Продолжение цикла "Мгновения" с 97 стихотворения, новые стихи 2018 года, новый уровень после очистки с помощью инсульта...


* * *

Заторможенный мозг,
где обширно лежит гематома,
Не даёт мне взлететь,
как мечтаю, в духовную высь,
Но я есть человек –
мне не нужен болота тих-омут,
Ближе в духе дерзанья
и в меру активная жизнь.

Понимаю про Цель
и про грани невидимой рамки,
Что затронул тупя,
получил вразумление в лоб,
Не получится блиц:
из тылов в вожделенные дамки,
Надо твёрдо идти,
не искать легкомысленных троп.

Что же тянет меня
из объятия тёплой трясины,
Что слова во мне будит?
Да вновь восстановленный пульс…
Всё и все, и везде:
упованье на Божьего Сына.
Через пост и молитву
стираю значение нуль.




* * *

Креатив и заумь – представляет,
бывает, картина,
Как её не крути:
что и как, почему? – не поймёшь,
Но вот что-то в ней есть,
и пусть дума о ней и недлинна,
Снова встретив её,
сразу чувствуешь в памяти дрожь.

Неизвестное нам,
как известно, всегда вожделенно,
Фантазёра черту
проявил человеческий мозг,
Он стремится творить
то, что как бы навроде нетленно,
Он создал мир искусств,
но пред вечностью всё это воск.

Все сотрутся следы:
города, пирамиды, картины,
И не помнят места
никаких одиночных следов,
Может, сумме трудов
уготованы поприща, длинны…
Но Адам, Дух Святой –
все во веки веков в строчках Слов!




* * *

Мне попал прямо в вену
сюрприз из простудной заразы,
ОэРЗэ пробудилось
и бросило вирусам кость,
А бывали года –
не болел загрязненьем ни разу,
Сам, наверное, лично
шатнул равновесия ось.

Надо было доделать
остаток из зимней работы,
Да, железное «надо»,
но вышел кривой перебор,
Мы всегда для чего-то
рвём жилы до боли, до рвоты,
Но, не знаем,
полезен ли будет текущий задор.

А сейчас я трясусь
под ужасным и мокрым ознобом,
Где взять силы согреться,
он в чём исцеления знак?
В край взмолились в мольбе
и душа, и закутанный – оба,
Здесь согласные вместе,
что к ним подобрался чужак.




* * *

Начинает снижаться
на минимум круг ойкумены,
До успехов колхозов
в районном эрзац тираже.
Где-то бьётся Донбасс
и безумие пунктов обменных,
А на мне будто морок
и зимняя жизнь в мираже.

Безпокоят, конечно,
текущие водо-утечки,
Да какая-то мелочь
на вроде соломы и дров…
Но зачем нам душа?
Чтобы мы не прошляпили вечность,
Чтобы помнили время:
надежду и веру, и гроб.

Выручают посты,
как полярные мороку грани,
И духовная искра
порою рождает огонь,
А огонь без подпитки,
для всех аксиома – устанет,
Всё начнётся по кругу:
сжимание, мороки, сон…




* * *

Налетят снегири
и клюют очень бодро калину,
Есть чему удивляться,
зима дожимает февраль,
Постояла она
очень долго свежо и невинно,
Даже чудилось больше
ей в цвет уготовлена даль.

Но всему в этом мире
пределы есть, пики и сроки,
Мы и прыгаем скоком
ногами чуть выше колен,
Есть спортсмены, что прыгнут
на грудь, тренируются боком,
Ну, а выше главы
не бывает прыжков без проблем.

Да и всем прыгунам
установлена образно планка,
То цветём, то разруха,
а надо – духовны плоды,
Чтобы было что есть,
для ослабших людей спозаранку,
Мы же все получаем
удары от мира под дых.




* * *

Поводки, поводки –
всюду, чудится, дарены тварям,
Да, с рожденья до гроба
все нити не в нашей руке,
Человек – попугай,
по судьбе ограниченный ара?
Может, есть какой выход
на уровне высших идей?

Поводок оборвётся
и пропасть иль крылья надежды?
Сонм миров и пространство,
безсмертье иль тёмный тупик?
Ох, и кто бы открыл
за пределы глядящие вежды,
Чтобы вес приготовить,
последней верёвочки пик.

Так не в этом ли дело,
в балансе, гармонии веса?
Нам из веры, поступков
куётся подобье крыла,
Значит, все поводки
чтоб другим не испортить замеса,
Всем отпущена воля
в пределах страстей, в них дела…




* * *

Продолжаю про сон размышлять
после сна не случайно,
Я на утро другой,
не такой, каким мнилось вчера,
Где же спрятан секрет,
и какая есть истина-тайна,
Мне не скажут ни день,
не за компом пролёт-вечера.

Я по сути другой,
заторможен, но внутренне чище,
Вижу истинный свет,
понимаю, что есть шелуха,
Получается, мы
круглосуточно выходы ищем,
Бьёмся ночью в тупик,
а на утро от сует труха…

Но идёт новый день
и по кругу: работа, заботы,
И блажен, кто пройдёт
этот суточный круг без грехов…
Утешает одно,
что подрос, размышленьем на йоту,
Но, увы, тянет вниз,
бить баклуши в страну дураков.




* * *

Милосердный Господь
не оставит дитяти без пищи,
Я как малый птенец
раскрываю с надеждою рот,
Сильно просишь – найдёшь,
ну, а кто потерял, слёзно ищет,
А мы все потеряли
Отеческих милостей свод.

Мне из плоти ребёнку,
безудержно плотского надо,
Но и просит душа
вдохновенных спасительных слов,
Жалко, время летит,
происходит мгновения трата,
А нас держит у праха
привычками множество скоб.

Милосердный Господь
не оставит дитяти без дела,
Его надо учить,
не боятся расправить крыло,
Вера дарит права
и даёт не покупную зрелость,
Но пока всё ошибки
и слабость мешает зело




* * *

Приучили к войне –
это вроде сюжет киноленты,
Будут прыгать, стрелять
басмачи, и закопан Саид.
Не особый напор на мораль
и клише сантиментов,
Цвет, динамика действа,
обычный оружия вид.

