От Мурзилки

Саша, салют! Доброй ночи, приятель!
Я не фанат, не певец, не читатель...
Сам себе кодекс, палач и спасатель,
кризис, вирус, дефолт...
Англия - что? Живут и в Эритрее;
в Англии тоже болеют, стареют...
Где б не дышалось, одна панацея -
тупо задвинуть болт.
Пива не пью, угощу лучше квасом.
Ежели плакать - страшней час от часу.
Ведь без намордника даже у кассы
могут и не обслужить.
Слово "любовь" стало жутко опасным...
Всё Мойдодыры кругом, Карабасы;
Карло-отцов, мам Терез - прямо массы,
и все готовы любить.

Чувства убоги, как стоптанный тапок.
Жизнь, как качели - то "вира", то набок.
Можно прожить без любви, но без бабок
не выдохнуть, не вдохнуть.
Мир - бормотуха в красивой бутылке.
Люди пустые, как свиньи-копилки.
Я в этом мире - дебильный Мурзилка,
всё не найду себе путь.

Любовь. Добро. Вера. Больные мне темы.
Смешны аксиомы, горьки теоремы...
Не встрять на распутье, не выть от дилеммы -
будь честным, но действуй хитрО.
Традиций людской стаи скину упряжку,
пусть жилы скулят и хрустят от натяжки,
с блаженной улыбкой нырну во все тяжкие,
стыд в бороду мне, бес в ребро.
Амуру в меня скучно просто стрелою,
глумится, как хочет подлец надо мною,
нежадно втащив по башке булавою
и грудь продырявив копьём.
Вот так мы и любим друг дружку здесь, Саша -
мне сорок шестой, двадцать два моей Маше,
жаль только, что злится супруга Наташа
и любит несильно её.

Сбились все с курса, как пьяные птахи.
Жизнь, как качели - то "вира", то нахер.
Сколько слетело голов на той плахе,
да не в лошадку корм.
Лыжи не едут. Притёрся ошейник.
Где Дед Мороз, что несёт нам учебник,
целебных источников, грязей лечебных?..
И по росе босиком!

Вся эта морось поднадоела.
Жизнь, как качели - то "вира", то влево.
Я безответственно, но всецело
в страх свой от страха плюю.
Это частушка, не творчества муки.
Всё это, Саша, я выдал от скуки.
Кто-то грозит оторвать ноги-руки,
или пришить статью.
Ошейник притёрся и не скользят лыжи.
Жизнь, как качели - то "майна", то ниже.
Я белый, пушистый, но наголо стриженный,
с наглым желанием жить.
Не метил углы и не оставлял запах,
двигался тихо во всех тихих сапах,
в белом безмолвии, на мягких лапах, -
всё же успел наследить.

Пусть все назавтра честные стали,
совесть бетонная, нервы из стали,
из всех пробелов, из всех проталин
тёплый струится свет.
Рай у лжеправедников отвоёван,
похотью с нехотью ими заблёванный,
мы всё отмоем и жить будем клёво
минимум тысячу лет.
Яблонь насадим в Эдеме мы снова,
лоз виноградных, кустов фейхуёвых...
Но договор сей на бланке рублёвом
и Божьей печати нет.

Саша, прощаюсь с тобой на этом,
как зубоскал с настоящим поэтом;
я - безобидный Мурзилка с приветом,
шлю тебе свой "Привет!"
_ _ _