Н е д о н о с к и-7 (продолжение)

Немного очухавшись и массируя грудь в районе сердца, я припомнил, на чём завершил предыдущий эпизод своего повествования, и указательным пальцем левой руки, с какой-то глупой настойчивостью, стал печатать продолжение…

Когда мы вошли в кухоньку, там был полумрак, а в комнате, наоборот, горел довольно яркий свет, словно заманивал мотыльков со всей земли… Какие мотыльки зимой, и зачем их заманивать в какую-то избяную горницу, я не подумал, но сам образ как будто запал в память… Мы разулись и вошли в яркое пространство комнаты…
Бабка и тётя Нюра, как мне показалось, только что завершили здесь какие-то важные приготовления, - и сразу же посторонились, пропуская меня и Тамару на освободившееся место. Мне как-то мгновенно стало жарко, и я попросил разрешения снять не только пальтецо, но и пиджак… Три женщины, как по команде, громко рассмеялись, точно я отпустил юморную репризу наподобие клоуна в цирке…
- Раздевайся, конечно, для того и натоплено, - сказала Тамара несколько извиняющимся тоном. – Нам-то привычно и так, и этак… -И указала на вешалку в ближайшем к выходу углу комнаты. Снимая свою одежонку, я слегка споткнулся о коврик под вешалкой, который топорщился неким нахохленным бугорком, - словно прикрывал, судя по очертаниям, трёхколёсный велосипедик… «Наверное, Верочка тут катается зимой, по этим разноцветным коврам, как по полянке…»
Старшие ушли на кухню, оставив нас наедине, и прикрыли за собой дверь. И с этого момента я не мог отвести взгляда от моей возлюбленной, смотрел на неё заворожённо, как ребёнок смотрит на некое чудо… Она же только изредка поглядывала на меня, словно для того, чтобы убедиться в моём присутствии, и медленно раздевалась… При этом, как бы между делом, успела почистить зубы и прополоскать рот над невесть откуда взявшимся медным тазиком, и, продолжая раздеваться до ночной сорочки, легко задвинула его прямо… в воздух! Сбросила несколько подушек на ковры, и с нескрываемым восторгом разлеглась на них… А я вдруг почувствовал себя только что почистившим зубы какой-то невероятной пастой, источающей бесподобно приятный запах, и уже почти не удивился этому, если бы не ощущение дежа-вю… Нечто подобное уже происходило со мной в невероятно далёкие времена, отстоящие от нынешних дней на несколько жизней, и точно так же кружилась тогда моя голова, как закружилась она теперь! Если честно, я почему-то люблю такие острые моменты, с их необъяснимой и пугающей мистикой, но всякий раз каким-то загадочным способом возвращаю себя в реальность, почти теряя сознание под оглушающий стук взволнованного сердца… Мне кажется, в такие мгновения со мной соприкасается сама Судьба, сам Бог!
У меня на этот счёт есть даже своя оригинальная теория. Жизнь на Земле повторялась бесконечное множество раз, и всякий раз повторялась один в один с предыдущей жизнью (вернее даже сказать, со всеми предыдущими)! Поэтому по временам любой человек способен почувствовать, что с ним это когда-то происходило… Ещё бы: ведь он уже не один раз переживает эту текущую жизнь! А почему жизнь каждый раз исчезает и вновь повторяется потом, - это уже второй основополагающий вопрос… Но у меня и на него есть объясняющий ответ: потому что человеку из раза в раз даётся выбор: прожить погибельно – или так, чтобы жизнь оставалась вовеки. В каждом повторении жизни присутствует этот выбор, и он сопровождает любого человека до самой его смерти… Когда этот выбор окажется спасительным, тогда и воцарится вечность жизни! Но человек, разумеется, не знает, что он живёт не впервые, и поступает вновь и вновь погибельно… И только такие вот мгновения дежа-вю по-своему заставляют человека задуматься: а почему же они происходят? В размышлениях над этим я и пришёл к своей теории…
Я тоже разделся до нижнего белья и вдруг почувствовал сильное стеснение, не зная, как поступить дальше: лечь рядом с богиней или всё-таки на значительном расстоянии от неё? Я лёг на кровать –и уже оттуда продолжал заворожённо смотреть на Тамару. Словно почувствовав моё состояние, красавица махнула рукой, и яркий свет преобразовался в абсолютно интимное, уютное освещение, при этом блеск её глаз только усилился, и когда она смотрела на меня, почему-то становилось безотчётно жутко и восторженно одновременно! Опять возникло ощущение того, что где-то совсем рядом присутствуют незримые глаза-колодцы, словно некие очи вселенной, и высматривают во мне что-то невообразимое, запредельное, о чём я и сам не знаю и даже не догадываюсь!
Почему-то страстно захотелось, чтобы Тамара подошла ко мне… и по-матерински положила свою ладонь на мой пламенеющий лоб! Такое бывало лишь в моём раннем детстве, но запомнилось на всю жизнь, как нечто волшебное и целительное…
И, действительно, Тамара поднялась, подсела на кровать и положила мне свою ладошку на верхнюю часть лба, а самую серединку его медленно поцеловала, как это делают над покойником… Я почувствовал, как мой лоб тут же заледенел, и воздел свои руки, чтобы потрогать его, но не успел донести их: Тамара ловко, почти единым движением, приковала их наручниками к металлической спинке кровати в моём изголовье, - и поцеловала меня в пупок! Мертвящий холод прошёлся по всему телу, и тут же сменился обжигающим жаром догадки: это - ловушка, и она - захлопнулась! Недавние предостерегающие слова Сергея закружились надо мной птичьей стаей, и стали проникать в голову, и вылетать из неё, и я слышал их в какой-то хаотической последовательности, но всё же сумел высосать из этого несусветного гвалта основной смысл предупреждения: мне в этом доме – неминуемая смерть-погибель! Жизнь жесточайшим образом разделилась на «до» - и «сейчас»!
- Послушайте… Тамара… - Поначалу я и не заметил, что перешёл на «Вы». - Зачем такие… непростительные шутки? Разве Вы не понимаете… что мне… страшно?
- А разве ты не видел, милый, как женщины в некоторых фильмах вытворяют это… ради остроты ощущений? И я с ними очень даже согласна: это так зд`орово!
- Мне достаточно остроты… Выше головы! Единственное ощущение, которое сейчас не удовлетворено… это немедленно встать и залепить Вам хорошую пощёчину!
- Ну, вот, видишь, дорогой, как я вовремя себя обезопасила… Потому что знаю вас, мразей, как облупленных: вся ваша любовь до первого прищемлённого пальца, а дальше - сплошное себялюбие и самокопание! Другая на моём месте уже вырез`ала бы на твоей груди «валентинку», а я… разговариваю с тобой, как с человеком!
Только сейчас я заметил, как нерасиво лицо Тамары: напряжённое, излишне крупное, опустошённое! Да она ли это, на которую всего лишь минуту назад я готов был молиться?
- Если ты вслух скажешь то, о чём только что подумал, я убью тебя молотком! Он лежит под этой кроватью и дожидается своего срока, но я могу и не дожидаться! Ты понял меня, красавчик?
И она ударила меня острым локтём прямо в солнечное сплетение, при этом глядя в упор в мои глаза… Последнее, что я запомнил перед потерей сознания: невероятная глубина сострадания и боли в её фантастически прекрасном и любящем взоре, словно она прощалась в моём лице с самым любимым для неё человеком на свете…

(Продолжение следует)

За стихотворение голосовали: гемма75: 5 ; natalya_Kozireva: 5 ;