Набат. II

Не даст соврать мне моё старческое слабоумие,
При том сражении
присутствовали миллиарды,
Но заметить его удалось
единицам.

Там, где они дрались,
Пылевые столбы поднимались за облака –
И кому давно грезился апокалипсис,
Торопились покончить с собой.

Головы,
головы до горизонта,
Головы потели,
морщились и сверкали.
Каждая вертелась, как на шарнире,
И не знала, какую слушать,
И не знала, из-за чего сыр-бор.

А над головами…
Я понял, когда стал задыхаться и хвататься глазами за всё, что было возможно…
И эта громадная синь
была возможна,
И не та, что способна ослепить –
Она вырвала мой слух.
И я увидел единственного,
кто кричал
Так,
что щёки его кровоточили,
а темя пружинило
под прыжками молота в руке его друга.
С каждым ударом
крик становился всё ярче,
И головы думали: это они кричат,
И каждая держала рот на замке.

В этом сражении нет сражённого. Есть стыд.
Когда отпущенные криком
Лавины
Сминали гектары голов,
В морщинах оставшихся чувствовалось возмущение:
«Почему дерутся в неположенное время?!» –
И дети,
таскавшие молотки из гаражей, чтобы размозжить друг другу черепа,
Прекращали баловство,
зарёванные и пристыженные.

В этой битве нет победителя:
Разве она за свободу отечества?
Или во имя тщеславия деспота?
Разве так
лает алчность?
бредит чёрствость,
дышит злоба.

Опустеет планета, но бой их не будет окончен.
Есть сила,
начинающая себя,
умножающая себя,
неизвестная даже себе.

Бей в мою голову, море!
Я хочу, чтобы ты видел,
Как от нашего крика
сходят лавины,
всходят
звёзды.

За стихотворение голосовали: woyser: 5 ; : 5 ;