет нам прекрасным примером,
Был давно он и в памяти ранен,
Это острые трещины веры.
Есть Ливан всем и в Сирии тёрки,
И у нас много граней в России,
Это жизнь и уделы не мёртвых,
И попытки всё сделать красивей.

Югославия – в гранях и острых,
Вся расколота, кровью умыта,
И нигде не отыщется остров,
Чтобы тишь, да покой, в мире сытом.
Грани, трещины – в мире духовном,
Это восемь всех помыслов страстных,
Вот где кровь и дыханье не ровно,
Но кто верит всё видится ясно.
Там узлы, что никак не распутать,
И границы, как острое жало,
Там серьёзно, навек, не до шуток,
Но немного нам время осталось.

Всё быстрее бег времени, грани
Всё отчётливей, трещины шире,
И соблазном усиленно манят,
Тяжелее привязки, как гири.
Все узлы, на швартовах стоянье –
Рубит меч веры, образ не новый,
Но извечная грань – покаянье,
Делит мир и снимает оковы.
* * *

Как мне жалко Маньчжурские сопки
И героев, что там не отпеты,
Сколько их не нашло к дому тропки,
И лежат где-то сиры по свету.
Сколько в мире безродных Иванов
Раскидала судьбина безвестно,
А на родине скурвились пьяны,
Может, заняли тушами место.

Да, такие приколы реальны,
Мы сюжеты те видим повсюду,
И не где-то в Манчжурии дальней,
Это боль и текущая удаль.
Добровольцев и частных компаний,
И в Донбассе, и в Сирии много,
Кто за что, кто за деньги буянит,
Но за всех, как за братьев, тревога.
Все под Богом и пуля не дура,
Цель найдёт и осколков там туча,
Но не будем пророчить так хмуро:
Как судьба и величество Случай.

Там успеть бы промолвить: «Помилуй…»,
И уж мы отпоём тех героев,
Дай им Бог к покаянию силы,
А мелодия жалобно взвоет.
Впереди Магетдонские сопки,
Если гибнуть – за Божие дело,
Да вся жизнь в отступлениях топких…
– Тело, тело… Душа выше тела…
* * *

Перезвоны мы слышим не часто:
Это где-то – где светлые храмы,
Это где-то – где детям есть пастырь,
А у нас - больше темень и ямы.
Да у нас всё ещё бездорожье,
Хотя гравий возили в дорогу,
Без подушки, выходит дороже:
Утонул он и пачкаем ноги.

Да у нас фонари не включают,
Перебьёмся – решили так в центре,
Сидят дома – пусть булькают чаем,
Тут проблем своих вылезло – центнер.
Да мы всё понимаем, не плачем,
Есть фонарик и дома уютней,
Да и чай нынче – выборы пачек
И шатанья по улице мутны.
Так живём и наверное будем,
А дорога? – не ходят здесь в храмы,
Не поют: «Я Тебя не забуду»,
Я не в счёт: я упёртый, упрямый.

Я последний в роду староверов,
Но есть храм – он в соседнем селенье,
Не закрыты там в праздники двери,
И бывают всенощные бденья.
Перезвоны в душе я услышал,
Мне светло и мой Пастырь на Небе,
И мне вера надёжная крыша.
– Едем , едем, надеждою едем.
* * *

Никогда не держали собаку:
Мои родичи, братиков меньших,
Мать шутила: «Сама я за драку»,
Но слыла самой доброй из женщин.
А мои все собаки погибли:
Разной смертью и очень их жалко,
Век их короток, графиком гибким,
Не добавишь им возраста палкой.

Да и трудно – живут на морозе,
На цепи – раз пугают округу,
И не спят, как в укрытии озимь,
Нету зависти к этому другу.
Вот коты – те живут своей жизнью:
Полежат и уйдут в своё дело,
Не зовут их домашнею слизью,
Приспособили нас – чтобы елось.
Совокупные твари страдают:
Здесь и климат, и разные страсти,
Из-за нас оказались все с краю,
И не могут натешится в ястве.

Из-за нас, и нам всё не исправить,
Но в пророчествах – где-то есть город,
Он, конечно, для Божией славы,
У животных особая гордость.
Огонь-лев – это вам не собака,
И орлу вы загляните в очи?
Там глаза на волу? – видят всяких,
Кто нечистый и добрый – не очень.
* * *

Что такое есть мощная фаза? –
Это целая сеть из потенций,
Да весь мир электричеством связан,
Но, похоже, допустит коленце.
Заземляет всё больше и круче,
По закону допустит пробои:
Возомнил, что он слишком учёный,
Не на том основании строит.

Это будет сошествие молний,
Это гарь изоляции, искры,
Мало кто про инструкции вспомнит,
И напрасно от ужаса выкрик.
А инструкция – выше и выше
Отрываться от зла, от земного,
Не глядеть в копошение мышек,
А искать примирения с Богом.
Безопасность – иметь один полюс,
А не два, как мы делаем часто:
Так бурьян вокруг полюса полют,
И сухой выбирают участок.

Тавтология очень уместна:
Повторять и учить дар инструкций,
Это выбор стояния места,
Это выбор главенствия функций.
А представьте ту фазу, да в разных,
Очень мощных в свой пик гигавольтах,
Что останется в атомах грязных…
– Больно, больно, за этот мир больно.
* * *

Управлять запредельным потоком:
Не могу, да и в целом не буду,
Он придёт ограниченный сроком
Моих дум и оковами буден.
Он придёт после слёзной молитвы,
И там знают мои воздыханья,
Там дают кончик тоненькой нитки,
И клубочек идёт к окончанью.

