Кенигсберг

Эхо

Режим энергосбережения включён,
источник дружелюбия до птиц заряжен,
и дело в том: жизнь - удивительно - ничьё,
течёт как ток, и поражает.
Странно?
Страшно.

Когда ты путешествуешь, удобнее
на всем (ну, кроме впечатлений) экономить,
аутентичное желательно не есть,
и соблюдать, хотя бы в чём-то, эконормы.

Опять взлетать, садится, трогать Кенигсберг,
и чувствовать - не твой, и быть его листвою;
и помнить море; нелюбви к нам абсорбент -
Литву (наверное была бы на Литвою).

Дождь - в подоконник, дружелюбный, как вампир;
и под ладонью шёл шершавый подлокотник.
Когда-то здесь о молодости я вопил,
теперь прислушиваюсь к эху: далеко. Но…

Труд уборщиц незаметный

И памятуя труд уборщиц,
не на попятную клянусь
не раздражаться на их гнусь,
пока рубли карман топорщат,

пока не спит Калининград
и не сдаются караоке;
для полночи я очень брокер
и продаю, кто что горазд.

Обычным быть не очень проще.
А настоящим - во сто крат.
Не чищен в будущее тракт
(как тут не вспомнить труд уборщиц?).

Программа

Когда мещанский взяв прищур
ругать таинственность вечора,
то сам себе и не прощу
податливости грубо-чёрным.

И пусть скрипучие пески*,
и пусть закат осенне-куршский,
что мне естественный изгиб
сентябрьской балтийской шкуры.

Зацепит месяц молодой
звезду расчётливо рогами,
а я бы всё же - молотком
по…
Видимо - программа.
___________
*особенность песка Куршской косы

По старой

По старой немецкой дороге к Балтийску
деревья - последние воины вермахта,
и если бы не, я бы к ним обратился
про - что в глубине разнотравного вермута.

По старой немецкой дороге немало
усталых домов, поворотов извилистых;
залив, проработав подклассом лимана,
на пенсии выглядел очень заливисто.

По старой немецкой дороге, не дрогнув
ни мыслями ни освещённостью фарами,
я не попадаю ни в рифму ни в Гродно,
хотя, если строго,- и не карифаны мы.

По старой немецкой дороге неймётся.
Леса по-сентябрьски грибные и узкие.
И как-то совсем далеко не смеётся
над тем, что наделали в Пруссии русские.

На военном

Вы меня простите, корабли,
что не по-военному вас бросил;
и на юте нервно папиросить,
и опять ловить в бинокль блик.

Лезут позабытые слова
на язык, как под винтами мусор;
мы не понимаем, что там с курсом,
но меняем курс, как женщин вальс.

След кильватерный опять рябил,
было очень море.
И за то, что
было мне немолодо и тошно,
вы меня простите, корабли.

За стихотворение голосовали: anitas: 5 ; evridika: 5 ; alena0384: 5 ; Ko_Ko: 5 ; lika534072: 5 ;