Босиком по Монтенегро (цикл стихотворений)

Здравствуйте всем!
Прошу простить за многословность, но отпуск есть отпуск ))).
Итак:
где-то в период с 20 по 31 июля 2013...




1. Введение. О причинах перелётов

Самолётик – на небе царапинка,
как фотон в поле макроэнергий.
«Ахтунг, ахтунг! – шумит чёрт по рации,–
стайка русских летит в Монтенегро».

Как всегда в Duty Free подзаправились
ректификационным напитком,
спозаранковыми безобразиями,
дабы вынуть Москву и напичкать
до отказа в себя Адриатики
(вдруг не хватит до отпусков следующих)...

Вы простите их, душ арендаторы,
и диспетчер-чёрт, это всё – щедрость.

Это всё от избытка усталости.
И тепла.
И морей ненаглядных.
Вот и прут в монастырь да с уставностью
со своею, как в баню – с колядками.

2. В попытке

Жемчужина игрушечной Европы,
сама, как дорогущая игрушка,
смущает ум страна по горным тропам,
по пляжам, по Балкановским пирушкам.

Слышна речь со всего, пожалуй, мира,
ведь берег испокон тут был портовый.
А горы выглядят слегка пломбирно.
А люди – итальянски и фартово.

Чего бы мне ещё?
Ан нет.
Пытаюсь
в сухом вине и видах пальм нарыть бы
«их» смыслы жизни.
Но сомнений стаи,
как стаи идеально вкусной рыбы,
навряд ли что толкового подскажут,
ну, разве что, смутят слегка и канут
среди воды прозрачной и винтажной
в весьма адриатических Балканах.


3. «Иногда», как элемент вечности

Иногда полезно мне не думать,
уподобиться прибрежной гальке
и понаблюдать, что мир под утро
как мальчишка без одной сандалики,
юный и смешной.

В раю прибрежном
вроде бы положено забыться.
И застыть.
И не вернуться прежним.
А потом полезно – в небо птицей...

А потом неплохо – в море камнем…
И – не думать.
Главное не думать.
И – освободиться (!), в вечность канув,
ведь без «иногда» она – не сумма.

4. Прибор и неумеха

Раскрыло небо звёздный парашют,
загадочность спускается десантом.
Смакуя море,
вкусный говор,
пршут,
«спасибо» направляю адресату.

«Спасибо» – это слабый концентрат
молитвы.
Тем не менее, молитва:
что не слыхать «владимирский централ»,
что счастье лучше выглядит – пролитым
и что банальным кажется прибой,
а время рядом с морем – не банальным...

Поэзия – полезнейший прибор,
жизнь измеряющая способом не балльным,
а «на глазок».
Но вряд ли есть точней
метода доказать, что человеку
никак не можно без таких ночей,
в которых он осознаёт, что вечен.


5. Замок

Чужая жизнь.
Средневековый город.
На всём лежит:
«Вы уходите скоро,

пусть крепость спит».
Как скажете, хранитель.
Волна сипит...
Уходим, не браните.

В бойницах вид
сто сотен лет из замка
давил
роскошностью. Изнанка

любых красот –
необходимость битвы
за них (резон
взрезать кадык, да бритвой).

И я тут был.
И, сделав в замке фото,
«блесну» тупым:
«Смотрите, вот я!»

6. На взгляд одной из волн

Ничто не изменилось: сотни лет
мыс, море, из-за мыса парус
(теперь на яхте) и ацетилен
светила днём, и зноя ярость.

Чуть-чуть другие – люди.
Ну и что?
Для упомянутого в списке
они, как волны (даже и не в шторм).
Хлебну по-философски виски
и буду «просто сказку» наблюдать,
выказывая писк восторга...

И в самом деле, будто полетал,
ведь нужно мало и простого.

7. Дачный вопрос

По-русски июльски простужен,
ты вдруг попадаешь удачно
туда, где Москва строит дачи.
Красиво? Ага, просто ужас!

И деньги рекой (как без них-то?),
ведь здесь их никто не считает,
и книги почти не читают.
Ну, максимум – «про Хуаниту».

Стриптиз тоже не актуален,
участвуют все в нём поскольку.
Совместный ритмичный скрип коек
весьма и весьма пунктуален.

Но, в принципе, а как иначе?
Субтропики летом – не Мекка,
а больше. И что тут ни мекай,
а тоже неплохо б здесь дачу.

8. Трущобы

Издревле жили здесь люди.
И понимаю, ещё бы (!):
край благодати на блюде
(может быть рая трущобы?)