Как всё просто, легко и приятно
Прочитать и лететь лёгкой птахой,
Всё вперёд, без дороги обратной,
А пахать? – образ радостных пахот.
Но, не выдавишь строчку насильно,
Это гениям умным подвластно,
А у нас или есть и обильно,
Или нет, не подмажете маслом.
Нет мне темы, мечты, даже сказки,
Нет и образов ярких и жгучих,
На глазах – вроде тёмной повязки,
Но иду, может, песня везучей.

Я иду, Поводырь тянет нитку,
И Он знает надежды дорогу,
Понимаю, какой бы я прыткий
Не казался, не вытяну много.
Запредельное – в этом есть тайна,
Там мечта – не моя, а народов…
Каждый здесь необученный чайник,
Каждый ищет надёжного брода…
* * *

Есть диагноз точнейший и генный,
И его не столкнуть, не объехать,
А есть мифы, сказанья, легенды,
Полуправда, гаданье, как эхо.
Много вычурных, призрачных сказок:
Колобок там поёт, явно тенор,
Буратино там сам, без подвязок,
Закопает монеты, нетленны.

Да, монеты лежать будут долго,
Их чеканили даже шумеры,
И найти их легко, не иголка,
Есть приборы, чтоб делать замеры.
Дело к кладу, а клад не объехать,
Это то, что искали и будут,
Для меня клад – то грани успеха,
Что Бог даст в «Я Тебя не забуду».
И успех не в количестве денег,
Не в издании множества книжек,
А чтоб чётко, без призрачных теней
Мир духовный стал ясным и ближе.

Разъяснить и себе и потомкам,
Что легенды – родня скоморохам,
Оболванят красиво и звонко,
Но потом будем горестно охать.
Сказки, мифы – красивое эхо
Улетит с наших лбов, отражаясь,
И вот Суд и его не объехать…
– Рая, Рая, ищите все Рая.
* * *

О гармонии мира мечтанья:
Это так, мы же плоть, мы же тело,
Но наш дух унаследовал знанья,
Чтобы всё это вместе гляделось.
Мы же музыку чувствуем нежно,
Каждой ноты вибрацию, тембры,
Ощущаем весь космос безбрежный,
И настрой настроения, темпы.

Мы гармонию видим в природе,
И узор архитекторов, сложный,
Различенье цветов – дар пригоден,
И носить гармоничное можем.
Переливов гармонии много:
Это вам не беЗсмысленный хаос,
И в церквях, где поют, славя Бога,
Нам гармония с духом осталась.
Там акустика, там и тональность,
И певцы понимают напевы,
И становиться рядышком дальность,
Понимаешь: кто правый и левый.

Эти бум-бум и трах-трах – не правы.
Это битые стёкла, мир трещин,
Это больше для денег и славы,
Для толпы и прельщения женщин.
Да, капканы из псевдогармоний,
Нам везде приготовлены лихо,
Кто и как наши струны заденет,
Размышлять надо долго, без крика…


* * *

Много мусора разного в жизни
И причинно-трагических связей:
«Третье небо» – типичные брызги,
Хорошо если в лучшее слазим.
Но обычно не так и красиво,
И чужое нас горе не учит,
А своё мы почувствуем иго –
Когда правит величество Случай.

Когда поздно рыдать и метаться,
Не подстелешь под прошлым соломки,
Не вернёшь ни подруги, ни братца,
Ни других – кто нам в памяти звонки.
Но ничто не проходит беЗследно:
Где-то вылезут эти огрехи,
Отвечать надо умным и бедным,
И богатым «дадут на орехи».
Да вся жизнь в тупиковых поступках,
Мы не знаем всех истинных правил,
Поступаем обычно мы глупо,
На потом исправленье оставим.

Не помочь нам ушедшему другу,
Но, быть может, поможем потомкам:
Мы заложим в строительстве Угол,
От Него и причины не ломки.
Кто не знает Кто Угол и Случай? –
Псевдонимы вселенского Бога,
С Ним причины трагизмом не мучат…
– Много, много, учить надо много.
* * *

Из духовных картинок картина:
Так в мозаике выглядит пиксель,
Если что-то из графики вынуть –
Непонятные вылезут иксы.
Этих пикселей множество всюду,
Ну, а вера их сложит в программе,
Происходит обычное чудо –
Озарение в цвете и гамме.

По-другому мой мозг не представит:
Недостаточно знаний, культуры,
Он за виденье пикселей славит,
Он уже не слепой и не хмурый.
Понимает, что вирусов много,
И мешают другие программы,
И откуда идут эти ноги,
И зачем эти кочки и ямы.
Молодым это больше понятно,
Они все зацифрованы дети,
И, увы, не вернутся обратно
В образ старых прошедших столетий.

Ну, наши деды и старушки?
Им без пикселей многое ясно,
Про Любовь им шепнули на ушко,
Это главное в видах прекрасных.
Вся мозаика сразу из кучи
Превращается в любящий образ –
Это Сын, всепрощеньем могучий…
И есть зло, преогромная кобра…
* * *

Философское всё-таки нужно:
Это вам не рубить где-то ели,
Пусть каналы мы вырыли дружно,
И с моторами в чём-то успели.
Но мозги выбивали насильно:
Философские шли пароходы,
Одарили умами обильно
Мы врагов и отстали на годы.

Построение рая без Бога,
Как повтор вавилонского бреда:
Не сошлась у республик дорога,
И пошла в непонятках беседа.
Но с другой стороны – это образ,
Что мы все без духовного слепнем:
Нет постов – зато голые рёбра,
Без молитв – но есть горсточки пепла.
И сейчас на распутье держава:
Тянет лебедь, рак болен, а щука –
Та в оффшоры подлюга сбежала,
Аж зевота и мерзкая скука.

