13 часть цикла

Стихи нового творящегося в эти дни цикла, первая часть(всё не входит
http://stihidl.ru/poem/325217/ )
вторая часть http://stihidl.ru/poem/325235/
третья часть http://stihidl.ru/poem/325255/
четвёртая часть - http://stihidl.ru/poem/324680/
пятая часть - http://stihidl.ru/poem/326862/
шестая часть - http://stihidl.ru/poem/328100/
седьмая часть - http://stihidl.ru/poem/328719/
восьмая часть - http://stihidl.ru/poem/329716/
девятая часть - http://stihidl.ru/poem/331118/
десятая часть - http://stihidl.ru/poem/332711/
одиннадцатая часть - http://stihidl.ru/poem/333524/
двенадцатая часть - http://stihidl.ru/poem/334972/

с 383 стихотворения - новая четвёртая книга "Обновление мира"
с 478 стихотворения пятая книга "Воскресение"
с 591 стихотворения - шестая книга "Живые капли"
С 705 стихотворения - седьмая книга "Семь, семь, семь"

С 681 стихотворения

* * *

Наблюдаем природу: где люди,
И в лесах, при дороге, в овраге…
И увидишь, что разница будет:
Где цветы, где-то зелень – чей лагерь?
У людей – это буйство цветенья:
И ирга, и черёмуха с вишней,
Груши, с яблоней – вместе им пенье,
Так сошлось, и тюльпаны не лишни.

А в природе – там краски скромнее,
Где-то верба цвела, первоцветы,
Может, где-то другие идеи,
А на Вятке такие рассветы…
У людей – это праздник весенний,
Аромат и гудение пчёлок,
Красота, и забудем о тленье,
А леса полны гибелью ёлок.
Луговая черёмуха дремлет,
Ей пора подойдёт через месяц,
Даже яблони дикие землю
Не украсили цветом – всё честно.

Это людям дано, эта радость,
И для взора, и чувства, с полезным,
Подсознательно прошлое чада
Вспоминали пред ужасом бездны.
Мы уйдём, но останется в цвете
Для других наш цветник из гармоний,
Всё к тому, чтоб искали ответы,
И о Рае оставленном вспомнить…
* * *

Зарождение жизни под цветом
Незаметно – тычинка и пестик,
И пчела, или кто там при этом
Поучаствует избранным вместе.
Кто направит незримо букашку:
Аромат ли, Величество Случай,
Мы добавим те ягодки в кашку,
Очень вкусное блюдо получим.

И пойдут нам процессы варенья,
А на выходе нужно – здоровье,
Изначально старайтесь без лени
Подобрать те плоды, и готовить.
Чтобы сахара было в достатке,
Да у каждого что-то найдётся,
Но мы любим не горькое – сладко,
На клубничку выходим мы чётко.
Но клубничка такая зараза
Уведёт нас, как образ – налево,
Не получим мы пользы ни разу,
Значит, всё же не в сахаре дело.

У плодов, у любых есть свой стержень,
И своя на земле сердцевина,
Кто-то этот рассадник содержит,
И лоза по себе неповинна.
Но кислятина всё же выходит –
Что же сорт или солнца ей мало?
Так и мы все другие в итоге,
Духу в пользу здесь мало осталось…
* * *

Обрывали цветы у растений?
Для плодов это гибель – обидно…
Но на будущий год, как из тени,
Они плод создадут и солидный.
Это шаг мы меняем у яблонь
Молодых, где достать со стремянки,
У кого есть количество, пазлом
Всё сойдётся и сад без обманки.

Каждый год будет радость и детям,
И гостям, да и нам надо много…
А по жизни такие «приветы»
Мы встречали у женщин – тревога…
Тоже кто-то придержит рожденье –
Не дают, и цветы пропадают,
Но кто вымолит – шаг этот сменит,
И здесь радость двойная – сверх пая.
Эти дети особая милость,
И им ангела сразу в подспорье,
Их окрестят, раз в вере родились,
И помогут вести к кущам горним.

Остальные все разом – зов жизни,
Потом отдых и снова обилье,
Всё засыпано, уровень нижний
Весь сгниёт, будет гнили засилье.
У людей тоже масса гибридов:
Непонятного качества, вкуса,
Это нам выводить сортность вида,
И где вера с молитвой – не пусто!
* * *

Аномально жара – после холод,
Кто не видит скачков этих мощных,
Даже тот, кто в годах и не молод,
Не припомнит текущего очно.
Пусть статистика врёт – были годы
И такие, и даже похуже….
Успокоят, такие невзгоды
Мы пройдём, да и в целом не тужим.

Это где-то за краем России
Будут лютые кары-экстримы,
А у нас всё пойдёт покрасивей,
Ну, немного тряхнёт – как родимых…
Успокоим себя, что же делать?
Надо жить и возделывать почву,
И вода у нас есть и умелость,
И осилим проблему мы точно.
Не оставит Россию наш Боже,
Мы же паства Его, но плутаем,
Нас за шиворот выведут строже
На дорогу, что в гору, до Рая.

Будут в задницу бить и погодой –
Для ослов побудительный стимул,
Перекрестит мужик, может, морду,
И ему послабление скинут…
Помечтаем немного, наденем
Сапоги и накинем накидку,
Под дождём и на холоде семя
Мы по вере посеем, без пытки.
* * *

Кто откроет до Бога блокаду?
Перекрытие нужных каналов…
Эту санкцию в целом нам надо,
Чтобы помощь, что Свыше, узнали…
И придёт очистительной влагой,
Оживляющей свежестью помощь,
Но пока мы при засухе, флаги
Все поникли, нет ветра до Дома.

Возникает от сильной молитвы,
Но для галочки в Праздник сойдутся,
И не видят, что чаша испита,
И что горечь полезна – не шутка.
Значит, горечью будут нас тешить,
Чтобы руки взметнулись ввысь к Небу,
Запросили спасения, леший
Всех запутал, увлёк к непотребным.
Непотребное всё – без блокады,
Люто льётся широким потоком,
Эта грязь всех зальёт без пощады,
Своим месивом вязким, жестоким.

