ЛЮБИМАЯ МОЯ, ТАНЯ

ЛЮБИМАЯ МОЯ, ТАНЯ

В Москве в этот раз мне пришлось пожить около месяца. Как раз под Новый год. Именно пришлось, потому, как находился я там не на отдыхе. Мне необходимо было быть рядом с близким человеком, которому в одной из Московских клиник была проведена сложная внутриполостная операция.
Жил я у знакомых людей, помогавших мне, как говорится, и словом, и делом. Простые добрые люди, разделившие со мной случившееся несчастье.
Как-то утром проходя через парк с хозяйкой московской квартиры Ангелиной Михайловной, мы на секунду приостановились, смотря на белочек прыгающих по елям с ветки на ветку. «Обратите внимание вон на ту странную особу, закутанную в широкую белую шаль, свисающую до пояса поверх черной норковой шубки» – тихо сказала мне Ангелина Михайловна. Я тут же посмотрел вправо. По параллельной аллее медленно шла женщина средних лет довольно приятной наружности. «Что же в ней странного?!» – недоумевая, спросил я, то и дело оборачиваясь – глядя вслед уходящей по заснеженной дорожке незнакомке. Взяв меня деликатно под руку, Ангелина Михайловна шепнула мне на ухо: «Пойдёмте, пойдёмте, я Вам дома о ней всё расскажу…»
Вечером за чаем, Ангелина Михайловна неторопливо с некоторым придыханием начала свой рассказ.
– …Татьяна с семьёй жила раньше в нашем доме. – Писаная красавица, муж Сергей кандидат философских наук и их прелестные годовалые детки – двойняшки Ромка и Машенька. Сергей часто выезжал по работе в заграничные командировки читал лекции по философии. Умница, каких поискать надо! Ах, а Татьяну свою до чего ж любил, да баловал! То сапоги ей модные, как у актрис голливудских, – из Америки привезет, то пальто дорогущее, то шубу из голубого песца. Денег в их семье всегда было, как говорится, хоть отбавляй. И все они были в руках у Татьяны. Сергей-то ведь параллельно с основной работой ещё и бизнес свой кожевенный наладил. Танюша, понятно, не работала, только с детишками и занималась. Прогуливалась обычно с ними к цирку на Цветном бульваре и дальше по кругу мимо Петровки, Каретных переулков – шла домой. Счастливый Сергей в семье своей – души не чаял! Надумал он дом большой за городом отстроить. Место хорошее – экологически чистое по знакомству в мэрии выхлопотал, в общем, нанял бригаду, развернул нешуточное строительство.
Бывало, сидим мы бабки соседки на лавке, гуторим у подъезда и Танюшка с детками тут же рядом с нами. Сергей подъедет на своей богатой иностранной машине, подойдёт, жену при всех приласкает, и Ромку с Машенькой по очереди взяв на руки, расцелует. Что там говорить, многие люди им завидовали.
Но стали мы – соседки замечать, что что-то в душе Татьяниной происходит такое, чего она, судя по её выражению лица, и сама-то толком ещё не понимает. Другая она какая-то стала. Нет, не зазналась, и гордыню никогда не проявляла, чего не было – того не было, лгать зря не буду. Взгляд у неё, понимаете ли, стал совсем другой, – озабоченный какой-то сделался взгляд. А о чём ей спрашивается заботиться, при таком-то муже?! Ну, а потом уж всё выяснилось, земля-то слухами полнится…
Стали знакомые почти каждый день видеть следующую картину. – Стоит наша Татьяна с детьми у станции метро рядом с сидящим в коляске инвалидом, просящим подаяние. Только одна рука у этого несчастного и двигалась. Вот в эту его руку Татьяна и клала каждый Божий день приличные долларовые купюры. Люди, привозившие этого калеку к станции метро, очень даже этим были довольны. У всех таких инвалидов кто побирается на улицах, своё начальство имеется, места свои, касса денежная. В общем, с пол года так вот продолжалось. Все уж знали, что Танька с немым калекой любовь завела, один только Сергей не догадывался, всё денежки для семьи зарабатывал. Но нашлись люди «добрые», намекнули Сергею, что женушка его умом тронулась. Выследил он её. Без детей Татьяна в тот день к своему любовнику пришла. Поговорила о чем-то с ним немного, а потом покатила его на коляске по улице да по закоулкам к одному из домов. В этом доме, видать, они уж не первый раз от глаз людских прятались. Сергей наблюдал за всей этой картиной из своего автомобиля.