Остаётся собрать свои камни
И построить старинную крепость,
Обновить на духовное память,
А не строить тупую нелепость.
Философское всё-таки корень,
Здесь не жалко хвалений и оды…
– Просыпайтесь кто друг и не болен.
– Возвращайтесь назад пароходы.
* * *

Ты стихов очищенья попросишь,
Их не станет у Высшего меньше,
И в душе у нас чище – не осень,
Как в девичестве юном у женщин.
Шелуха, как листва, облетела,
И раскрыли цвет новые почки,
И идём мы в неведомом смело,
Мы поверили Библии точной.

Мы летим – наши крылья надежда,
Из поста и молитвы – два взмаха,
Что творили мы в глупости прежде,
Мы творили без Божьего страха.
Это корень премудрости Божьей:
В ней начало, конец, середина,
И сейчас у нас климат пригожий,
Мы в посте – ради Божьего Сына.
Рождество у нас скоро – наш праздник,
Это светлая точка вселенной,
Будет бес нас там-тамами дразнить,
Новый год замутили – для тленных.

Извращение сроков и даты,
Это зверь стал у входа рожденья,
Всё идёт по канонам проклятым,
Не моё, то Писания мненье.
А стихи – это лучики света
В темноту, может, кто-то прозреет,
И проснётся неведомый где-то…
– Злее, злее, в кончине враг злее…
* * *

Очищение – есть или будет?
Вот вопрос интересный и святый,
Кто швартовы на пирсе отрубит,
Не вернётся на берег заклятый.
Впереди будут штормы, туманы,
И волна настигать и встречаться,
И акулы кишеть будут рьяно,
Но есть курс, обозначенный в святцах.

Есть Живая Вода и припасы:
Это то, что творили святые,
Впереди горизонт очень ясный,
Не удержат нас цепи литые.
И, возможно, вновь будут туманы,
Но звезда Рождества – она в сердце,
Ну, а с нею идти будем прямо,
И, дай Бог, пусть она не померкнет.
Не померкнут другие святыни:
Богородица – нас не оставит,
Сын – во веки веков, присно, ныне,
Дух Святой и Отец – в вечной славе.

Очищение – это наука,
Нам самим не понять, не осилить,
Вера может протягивать руку
И даёт даже слабому крылья.
Очищение – было и будет:
Не реветь, ни стонать, ни ломаться.
Это шансы заблудшему люду –
Оказаться, пусть с края, но в святцах.

* * *

Я опять, это образ – заплачу,
Зарыдаю в молитве, без силы,
Понимаю – без цели я кляча,
И слепой, и повязанный филин.
Полежу, подремлю, найду ноту:
Ту, одну, что потянет нить песни,
Помогают мне в этой работе,
Горизонт раздвигают не тесный.

По вселенной могу и на землю,
По воде хожу, лезу по скалам,
Моя цель – разбудить, други дремлют,
Или так копошатся чуть, вяло.
Понимаю – не просто, но нужно,
И надежда, и вера – помогут,
И слова опускаются дружно:
Образ – цугом, эх тройкою, в ногу.
Мы поскачем лихие джигиты
Без кольчуги, но с шашкою острой:
Все арбузы на прутиках сбиты…
Но, опять вокруг море, в нём остров…

И опять я один во вселенной,
И никто не придёт, не услышит,
Не попросит сей пищи отменной,
Грызуны рядом, мелкие мыши.
Так из образов – истинный поиск,
Не найти мне без Света покоя,
На песке и сюжет не построить…
– Воешь, воешь, без образа воешь.
* * *

Всё земное когда-нибудь минет,
Это краткий, но сильный учебник,
И покроет мир, образно, иней
И не будет молитвы лечебной.
Нам сейчас можно много исправить,
Попросить и подумать серьёзно,
Поглядеть на духовные яви,
Цель увидеть в событиях грозных.

След оставить себе и потомкам,
Пусть в делах милосердных, примером,
Здесь не надо быть славным и громким,
Здесь вполне хватит в образе сером.
Это новая цель, измеренье,
Там и мера, и ставки другие,
Там другие нетленные деньги,
Не игра, а решенья – на вылет.
Попросить – дать дар веры для ближних:
Это лучшее, что я представил,
И не сам, помогли в строках книжных,
Это центр христианства, всех правил.

Вера – дар, здесь слова не помогут,
Угасают в неведомом звуки,
Но вот строки работают много,
И нас Logos без устали учит.
Все слова – это поза на ветер?
А стихи – это дар для ответа?
Улетел ветер, образ не светел…
– Буквы, буквы, не будьте кометой…
* * *

Как водить можно стадо в пустыне
Сорок лет без вина и без фруктов?
Это стадо – Россия доныне,
Не везёт нам пока ещё крупно.
Мы роптать и буянить готовы,
Да ещё по границам уколы,
И внутри наркоманы, оковы
Нам по чину, мы любим околыш.

Чтоб за нас всё расписывал батька:
То есть царь, то генсек, то правитель,
Что пришёл, и ему нет, не сладко,
Это видит внимательный житель.
Не дойдёт он наверно до царства:
Уже годы и ноша сурова,
Но, пока что, он полон азарта,
И, дай Бог, мы дозреем до новых.
Так и вырастет новое племя,
Что не вспомнит греховного рабства,
И, чтоб полностью выразить в теме:
Мы достигнем высот государства.