Все привыкли давно,
что не гибнут реально актёры.
За раненья не больно,
мелькает обыденно смерть…
Захотели, включили,
потешили ужасом взоры,
И спокойно уснули,
не чувствуя груза потерь.

Ну, а жизнь не кино,
не ковбойский «…бульвар капуцинов»,
Надо лямку тянуть,
натирая до крови плечо,
И блажен, кто дойдёт,
покаянием ворогов скинув,
Не в кино, а реально
духовно сразится мечом.




* * *

Сингапур и Бомбей,
и волненье в Бискайском заливе,
То моряцкие грёзы,
за этот тост чарку налей,
Но, увы, не сложилось,
не выпал на румбе курс дивен,
Каботажный моряк
бросил якорь средь вятских полей.

Но надолго со мной
Севастополь и бухта Стрелецка,
Писк морзянки в эфире
и электро-дизель буксир…
Всё проверило время,
бывала и прыть удалецка,
Видел Керчь и Одессу,
и баз разных строгий ранжир.

Мне открылось окно
увидать маяки, горизонта,
Трудность вахты «собачьей»,
изведать качающий быт,
Тем ценнее причал
и весной садовода трудфронта,
За двоих испытали,
недаром в учении бит.




* * *

Прозвенела тоска
и утихли греховные страсти,
Но, увы, не так просто
и ныне пылит горизонт:
Пусть немного, вдали,
Но потребность греховная в ястве,
Создаёт некий тонус,
и даже, как думаешь, фронт.

Есть отшельники в мире,
монахи ли в дружной общине,
Есть гиганты в молитве,
и даже пожизненный пост,
Есть на битве мужи,
они выше любого мужчины,
Но, увы, мы хромаем,
и надо нам временем трость.

Трость опора в пути:
не упасть, не свернуть, не споткнуться,
Направленье простукать,
но лучше в пути Поводырь,
Так смотри, что в веках,
что в истории лучшая утварь:
Это Слово Заветов,
и в центре есть книга Псалтырь.




* * *

Виртуоз стоматолог
вам сделает крепкую челюсть,
Виртуоз музыкант
вам исполнит в наитии джаз,
И в дуэте бывает,
два голоса чудненько спелись,
Как же быть мне, поэту?
Коль нет, и не выдавишь фраз.

Ходишь, просишь и ждёшь…
Они где-то творятся и зреют,
Создаётся надёжный
и очень пригодный макет,
А потом мне в мозги
проникают волшебные феи,
Это образ, загадка
и волен принять или нет.

Но одно однозначно –
конец надо в сердце и вену,
И себе, и врагу,
и неведомым дальним друзьям…
Я молюсь, и молитва
проходит незнания стену,
И одно мне понятно –
творить помогают, не сам.




* * *

Это где-то на юге
красивые птицы летают,
Это где-то на юге
красивые пальмы цветут,
А у нас, как всегда,
улетела последняя стая,
А у нас, как всегда,
мы снегами обложены тут.

И у нас серых пташек
немного, и те ищут пищу,
Голодают и выжить
им трудно холодной порой,
Так и мы, что остались
в стране нашей, искорки ищем,
Что согреют нам душу,
Ты, Боже, нам правду открой.

На снега, на простор,
и на недра, и чистые реки,
Это всё не случайно,
и где-то есть истинный след,
Кто подаст нам костыль,
и кто кочки и ямы осветит?
– Это свет Православья,
он правильный дарит ответ.




* * *

Тишина на реке,
три танкиста в «Армате» ждут хмуро,
У них мало снарядов –
остался всего миллион,
А там двести идут,
захотели ресурсов, вот дурость,
Есть такие пророки,
не сбылся бы этакий сон.

А другие увидели
в Турции бойню и взрывы:
Там шестьсот миллионов
сошлись, не растащишь водой…
Кто же здесь на земле
будет прав и доволен счастливый…
А в Израиле – точка,
там битва под лютой горой.

Там сойдутся все бесы,
пророки, народы, ресурсы…
Кто, кого и зачем? –
у кого заблужденье и долг?
Или, может, уйти
и построить убежище юрко?
– Без молитвы всё хмуро,
а с ней – просветленье и толк.




* * *

Мудрецы из сиона мудры
и предвидели много,
Но мы тоже не лыки
и видим обратный эффект:
У нас свергли царя
и разлили в истории дёготь,
Но победа не близко,
не будет, уверены – нет.

Так должно быть и будет,
и в этом есть тайна и горе:
У них ум, состоянье
и вроде расчищенный путь,
Но у нас есть душа
и надеждою с мудрыми спорим,
И никто Православье
не сможет в тупик повернуть.

Всё опять об одном:
состязанье лукавого с Богом:
Будет много нюансов
и где-то тактичных побед,
Но в стратегии есть:
отступление, битва и локоть,
И в итоге тьма рухнет,
да здравствует истинный Свет!




* * *

Всей мозаики гамма
всё время приходит в движенье,
Нет стабильности верной,
не входит для вечности пазл.
Как бы некий объект,
закрывает духовное тенью,
Или выбран негодный,
неверный, обманный типаж.

Это так, но по жизни
всё это сурово и больно,
И что в этой картине?
Самим ничего не видать…
Постепенно доходит
не всем – напряжение в вольтах,
Они больше всё мечут:
орёл или решка – пятак.

Есть, конечно, и помощь:
кому-то молитва сил внешних,
Это дар и везенье,
а где-то сей угол пустой,
– Помоги нам, Господь,
просвети окаянных и грешных,
И надёжный и верный
вид каждой картины устрой.




* * *

У Катюши всё чётко:
она свою честь сохранила,
И доныне всё ходят
туманы любви над рекой,
В чём же наша мечта,
где надежда, и вера, и сила,
В чём для Родины счастье,
величие, смысл и покой.

Нет, не деньги, там бесы
введут в искушения быстро,
Смерть за други своя?
Мы уже проходили сей путь,
Но доныне летят
от Креста – обновления искры,
А огонь то пылает,
то нечисть мечтает задуть.

