Аптекарь

Я был раньше аптекарем. Готовил посетителям различные микстуры, мази, глазные капли, детские присыпки.
Работал без передышки. Люди шли ко мне целый день, как начинали с раннего утра, так до позднего вечера
ни на минуту не скончался поток. К ночи я просто падал от усталости.
Можете представить себе, как не любил я запоздалых клиентов.

И вот однажды, после особо трудного дня, когда кажется, вся округа вдруг решила начать лечебные процедуры,
отстояв без передышки весь длинный день. И уже после того как закрыли аптеку, к нам вдруг постучали.
Пришёл паренёк лет девяти и попросил отпустить ему лекарство. Мать у него сильно разболелась.
Я помню, встретил его тогда беспрерывным ворчанием , мол, не мог ли он раньше сюда прийти, когда аптека
ещё работала.
А он стоял передо мной, задрав голову, и что-то пытался сказать в своё оправдание. Но я не слушал его
и продолжал как мог высказывать ему своё неудовольствие.

Наконец, когда лекарство было готово, я второпях передал ему микстуру и выпроводил мальчика, закрыв за ним
поскорее дверь. Ещё и пригрозил ему на дорожку, что бы в следующий раз так поздно не приходил. А сам
пошёл и лёг быстро спать.
Но почему-то долго не засыпалось. Может, чувствовал неловкость какую-то перед мальчиком, который шёл сюда
пешком за несколько километров. Или просто чересчур перевозбудился. Но сон что-то никак не шёл.
Так вот валяясь и борясь со своими мыслями, я вдруг неожиданно всё вспомнил. Изготавливая мальчику
микстуру, я позабыл её нейтрализовать. И теперь в руках его находился страшнейший яд.
Меня в пот сразу от этих мыслей бросило.

Я мысленно стал перебирать все возможные мрачные картинки. Мальчик уже успел далеко уйти, а где искать
его, мне было совершенно не известно. Оставалось молить случай, чтобы хоть что-то такое случилось, и
мальчик не смог бы передать его по назначению. Спать, разумеется, уже совершенно не хотелось.

О, сколько я тогда передумал, и у скольких успел выпросить за это время прощения. Я давал всем святым
зарок, что никогда уже больше не возьмусь ни за какие лекарства.
Не помню, сколько прошло уже времени, как в дверь опять тихо постучали. На пороге стоял всё тот же маленький
мальчик. Он был сильно перепуган и сквозь слёзы говорил мне что-то. Про то, чтобы я его не ругал, потому
что лекарство, которое недавно я ему изготовил, разбилось. И теперь мамка его возможно никогда не выздоровеет.
И он опять после своих слов беззвучно расплакался.

А я стоял на пороге, смотрел на всхлипывающего мальчика, на занимающуюся уже зарю, на тёмный лес,
слушал бодрые голоса птиц, и было мне ужасно весело от всего этого.
Как же я был тогда ему рад.