Где-то фрукты у нас перекрыли,
И вина нам привозят всё меньше,
Но сады заложили, как крылья,
И вино – это больше для женщин.
А мужи – это больше монахи,
Им в веселье ни стопки не надо,
У них крыльев пасхальные взмахи…
– Радость, радость, вселенская радость.
* * *

Размышленья о тонкостях мира:
Это сильно тончайшая плёнка,
Неумышленно делаем сирот,
И последствия вылезут ёмко.
Мы не знаем всех пунктов, нюансов,
Что ведут к протыканью преграды,
Что виной? – сбой в роду, окаянство,
Или рок и так будет, так надо?

Если даже у нас есть проблемы,
Что же делать, кто правит державой?
Не избегнуть поднятия темы:
Он всегда возникает гвоздь ржавый.
Это рядом стоящие пункты:
Чистота – заражение крови,
Как народ – и правление хунты,
Как присяга – с блужданием в слове.
Присягнули мы Третьему Риму,
А четвёртого нет, и не будет,
И погибшие срама не имут,
А мы живы, зациклились в уде.

Мы живём в этих тонкостях, рядом,
Она в нас эта тонкая плёнка,
Рядом враг, с заражением ядом,
Чтоб не слышали грохота гонга.
Он гремит, вся планета грохочет,
Катаклизмы всё чаще и ближе…
– Приоткройте духовные очи…
– Вижу, вижу, скажите, что вижу…
* * *

Слаб и немощен в силе и духе,
А хотел бы – как видят пророки,
Чтобы вовремя сделали шухер
Мои ближние в грозные сроки.
Да, хотелось помягче соломки,
Но, увы, будут биться и падать,
Раз не видят в знамениях громких –
То, что сразу бросается взглядам.

Раз весь мир веселится и пляшет,
Они тоже ему солидарны,
Это вроде невидимых бляшек,
Кровь и тромб они связаны, парны.
Через кровь оживает система
И идут операции в мозге,
Но когда поменяется клемма.
Все за веянием бросятся броским.
Поменяли давно – мы столетье
Не туда направляем усилья,
Календарь у нас весь из отметин
И подрезаны верные крылья.

Кто, что помнит? – быть может, монахи,
Да ещё из мирян единицы,
Как у курицы мокрые взмахи,
Все погнались за близкой синицей.
А журавлик надежды – он в Небе,
Далеко и его не пощупать…
– Да, пирует, без Бога, отребье…
– Это видно любому без лупы…
* * *

Не солгать мне придуманным в песне,
Эти строки – открытая, правда,
Они вроде как в образе лестниц,
Что из ямы, за плодом из яблок.
Я и сам от начала всё лезу
И не знаю сюжет, середину,
И дадут в окончании весу?
Упадут, в неизвестности сгинут…

Значит надо на пояс страховку:
Упование, веру, надежду,
И тогда получается ловко,
Раз есть память в падениях прежних.
Но раз пост – то сурова картина
Возникает и образ угрюмый:
Елисей и медведи, зверины
Растерзали детишек, что юны.
Они просто паскудно играли,
Как мы все, но они безнадёжны,
Сорок трупиков, жалобных, малых…
Так и нам вынут саблю из ножен.

Что ещё нам сказать в назиданье:
Обнадёжить, направить, утешить,
Так и было, во множестве раньше,
Но завёл в яму лютую леший.
Но есть яблоки Жизни из Рая,
И рубить надо Кверху ступени…
– Не солгу, Провидение знает.
– Тени, тени, из прошлого тени…
* * *

Посмотрите – кто правильно славит:
Пару тысяч – разрезы столетий,
Сколько чуда и всяческой яви
Нам в истории звёздочкой светит.
Но мир звёзды другие находит:
Кто богаче – в неоновых бликах,
Кто беднее – тем падают крохи,
Вся сенсация важная – в криках.

Протрубить, пусть мгновенье прославить:
Для газеты, на радио, в лайках,
Здесь используют – бедствия, слабых,
Не нужна сокровенная тайна.
Вся планета загажена – мусор
Он везде: в океане, в пустыне,
И в мозгах – самомудрие с усом,
А на вере с надеждою – иней.
Да, сейчас информации – туча,
И с горы она катится комом,
И всем правит величество Случай,
Но здесь полюсы разного тона.

Для нас Случай – могущество Бога,
А для мира – абсурдная тайна,
И нам вера – прямая дорога,
А мир крутит – удачливость майнят.
Слава Сыну, Отцу, Духу Святу
И наш Крест – перекладина влево,
Это в графике правильно взятый
Курс, который выводит на Небо.


* * *

Я припомню, что нынче суббота:
Это день адвентистов священный.
Это день их покоя, без пота.
Они верят, что этим прощёны.
А другие по пятницам просят
На молитве Аллаха о Рае,
Чтобы гурии – чистые росы
Окружили потом сладким паем.

Эти в смертниках пачками бьются,
Те упёртые – чисто фанаты,
А бес ходит по праздникам люто…
Нам воскрес в воскресенье Распятый.
Есть такие концы искушений:
Всё вокруг самосудных обрядов,
Хотя базу подводят без лени,
Но где встанешь, порой, там и сядешь.
Ну, да это уже неизменно,
Пусть делами очистят, что смогут,
И у нас много нечисти пенной,
И мы путаем, спящие, ногу.

Кто в обряд, кто в сердечной молитве,
Но не может дойти до иконы,
Но не дремлет лукавый бес, изверг,
И в заботах все суетных тонут.
Православье почтило субботу,
Нет поста – отличаем от буден,
Но Воскресшему – вечную оду:
– Мы Тебя никогда не забудем.
* * *

Выходи из убежища песня
На простор, на прямую наводку,
Мы же знаем все цели, из местных,
Пусть получат в подарочек сотку.
Мелочится, не будем, преграду
Разнесём и себя не подставим.
Мы словами простыми, без мата
Сокрушим загражденья из стали.