Честь и жажда Любви –
эту думу мы в мыслях лелеем,
И Россию сберечь –
это яблони с грушами цвет,
Бог нам ангела даст,
как Катюшу, волшебную фею,
А плоды это чудо,
не знаем, что родится, нет.




* * *

Дочки, внучки у нас,
вроде к войнам им дальние дали,
Но в пророчествах есть,
что и их приглашают на бой,
Сорок лет там предел,
призывать даже слабого стали,
Не хотим, но должны
их готовить для участи той.

Будет, нет, что придёт?
Этот мир, он такой усложнённый,
Он лавиной с горы
выполняет задуманный план,
Остаётся одно:
выбирать им – мир светлый, зелёный,
Или так и катиться,
как катимся с миром – к чертям .

Да, пока у нас тишь,
чистый воздух, спокойно без гари,
И прозрачные воды
и белый нетронутый снег…
Как сберечь, изменить,
напророчить другую из арий…
– Оглянись и подумай –
какой оставляешь ты след?




* * *

Восхождение дней –
понедельника тяжкая поступь,
А во вторник – работа,
седьмые там поты пролей,
Ну, а в среду – как пик,
чтоб везде соответствовать ГОСТу,
Чтобы нам оказаться
для Царствия годных кровей.

Что в четверг? – там бичи
и соблазны уйти от распятья,
Ну, а пятницу – горе,
от скорби дрожала земля,
Это некий рубеж,
как бы планки невидимой взятье,
Только так можно видеть,
без плотского в глазе бревна.

А в субботу – в мольбе
поминание, тихий сочельник…
Воскресение – радость,
поймёт, кто проделал сей путь,
А всё вместе – помол,
мы же в жернове временных мельниц…
Муки, муки, мукА –
кто поймёт, тем уже не свернуть.




* * *

Посадить бы сосну –
лет за триста дойдёт до кондиций,
Ну, тогда можжевельник
здесь меньше отпущенный срок,
Что ещё посадить,
чтобы было представлено в лицах –
То, что жил человек
и оставить след суетный смог.

Друг мой, старый поэт,
тот ещё сотворил и картины,
Что висят пока целы,
и детям останется след,
Что ещё бы пощупать,
от прошлого мира кровь стынет:
Только в памяти крохи,
далёкий и призрачный свет.

Посадить бы слова,
что приходят извне и нетленны,
В этом есть некий стимул,
и вера, и мысли полёт:
Вырываемся ввысь,
навсегда, если с Богом, мгновенно,
Если чисто и светло,
и даже грядущему мёд.




* * *

Теплоход на реке –
среднерусской картины прекрасной:
Это Вятка и Кама,
Ока, связан с Волгою Дон,
И куда ему плыть?
Он на родине общей, не частной,
Где причал его, пристань,
что гонит несчастного вон.

У нас есть и вода,
и достаточно шлюзов, каналов,
И свои пассажиры
певали достойную песнь,
А потом понеслось:
то за стягом от кровушки алым,
То за духом стяжанья,
что дух и погибели есть.

Да нам дали же всё –
и просторы и недра земные,
И сберечь это сможем
не с Запада дружбою, нет,
Но пока пассажиры
в оффшоры и туры на выезд…
– Дай, Господь, нам надежду –
рассеять сей временный бред.




* * *

Не сошью я вам шубу
и валенки нет, не подшиты,
Много разных умений
не влезло в мой маленький лоб,
Нет огня кузнеца,
мне дороже пропитанных ниток,
Чтобы связь появилась
у слов, цепь подкованных строк.

Их железом не выжжешь
и правду другим не представишь,
Пусть они не узорны
и нет в них красот кружевных,
Они вроде органа
с набором достаточным клавиш,
Чтоб сыграть эти песни
и нет вдохновений иных.

Но слова и поддержат,
и даже в годину согреют,
Не сотрутся подковой
и искра даст нужный огонь,
Слог без ниток суров,
и достаточно сшитый и клеек.
Звон набатный тревожный,
один исключительно звон.




* * *

Кто поможет стране,
ну, какие сверхмощные силы,
Есть отстой технологий,
есть убыли умных людей,
Но с другой стороны:
мы не раз этот путь проходили,
И ломал о державу
все зубы и когти злодей.

Всё пропало, всё сдали,
и даже в отстойники слили,
Всепропальщики в крике
и очень довольны враги,
Но с другой стороны:
это наши обычные были,
Как всегда, мы забыли,
и встали не с этой ноги.

Вот для памяти нас
изнутри и снаружи утюжат,
Не дают уйти в спячку,
в безумие новых идей…
И растёт богатырь, исполин,
на антихриста дюжий,
Нет, не в долларе дело,
в взыскании Божьих детей.




* * *

Всё же армию гробят:
не люди, не дурь, не приказы,
Это дух некий века,
туда направляет концы…
Для чего и зачем,
и в какие грядущие связи?
И кому в мышеловку
заложить без платы в дар сыр?

Хотя дури хватает
всегда и везде под завязку,
Ну, а в армии ярко
всплывают изъяны времён,
Там истории шаг,
а не просто текущая сказка,
Это бич для державы,
развеять духовности сон.

На глазах и у нас
раскололась на части эпоха,
И опять создаётся
держава латанием дыр.
Ну, а нам остаётся
за ближних солдатиков охать,
И молиться, молиться,
врагам приготавливать сыр.




* * *

Птицы ночью молчат:
ни чирикнут, ни каркнут, без трелей,
Может, ухнет сова,
и услышим сквозь призрачный сон…
Это наша судьба,
это мы рождены, в самом деле,
Средь духовного мрака,
и кто же нам ставит заслон?

Почему мало гласа
и ночь в беЗпроглядности длится,
Или так уже было,
всё кружит на круги своя?
Не поможет ни филин,
ни сирин, ни синяя птица,
И давно тьма и бес
свою цель – погубить, не таят.

Все пророки давно
и святые лет прежних отпели,
Кто-то ухает ночью,
но тонет в пустыне их вопль,
Эти песни-стихи
в черноту пробиваются еле,
Но и строчкой последней
попасть можно точечно в лоб.