Так задумано, надо…. Негодных
Увлекут до Суда в эту ямку,
Эти сами создали погоду,
Микроклимат без Бога – упрямый…
Нет блокады у храмов, там сфера
Прикрывает от зла при молитве,
И есть ангелов помощь – где вера,
А по вере спасение – щит наш.
* * *

Сочетание музыки с видом –
Это наша родная планета,
Затоскует душа и не идол
В подсознании встанет при этом.
Не тамтамы врагов Моисея,
И не пляски с изгибами женщин,
Это большее нечто, что веет
Нам из прошлого, с Рая – не меньше…

Камертоны услышаны Бахом,
И другие есть гении звука,
Это то, что лечило от страха,
И что душу спасало от муки.
Есть в вибрациях некие волны,
Что доходят до сердца, до чувства,
До души, до глубин, и наполнят
Нас и здесь полнотою искусства.
Понимаем, что это есть крохи
От того неземного блаженства.
Это просто немногие токи
Долетают до нас, как младенцам.

Это к Родине наши ручонки:
И глазами, и слухом, и волей,
Через веру вибрацией тонкой
Мы пропитаны будем без болей.
Это всё в дополненье гармоний,
Это нить золотой середины,
Камертон наш под плотью застонет,
И душа просит милости Сына…
* * *

Стало жалко старух престарелых,
Старики умирают быстрее,
В дом для старых введут их умело –
Для забот и тепла по идее.
О душе там не думают – массу
Сохраняют, пока она дышит,
Закопают, забудут, и часа
Своего дожидаются мыши…

Каждый хрумкает – сколько утянет,
И трава не расти – будь, что будет…
Соберутся и важный и пьяни,
А наследников бизнес не судит.
Ну, не наш это мир – не по Божьи,
Христианского нет состраданья,
Мы до смертного часа поможем,
Как и мы, так и нас – верим в знанье.
Но расхристанных стало не меньше,
Да и дети изнежены бытом,
И другие есть факторы – деньги,
Эти боги гордыни с корытом.

Стариков при домах тех уважат,
Создадут и уют и кормёжку,
И концертом потешат, и даже
Вдохновят их похлопать немножко.
В чём мораль, квинтэссенция смысла,
Или каждый до смерти – как выйдет?
Невозможно пораньше исчислить,
Но молиться дано – это нити…
* * *

Паруса на Неве, в Петербурге.
И салют среди ночи – чей праздник?
Да неважно, Чекалкин не в урне,
Это нечто от Бога вылазит.
Сочетание звука и кадров,
Это новое слово в искусстве,
Чтоб в гармонии славной не разом,
А огромное облако чувства.

На ютубе найти это просто:
Набираешь фамилию, ролик,
И полёт, и цветы будут в гости,
И кто болен – ослабят те боли.
И здоровым есть чем удивиться,
Там для разного случая кадры,
И бодрящие ритмы, и лица
Все без злобы, спокойны, без яда.
Комментарии в полном ажуре,
Да ещё и незримо молитвы,
Очень многие словом в натуре
За него и к Творцу не закрыты.

Алый парус в вечернем пространстве,
И салют – знаком славных традиций…
Отсылают вас в этот мир танца
По воде и по небу – как птицей.
Всё же нечто есть больше чем речка
И весь город, вся аура места…
Это САНКТ Петербург и он вечный,
Как и вера в Христа, что чудесно!
* * *

Я назвал бы то: «Ласковый ветер» –
Композицию некую в звуке,
Там такое спокойствие светит,
Антистрессовый – правильно случай.
Там и видео – светофонтаны
С переливами красок и формы,
Пусть и резкость не та, и незвано
Самолёт пролетел, он не вздорный.

Он без звука ушёл за пределы,
И опять эти синие воды,
Ветерок их погладит умело,
И волна без усилья приходит.
Так бы в жизни – летают стрекозы,
Всё размерено, небо лучисто,
Никакой незнакомой угрозы,
Ураган не несётся неистов.
Но мы знаем, он есть, где-то близко,
И волна раскачалась без ветра,
А уж ветер поднимется – низко
Пригибаться придётся, до метра.

Это тоже Чекалин и «Ветер» –
Композиция мирная очень,
Всем советую это отметить,
Кто, конечно, покоя захочет.
По башке здесь не вдарят тамтамом,
И по нервам стекло не царапнут,
Но здесь большее нечто – упрямым
Здесь «Живые» откроются «Капли».
* * *

Есть места ограждённые чем-то,
Необычною силой – от древних,
И в Тибете, и в Индии это
К неземным подключается клеммам.
И ещё есть такие подключки
В пирамидах ли, в той параллели
Где находится в множестве случай,
Не откроется знанье – апрелем.

Никому на земле не поверят
Уже люди – такая натура,
Их топили, казнили, но двери
Всё не те находили, всё дурость…
Если были бы кроху полезны,
Нам открыли бы тайну энергий,
И столбы бы стояли железны,
Как и в Индии – долго и верно.
И метали бы в воздухе камни
Мегалиты – в немыслимом весе,
И лет тысячу жили бы – память
И об этом осталась чудесном.

Нас теперь ограничили сроком,
Очень мизерным – восемь десятков,
Это в силе большой, но короткой
Её сделали сами – всё прятки…
Даже годы от нас убегают,
Но есть местные минирешенья,
Крестным ходом по Вятскому краю
Ходят люди давно огражденьем.
* * *

Не чеканною поступью грозной,
Не рядами в колонне и прямо,
По полям, в колее лесовозной
Ходят вятские с образом славно.
Лет шестьсот уже этой задумке –
Возвращать на Великую образ
Николая, не пряча вглубь сумки,
А нести в виде знамени добрым.

Не сходили раз – были проблемы,
Зареклись, не допустят ошибки,
Даже в годы гонений – коленно
Сквозь заслоны прошли без улыбок.
Под дождём, натирая мозоли,
На жаре, и ночуя в холодном,
Но упорно идут, не позволят
Запретить ограждение рОдных.
Там, конечно, сейчас много шума,
До конечной проедет автобус,
И приедет глядеть много умных,
И не пачкая грязями обувь.