Но не сразу вперёд, оборону
Мы свою создадим в виде цепи:
Непрерывных громад многотомных,
И нам с тыла болванкой не влепят.
Дострелялись до слов о болванке,
Так болваны у нас не чужие,
Они рядом, в тылу, носят ранку,
Да при виде их муки кровь стынет.
Они видом похожи, как зомби,
Суетятся, жуют и не плачут,
Что давно уже в детях бездомных,
У них мысль о вождении тачек.

Но где цель? Никуда не доедут:
То ремонт, то проблемы с бензином,
Они задом в прошениях к Небу,
И не верят в Рождение Сына.
Походили, «Катюшу» попели,
Разогнали словами туманы…
– Мы идём к Рождеству, мы у цели.
– Званы, званы, здесь многие званы…
* * *

Это реквием-плач по буксирам,
Что ушли постепенно на свалку,
И я стал неким образом сирый,
Мне ушедших работников жалко.
Не такие уж были комфорты,
Но там дух был семьи-экипажа,
Да ещё ситуаций не тортных
Предоставили – знали, что скажем.

Возникали экстримы по чину,
И портов там исхожено много,
Видел Керчь – не поставите минус:
Матридат и канал, как дорогу.
Был зимой и в осенней штормяге,
И на гору весной забирался,
Кто же знал, что там мост нынче ляжет
И покажут – как ставилась арка.
Но Бог знал и Одесса родная –
Наш был порт и остался родимым,
Воронцовы там с Дюками знали,
Что с Россией семья – не делимы.

Севастополь – жемчужина, сердце,
Разве мог быть оставлен безумцам,
Им под хвост, что насыпано перцем,
Цепь поступков – по рангу, что юнге.
А буксиры? Их всех растерзали,
И у новых команды пожиже:
Как страна, как реальные яви,
Но зарю – воскресения вижу.



* * *

Колесо вы представите с белкой,
И ступени там крупно и рядом,
А что там за решёткою – мелко,
Там остатки от райского сада.
Кто увидит в мелькании, вспомнит?
Кто немного замедлит движенье?
Вот для этого – года цикл сложный,
Весь имеет постами деленье.

Колесо замедляется к пику
И нам в Пасху в окошечко выйти,
А сейчас – Рождество, мы без крика
Свой закрутим в мозаике винтик.
Рождество – это аз, первый лучик,
Ну, а Пасха здесь будет омега,
В интервале нам крылья улучшить,
А не в круге беЗсмысленно бегать.
Круг – он страшный и мёртвых утянет,
Где-то выбросит их центробежно,
Но в окошко есть выход на Камень,
А там Сад, горизонты безбрежны.

Дали образ мне в целом понятный,
Как до белочек мне докричаться,
Грызуны и им бегать приятно,
Но я верю есть годные братцы.
Есть сестрицы, есть верные дети,
Все мы бегаем, с круга есть выход…
Рождество – в темя лучиком светит.
– Горе, горе – круг, горькое лихо…
* * *

Понасмотрятся всякой бодяги
И в душе зарождается ересь,
Мир жестокий, в нём разные флаги,
И в итоге выходит всем – перес.
Все делёны на – бедных, богатых,
На счастливых, довольных, не очень,
На здоровых, больных, спор до мата,
По раскладу всем – поздняя осень.

Но, исчислят нас рано ли, поздно,
Взвесят строго, все крохи фасуя,
Приговор может выглядеть грозно,
Но мы ждём и мгновеньем рискуем.
Нам самим надо косточки взвесить,
Ту, грядущую горсточку праха,
Поразмыслить с текущими – если,
И решить что: молиться ли, ахать…
Можно страусом низко в песочек –
Ковыряться, где сладкие черви,
Или в Небо, где адрес – Свет, точен,
Но здесь надо железные нервы.

И здесь надо смирение в духе,
Это гвоздь христианской программы,
А в бодяге разводятся мухи
И других много нечистей странных.
Ерунда – это просто, понятно,
Убиваем мы ждущее семя,
Это всё будет взвешено платно…
– Дремлем, дремлем, до текела дремлем.
* * *

Где найдём мы смирение в мире?
В монастырь – там в работе обитель,
И везде найдут плотские гири,
И грехи, что утробу пресытят.
Мы не скроемся в дальних пещерах,
На горе и на острове в море,
Это в нас где-то выборы веры,
Это в нас где-то истины спорят.

Обвинить можно всех очень круто:
Это мы прямо белы, пушисты,
Это в нас исключительный хутор
И мы к Богу в молениях истых.
Где-то труд будет в пользу смиренью,
Где-то цепи железные с миром,
А за левым плечом идол с тенью,
Где найти нам убежище – сирым.
Но Бог знает все наши уловки
И кого-то болезнью утешит,
Кто-то снова в огонь перековки,
А за кадром всегда где-то леший.

Богу всё предызвестно, Он учит:
Где для нас будет лучшее место,
Как бы принцип дверей, некий Случай,
Мы же, образно – грубое тесто.
Кто и как, и к чему мы подходим:
Они разные в мире подходы,
Но одно мы постигнем за годы –
Не обманут опять пароходы…
* * *

Не хочу даже рядом быть близко,
На гектаре одном не присяду,
Они пишут бестселлеры книжки
Все пропитаны суетным ядом.
Во главе там, конечно – сомненье,
Осужденье, смакуют чернуху,
Что ж получат серебряник-деньги
За урон нанесённый Свят Духу.