В Боко-Которском фиорде
тишь, бирюза… – пасторальность.
Выдать стихиям бы орден,
очень уж постарались.

Люди старались не очень...
Им-то зачем, раз и так всё
сладко, комфортненько... – сочно(!).
А вот испортить – пытались.

9. Голубой грот (Plava spilja)

Господа, есть места подревнее Синая,
фантастичней, как будто о Марсе листаешь.
Голубая пещера – одно из них. Знаю,
часть меня где-то в ней, да осталась.

Что-то невероятное: свет Бетельгейзе,
фильтры чёрной дыры в сине-карстовом спектре ...
Да и есть ли слова?!
Впечатлений лишь гейзер...
Он чуть сникнет потом на московских проспектах.

Дайвинг в теле скалы, где «цветёт» алюминий,
вот уж не рядовой в куче прожитых дайвов.
Купоросной водой камни точит лениво
злое время на дне – субпространства провайдер.

Купол каменно-груб.
Спят летучие мыши.
Пародируя их, взвешусь вниз головою
и пойму, что всегда буду просто мальчишкой,
и в дороге к покою не жажду покоя.

10. «Здесь был…»

Запомнился мне капитан баркаса,
огромный добродушный черногорец.
В меня он ракию заправил до отказа,
которую гнал сам.
Сухой цикорий

(ну или что там выжило на скалах)
картинно украшал камням макушки…
Мы вдоль них шли.
Волна баркас ласкала,
и чайки наблюдали в нас кормушку.

А капитан крутил штурвал лениво,
мы говорили, слов не понимая...
Пусть ракия виной, но ведь счастливых
мы удивительно напоминали.

Вода в цвет глаз единственно любимых
шипела в проплывавших мимо гротах.
Кто смог произнести «сим-салабим» и...
и с грохотом меня за душу трогал?

Есть на земле не много континентов.
Чуть больше есть морей.
Людей – без счёта…
В чём смысл смотреть – весь – мир, иммунитетом
владея: «здесь был...»?
Глупость не почётна.

И говорил мне капитан гортанно,
что прожил здесь всю жизнь, а люди сами
к нему придут.
Творилось в гротах танго,
вода мои «здесь был...» собой тесала.

11. Саднит

Всегда в душе саднит царапиной
смерть, в будущем став настоящим.
Не беспокою престарательно
(не оттого ли) мест зудящих?

Её «когда» не вопросительно,
а юридическим де-факто.
Но кто сказал, что нам простительно
не жить, а ждать, как морг инфаркта?!

Когда событие отложено,
но неизбежно, может это
есть проигрыш простого сложному?
Не сжульничать с тузом в манжете.

Подобно вечности, стремительно
любая жизнь всегда проходит.
А смерть – великим усмирителем
и инквизитором – напротив.

Итог – не результат.
По логике,
важней маршрут, не финиш.
Значит
пускай зудит всё в теле плохоньком,
но делай жизнь.
Пусть смерть ишачит.

12. «Ни о чём» (рифмохокку)

Не важно когда,
но главное – не молчать.
И, перебравши,
как чёрти года,
начну-ка рубить с плеча
не то чтоб правду,

но точно про нас
(кому бы ещё, как не
апологету
поэзы). Сонар
банальности – на коне,
а – муза в гетрах...

В разгаре курорт
На набережной, в кафе.
И, так случилось,
есть время и рот,
чтоб время сгустить в графе,
где хокку с Чивас.

Есть много секунд,
а мимо бурлит поток
праздноживущих.
Не очень секу,
но хочется между строк
вложить погуще

не южную ночь,
а «как всё есть у людей»
и как забавно
пить на ночь вино.
А люди всегда – нигде
и вечно – заново.

Нарушился слог –
ещё бы, ведь я же пьян.
Но людям пьяным
обычно везло
на рост связей и жилья...
Эгей, пиявки!

И первая же
несказанным мыслям вслух
разулыбалась...
Курорт – это жесть,
за деньги даст и ослу
«любовных» баллов.

И дети вокруг
препятствий не создают,
скорее – повод.
Здесь верность – корунд.
Обычно же – так дают.
А утром – снова.

Не важно когда,
но главное – не молчать.
И, перебравши,
как чёрти года,
начну-ка рубить с плеча
не то чтоб правду…

13. О горных дорогах

Автобус вальяжно кренился
на горных крутых серпантинах,
как будто в морях бригантина.
Тонул взгляд – внизу.
Мы крепились.