* * *

На земле уже нет
уголка, где не вижу изъяна:
Там природа, там деньги,
где очень пустой человек.
И всегда и везде
образуется временем яма,
Всё течёт в энтропию,
к последнему слою калек.

А за космос не знаю,
гипотез и мифов не строю,
Про какое-то небо
узнать и судить – не дано,
Да от этих картин
поседеешь, ослабнешь и взвоешь,
Кто находит наркотик,
кто женщин-мужчин и вино.

Но есть слой непреложный,
невидим, духовного братства,
Это скрепы вселенной,
каркас, беЗпрерывная нить,
Они могут за руки
в молитве соборности взяться,
Не дано энтропии
в нас душу и дух победить.




* * *

Куликовская битва
и битва начала, на Калке,
Как давно это было,
но сумма итогов томит…
Повороты страны
и погибшее воинство жалко,
Там ковался и вырос
изведанный род, генотип.

Эти типы потом
непрерывно болезни косили:
Две войны мировые,
Гражданская, голод, ГУЛАГ,
Мы пролезли сквозь всё,
для чего-то пригодные, в мыле…
Для защиты страны
или как потребители благ?

Где-то искорки тлеют
остатков бойцов и дворянства,
Родовое священство,
да угли от вер и седин,
Где та тонкая нить
передачи поста, постоянство…
Эта связь – Православье
и образ Распятый один.




* * *

Примитивно всегда
и во всём ожидать хэппи энда,
Эта форма готова,
не даст вам почувствовать пик:
Это море страданья,
отчаянья – выплеснут бедным,
Но беда пронесётся
и ворогам выпадет пшик.

Завтра вновь сериал
нарисует фальшивые страсти,
Постепенно тупеет
в сюсюканьях разных душа,
Это доза наркотика
в выводах жанровых, ясных,
Не получишь холодный,
для думанья долго, ушат.

Даже в Библии всё
осторожно, немного, на вере
Воскресение дали,
а дальше суди не суди…
Для евреев соблазн,
а для публики в будущем терем,
Добровольно и трудно
постом и молитвой идти.




* * *

Кто нам друг или враг –
мы по факту «Открытия» видим,
Нет друзей у России,
все рады: ушёл конкурент,
Это значит бабло,
звон медалей и телеоидол
Им одним, и ни гимна,
ни флага в мелькании лент.

Нас оттёрли от конкурса
песен блудливой Европы,
Из советов, союзов
и где-то там против ООН,
Получается, мы
обретаем где Сирия опыт,
По любому там будет
финальный концерт – Магеддон.

Так кого там прижмёт,
и откуда придут легионы –
До конца нам не ясно,
но в выводах помним одно:
Смерть за други своя,
всё на круги своя – миру сонных,
А Россию выводят
от красочных шабашных снов.




* * *

Гири в плоти – откуда?
Всё вроде бы в рамках приличья,
Нет болезни тяжёлой,
и к лёгкой – не выведет след,
Для чего же сей враг
просочился походкою лисьей?
Я ищу на постели
текущему факту ответ.

Голодание сутки,
без капли воды – не причина,
Это было и раньше,
откуда тяжелый озноб?
Да, мгновенья не сладки,
и где это вылезет миной?
Но, пока эта тема
возникла и вставилась в лоб.

Время терпит – зима,
нет потребностей в поте суровых,
Трудно в творчестве пашем,
но этот приход не о том,
Непонятная слабость
и цель аппетита плохого…
Значит, надо молиться,
не ждать, когда вылезет гром.




* * *

Про любовь, да без правил
сражаются лихо поэты,
Это что же: подстава,
обман и коварство – их честь,
Или эта «любовь»
закавычена призрачным светом,
Да от этих раздумий
на сердце печальная жесть.

Кто придумал такую
упадка тупую забаву,
В глаз ему, не то слово,
здесь рвать надо, образно, пасть…
Это пик отношений,
значенье на максимум ставок,
Это нечто такое,
с чем лучше усопшего класть.

Эта мера нетленна,
её нам явили святые,
В этом всё христианство:
значение, истина, суть.
И здесь правило – вера,
молитвы от сердца, простые,
Остальное банально,
с банальною рифмою – жуть.




* * *

Я залез под накидку
поспал, помечтал на подушке,
На просторах вселенной
не встретил ни строчки во тьме,
Тогда я потихоньку
проснулся и выставил ушко,
И строка появилась –
подушка плюс ушко в окне.

Было поздно, не шумно,
вокруг свет от точек диодных,
Плач ребёнка немного,
истерика глупых служак,
Получился не полный
сумбурный и скомканный отдых,
Да всегда так и было,
и будет, наверное, так.

Мы любые мгновения
псы толстокожие терпим,
А куда нам деваться –
рождённые здесь и зима,
Сколь ни плавай под льдиной
блаженно и сказочно нерпой,
Но всплываешь на страсти
и здесь выбор – воля-тюрьма.




* * *

Половинку свою
в этом мире нашёл, я не скрою,
Не всегда у нас градус
во всех отношениях крут,
И желанья не все
выполняются ладненько, строем,
Но другой мне не надо –
она мне помощник и друг.

Это промысел Божий,
дорога суровая к храму,
И на родине сложно,
не сразу нащупывал путь,
И она не мешала мне
творчество выплатить данью,
С ней мне было спокойно
и легче в тупик не свернуть.

Половинка понятно
является, образно, в целом,
А отдельно – для сильных,
простите, чей жребий не тот,
Нас проверят на ближнем:
в устах, помышлениях, делом…
И так вечно по кругу:
на сутки, на месяцы, год.




* * *

Пулемётную очередь
в духе неслабых калибров –
Представляют «Мгновенья»,
котёл – надо выплеснуть пар,
Или серию выпадов,
жгущей энергии выброс,
Где, кого он настигнет?
Неведом мне слова удар.

Большинство же, конечно,
в железной глухой обороне,
Есть ответка по технике,
я не крутой чемпион,
Но упёртостью в теме –
есть вера, и спящего тронем,
Я же слышу тяжёлый
у всех подсознания стон.