Бог судья им, пусть вдоволь глазеют,
Телевиденье крупно снимает,
А уж фоток – не хватит газеты,
В разных ракурсах – в центре и с края.
Но идут неприметно в колоннах
Наши сёстры, и братья, и детки,
Все с молитвой в сердцах непреклонных,
Ограждая от зла рОдных клеткой.
* * *

Мы в ограде блаженно сажаем,
Саранча где-то вся за границей,
И погода гуляет вне края,
Где дождями, где засухой – птицей.
Мы и с севером дружим и даже
Захватили чуть-чуть середины
Золотой, это карта расскажет,
А мы с опытом годы – единым.

Край большой, мы на юге, нам милость,
У нас груши пошли приживаться,
А в полях – не Кубань, но не хило,
Да и здесь от людей эта хватка.
Есть и зубры – полсотни их центнер:
По культуре, по срокам, по норме –
Эти нос утирают, не меньше
Нашим старым колхозам, упорно.
И людей вроде меньше – успеют
И с посадкой, и даже с уборкой,
Или время другое, идеи
Посвежее и новое норма.

Кто же смотрит пошире, тот видит
Оптимально гармония в крае,
Эти вятские – вроде не лидер,
И в конец их не вставишь, играя.
А кто в корень посмотрит, конечно,
Скажет: «Вы в ограждении хода,
Это крестным кольцом, без утечки
Оградились от разных уродов».
* * *

Героиновый «рай» не на Вятке,
И не в крае играют в рулетку,
Все пороки бегут без оглядки –
Мы без денег особых и в клетке.
Не тюремной – от внешних соблазнов,
Что сейчас, как лавины, гуляют,
Всех сметая, из возрастов разных,
Никого не оставят без «пая».

А у нас частный выбор – особый,
Его местные вынесли ходом
На Великую реку – не пробой,
А с обетом вернутся не модой.
А в обетах исполненных – сила,
Ты же шаг, а Господь два навстречу,
А душа всё с надеждой просила,
И по вере ответ был замечен.
Так чума обходила край верных,
И Гражданская бойня – по кромке,
И в дальнейшем репрессии нервы
Не особо мотали – не громко.

Даже присказка есть про порядки,
Про свои – мы не сильно горюем,
Не страдаем и завистью, Вятке
Предостаточно собственных сует
Суета всё на свете, но храмы
Потихоньку встают у державы,
И Великая искоркой станет,
А от искорки пламя и слава!
* * *

Как припомню от Бога обеты
И пророков, что что-то сказали,
Проецирую всё для ответов
В Вятский край, и есть шансов немало.
Что спасёт Бог, конечно, Россию,
Вятский край – то духовное сердце,
Ограждают его для Мессии,
Чтоб остаток нашёл правоверцев.

Нас придержат для будущих кущей,
Для серьёзных молитв, для затравки,
Чтобы сев, когда надо, запущен
Был однажды в спасительной правде.
Мы, пока что, в соку своём варим
Наши души, плутаем немного,
Но всё больше глядящего в дали
Появляется люда в итоге.
Эти кремни – друг друга касаясь,
Дают искры, и что-то затеплят,
Помаленьку от Вятского края
Огоньки разойдутся и в степи.

И до гор доберутся, и в горы,
Даже с неба расцветят планету
Небывалым салютом, и горе
Будет всем – кто младенцем то встретит.
«Горе всем, кто питается млеком» –
Это чёткий обет, что от Бога…
Будут вятские в будущем веке
Не последние где-то в итоге…
* * *

Нечто больше, чем просто окружность…
Дали две – где такое слыхали?
Вятский край оградили все дружно,
Староверы добавили стали.
Андреан там скончался, есть веха
На пути – это ныне святыня,
Это место где лёг он без смеха,
И душа вознеслась – не остынет.

Это нечто горячее, так бы
И другим ставить в поприщах точку,
Но не всем эта честь, мы как раки
Возвращаемся вновь на заточку.
Нас ровняют, и точат, шлифуют
Наши: плесень, коросты и шишки,
А мы стонем, стенаем и в струях
Охлаждения видим излишки.
Но ничто не случайно – всё верно,
Что бы нам ни отмерили лично,
И наш путь – это крестный, не нервный,
Хотя стонем, бывает, первично.

Крестный ход он у каждого будет…
Но Великая сделала чудо,
И весь мир устремился на трубы,
Что трубят ещё Свыше покуда.
Это вятское место – как грани,
Оно режет, и всё по живому,
Это пропуском в будущем станет,
И кто верит – нельзя по-иному.
* * *

Храм «Василий Блаженный» – расскажет,
Что с ним рядом Никола есть Вятский,
Он весь край защитил, как от сажи,
Чёрным напастям там нет обкатки.
И чума, холера – всё мимо,
И набегов не стало – всё мирно,
Да царь Грозный то чудо родимым
Посчитал, и оставил на пир нам.

Есть духовное пиршество духа,
Это выше всех славных регалий,
Это выше всех снедей протухлых –
Это также сияет сквозь дали.
Мало кто и историю помнит,
Она, как и царь Грозный, под спудом,
Но выходит в глаз шилом в час томный,
Да и царь вскоре встанет – как чудо.
На Руси они вместе, как скалы,
Это камни с Углом рядом вечным,
Из базальта, и с весом немалым,
И им Бог попустил делать нечто.

Это после узнаем – в час скорбный,
А пока же идёт возрожденье
Разных славных традиций – как горб нам,
Как блаженство незримое тенью.
Всё сойдётся в конце всех историй,
Эти пазлы религий, все вехи
Нам помогут осилить всё горе,
Что накроет весь мир – и без смеха…
* * *

Что есть главное – форма иль сущность,
Общий фон или стержень проблемы?
Но весь мир так устроен, что кучно
Нам подсунут различные темы.
Кто-то ритмы менять будет в песне,
Кто-то клаузой где-то гордиться,
Кто любовью подкупит всех лестно,
А кто просто погодной синицей.

А журавль, как всегда, где-то в небе
И за смыслом в полёт – это трудно.
По земле будут с гордостью бегать,
И друг друга оценивать чудно.
Это мир наш земной – мы под грузом
Нашей суетной страсти и буквы,
Алфавит перемесим и чуждо
Нам духовное, некие муки.
Но он есть этот мир – он закрытый
Для умов и для глаз иноверцев,
И упорным откроется свиток
Откровений от Бога – как дверца.