Вечером, конечно, Сергей не вытерпел, и давай высказывать любимой женушке, всё, что он о ней от людей слышал, и что сам сегодня видел. Татьяна даже оправдываться не стала, сказала только, что безумно любит Алексея, и жизни своей дальнейшей без него не представляет. Повёз её тогда Сергей силком к хорошему психологу, всё надеялся, что жена одумается и придёт, наконец, в себя, но и врач не смог ничем помочь. Любовь у неё видно настоящая – сказал тот психолог Сергею, и всё тут. Сергей умолял супругу не ходить больше к калеке Алексею, предлагал даже заплатить ему сразу несколько тысяч долларов, лишь бы он убрался навсегда из их района. Но Татьяна настояла на разводе.
После развода с Сергеем у Татьяны осталась квартира и часть имущества, а детей Ромку и Машеньку она оставила на воспитание бывшему мужу и его родителям. Объяснив в суде это тем, что с двумя малыми детьми и одним почти недвижимым инвалидом она одна просто физически не справится.
Вскоре прежнюю квартиру Татьяна обменяла на другую и привезла Алексея жить к себе, запретив «друзьям» вывозить его по утрам на работу к метро – просить милостыню для их сообщества. Говорят, скандал был нешуточный, но Татьяна расплатилась с этими так сказать – «сутенерами» – сполна и те от них отстали. Татьяна купила Алексею новую германскую суперсовременную инвалидную коляску и стала вывозить его вымытого и выбритого на прогулку. Она периодически лечила Алексея в дорогих клиниках Москвы и Санкт-Петербурга. Но вылечить Алексея полностью было невозможно.
Упав в шестнадцать лет из окна четвертого этажа, он в нескольких местах сломал позвоночник. После чего чудом выживши, остался навсегда не ходячим и немым калекой, от которого тут же отказалась родная мать, сдав сына в дом инвалидов.
И только одна правая рука могла потихоньку двигаться. Этой рукой Алексей как мог, ухаживал за собой. Этой рукой он обнимал Татьяну, когда та вывозила его подышать воздухом в сквер. Сама же она, боясь надолго оставлять Алексея одного, бежала в магазин за продуктами. По утрам и вечерам – ежедневно Татьяна делала Алексею массаж всего тела, целуя его обнаженного с головы до ног. А у него при этом текли из глаз слёзы.
Каждый раз на леченье уходили крупные денежные средства, сохранившиеся у Татьяны ещё от брака с Сергеем. И в самый неподходящий момент деньги закончились совсем. Врачи института все же решились прооперировать Алексея. На операцию и всё последующее лечение необходимо было 50 000 американских долларов. Татьяна не знала, что делать, где взять такую огромную сумму денег. Вспомнив, что, прожив с Алексеем восемь с половиной лет, она уже в общей сложности истратила на его лечение в разных клиниках более 55 000 тысяч долларов. В панике Татьяна позвонила Сергею, слёзно прося у него нужную сумму. Выслушав бывшую жену, Сергей спокойным голосом спросил: «А про родных своих детей ты ничего не хочешь у меня спросить? Они уже выросли, ходят в школу. Приезжай, Татьяна, я дам тебе эти деньги, но не, потому что продолжаю любить тебя, а потому что ты просишь на святое дело».
На следующее утро деньги на операцию были, и Татьяна поехала в институт договариваться о дате помещения Алексея в стационар. Когда в институте всё было обговорено, она счастливая с надеждой в сердце как на крыльях любви летела домой.
Войдя в квартиру, Татьяна увидела, что Алексей пытается что-то написать в тетради. Татьяна всегда оставляла ему тетрадь и карандаши, чтоб он мог как-то разрабатывать свою руку. Посмотрев на кривые размазанные строчки, Татьяна заплакала горючими слезами. Это было первое и последнее письмо – ей – от самого любимого на всей Земле человека. Из всех предложений написанных ужасными каракулями на пяти листах она разобрала лишь одно: Зачем ты мучаешь меня, любимая моя, Таня…
На следующий день Татьяна пошла в церковь. Она неустанно молилась на коленях перед Святыми образами, прося Бога лишь об одном, чтоб молитвы помогли поднять на ноги любимого человека. Она надеялась. Она ждала свершенья чуда. Но чудо, к несчастью, – не произошло. Наоборот, произошло горе. Алексей умер. Умер сразу же, как только Татьяна ушла помолиться в Храм.
Придя из церкви, домой, Татьяна увидела сидящего неподвижно с открытыми глазами Алексея. Ей показалось, что он смотрит прямо ей в глаза. «Что с тобой, Лёшка?!» – с улыбкой спросила она. Алексей молчал.

ЮРИЙ ХРУЩЁВ