Иногда замечаешь –
у ближних вылазят детали,
Все мы в поиске Духа,
но где и кому повезёт?
И насильно ни спички,
ни линзы в глазницы не вставишь…
Холод, мрак и пустыня,
и толстый, без трещины, лёд.




* * *

Нам победа нужна
и её не убудет, всем хватит,
И неважно, где радость:
на фронте, от спорта, в тылу,
Здесь Россия в углу,
а не каждый при маленькой хате,
Это всё нам напомнит
вращением мощным юлу.

Тоже сверху толчок,
и всем кажется – новые крылья,
Мы летим вдоль обрыва
и столько ещё впереди…
От победы и пыль
под ногами становиться былью,
Но дают понемногу,
когда этот прах не вредит.

Кто отнимет у нас
восхищение майских парадов,
И цвета триколора –
они отпечаток души,
Нам победа одна –
покаяние Господу надо,
И держава не сгинет,
а сильных врагов сокрушит.




* * *

Где огонь, где вода,
где фальшивые медные трубы?
Не дано нам понять,
это после подводят итог,
Но мы видим дыхание:
стен расширение, убыль,
И попытки положить
державу вредительством с ног.

Кто мы есть – мураши,
незаметные мизеры в стенках,
Миллионы козявок
и кто направляет наш путь?
И потоки миграций,
слепых, обессиленных пленных,
Жернова заходили:
вода или пепел – держись.

Нам хотелось бы труб,
ну, немного увидеть рассвета…
Повернулся подсолнух
чуть-чуть, но туда где восход,
И нам хочется верить,
что трудности наших ответов
Помогают увидеть,
что Свет воскресенья – Восток.




* * *

«Пролетающий ангел» –
его я в кино не увидел,
Но он рядом в картине,
реально вписался в кино,
И реально вписалось
к чему же приводят обиды,
И не ждёшь, почему-то,
волнуясь, концовки иной.

И простая идея,
а может, и сложная сказка,
Помогает поверить
в довольно банальный сюжет,
Ощущенье такое,
что много становится ясно,
Хотя не у нас дара
предвидеть проступки людей.

Всё сложнее у сирот,
у дев, что пока что без мужа,
У родителей драмы
бывают почище кино,
А для всех остальных
это где-то случается ужас…
Но кто верит – в молитве,
в молитве прошений давно.




* * *

Силуэты деревьев
видны в направленье на запад,
Там на фоне вечернем
чернеет убогий скелет,
И над всем нависает
ночная сердитая лапа,
Но снега отражают
чуть-чуть убегающий свет.

Скоро ночь, и в духовном
такое же чувство потери,
Ещё чуть, и настигнет
планету карающий меч,
Будет голод, болезни
придут и накинутся зверем,
И не будет последних,
во тьме догорающих свеч.

Очень мрачные мысли
навеял мне нынешний вечер,
Но под крышей теплее
и бьётся в печурке огонь,
Не угаснет Любовь,
и мы Словом убогое лечим,
И чуть-чуть отражаем
С Востока спасительный звон.




* * *

Слабость просто лежать,
слабость делать простую работу,
Вот что делает холод,
проникший до самых костей,
Полупьяная жизнь
и для всех окружающих одурь,
Им же надо текучки,
а жизнь-бой из разных частей.

Мозг не дремлет и может
сказать про текущее слово:
То ребёнок заплачет,
то гонят по делу в подпол,
Где же здесь середина –
меж борзостью, плача гнилого,
И зачем пропускаем
такой ослабительный гол.

Я уйду на подушку,
посплю, помолюсь, но без плача…
Где же слабость и трупность?
Велик и могуч наш язык,
И наш Бог Православный
на севере жить обозначил,
Как прививку от мира,
чтоб жить – предварительный втык.




* * *

Где-то снова весна
расправляет могучие крылья,
А у нас этот месяц
вполне себе зимний вид – март,
Где преграда – снега
преогромные косы намесят,
Но уже пробудился
лесов созерцанья азарт.

Светлый солнечный день
и приятная свежесть мороза
Создают некий тонус
и радостность в будущем – фон,
Понимаем, прошла основная,
без света заноза,
Пусть ещё и сурово
ночами жжёт холода звон.

Так и время поста
снизошло к золотой сердцевине,
Три недели ничтожных,
да это для вечности – миг,
Да там радость вселенной,
итог – воскресение Сына,
Приоткроет могучий
Творец для творения лик.




* * *

Я не трону ни вора,
ни пьющую братию, с быдлом –
Это всё наши люди,
их просто не так повело…
Есть реалии жизни –
здесь даже убогому видно,
Хотя город всё спишет,
и в целом привыкло село.

Я не трону распутных –
мы все потихоньку грешили,
И давно этот образ
по жизни – немножко обман,
Это всё естество
и оно с сотворения в силе,
Это всё исправимо,
рецепт – в покаянии дан.

Но есть грех – извращенья,
он против и тела и духа:
Злая мелочь – куренье,
потом – наркоманы, содом.
Здесь убийство надежды,
в итоге – тупик и разруха,
И из ада – вой, скрежет,
и жалобный, жалобный стон…


* * *

Вербу я, сколько шёл,
не приметил ни разу вдоль тракта,
Нынче очень сурово
зима затянула тиски,
Это вроде бы мелочь,
такой незначительный фактор,
Всё равно мы придём,
и затеплятся свечи, близки.

Братья, сёстры в Христе…
Хотя братьев не вижу в общине,
Они где-то гуляют
и им до Креста недосуг,
Где для битвы мужи
и где годные в дело мужчины,
Или все ожидают
отдельный звон – в голову стук?

Но до храма дошёл,
и там встретили вербы букеты,
Нет, сходили мужчины,
в народе есть корень живой,
И я знаю примеры:
сердца многих верой согреты,
Свято в мире стоят,
и читается Правила свод.




* * *

Потихоньку дошли
до капели на страстной неделе.
Ныне скромно и тихо
чуть-чуть показалось тепло,
Мы привычно на семь,
в полноте Божьей поприще делим,
Нам светло и привычно
считать вдохновенно число.

