Ярмарка
Подождите, пока не поздно,
Не забудьте, как это было!
Как нас чёрным огнём косило
В той последней слепой атаке…
"Маки, маки на Монте-Кассино",
Как мы падали в эти маки.
А на ярмарке - всё красиво,
И шуршат то рубли, то марки…
"Маки, маки на Монте-Кассино",
Ах, как вы почернели, маки!
А. Галич
Jedem das Seine - "Каждому - своё"
надпись на воротах Бухенвальда
Тот огонь был до дрожи белым,
Дым - темнее ночного неба.
Уменьшались объёмы тела,
Кости в кожу впивались слепо.
Их везли по пятьсот - в вагоне,
Выгружали - уже по триста.
Темноту разрезали стоны,
Воедино пытаясь слиться…
"А на ярмарке - всё красиво,
И шуршат то рубли, то марки…"
Варшавяне и одесситы
Топчут пепел Освенцим-парка.
На соломе в гнилых бараках
Человеческий сгусток тлеет:
Язвы - явно алее маков,
Лица - сажи ещё чернее.
Пара тонн золотых коронок,
Ожерелий, колец, серёжек.
Сожжена час назад мадонна,
И младенец… растерзан тоже…
А на ярмарке - всё прекрасно:
Доллар с евро гуляют парой,
Щеголяет мадьяр в лампасах,
Что купил у еврейки старой.
Пахнет порохом, газом, потом.
В Бухенвальде на ужин - силос
И слушок, что погибла рота
Где-то возле Монте-Кассино.
Птицы петь перестали, - плачут
По птенцам не своей породы.
Знал бы это арийский пращур,
У жены принимая роды…
А на ярмарке - смех и танцы,
Обжимает пражанку бюргер,
Наступая на Рурский панцирь
И бросая впотьмах окурок.
Яма вырыта (сил нет - глубже).
Над младенцем склонился Ирод.
Пол Европы - в кровавых лужах.
Не пора ли всем сделать вывод?
"Не забудьте, как это было!"
Обернитесь, пока не поздно!
Каждой силе найдётся сила
Помощнее её, погрозней…
А под ярмаркой спят солдаты,
Их покой не впервой нарушен
Низверженьем того, что свято.
Может, вылезти им наружу?!
30.08.2016. TSV
За стихотворение голосовали: Chenlee: 5 ; Тигр Полосатый: 5 ; Игорь Гарде: 5 ;
Copyright 2008-2016 | связаться с администрацией
дата:2017-02-09 18:08
Три исторических романса
Мучения Святой Олайи
Панорама Мериды
На улице конь играет,
и по ветру бьется грива.
Зевают и кости мечут
седые солдаты Рима.
Ломает гора Минервы
иссохшие пальцы тиса.
Вода взлетит над обрывом
и вниз, как мертвая птица.
Рваные ноздри созвездий
на небосводе безглазом
ждут только трещин рассвета,
чтоб расколоться разом.
Брань набухает кровью.
Вспугнутый конь процокал.
Девичий стон разбился
брызгами алых стекол.
Свищет точильный камень,
и рвется огонь из горна.
Быки наковален стонут,
сгибая металл упорно.
И Мериду день венчает
короной из роз и терна.
Казнь
Взбегает нагая зелень
ступеньками зыбкой влаги.
Велит приготовить консул
поднос для грудей Олайи.
Жгутом зеленые вены
сплелись в отчаянном вздохе.
В веревках забилось тело,
как птица в чертополохе.
И пальцы рук отсеченных
еще царапают плиты,
словно пытаясь сложиться
в жалкий обрубок молитвы,
а из багровых отверстий,
где прежде груди белели,
видны два крохотных неба
и струйка млечной капели.
И кровь ветвится по телу,
а пламя водит ланцетом,
срезая влажные ветви
на каждом деревце этом, —
словно в строю серолицем,
в сухо бряцающих латах,
желтые центурионы
шествуют мимо распятых…
Бушуют темные страсти,
и консул поступью гордой
поднос с обугленной грудью
проносит перед когортой.
Глория
Снег оседает волнисто.
С дерева виснет Олайя.
Инистый ветер чернеет,
уголь лица овевая.
Полночь в упругих отливах.
Шею Олайя склонила.
Наземь чернильницы зданий
льют равнодушно чернила.
Черной толпой манекены
заполонили навеки
белое поле и ноют
болью немого калеки.
Снежные хлопья редеют.
Снежно белеет Олайя.
Конницей стелется никель,
пику за пикой вонзая.
Светится чаша Грааля
на небесах обожженных,
над соловьями в дубравах
и голосами в затонах.
Стеклами брызнули краски.
Белая в белом Олайя.
Ангелы реют над нею
и повторяют: – Святая…
комментарий отредактирован автором комментария
дата:2017-02-09 18:52