В этом нет исключительной славы,
Все калифы на час – на Парнасе,
А за слово ответят, с отравой,
Этот пик вознесения ясен.
Всё – проехали этих уродов,
Здесь в себя поглядеть надо строго,
Чтобы нотой, какой всем в угоду,
Не наделать в Дороге порогов.
Но пороги бывают под горку,
А мы рубим на гору ступени,
И слова у нас с привкусом горьким,
Но кто съест – не начислят тем пенни.

Скорлупа этот мир – осужденье
Ни к чему, если нет сердцевины,
Это ветра безумное пенье
На дорогах и странствиях длинных.
Сердцевина – от Духа рожденье,
И есть образ – мир внутренний-внешний…
Что внутри – это ясно, без тени,
А снаружи мир проклятый, грешный.
* * *

Фильм «Хожденье по мукам» - серьёзный,
Там на фоне жестоких событий
Типажи все подобраны звёздно,
Не дано, не испытанным выйти.
И у нас перелом нынче века,
Юбилей и столетие бойни,
Фон, подобранный с гаджетом декор,
И мы с теми героями двойни.

Тоже ссоры и тёрки с родными,
У кого-то проблемы с начальством,
Есть гордыня, завышенный имидж,
А кому-то досталось нахальство.
Сериал эти муки украсил,
Где романтика, где и геройство,
А по жизни все звёздочки гаснут:
Не так ярко, всё серо, не бойко.
В сериале те тёрки смакуют
И у нас притупляется привкус,
И на фоне обыденных сует
Мы не ждём сабли взмах по загривку.

Он приходит, как рок – неизбежность
И мы видим тех рядом героев,
Ну, а мы вроде зрителей нежных
Лишь обсудим соседское горе.
Кто-то муки неправильно понял,
Тех куда? Завернут ли по кругу?
Осознать, что здесь с саблей погоня,
И по вере в прибежище к Другу.
* * *

По какой нам помчаться дороге?
Без конца и без счёта развилки,
И везде бес невидимый в злобе
Ожидает в объятиях пылких.
Столбовые – там ложные знаки
Заведут в тупики и засады,
Обвенчают с неверными в браке,
И дадут чашу с суетным ядом.

Но судьба у России другая:
У нас реки ведут в океаны,
В пять морей из Москвы – кто не знает:
С Богом наши пути, дар, осанна.
Все пути на Москву крестным ходом,
Так прошли и пройдут в Божьей воле –
Пароходом, пешком, в непогоду,
И глядишь, будет блудный отмолен.
Мир – асфальт, что приводит к помойке,
А у нас будут чистые реки,
Но пока всюду поиски стойких,
И прорывы до истины редки.

Да, пока наши реки клоаки,
Но процесс очищенья запущен,
И разруха – не ложные знаки,
А предвестница будущей кущи.
Так всегда было – ямы, развилки…
А река, она к цели приводит,
Но пока что мы чешем затылки…
– Воды, воды, не держат нас воды…
* * *

Кружева из серебряных нитей,
Нереально волшебные связи,
Это грезится в теме избитой,
Но мы этим удачу не сглазим.
И слова могут доброю ниткой
Так пойти, отдыхают узоры,
Или стать преткновением, пыткой,
И закрыть словоблудием створы.

Эти вязи, изгибы, сверканья –
Могут разные мысли тревожить,
Стать красивой прозрачною тканью
Или влезть острой нитью под кожу.
Но нам надо из нитей картину
Так связать, чтоб увиделось чётко,
Что есть плюс и погибельный минус,
Добровольность и жёсткая плётка.
Ну, а вязь – это масса нюансов,
Кружева – возвращенье по кругу,
И с отделкой серебряной ранцы,
Что помогут в походе, где туго.

Так дошли до похода в узорах,
Где-то там впереди есть сверканье,
Нереально волшебное взорам,
Рождество – это детское знанье.
Рождество – это чудо планеты,
Рождество – это пик украшений,
Рождество – это створы воспеты…
– Тени, тени, есть чёрные тени.
* * *

Равнодушием выпасть в осадок,
Есть такие нам образы духа,
По-любому наполнишься ядом
И пойдёшь набивать своё брюхо.
Это жизнь, мы её проходили,
И сейчас эти рядом сюжеты,
Все уходят до слабостей милых
И для них эта песенка спета.

Солидарные вроде бы люди
Православию – факт, но не больше,
И других они больше остудят,
Незаметные вроде бы, в толще.
Да вся масса людей солидарных
По каким-то особым канонам
Проживает все годы ударно,
А по сути, являясь лишь фоном.
Не для них эти строгие рамки,
Всё игра, соблюденье традиций,
Пусть другие натрут свои лямки,
А мы спрячем в невинности лица.

Равнодушный – да это же тёплый,
Тот, что образно, брюхо тревожит,
Его вывернут разом и оптом,
Это факт в Откровениях Божьих.
Это слог от сочельника строгий,
Полетели от трения искры,
Узнаваемый образ для многих…
– Мысли, мысли, тревожные мысли…
* * *

Многогранность открылась в проблемах
У людей, и у всех по-иному,
Всех по-разному крутит бес-демон,
Все по-разному с ближними тонут.
Здесь не будет готовых советов,
Выплывать будет каждый особо,
И искать разрешения метод,
И продлится сё долго, до гроба.

Многогранность спасения – чудо,
Многогранность погибели – тайна,
В этом есть изначальная мудрость,
В нашем кратком отрезочке тайма.
Гонг ударит – судья остановит:
Все текущие миг-перетёрки,
Не открыто сюжетов здесь новых,
Всё уж было и в царствии мёртвых.
Многогранность, но в целом – шаблоны,
Все параметры строго по кальке,
И в итоге забьют миллионам
Без конца и без счёта пенальти.

