4.Господин нелепый случай (проза. Продолжение)

И словно бы в ответ своим мыслям услышал за спиной голос :"У нас не принято разъезжать на куче упакованного железа и отравлять воздух." Я быстро повернулся, передо мной стоял довольно высокий мужчина плотного телосложения.
-Дорри - представился он - здешний страж порядка. Это, вообще-то, неслыханное нарушение, но вы гость, и мы вас просто предупреждаем, и просим поставить машину на отведённое для этого место.
-А если я совсем не собираюсь здесь задерживаться? Лучше покажите мне выезд на автотрассу и я исчезну из вашего городка к нашему обоюдному облегчению.
-Все, кто попадает в наш город, живут здесь не менее двух дней, затем делают визит к Наставнику и лишь после этого могут, если захотят, уехать туда, откуда прибыли.
Здрасьте! Приехали!. Мало того, что я неизвестно каким образом очутился здесь, так я ещё должен остаться на два дня и сделать визит!
Видимо, переполнявшие меня эмоции отразились на лице и полицейский добавил: "Это - Закон нашего города. И я не советую его нарушать". И сказано это было столь веско, словно бы каждая буква этой фразы была заглавной.
Я уже вскипел и хотел было выдать тираду о том, что я ничего никому здесь не должен! И пошли они все к дьяволу: и этот город, и его закон вместе с наставником! Но внезапно увидел, что вокруг моего автомобиля лежит довольно широкое кольцо высоких и острых шипов. Вот это гостеприимство! Чёрт возьми, придётся всё-таки подчиниться этому идиотскому закону. Промычав яростное нечленораздельное согласие, подтверждённое кивком головы, повинуясь жесту Дорри, я поехал по дороге, которую с двух сторон опоясывали развернувшиеся в ленту шипы.
Проехав с километр, я въехал в распахнутые ворота и испытал нечто вроде шока. В левом углу двора, под прозрачным навесом стоял "Бентли" небесно-голубого цвета. Его номера я знал наизусть. Это была машина Георгия Цоева. Георгия, его молодую жену, дочь известного конгрессмена Соули, и их машину полиция искала уже два месяца. Кто-то усматривал в этом исчезновении очередной пиар-ход, но большинство склонялись к тому, что это начало какой-то грязной политической игры против Соули. Но по заявлению конгрессмена никакого давления или попыток шантажа в отношении его пока не предпринималось.