По земле будут бегать, банально
Всё кричать будут сольно и дружно,
Но банально от Бога быть в дальнем
Уголке – в виде мышки-норушки.
Перемесим алфавит по новой,
Погрызём его с разного бока…
И всё стерпит бумага, готовят
Не так души для Страшного срока…
* * *

Образ мышки-норушки возникший
Не даёт мне уйти на работу,
Где в саду сильно ветки поникли,
Раздавило их снегом – забота.
Где-то с осени надо бы править,
Но кустов там под двести и в травах,
Начинаю, как водится, с края,
А докуда дойду и исправлю?

Ещё с братом сажали и в ямы
Благородные, всё по науке,
А сейчас я один, но упрямо
Продолжаю творить и без скуки.
Уже яблонь, наверно, полсотни,
И ещё аппетит разгорелся,
Это хобби, а хобби – хоть лопни,
Но найдёт где-то выход не мелкий.
И земли у нас где-то гектары,
Нас на Дальний Восток не заманишь,
У нас Северный край – мы не стары,
И в душе всё такие же парни.

Пусть норушки весь сад ископали,
Иногда вылезают по насту
И коры поглодать – эти твари
Здесь давно, они местные части.
А мы странники здесь и пришельцы,
И на сайтах – всё белой вороной,
Но и цвет, и наш голос умельца
Не от нас, душу чью-то затронет…
* * *

«Капли жизни» – подходят к финалу,
И финал накрывает планету,
Пока слабо ещё, не узнали,
Ни гудков, ни пророчеств, с приметой.
Но приметы идут и их масса,
И гудки, кто при слухе – яснее,
И не видеть пришествие часа
Невозможно в стране Иудеев.

Мы в глубинке и то это видим,
И сейчас Интернет – всё не скроешь,
О событиях слышим: где лидер,
Где погода беснуются втрое.
Будет вчетверо, впятеро, больше…
И финал – три шестёрки на троне,
Но и то не поймут, зомби дольше
Всех людей «догоняют», без стонов.
«Капли жизни» – последние крохи,
Но открылось, что семь будет книжек,
Полнота – это страшно и плохо,
Или к Высшему классу интрига?

Ничего мы не знаем, но пишем,
Что дают, и мы верим в защиту
Наших ангелов, веры излишек
Здесь потоком идёт в новый свиток.
«Капли жизни» – не просто идея,
Здесь реально глоток перед казнью,
Когда сядет в стране Иудеев
Их антихрист – не будет подсказок.
* * *

«Капли жизни» – кому-то жизнь в вену,
А кому-то в задир – против шерсти,
Равнодушные есть – непременно,
Но вы выводы сами проверьте…
Моё дело – сосуда, наполнить
До краёв эту чашу открытий,
А пригубит ли кто, будут волны
Или штиль? – мы не знаем отплытий…

Кто, куда, и зачем-то отчалит?
Никого не оставят на суше,
В ураган всех, в неведомы дали,
И реви, не реви – будешь спущен.
Кто-то сразу даст течь и утонет,
Кто ещё заберётся на гребень,
Даже будут букашки со стоном
На волне возноситься в потребе.
До конца будут бедные плакать,
Но слезу им никто не осушит,
Раз прельстила мгновеньем клоака,
И заплавили воском все уши.

Их пугай, не пугай – бисер свиньям,
А мне камень, понятно, и в темя,
Ничего я привык, и продвину
Дальше тему, по вере приемля.
Здесь по вере – все «Капли» в пробирку,
Чтоб ничто не упало напрасно,
Они все раздаются по миру,
Они сами «Живые» – всем ясно!
* * *

«Капли жизни» – идут непрерывно,
Значит, есть и нужда и потребность,
То что в духе – всё видится дивно,
А что в плоти – всё так, как у древних.
Собирательство, сев и прополка,
Сенокосы для ждущих баранов,
В городах ещё денежки щёлкать,
И на дым испускать – всё изъяны.

И в духовном мы видим разброды,
Раздербанили паству по сектам,
Нет надёжных до Неба проходов,
Каждый сам по себе, идол некто…
Каждый тешет свой кол по иному,
На башке у другого удобней,
Но есть путь подражанья святому,
И монахи то знают – не пробный.
Но нам долго идти до монахов,
Нас в быту окружают бараны –
И в духовном, реальном, рубахи
Все в поту, а копни глубже – раны.

Как их лечат? – у секты есть лидер,
И куда заведет тех адептов –
Всё иллюзии, дальнее видеть
Невозможно без старых рецептов.
Значит – всё же святые наш компас,
Это цель и маяк, направленье,
Но в реальности – сущности ломка,
Каждый сам по себе в прохожденьях…
* * *

Лето – время гостям собираться,
Отворяйте скорее ворота,
И родным возвращаться остаткам,
И друзьям не забыть эти тропки.
Это мир наших русских традиций,
Он у разных народов особый,
Кто на Новый год ехать стремиться,
Кто на разные местные пробы.

А нам лето – по травке побегать,
Вместе с внуками – это святое,
Не отнять ни успехам, ни бедам,
До конца будет дорого стоить.
Кто-то там горожанин в колене,
И прервались, быть может, истоки,
Но друзей и родных – кто не в лени
Даст Господь, в эти лучшие сроки.
Собирайтесь – откроют ворота,
Да и души свои – нараспашку,
У земли они шире, забота
О семье – это главная вспашка.

Остальное всё – фон и отроги,
Главный стержень здесь – делать с любовью,
Так Господь завещал нам дороги
На духовное Небо готовить.
Лето – время молитвы на Вятке,
Крестным ходом всю область прикроют,
Пусть играют детишки и прятки
Не с врагами – всем мирного строя.
* * *

Зелень свежая первых листочков,
Потеплело – а детям и праздник,
Можно долго копаться в песочке,
Строить что-то из формочек разных.
А уж деду то радость особо,
Он песочницу долго ту строил,
Построгал и покрыл это слоем
Из пропитки и лака, с покоем.

Что красиво и всё безопасно,
И песок весь очищен – из речки,
И в тени, и без ветра, пусть частный,
Но весь принцип заботы – извечный.
Лето жизнь – и не малая внукам,
И ещё кандидат на подходе,
То есть строилось крепко, чтоб случай
Ничего не решал по погоде.
И на зиму уйдёт всё под крышу,
Чтобы заново в лето возникнуть,
Это жизни есть круг, не излишек,
Это в будущий праздник все нити.

