Устала мать...

Устала мать... Присела у оконца.
Упали руки, словно два крыла.
Стареет вечер, на закате солнце.
И снова боль – ведь не уберегла...

В сиреневой закатной майской дымке,
В слезах забылась старенькая мать.
Сквозь годы блеклым довоенным снимком
Вернулась память в прошлое опять.

Вот сенокос... Звенит кузнечик-скрипка...
Полынью пахнет скошенный стожок.
Сынишки детская беззубая улыбка
И его первый неуверенный шажок.

Вот он бежит в пыли степной дороги,
Рожь золотится в знойной пелене.
Её родной, мальчишка босоногий,
Верхом на прутике, как будто на коне.

А вот подросток, на носу веснушки,
Как лен, волос взъерошенных копна,
И в них, снежинкой, перышко с подушки...
Рассвет... И женский крик, как стон: «Война!»

И он ушел, когда спала станица,
И не сказал последнее «прости».
Металась мать, как раненая птица,
А сын ушел, чтоб Родину спасти!

... Ей не пришла о сыне похоронка,
Медалей и наград никто не дал.
Лишь на листке казенном, за иконкой,
Скупые строки: «Без вести пропал...»

Вслед за отцами, худенький мальчишка,
Ушел на фронт, захлопнув в детство дверь.
И жизнь, как наспех брошенная книжка,
Осталась непрочитанной теперь...

Устала мать... Чем боль её измерить?
Она, в закатах веру сохранив,
Устала ждать, но не устала верить,
Что он вернется, её мальчик - жив!

И сколько, не успевших попрощаться,
Березовой России сыновей,
Ушли, чтобы с закатом возвращаться
В седую память постаревших матерей...