В Санчурских Ивах нежится рассвет.

На то что не валяется у ног,
как Компас сорентированы стопы,
в футлярах лишь Цевницы черенок,
в ней семь тональных дыр без агитпропа,
Но осень тянет веточки к костру,
смахнув с гнездовий жаворонков резвых ,
седой камыш лишь шепчет на ветру,
что не участник атомных конгрессов.
И ветер второпях ранней зимы,
ни Скарабей ли с катышком из снега,
в обрывистых порогах кутерьмы,
иль тригонометричного парсека.
Шестое низвержение в Мальмстрим,
как хлопья дотлевающего Акро,
невозрожденный кемто третий Рим,
из памяти в Оbituаry -Маssаcrе.
А как глубок тот шепот Камыша,
и как интимен плед плакучей Ивы,
по насту раскидавшей не спеша,
густые пряди около залива.
И вновь под нею ктото не успел,
Хихикнуться в восторге метаноя,
не там и не о том вдруг захрипел,
и ломанулся словно параноик,
примявший старика Боровика,
с Ларца возможно третьим Дидеротом,
второй же с габаритами Слонка,
в секунду вынес новые ворота.
В посудной лавке битое стекло,
в цевнице Муз сандалик изувера,
мы верили что это не назло,
мы в вере и любви не знали меры.
И гдеже наша Родина тогда,
где после первой, сразу же другая?, (после первой незакусывают)
на день шестого мяса прям с утра,
собою же себя ниспровергая,
В Санчурских Ивах нежится рассвет,
на листьях и у ложа Нефедоя (Срыгина),
а в чьей нибудь кастрюльной голове,
два хайпера рыгают пустотою,
в их блоги залетает Кочерга,
сквозь педи -пальп размашистые пассы,
и Пятница срываясь с Четверга,
уносит в джунгли смуглые колбасы.

За стихотворение голосовали: starik: 5 ; Людмила Витальева: 5 ;