А нам жизнь, и не малая – кратко,
Что такое есть восемь десятков,
Это в среднем, а многих обкатка
Обкатала и раньше – не сладко…
Но есть круг обновленья – воскреснуть,
Если всё создавали с любовью,
И по правилам правильным, честным,
По лекалам, что Бог приготовил.
* * *

Кроны сосен – волнует их ветер,
А внутри ветерок еле-еле,
И доносится запах приветный,
По-весеннему свежестью веет,
Даже птахи поют по-иному,
Эти песни предбрачные – звонко,
И в душе есть созвучие тону,
И блаженно в ушах перепонкам.

Всё блаженно и тихо в природе,
Повернуло на лето, и ласка
Ощущается сразу в походе,
Через лес, а на выходе Вятка.
Уже воды ослабли и метры
Перешли в отрицательный минус,
И сменили движение ветры,
Где-то с юга нам тучек задвинут.
Значит, будет приветливый дождик,
Для природы то плюс – это милость,
Своевременно, пашня – как дрожжи
Прямо дышит и просит, чтоб жилось.

И дают ей от Неба поблажку,
Оживление влагою тёплой,
После минуса в ночь – это ласка,
И добавка для зелени блёклой.
Есть и в жизни души повороты:
По горячим молитвам и слёзным,
Все волнения выше, работа
Вся спокойно, под знаком – серьёзно.
СЕМЬ, СЕМЬ, СЕМЬ

Этот цикл из семи словостиший,
И начало – есть книга седьмая,
И семь в цикле – процесс не утихнет
Пока Свыше дают всё без края.
Не моё – я сосуд, я – посредник,
Вдохновение черпаю в Слове,
Где не водится помысел вредный,
И Любовь выступает покровом.

А меня обучают здесь первым,
И ещё вразумятся, и важно,
Что есть стержень: не слава, не нервы,
Во Христа вера, смыслы без сажи.
Полнота – это точки над буквой,
Всё расставлено строго по полкам,
Августин свою «Исповедь» – сук нам
Предоставил, мы листья, осколки.
Удержатся мы, можем – на Древе,
Есть стволы – Православные храмы,
И там окна в мир горний, не дремлет
Вечный враг, и калечит упрямых.

Но прижиться на Древе не просто,
Без молитв и поста – неразумно,
Пусть полегче, и совесть не просит:
Успокоена галочкой, суммой…
Страстных помыслов – семь, и нас вяжут
День и ночь, и верёвкою крутят,
Погрузить в это месиво, сажу –
Это цель их, а верою Путь наш!

* * *

Сотворение мира – семь чисел,
Это даты условной недели,
Полнота не условная – Выси
Всё дают в совершенстве на деле.
Сразу звуки родились – семь ноток.
И цвета – это радуги образ,
Тоже семь – для прекрасной работы,
Красота – изначально путь добрый.

Человек – там семь чакр, это тайна,
Мы не будем копать эту гору,
Всё неверное будет, по найму,
А нём нечто есть Свыше – кто спорит?
И в конце будет семь – это трубы,
И семь ангелов – каждый особо,
И печатей есть семь, но нам трудно
Всё понять и принять – мы же в скобах.
Страстных помыслов семь, даже восемь,
Мы – как в картах, всегда с перебором,
Недобор у нас есть – наша осень,
И антихрист идёт миру вором.

Но обеты есть Нового мира –
Семь светильников светят нам с Крыши,
И церквам есть наказ, как бы сирым,
И – «…имеющий ухо да слышит…»
Семь очей нас просветят рентгеном,
Ничего не останется тайным,
И что в плоти – закончится тленом,
А что в духе, конечно, беЗкрайним!
* * *

Что у нас в полноте – миру грешных?
Да «СЕМЬ Я» – так пошло от Адама,
И от Евы, от Ноя, в кромешной
Этой тьме всё кончается драмой.
Ходит смерть – собираются жертвы
На алтарь, вроде дьяволу души,
Но весы есть, и Судьи, и верьте
Искупления Свет – не потушат.

Семь светильников выведут с ада,
И, конечно, всем сменят одежды,
Для нечистого будет преграда,
Ничего не останется прежним.
Новый мир – это вроде иллюзий,
Но кто верит – там сдвинутся горы,
Наша вера – песчинку не сьюзит
Со стола, но молить надо споро.
По молитвам рождается – чудо,
Невозможное станет – возможным,
Это было и есть в мире трудном,
Переплавят – и станете гожим.

Нас в горнило кидают событий,
И весь шлак выплывает наружу,
А из чистого тянутся нити
Золотые – орнаменту нужно.
Мы – детали в огромной картине,
И от нас проявлять малость воли,
Выбирать, куда выход – кто к Сыну,
А кто фоном, за кадр – боли, боли…
* * *

Ничего не придумано больше,
Что Бог дал – остальное оттенки,
И в цветах, и где тоном потолще,
Ноты музыки – гамм переменка.
И семью не заменят гаремы,
Не фальшивое равенство с братством,
Она вся изначально без крена,
Это крепко, нетленно богатство.

Изначально – был род и колена,
И по крови исчислили связи,
И чужих не пускали, там смена
Генотипа, и мусор пролазит.
Но устроено так – брали женщин,
А потом и мужчин в своё племя,
Но традиции есть, что не меньше,
Чем родство – всё скрепляло на время.
Там где идолы всё по-иному,
Возникали и падали волны
Из народов, племён, всё без стонов,
Ничего не оставили полным.

Но духовную скрепу от Ноя,
И от Евера дали народу,
Авраам дал надежду изгоям,
И то семя взошло в непогоду.
Даже больше – то семя окрепло,
Получило свой ген от Закваски,
Это Новый Завет и затеплят
Новый Род в Воскресенье – прекрасный…
* * *

Семиструнная чудо-гитара,
Это вам ни бум-бум три аккорда,
Саксофону волшебному пара,
Могут музыку выдать задорно.
И с тоской могут быть, и с мечтами,
До звезды вознести наши души,
И обратно на землю, что камень,
Как здесь жизнь пробуждается слушать.

