Нарядный дом.

Мне нравится разглядывать другие лица,
Которые встречаются порой мне на пути –
Такие разные: то хмурые, то ясные.
В глазах людских то радость, то грусть-тоска,
И отрешённо, хмуро смотрят в мир они.

Порой, увидишь вдруг нахмуренные брови,
И взгляд, направленный куда-то вглубь себя –
И сразу хочется свои черты разгладить,
И сразу же сомненье возникает поневоле:
А вдруг и мне печаль наполнила глаза?

Так хочется смотреть спокойными глазами.
Чтоб никогда беда их не смогла бы омрачить.
Но вот, задумаешься – и почему-то вновь
Предательски съезжаются в одну полоску брови.
Никак за ними невозможно уследить!..

Я как-то ехала в трамвае, и то в окно смотрела,
То потихоньку взгляд переводила на людей.
И вдруг увидела такого славного,
И, как подумалось мне, – нежного возраста
Мальчонку. Сидел он рядом с бабушкой своей.

Глаза неповторимой чистотой были ясны.
И, глядя на него, светлели наши лица.
И вдруг он замер в изумлении, бабушку позвал:
«Какой нарядный дом, бабуля, только посмотри!»,-
Хотел он радостью своею поделиться!

А дом и в самом деле был необычайным:
Как будто ясные глаза – его оконца.
И весь он был таким уютным. А на дверях –
Цветы сверкали под январским солнцем,
Цветы и ветви ели – примета Рождества.

А женщина не поняла, чего хотел внучок.
Задумавшись, она рассеянно кивнула.
И не откликнулась в этот момент её душа,
И не расслышала призывный внука голосок,
И головы своей к окну не повернула.

А мальчик всё смотрел, не в силах оторваться.
И заворожено следил, как удалялся он.
И столько было изумления в его глазах,
Что даже ничего не мог сказать в словах,
И лишь губами тихо прошептал: «Нарядный дом»...

Как хорошо бы сохранить в себе возможность
Любить, всё замечать, способность миру удивиться,
Всему тому, что видят детские глаза.
Тогда – улыбки чаще б украшали лица,
И навсегда покинула б глаза печаль-тоска!