Как спасись? – в непрестанной молитве,
Быть готовым удары те встретить,
Одну грань должен помнить голкипер –
Про черту меж мирами, на свете.
Про черту между Светом и мраком,
Между злом и добром во вселенной,
И приход многогранности – знаком,
Что волна нас ударила пеной.
* * *

Кто не знает про тучу болячек –
Чем болел человек и болеет,
Это семьдесят тысяч заначек,
Что находят убогого клеем.
А врачи эту тучу гоняют,
Висцеральный же круг неизменен,
Вылетают несчастные в аут:
Кто от глупости, борзости, лени.

Там ещё пара тысяч есть сверху,
Чтобы всем исключительный случай,
Подберут индивидууму мерку,
Не отвертится, будет измучен.
Так тогда получается – муки,
Это часть изначального плана,
Это сзади за шиворот руки,
Что ведут нас слепых, полупьяных.
Но не все эти муки приемлют,
Все мечтают быстрее их скинуть,
Не хотят уйти аутом в землю
И из рук извернутся налимом.

Так и крутятся шустро, до смерти,
Всё на химию делая ставку,
Как и все, как и масса инертных,
И врачам обеЗпечена явка.
А Бог любящий травку под ноги,
И плоды, и живящее Слово…
Пожалел Боже раньше убогих
И давно исцеленье готово.
* * *

Что-то вспомнил о третьей кафизме:
Там псалмы есть, от Духа пророки,
О Христе, о распятии Жизни,
И других вразумлениях многих.
И псалмы эти в храме читают,
Но невнятно и вряд ли услышат,
Это личным является паем,
Для мозгов просвещеньем не лишним.

Всё же тысячи лет вам не шутка,
И для трёх есть святыня религий,
И Псалтырь не служебная утварь,
А чтоб нам зафиксировать миги.
Мы летим, мы мелькаем, грохочем,
А здесь тихо читают, невнятно,
Но душа понимает и очи
Открывает на правду обратно.
А Великим постом даже дважды
Это всё нам прочтут за неделю,
Чтобы всем избежать сетей вражьих,
А вначале их песнями пели.

Это чудо на древнееврейском:
Там тоска и восторг, и мотивы,
Там надежда с указами действий,
Это тысячелетнее диво.
Не пойму я на древнееврейском,
Очень смутно – церковнославянский,
И читать бы всё это семейством,
Чтоб не жить, как мы все, в окаянстве.
* * *

Как псалом вам исполнить прекрасный,
Креативный и яркий, особый,
Гармоничный слог, смазанный маслом:
Ни слова, ни мотив не коробит.
Я такие букеты увидел,
Их дизайнеры делали долго,
Они жили и фото – их идол,
Да и тот ляжет скоро на полку.

Всё прекрасное так скоротечно:
Это миг, дуновение ветра,
Это где-то далёкая млечность,
И её не измерите метром.
Но цветы – то остатки от Рая,
И мотивы оттуда, наверно,
И дизайнеры всё собирая,
Вдохновение ловят на нервах.
Это прутик сюда, нет подальше,
Эту веточку с этим наклоном,
И вот так освещение ярче,
И мелодию этаким тоном.

Все дерзают, все пробуют ноты,
Ну, а мне бы макетом готовым,
И слова не на миг, для работы –
Словом, словом, негаснущим словом.
Раз прекрасное быстро проходит,
Пусть моё служит долго, как надо…
– В годы, в годы, в далёкие годы.
– Радость, радость, в гармонии радость.


* * *

Размышленья о тонкостях мира:
Это сильно тончайшая плёнка,
Неумышленно делаем сирот,
И последствия вылезут ёмко.
Мы не знаем всех пунктов, нюансов,
Что ведут к протыканью преграды,
Что виной? – сбой в роду, окаянство,
Или рок и так будет, так надо?

Если даже у нас есть проблемы,
Что же делать, кто правит державой?
Не избегнуть поднятия темы:
Он всегда возникает гвоздь ржавый.
Это рядом стоящие пункты:
Чистота – заражение крови,
Как народ – и правление хунты,
Как присяга – с блужданием в слове.
Присягнули мы Третьему Риму,
А четвёртого нет, и не будет,
И погибшие срама не имут,
А мы живы, зациклились в уде.

Мы живём в этих тонкостях, рядом,
Она в нас эта тонкая плёнка,
Рядом враг, с заражением ядом,
Чтоб не слышали грохота гонга.
Он гремит, вся планета грохочет,
Катаклизмы всё чаще и ближе…
– Приоткройте духовные очи…
– Вижу, вижу, скажите, что вижу…
* * *

Слаб и немощен в силе и духе,
А хотел бы – как видят пророки,
Чтобы вовремя сделали шухер
Мои ближние в грозные сроки.
Да, хотелось помягче соломки,
Но, увы, будут биться и падать,
Раз не видят в знамениях громких –
То, что сразу бросается взглядам.

Раз весь мир веселится и пляшет,
Они тоже ему солидарны,
Это вроде невидимых бляшек,
Кровь и тромб они связаны, парны.
Через кровь оживает система
И идут операции в мозге,
Но когда поменяется клемма.
Все за веянием бросятся броским.
Поменяли давно – мы столетье
Не туда направляем усилья,
Календарь у нас весь из отметин
И подрезаны верные крылья.