А без жизни – зачем эти звуки,
И кого они могут затронуть?
Это всё для людей, вся наука:
Композиции все, гаммы, тоны…
Для людей этот мир семицветный,
А животные видят убого,
Не дано от гармонии Света,
Напитаться, размножится – строго.
И плоды, и цветы – вся палитра
Не червям, не работницам пчёлам,
Это нам, и про Ноя есть свиток,
Что по паре всех тварей весёлых.

И по паре тоскливых, и думных,
Заторможенных, образ – с ослами…
А негодных оставили, сумма,
Что дошла – она вся перед вами.
И куда это всё? Образ – в топку…
Невозможно – такое творенье…
Здесь отбор совершается, опта
В Новый Мир не дадут в Воскресенье.
* * *

Чудеса не кончаются – чудо
Этот цикл на коне вдохновенном!
Он галопом идёт без остуды,
С темой: «Верую в Бога» – без смены.
«Я Тебя не забуду» – серьёзно,
До печенок, в крови, а не буква,
Это отблески Слова, есть слёзный,
Есть, как марш боевой – всё не шутка.

Даже сами названия книжек
Пробирают до дрожи – кто вникнет
Там и жизнь, там и смерть – не излишек,
Всё в гармонии, чёткие нити.
К золотой середине весь вектор,
Нет шараханья – влево ли, вправо,
И, понятно, ведёт некий некто,
То ли Дух, то ли ангел, но здраво.
Канонически верно и в точку,
Прямо в сердце, и в черепе дырку
Ищут где-то в виске, чтоб заточка
До конца погрузилась, не чиркнуть…

Где-то есть ещё годные души,
Что по смерти, как чудо воскреснут,
Не на Страшное дело, послушать
Приговор, а для будущей Песни.
Все мы веруем в чудо прощенья,
В милосердие Высшей идеи,
До конца будет здешнее пенье,
И менять тему веры – не смеем.
* * *

Ученик может схватывать тему
На лету – если очень способный,
А другой и зубрила отменный,
Но дойдёт ли? – весь вывод за скобы…
Неизвестное икс будет главным
Или общий для всех знаменатель?
Непонятно, неясно – исправно
Здесь оценочный путь к главной дате.

Выпускник – аттестат его паспорт,
Это баллы и пропуск повыше,
Но списали, что в общем-то часто,
И весь смысл уравненья нарушен.
Но в духовном другие задачи,
Не ЕГЭ с его выбором пунктов,
Здесь единственный стержень – чтоб схвачен
Был, и выбрал бы сам того юнгу.
Уравнение сложное – иксов
Предостаточно, но и подспорье
В знаменателе Дух – чистый, истый,
И числитель святых в кущах горних.

Нам – грехи бы отбросить за скобы,
Заключить себя в формулу с иксом,
Всё решение будет особым –
Куда вставят блуждающий пиксель.
Все мы эти в мозаике крохи,
А Соавторов Трое в картине:
Отче, Сын, да и Дух – слышу вздохи
Этих пикселей, гордых доныне…
* * *

Партизаню на нужном участке,
Не прокатятся вражьи составы:
Души тёмные, ряженых в маске,
Что прельщают и избранных правых.
Мы же слева, с Разбойником вместе,
Он нам Сверху дарует сигналы,
Семафорит, и линия треснет
В нужный миг, в нужный Час, что не мало.

Это образы будней военных:
Двести дней мы в постах и молитвах,
Постоянно на пульсе – ночь, денно,
И нет страха – быть взрывом убитым.
Мы – в броне нашей веры надёжно,
И есть старые предки с закалкой,
Староверы – общины таёжной,
И в составы не сядем – на свалку.
Будем дальше взрывать эту нечисть,
А мне дали крутую взрывчатку,
Это словом под рельс, не отмечен
Я ничем, но надеюсь – в остатках.

Тех, кто слово надёжно хранили
Все века – по лесам, катакомбам,
Выходили на волю, но в силе
Были Слова подпольные бомбы.
Пусть врагов не кончается масса,
Свой участок мы держим, нам трудно,
И Бог знает цель, выборы Часа –
Просигналят святые оттуда…
* * *

Перебор страстных помыслов – восемь,
И начало – бездонное чрево,
Это трубка одна с перекосом,
Выход-вход и аппендикс налево.
Это образ – как будем мы бегать
По земле, попадая в отросток,
Но от смерти уйти с этой негой
Невозможно – накроет и жёстко.

Если раньше не вырежут с болью,
Что, конечно, бывает полезно,
И в мозгах что-то вправится сольно
Не у всех – кто-то жрёт всё железно.
Без поста и молитвы – всё режут
По живому, и всё не доходит,
Но есть корень глубинный, несвежий,
От него всё идёт – через годы.
От неверия, первое – предков,
Да и сам же – от яблони семя
Недалёко падёшь от отметки,
Что очертится кругом на время.

Но есть выход – и семечко в землю
Посадить и лелеять любовно,
С пересадкой – где стержень прищеплен,
И с прививкой Привоя готовой.
И получим отличное древо,
И твоя будет часть – где-то ниже,
А что Свыше дадут на потребу
Неизвестно, дары – сольно вижу.
* * *

Сребролюбие – гибельный вектор,
Этот помысел – выше империй,
И их лбами столкнёт третий некто,
И барыш подсчитает за дверью.
Кто убытки считал – миллионы
Этих: негров, индейцев, индийцев,
И китайцев – им опия тонны
Завезли, здесь в концах не надейтесь.

Эти некие создали клубы,
И оттуда решают проблемы,
Этот корень – планету погубит,
Раз людей не считают отменно.
И отдельные тоже страдальцы
В мире личности – кто прикоснётся
К золотому тельцу, что там дальше?
Это время расставит в полёте…
Да за триста процентов погубят
Даже родину – космополиты,
Да их родина тайная – в клубе,
В клане, в ложе, где все без молитвы.

Даже кризисы все – это сговор,
И все войны – так бегают пешки,
Короли где-то прячутся снова,
А над ними «мыслители» – честно.
Но убрать в знаменателе Бога,
И добьют, уничтожат планету,
Но не зря им попущено много –
Это тьма так воюет со Светом.
* * *

Сколько бедствия в семьях от блуда?
Этот помысел жнёт свою жатву:
Чрево, злато и жар неостудный,
Это первые в страсти «богатства».
Может, что-то со временем гаснет,
Потому и не первое место,
А в быту же встречается часто,
На виду, и привыкли к ней – честно.