Так и надо в Великом
и радостном деланье думать,
Мы у цели высокой,
мы ждём Воскресенье Христа,
Это миру глухому
Он там, на распятии умер,
А мы снова и снова
начнём эти даты листать.

Там среда и Иуда,
и стражников стаи глумленье,
И толпа не «осанна»
кричать будет дружно: «Распни».
А нам вехи пройти:
в сострадании, памяти, бденье,
Эти будут по кругу
идти до Пришествия дни.




* * *

Ныне наст поутру
распахнул мне до Вятки просторы,
И душа развернулась
гармонью, в свободный полёт,
На Пасхальной неделе –
здесь время и дело не спорят,
Созерцаешь мгновенья:
овражные поросли, лёд.

По оврагу спокойно прошёл,
как по твёрдому тракту,
Это редко, удача
спустилась спокойно с утра,
Хотя всё не случайно,
душа тосковала по факту,
Даже в мелочи надо
порою поменьше утрат.

Что же нам говорить
про большие дела и заботы…
И забота – спасенье,
покой покаянной души,
Там порою томит
и тревожит ничтожная йота…
Надо в храм и почаще,
и всё благодать сокрушит.




* * *

Представляю корабль
мимо берега тихо проходит,
И запрыгнуть есть место,
немного разбег и толчок,
Так ли это не знаю,
их много есть мнений сегодня,
Но одно мне понятно –
он нужен спасительный скок.

Есть кто с симкой всё свяжет,
а кто-то давно с ИэНэНом,
А здесь дети, их жалко,
куда им таким молодым,
Это жгучий тупик,
но и выход он есть непременно,
И любая проблема
проходит, как призрачный дым.

Кто-то пишет, что схватит
нежданно всех страшный торнадо,
Всё тогда беЗполезно,
спасенья не видится, нет…
И надежда на Бога,
что выведет к берегу, рядом,
И поможет зайти,
обойдя с номерами запрет.




* * *

Минус снова начался
и днём неприятно, прохладно,
Но уже пробудились
подземные токи земли,
И берёзы опять
напоят нас живительной влагой,
Это всё изначально:
на жизнь и на свет из темниц.

И мы тоже подземные –
корни живые находим,
И нас вверх поднимают,
но минус встречает порой,
И кто слабый душой
замерзает и медлит у входа,
Но в тепле будут мухи
и цвет изменяет застой.

Где же грань и итог
изумительно чистой натуры,
Где кристальность и вкус
неиспорченный примесью дней…
Всё же раньше приятней
и меньше случайностей хмурых,
Но и позже не поздно,
кипеньем прогреешь и пей.




* * *

Певчий дрозд под окном
в своей чудной красивой рубашке,
Это чудо увидел
реально, вблизи, наяву,
Да и имя узнал,
в Яндекс.Дзен поглядев без опаски,
Что найду не ту тему,
открою чужую главу.

Птицы с юга летят
и у нас на проталины сели…
Так и мы все садимся,
когда притомился полёт,
И нам тоже немного
уйти от реальности в деле
Помогает сей способ,
снимает накопленный гнёт.

И, наверное, птицы
недаром сюда прилетают:
И скворцы и синицы.
сороки, снегирь, воробьи,
А на небе враг-хищник
пасёт эту добрую стаю,
Так и нас пасут бесы,
но это не видят мои…




* * *

У профессий есть разных
свои экстремальные виды:
И ночлег у шофёра
и даже у токаря труд,
Здесь неважно кто главный
игрок – аутсайдер иль лидер…
Там всегда актуально:
освоить , всё вынести тут.

Это может любой
про свои нам поведать печали,
И не так это страшно –
ушло , по прошествии лет,
Здесь другое дано,
и зачем эти поприща дали,
Что имеем в остатке:
победу, мучение, вред?

Так и жизнь в экстремальных,
крутых и своих поворотах:
Незаметных, ничтожных,
ничто – человечества след.
А для личности страшно,
плачевно, и трудно, до рвоты…
Но здесь Корень в духовном,
но будет ли понят, воспет?




* * *

Поминаем мы многих:
при мире усопших, убитых
На войне и безвестно
ушедших в сём странствии вдаль,
Это в сердце у нас
в уголочке есть свёрточек свитый,
Это мы, пока живы,
разводим слезу и печаль.

А ушедших давно –
тех физически сильно не жалко,
Там другие поминки:
за Родину, место, родство,
За талант и другие
душевного веса считалки,
Но есть память другая –
стоящих за веру бойцов.

Они там и сейчас
непременно нас помнят, и любят,
И мы здесь им с любовью
в молитве шлём стон и привет,
Это нам больше надо,
живущему временно люду,
А у Бога все живы,
безвестных в той вечности нет.




* * *

Помню, смутно, прописку
сдавали мы в двух экземплярах,
Да ещё приезд-выезд
фиксировал сей документ,
А сейчас будет круче
к нам симки привяжутся яро,
И уже будет видно
где номер такой-то в момент.

Хорошо, это плохо –
не знаю, такое есть время,
Электронный учёт –
это просто и сложно для душ,
Всё бы ладно, но дальше
вылазит духовная тема,
А там с номером сложно,
свободный дух номеру чужд.

В нём какая-то гадость,
машинная часть и безликость,
Не живой он, не вечный,
хотя это спорный вопрос…
– Помоги нам, Господь,
перейти эту точную дикость,
Мы другого желаем,
чем душу спасают от гроз.




* * *

Кто с мячом к нам придёт:
тем мячей дополна напинают,
В эту истину верим.
а дома их стены дожмут,
Мы уже не мальчишки,
мужи, и не вылетим в аут,
Да и время рождаться,
вставать обороною в круг.

Это вроде игра,
но какие зловещие виды
Нарисует картинка
в зловещем своём тираже,
Ограничить хотят,
уничтожить – паршивые гниды,
Но у нас всюду стенка,
и мёртвые встали уже.