А горы, девятые валы,
могуче на небо всё лезли.
Я, горно-морскою болезнью,
наверное, заболевая,

влюблялся в страну черногорцев,
улыбчивых и православных,
как будто и не расставался
(есть и у любви суперскорость).

Водитель привычно лихачил,
а нам, с непривычки притихшим,
мощь скал оказалась критичной.
И жить дальше станет – иначе.

14. «Можно!» (любимое выражение черногорцев)))

Ущелья, каньоны…
Их здесь миллионы,
и в каждом речушка
снимает с душ стружку
звенящим аллегро.
В стране Монтенегро
красиво не просто,
а больно и остро.

Любимое «можно»
услышать не сложно,
но многострадальной
земле недодали
свободы и мира.
Народ тут не смирный,
чуть что, в горы тут же,
воюют – не тужат.
И ценят Россию,
кого ни спросите.
И любят до дрожи
свою страну... «Можно!».

15. Не те

Те или эти –
не важно. Не те.
Жить – как в балете.
Прыжок в темноте
непредсказуем
отсутствием дна.
Пляшем мазурку
не с теми. Вина
эти ли, тех –
недоказанная.
Наша – латентна,
но – главная.

16. Осьминог

Погоняв немного осьминога,
насмотревшись на морских ежей,
думается, может быть уже
мне пора домой?
Пусть моря много

не бывает. А ведь вот поди ж ты.
Лучшее в этапе – закрывать.
Хочется: работать и Москва,
ожидающая всех дождиной.

Завтра здесь на этом самом месте
будет восторгаться новичок
всем, что подзабыто москвичом.
Осьминог вновь будет интересен.

17. Неподдающееся пеону

Происходило величайшее ничто:
происходило
закатывающееся светило,
в невероятной пустоты черным-черно.

Под председательствующими в темноте
в раз биллионный
галактиками мыслей галеоны
перегоняю в рифмы, как всегда не те.

Многозначительно старевшая луна
благословляла
под олеандрами безрифменно валяться,
воспринимая треск цикады-шалуна,

он зазывал теоретических подруг.

Во время оно
перенесясь, мне исключительно пеоном
не поддавалось мироздание перу.

18. Осколки
*
Кубинский ром обжёг до... жути
(хайло не как у пеликана!).
Ром – это вместо парашюта,
внизу наморщились Балканы.
*
Гора из-за горы с горою
играют в прятки.
Такие здесь (не без иронии)
у них порядки.

Пока по страшненьким маршрутам,
от жути щерясь,
доедешь, станешь как старушка.
Страна ущелий.
*
«Буду – всё, а часть – не буду».
Рай различнейших уродов
(городишко-то курортный)...
Впечатления от Будвы.
*
Пушечным выстрелом,
замершим в воздухе,
лунная блямба
космически выглядит.

Музыка быстрая,
танцы без роздыха,
люди расхлябаны... –
сказка.
Но дивно ли?
*
И красоты однажды наскучивают,
если их новизна притупляется.
Знать, рутина – красоты, в нить скрученные,
и растянутые в жизнь на пяльцах.
*
Уезжать так и надобно – без сожалений.


19. Не деньги

На Адриатике ветрено
и поменялось течение.
Волны у скал строят теремы.
Теремы от огорчения,

что чересчур ненадёжные,
с каменным грохотом рушатся.
Время – система платёжная
(мысль в голове с ветром кружится),

в нём выступают валютами
наши дела, что останутся
камешками в эволюции.
Время – процесс конвертации

сил и упорности в ценности
(в сущности всё та же физика).
Крупные быстро отсеются
от бестолковых да мизерных...

Время – не деньги. И, может быть,
вот вам и вся математика...
Фото потом вышли – Боже мой!..
Ветрено на Адриатике.


20. Переплетение сюжетных линий

Я сегодня устал отдыхать
(отдыхать это тоже работа,
пусть весьма и весьма неплоха).
Где там мой самолёт?
Пусть за бортом

поскорей дивный мир промелькнёт,
ухнув вниз, вместе с морем и пляжем,
эпизодом в любимом кино,
или может быть сценкою даже,

и проявится главный сюжет,
где заботы, морозы да слякоть...

Но устав отдыхать, что уже
мне по второстепенному плакать?

За стихотворение голосовали: Le-Ta.i: 5 ; alena0384: 5 ; Гроза: 5 ; eduardstashevsky: 5 ; : 5 ;