Кто, что помнит? – быть может, монахи,
Да ещё из мирян единицы,
Как у курицы мокрые взмахи,
Все погнались за близкой синицей.
А журавлик надежды – он в Небе,
Далеко и его не пощупать…
– Да, пирует, без Бога, отребье…
– Это видно любому без лупы…
* * *

Не солгать мне придуманным в песне,
Эти строки – открытая, правда,
Они вроде как в образе лестниц,
Что из ямы, за плодом из яблок.
Я и сам от начала всё лезу
И не знаю сюжет, середину,
И дадут в окончании весу?
Упадут, в неизвестности сгинут…

Значит надо на пояс страховку:
Упование, веру, надежду,
И тогда получается ловко,
Раз есть память в падениях прежних.
Но раз пост – то сурова картина
Возникает и образ угрюмый:
Елисей и медведи, зверины
Растерзали детишек, что юны.
Они просто паскудно играли,
Как мы все, но они безнадёжны,
Сорок трупиков, жалобных, малых…
Так и нам вынут саблю из ножен.

Что ещё нам сказать в назиданье:
Обнадёжить, направить, утешить,
Так и было, во множестве раньше,
Но завёл в яму лютую леший.
Но есть яблоки Жизни из Рая,
И рубить надо Кверху ступени…
– Не солгу, Провидение знает.
– Тени, тени, из прошлого тени…
* * *

Посмотрите – кто правильно славит:
Пару тысяч – разрезы столетий,
Сколько чуда и всяческой яви
Нам в истории звёздочкой светит.
Но мир звёзды другие находит:
Кто богаче – в неоновых бликах,
Кто беднее – тем падают крохи,
Вся сенсация важная – в криках.

Протрубить, пусть мгновенье прославить:
Для газеты, на радио, в лайках,
Здесь используют – бедствия, слабых,
Не нужна сокровенная тайна.
Вся планета загажена – мусор
Он везде: в океане, в пустыне,
И в мозгах – самомудрие с усом,
А на вере с надеждою – иней.
Да, сейчас информации – туча,
И с горы она катится комом,
И всем правит величество Случай,
Но здесь полюсы разного тона.

Для нас Случай – могущество Бога,
А для мира – абсурдная тайна,
И нам вера – прямая дорога,
А мир крутит – удачливость майнят.
Слава Сыну, Отцу, Духу Святу
И наш Крест – перекладина влево,
Это в графике правильно взятый
Курс, который выводит на Небо.
* * *

Я припомню, что нынче суббота:
Это день адвентистов священный.
Это день их покоя, без пота.
Они верят, что этим прощёны.
А другие по пятницам просят
На молитве Аллаха о Рае,
Чтобы гурии – чистые росы
Окружили потом сладким паем.

Эти в смертниках пачками бьются,
Те упёртые – чисто фанаты,
А бес ходит по праздникам люто…
Нам воскрес в воскресенье Распятый.
Есть такие концы искушений:
Всё вокруг самосудных обрядов,
Хотя базу подводят без лени,
Но где встанешь, порой, там и сядешь.
Ну, да это уже неизменно,
Пусть делами очистят, что смогут,
И у нас много нечисти пенной,
И мы путаем, спящие, ногу.

Кто в обряд, кто в сердечной молитве,
Но не может дойти до иконы,
Но не дремлет лукавый бес, изверг,
И в заботах все суетных тонут.
Православье почтило субботу,
Нет поста – отличаем от буден,
Но Воскресшему – вечную оду:
– Мы Тебя никогда не забудем.
* * *

Выходи из убежища песня
На простор, на прямую наводку,
Мы же знаем все цели, из местных,
Пусть получат в подарочек сотку.
Мелочится, не будем, преграду
Разнесём и себя не подставим.
Мы словами простыми, без мата
Сокрушим загражденья из стали.

Но не сразу вперёд, оборону
Мы свою создадим в виде цепи:
Непрерывных громад многотомных,
И нам с тыла болванкой не влепят.
Дострелялись до слов о болванке,
Так болваны у нас не чужие,
Они рядом, в тылу, носят ранку,
Да при виде их муки кровь стынет.
Они в

  • Currently 0.00/5

Рейтинг стихотворения: 0.0
0 человек проголосовало

Голосовать имеют возможность только зарегистрированные пользователи!
зарегистрироваться

 

Добавить свой комментарий:
Оставлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи
  • ПилигримммВ    дата:2017-12-10 23:04
    Дай Вам Бог найти своего читателя
  • Алекс Тим    дата:2017-12-11 02:01
    Спаси Бог. Ради этого все труды, чтобы кто-то тоже получил шанс
    * * *

    Как представлю огромные пульты
    И значения кнопочек разных,
    И летают моторные ультры,
    Выполняют приказы отважно.
    Где нажмут, а где выключат смело,
    Где пропустят вниманьем миганье,
    Мало ль где, где-то датчик заело
    И напрасно в мольбе призыванье.

    Вот такие технично-картины
    Нарисует фантазия зыбко,
    Понимаю – мы сами повинны,
    Мы рабы фактов времени гибких.
    А в другие часы и культуры
    Мы бы видели мир по другому,
    Совершали бы с ангелом туры,
    Или с чёртом ныряли бы в омут.
    Но извечно одно – призыванье,
    А ответа не жди или скоро…
    Что есть вера – уверенность знанья
    Вех невидимых, видимых короб.

    А не жди – это нужно упорство,
    Или вредно, а то не полезно,
    Или поздно маячить проворством,
    Там своя мера-кара – железно.
    Ну, а нам то куда горемычным?
    Мы не знаем всех фактов, нюансов,
    Мы идём путём предков привычным…
    – Шансы, шансы, для всех будут шансы.
  • со камэс    дата:2017-12-11 19:53
    М-да... Непросто это... Может, так и надо?))