Они мёртвые миру,
а нам они вечно живые,
Все у Бога в команде,
и нам они делают пас…
Кто с мечом к нам придёт
от меча и получит навылет,
Но и нам надо в стенку,
нужда есть в молитве сейчас.




* * *

Сотни раз обойти
вокруг ног равнодушного Будды,
Но энергий не встретишь –
простой от мечты ритуал,
Но хоть раз посети
с покаяньем священника в будни,
И он связь установит,
проверит духовный накал.

Что имеем – слезу
или галочку где-то в чулане,
Среди дел повседневных
особый священный обряд,
От грехов облегченье
и делать всё лучше желанье,
Или снова по кругу,
на грабли, но думать пора…

Эта связь непрерывна:
ты вылез немного с болота,
И чуть-чуть ощутил,
что нисходит с Небес благодать…
Где-то радость на сердце
и помощь в житейских заботах,
Но и с нас надо дело –
молитвой ту помощь принять.




* * *

Лето, время гостей:
открывайте скорее ворота,
Выходите встречать
ненаглядных родимых своих.
Жалко нет караоке,
попеть в коллективе охота…
Раз нет голоса, слуха,
и что-то я ныне притих.

Ничего не случайно –
есть время поста и трезвленья,
Эти сборища в прошлом,
сейчас есть другой разговор,
Будто снова рожденье
и старое прошлое пенье –
Уже вряд ли подходит,
другой у нас песен подбор.

То ли ворон летает,
Манчжурские сопки печалят,
Купола золотые,
и вены церковных оград,
Всё мне близко, родное –
и времени дальние дали…
Есть созвучие в духе,
пиши… и я выразить рад.




* * *

Очень жалко царя,
что придёт управлять над Россией,
Ему ноша по чину,
но слаб человеческий род,
Ему голову резать,
возможно, не будут косые,
Но других искушений
достаточно будет вперёд.

По пророчествам он,
как глава Православного света,
Воссияет над миром,
чтоб видели все и во всём,
Значит, он не один,
а в броню нашей веры одетый,
Сотворит свою участь,
вернёт всех в рассеянный дом.

Очень жалко нас всех,
грядут сложные трудные годы,
Но когда было просто?
В тупой и беЗцельный застой?
Всё, что трудно – вперёд,
но восплачут и спящий, и лодырь,
А кто верит – прорвёмся,
чем горче – целебней настой.




* * *

Где-то нет колорадов,
отрава ли действует, климат,
Но нашествие змеев,
опасных и страшных гадюк,
Я их вижу везде,
они дань свою страхами снимут,
И молитва защита –
иначе труба и каюк.

Я их вижу с весны,
и до осени ползают твари.
Очень разных расцветок,
размеров, повсюду, везде,
В помещениях, в грядках –
их кошки задавят и тарят,
И их больше и больше,
мы точно в змеином гнезде.

На Афоне – читал,
тоже точная эта картина:
Благодать и угроза,
учебный молитвенный труд,
Чтоб на каждом шагу
мы просили прощения Сына:
– Помоги и помилуй,
мы гости и странники тут…




* * *

Слишком много страстей
для поста запустили футболом,
И нас строго назад
осадили в итогах пути,
Не пошла лотерея
в пенальти, не выиграть спора,
И не спор это вовсе,
а так, толерантный мотив.

Не терпению учат,
а вредной и чуждой культуре,
Где дозволено много,
особенно в виде страстей,
А у нас Православных
понятие есть, что нас дурят,
Что пипл схавает хавку
и пивом приветит гостей.

Эти гости оттуда
всегда приносили соблазны,
А особенно ультра,
фашисты и прочая дурь.
И дано нам понять –
мы не в секторах, в векторах разных,
У нас вектор на Небо,
а прочее – мелочь и хмурь.




* * *

Непонятный язык
появился в моём подсознанье,
Интонацией можно
понять иногда его суть,
Но он есть и идёт
параллельно сем в циклах стенаньям,
И я так понимаю,
что где-то носители ждут.

Непонятного много
в земных происходит дорогах,
Есть понятие силы,
что в точках исходят земли,
Их пытаются долго
понять и религией трогать,
Но в итоге ошибки,
вопросы и тема темнит.

Я не делаю вывод –
придёт всё своей эстафетой,
И куда-то ведёт
за строкой путеводная нить,
Я лишь верю, что это
от Неба незримым приветом,
И всё вместе расскажет,
как дальше стараться и жить.




* * *

Прогремело слегка
и ушло, среди лета, ненастье,
И опять грядут снова:
труды, пауты, мошкара,
Что же сложим в ларец
для текучки и в будущем счастья,
И куда нам податься,
и что уже делать пора?

Мы же видим – гремит
уже грозно над целой планетой…
Не у нас и не сильно,
пройдёт, и продолжим свой бег,
И не крестятся лбы,
и духовного минимум света,
Всё банально, как в рифме,
и тьма накрывает ночлег.

Надо молнию в лоб:
переломом ли, горем, инсультом,
И тогда начинаем
слегка понимать эту суть,
Осознать эту темень
и в будущем с мерзкою жутью,
И творим ради счастья,
идёт с думой стих, не уснуть.




* * *

Из какого же мусора
нужные родятся строчки,
Где же мне покопаться,
я больше смотрю Интернет,
Яндекс-Дзен мне находит
по вкусу и смыслу примочки,
И я в целом доволен,
зачем мне рассеянный свет.

Иногда выхожу
на мотивы классических песен,
То есть тех, что известны
любимы народом, страной,
Не совсем плагиат,
но пристроился образно – честен,
Цикл «На старый мотив»,
он годится для книжки одной.

Песен тех не поют,
да и книжки немного читают,
А мы ищем тот ребус,
особый, таинственный стих,
Что в гармонии мощной
поднимется в вечную стаю,
И народ ему скажет:
«На волю родимый лети…»




* * *

Сомневался бы кто,
что появится цепь искушений,
Не готовых на подвиг
не встретишь на крестном пути,
Я и сам не готов
на физический опыт из лени,
Да и силы немного,
и пыл мой тихонько утих.