Перебесится вроде – утихнет,
Или с кем не бывает – все курвы,
И не скажешь: «Соблазн этот ихний»,
Про другую страну и культуру.
Даже в генах царя Соломона,
Есть зачаток той страсти могучей,
И Писанье примерами полно,
Что люд делал с сей грязью липучей.
Даже образ последний – блудницы,
Будет предан огню – Вавилоном,
До того эта мерзость здесь жницей
Заберёт очень многих в полоны.

Дальше – ум, нам его не хватает,
Эти головы, горы, и царства?
Все по семь, и восьмой есть зверь с края…
Перебор – и в погибель та карта.
Эти воды – есть люди, народы,
И блудница над ними в порфире,
Соблазнит, и немало – уродов,
Но попущено это для мира…
* * *

Царский гнев – не чета нашим психам,
Это страсть может армии двигать,
И казаки до Индии лихо
Поскакали – провинности иго.
В бытовых же вопросах звереем,
И заедем кому-то по морде,
Хоть отцу, эта страсть не имеет,
Ни границ, и спокойного портит.

Если дашь ей поблажку – задушит,
И слюной изойдёшь в своём крике,
Эти ноты летят в наши души
Уже с детства – здесь выбор великий…
То не так, это тоже не ладно,
Почему? – или гены бунтуют?
Непонятно, но в целом то гадко,
Даже Бога помянешь здесь в суе.
Богомать приплетёшь – крыша едет
В этой страсти, но крик не поможет,
И давление скачет, и беды
Все одна за другой в это ложе.

Это страсть, и одно ей леченье –
Душу в храм, там лечебница духа,
И избавят от этих мучений
И тебя, и других – Бог порукой.
Там все страсти уходят – как в землю
Есть отводы для молний, с железа…
Так и в храме мы Духа приемлем,
Благодать с благодатью – полезно!
* * *

И язык у людей был особый
От начала – гордыня же крайность,
Собрались башню строить для пробы
Своей славы и имени в дальность.
И замах был на тысячи циклов,
Этих новых сезонов планеты,
Получилось бы – гордость возникла,
Что до неба достроились дети.

Но гордыня – запретное средство,
И язык разделили на части,
Каждый род стал народом соседским,
И над ними случилось несчастье.
Утонула та башня с остатком,
А народы доселе в разброде,
Даже с братом славянином прятки,
Да и нет мы с болгарином сводим.
Ну, откуда такие отличья:
Иероглифы, вязь у арабов,
И латинские шрифты в величье,
Каждый с гордостью скажет – мы правы.

С пирамидами первые люди
Возносились – одели их в мрамор,
Это нечто великое будет,
Так мечтали при стройках упрямо.
И сейчас та гордыня на месте,
И хватает ей выходов вволю,
Что делить будут нам? – нам нечестно
В «Зверь»-компьютер собрали все доли.
* * *

Что мы знаем о славе – потомки?
Было имя, не больше – Атилла,
И потом появлялся лик звонкий,
Но и это в песок уходило.
Сколько гениев сложили души
На алтарь этот – дым у них разный,
Но напрасный, огонь тот потушат,
Даже имя забудут – заразы.

Но пытается пуп этот новый
До конца удержаться на пике,
Пусть калифом на час славу ловит,
Даже есть ипостаси – под ником.
Интернет теперь делает славу,
Эти «классы» волна за волною,
Но всё – пена, прошла и отрава
Оседает в душе – это скроют.
Но тщеславие душу погубит,
Это яд ещё тот – самый древний,
Но всегда появляютсмя люди,
Кто из чаши той пьёт яда ревность.

И попытки идут – выбор комом
Увеличился снежным, под гору,
И в конце разобьётся, но тоном
Стало новым – не знать это дело.
Но святые то знали и дали
Антидот, есть давно – покаянье,
И смирение, слава – печалит,
На крестах её доля – изгнанье…
* * *

Запечалится сердце, заплачет
О седьмом и заблудшем козлёнке,
Где он бродит и ищет удачу?
А над ним комары вьются звонко…
Да ещё мошкара, гнусом мелким
Атакует и зверски кусает,
Где-то сунулся бедненький в щелку
И лежит там тихонечко с края.

Это очередь – страсти печальной,
И сошлась его очередь с темой,
Ещё утром подумал – вид дальний
У меня с этой ждущей проблемой.
Уже было такое – двуногий
Утащил и сожрал козье мясо,
И сейчас прояснятся итоги,
Всё со временем видится ясно.
Возникает печаль – как ударом,
Телефонным звонком, телеграммой,
Неожиданно, резко, недаром –
Где-то корень беды многогранный.

Не распишешь проблему по пунктам,
Здесь нюанс возникает особый,
И он разный у всех – ищет лунку,
Чтоб остаться – всё выжечь на пробу.
Эта страсть выжигать может сердце
До золы, до последней слезинки,
Всё безвременно – корень проверьте,
Где-то есть эта лунка со льдинкой.
* * *

Есть печаль – это горе и в темя,
А уныние – бросили вожжи,
И бредёт себе мерин и дремлет,
А ты мысли гоняешь до дрожи.
Это так, а вот это не этак,
А вот здесь повернул не так дроги,
Здесь с развилки свернул и при этом
Ещё ходу прибавил в дороге.

Так и тянет залезть под овчину,
С головою зарыться и плакать…
И катитесь: и цель, и причина,
Я в своём – остальное клоака….
Да весь мир этот проклятый Богом:
Сорняки здесь, болезни и горе,
И уйти, и зарыться – в итоге
Кто здесь прав, виноват – не оспоришь.
Это есть, это выпала карта,
И в конечном так делают лучше,
Но немногие вынесут дар тот,
Кто-то просто сломает свой лучик.

Мы – лучом устремляемся в Выси,
И нам многое встанет преградой,
Даже дом и семья – поразмысли,
Есть конечная в Небе отрада.
Всё конечное – Боже итожит
Наши поприща разной проблемой,
И в итоге поймёшь, что прав Боже,
А пока же молись на коленях…
* * *

И в страстях вижу много оттенков,
Страстный помысел любит отроги,
Наложения, мест переменку,
Этой массой любого угробит.
Главный стержень имеет отрыжки,
Производные разных нюансов,
Зазеваешься – амба и крышка,
И душа не осилит сеанса.

