АБИССИНЕЦ И МЫ

Разорванный пулей,
Живот нестерпимо болел,
И смуглый,
Как будущий бронзовый памятник,-
Пушкин белел…

Чернела зима
От великого горя огромной земли,
По которой поэзия шла,
И не знала пока,
Что её – через день погребли…

У поэзии тоже
Болел перебитый недавно живот,
И она, в погребенье своём,
Распахнула засыпанный рот,
И взорвала
Животным, пронзительным криком
Февральскую мреть:
«Бог мой умер, но я –
не должна! ни за что! никогда!-
даже с тысячью пуль в животе!-
умереть!

Откопайте скорее меня,
Сладкопевцы храпящей Руси!
Абиссинец пришёл - и ушёл!
Но за эти святые мгновенья
Она не погибла в грязи!

Откопайте меня! Я жива,
Потому что во мне – его кровь!
И во мне – и на мне!
Поднимайте меня – очищайте- толкайте
До звёздных миров!»

Но когда распахнулась
Живая земля,
Чтобы выпустить душу на свет,
Та, как раненый зверь,
В монастырь Святогорский ушла,
Чтоб зализывать боль
до скончания проклятых лет!

И с тех пор над Россией
Летает какой-то невидимый сыч,
И хохочет над нами,
Когда нам согбенные спины
Кровавит пастушеский бич...

За стихотворение голосовали: natalya_Kozireva: 5 ; : 5 ; katani: 5 ; Алекс Герас: 4 ; qwertyx: 5 ; Анжелика Градо: 5 ; semenytch48: 5 ; писуля: 5 ;