Поразмыслил: куда
я зайду в это время ночлега,
И бла-бла мне не надо,
всё это об стенку горох,
У нас дочка пойдёт,
и ей, слабенькой, надо изведать,
Что духовное – сила,
а опыт физический плох.

Богородицы храм
и в Горохово чудный источник
Благодать преподносят,
здоровье для тела с душой,
Доберётся паломник,
предстанет пред Истиной очно,
И она всё откроет…
Но это есть опыт одной…




* * *

Зубы точат враги
по границам великой России:
Доллар, евро с иеной
и прочий шестёрочный фрукт,
Кто же с нами в союзе,
поможет проблему осилить,
Поглядел вправо-влево –
одни спины, щупальца рук.

У китайцев свои
миллиардные супер-проблемы,
Те, кто были в Союзе –
давно уже бродят вдали,
Или стали с врагом
и стоят перед ним на коленях,
И славяне в расколе,
другой у них ныне мотив.

Но есть стержень – связь с Богом,
святых Православное братство,
Они молятся где-то
и тянутся помощью рук,
И вернуться народы,
а доллары с евро – лукавство…
Так должно быть и будет,
и нет очищенья без мук.




* * *

Внешний взгляд и толчок,
или с неба придёт парашютом?..
Где та мысль, что затронет
на сердце родную струну?..
Так и ловим мы мысли
в реке или в заводи мутной,
И всегда это счастье
поймать её верно – одну.

Мысли лезут со дна,
их пугливая мелочи стая,
По каким-то законам
снуёт, тупо тычется в лоб,
То появится вновь,
то навек, навсегда уплывает,
То закроет весь выход –
прямой, без проезда вдаль, столб.

Что есть в образах мысли?
цель? фактор какого порядка?
От неё мы танцуем:
обратно, на месте и вдаль,
Это нечто спасёт
или вновь растерзает на прядки…
Зарождается радость
и смутно ушедшего жаль…




* * *

Мне мозг обновили
не битой, что в лоб, не гранатой,
Инсульт нам помощник,
он в этом сюжете не плох,
Прервались все связи,
что ждала сурова расплата,
Стряхнулась вся перхоть
и разный греховный сор-мох.

Поднялась и планка,
и дальше ушли горизонты,
Все думы о Главном,
а прочее мусор и фон,
Увидел часть связей:
где слабо и жиже, и тонко,
В ограде церковной
спасаюсь, там ближе закон.

По праздникам строго
иду очищаться молитвой,
Там чувствую нечто:
идёт благодать в благодать,
И это нельзя ни приказом,
ни просьбой привить вам,
Здесь личное – опыт
святых и нечистого рать…




* * *

Искушения есть:
они даже ползут до Афона,
Православие – смерть:
это выбор земного пути,
И такое должно,
это точки духовных законов
За которые враг
не проникнет, не должен пройти.

На Руси это братья
святой Соловецкой купели
Их казнили, но семя
сумело взойти, прорасти,
Нам осталось немного
до трудной возвышенной цели,
И такие примеры
духовного мира – мостки.

Искушения всем:
и верховным и в келиях братьям,
Что же мы застонали,
и что испугала нас смерть?
Но она всех настигнет
тяжёлым суровым проклятьем…
Но есть Истина – радость,
и кто, где, с чем призван – поверь.




* * *

Глуховат я, но что-то
из мира за стенами слышу:
То ли ветер, машины,
а может, то Свыше прорыв…
То стучит, то гудит,
то немного становится тише,
А душа ожидает
от времени страшного взрыв.

И реально не время
ещё просыпаться, не график,
Нет стабильности даже
в такой череде перемен,
Это кто-то, кому-то
отпустит размеренный трафик,
А у нас всё спонтанно,
решает текущий момент.

Так и в жизни страны:
всех уже окружили вражины,
И гремит по границам,
а где-то союзников бьют,
Не дают нам поспать
и заботу текущую скинуть,
И построить химеру,
да вредный и страшный уют.




* * *

Федеральные трассы
ведут – обходя поселенья,
Это правильно, нужно,
желаем всем счастья в пути…
Но есть те, что на Главной
и нет им других направлений,
Там рельеф и река,
и в обходы никак не уйти.

А на Главной, конечно,
находятся Главные храмы:
На пригорках, в изломах,
их видно – не спрячешь в потай…
Так велось на Руси –
что всё лучшее Богу упрямо,
Это правильно, нужно,
мы вроде – ничто, а там Рай.

И ничто – богоборчество,
даже утихли расколы,
Всё и так всем понятно –
проделки зла, путь сатаны…
Всё неправильно, нужно
очистить всех, верная школа,
И Суда не объехать,
и с Богом Путь Главный страны.




* * *

Показала зима
свои первые острые зубки,
Выпал иней на листья,
неласково смотрит в окно,
Но ещё есть дела,
и растения требуют шубки,
Надо сад свой готовить,
других нам идей не дано.

И в пророчествах тоже
повылезли острые шилья.
И мешок наш дождался,
и треск раздаётся по швам,
Но идут отговорки,
что это природа, с усильем
Мы вернём всё на круги,
всё сможет ум общества сам.

Но в природе идёт
за предзимьем суровое время,
Неуклонно и жёстко,
и горе где корень открыт…
Что мы сделали с Корнем,
повсюду неверье и темень,
Здесь и стимул в глаз шилом
уже не поможет, он спит.




* * *

Наступила зима
своим минусом сразу на пятки,
Не укрыт виноградник
и есть ещё полудела,
Где же силы найти,
чтобы к лесу лететь без оглядки,
Нет пока ещё снега,
дорога открыто легла.

Завести мотоцикл
для меня стало целой проблемой,
Нет силёнок, нет газа,
и что-то калечит свечу,
Заведётся и схватит,
но что-то не выйдет с обменом,
И контакты замочит,
и греть их огню-палачу.

И в духовном я вижу
такие у всех заморочки,
До последнего тянут
и полудела во главе,
И помочь не могу:
ни жене и ни другу, ни дочкам,
Они сами с усами,
но грею молитвой: а-бе…

За стихотворение голосовали: Kankan: 5 ;