У овсянки запах нищеты...

У овсянки запах нищеты,
на кастрюльке бледные потеки.
Дочь Мариша делает уроки,
пятилетний Димка у плиты держит чашку -

тоненькая нить
режет пополам фарфор и душу.
- Димыч, маргарин принес бы лучше...
- Мам, а дашь бабулю покормить?

Комната три на три, плюс балкон,
на кровати мать лицом в подушки,
стол, сервант, за ним три раскладушки.
Снимками заклеенный картон на стене.

Ведь шел уже отсчет,
мы ж ни сном ни духом, как всё плохо.
Улыбались дочка, Димка-кроха,
и Андрюша, муж... живой еще.

Взгляд скользит, цепляясь за портрет -
черный креп на рамке и на буднях.
За окном февраль белесым студнем
поглощает звук, контраст и цвет.

Строй лекарств на тумбочке. Морфин
мамин, упаковка барбитала...

Я люблю ее.
Но так устала
тыкать клином в предыдущий клин.

Душит вездесущий аммиак
сквозь преграду бесконечных стирок.
Хорошо, что есть пока квартира.

Жаль, сменять на меньшую - никак.