Главных восемь – жестокие судьи,
И подручные – злобные звери,
Растерзают душонку по будням,
А уж в Праздник совсем озверели.
В воскресенье особенно любят –
Искушать нас обычной работой,
И воруют у Бога день люди,
А себя видят правым, до рвоты.
Но кругами пойдут неувязки,
И здоровье ту рвачку итожит,
А с устатку на телеосказки,
И не вспомнят о вечности Божьей.

Воскресение – пик для недели,
Подменили значение слова,
Огородно-садовое дело,
Или праздно лежать, да готовить…
Снова будет обильная жрачка,
Завелось так в воскресные будни,
И из Праздника Духа – дней жвачка…
Все такие и кто нас осудит?
* * *

Математика крест Православный
С перекладиной влево – приемлет,
Этот график на Высь уйдёт плавно,
А не врежется минусом в землю.
Но какой Математик семёрку
Заключил в само древнее Слово,
Не ответит никто, что и горько,
Но есть те – кто считать, то готовы…

И вначале считали вручную,
А сейчас и компьютер поможет,
Но, увы, засекретят ту струйку,
И шестёркой закроют проходы…
Но не скрыть в математике график,
И кривая упорно вернётся,
На вершину свою, через «лайки»,
А шестёркам в конце будет плётка.
Чаши гнева – их семь будет миру,
Кто сочтёт их – все брызги особо,
Где-то засуха, где-то вампиры
Из двуногих испортят все воды.

Радиация будет – полынью,
Не дадут нам нектар изобилья,
Человеческий фактор не синью,
А всё нефтью закроет всесильно.
Этим пластиком – микрочастицей
Заразили уже всю планету,
Даже небо закроют для птицы,
А двуногим скрываться от Света…
* * *

Голодание выправит график,
Сорок дней был без пищи Пылявский,
Это близкий пример, а наш трафик –
Он у каждого свой, в вере – правка.
Личность путь свой проходит особо,
Но на этом изломе есть точка,
Поворот – когда вечное Слово
За собой позовёт душу очно.

Дали образ мне – графика, в вечность,
Он Христу подражает – не меньше,
Тоже крест и мученье, конечно,
Добровольно – с терпением женщин.
Они терпят рождения муки,
Но дают продолжение в семя,
И на крестном пути не от скуки:
За детей помолится, за землю…
Ныне вышли на Вятке – к Великой,
Средь тайги там река, было – диво
Новгородцам, и стало ей ником
Это имя, что в духе – красиво.

На Великую путь был немалый,
И великий сейчас – будут кочки:
Из дождя, будет холод, привалы,
И молитвы весь путь, даже ночью.
Не поймёт это эксперт диванный,
Не поймут – кто в автобусе едет,
Даже я не пойму – я не званный,
Это вам все слова, вся беседа…
* * *

Не ходил на Великую плотью,
Но ходили там дочки спокойно,
И кума – сложив ныне работы,
На путях продвигается с двойней.
Дочь и сын её малы – подростки,
Но пошли, уже веры есть зёрна,
Сын – алтарник, что тоже не просто,
Дочь на службах на свечках проворна.

Сразу ливень по области мощный,
И холодные с севера ветры,
Комары своры выведут точных
Кровососов – не праздные метры.
Но откуда-то это упорство,
Шесть веков – что немалое в сроке,
И не малая избранных горстка –
Много тысяч выходит на тропы.
В середине тех дней есть купальня,
С ледяною водой – как в Крещенье,
И к ней малый есть ход, и не дальний,
Но там тоже попросят прощенья.

За себя там попросят, за область,
За Россию, за мир, но позвольте:
Этот мир огрызается злобно,
И не чувствует в совести боли.
Даже больше – всю совесть на свалку,
Наше время – для купли-продажи,
Обманите весь мир, всех не жалко…
Всех разделят на светлых и в саже…
* * *

Они есть – эти Высшие руки,
Что ведут нас с любовью за шкирку,
Ощутишь то в конце – не от скуки,
Даже если копаться с придиркой.
Видел мир и учился по ходу
Специальностям разным, с обзором,
И радист, и электрик погоду
Узнают очень быстро и скоро.

Для электрика сырость – погибель,
А радист – тот весь мир слышит в рубке,
Каждый чем-то готовится, либо
Будешь просто – как фарш в мясорубке.
И в дальнейшем такое же чувство,
Что выводят к Дороге, до храма,
А уж там обученья искусство
Берёт ангел и Дух, что не странно.
Так и надо – они где-то рядом
Есть всегда, но есть храм – усилитель,
Там, как в кубе – выходят все яды
Из души, отрубаются нити.

Нити связей с убогою массой,
Что для фарша пришла и довольна,
Где-то мясо, где с косточкой – касса,
А в другие пути – добровольно.
Они есть – эти Высшие силы,
Постигаются внутренним зреньем,
Новым слухом и образ могилы
Сверхреален, но есть исключенья…
* * *

Вся Великая будет по шею
Крестоходцу – зайдёт в середину,
Здесь другие глубины – не смеем
Напрямую просить Бога-Сына.
Николай есть – Угодник, он добрый,
И даёт чудеса – кто попросит,
А просителей много и собран
Был багаж слов: ответ на вопросы…

А молва, разлетается быстро.
И затребовал чудо то Хлынов,
Защитить, чтоб икону, неистов
Был вокруг дикий враг, и с дубиной.
Но не сдвинулась с места икона
И обет дали: «Носим обратно,
После сева, на место исконно,
Где её обрели» – помнит Вятка.
И седьмое столетие ходят,
Много вод утекло и событий
Накопилось, и ныне те воды
Освящают для всех – к Небу нити.

Там не счесть всех чудес – всё обычно,
Изначальная Русь и люд добрый,
Отделённый от мира привычек,
И поток пополнением собран.
Каждый год ходит больше и больше,
Невзирая на холод и дождик,
На жару…. Ощущение пользы
Благодати – сильнейшие вожжи!
* * *

Воскресение – чудо, нам – Пасха,
Вознесение – Дух нам обещан,
Утешитель – духовная ласка
Для души, с продвижением в вечность.
Сын вознёсся на Небо, на место,
Что Ему с сотворения мира,
Для Него это верно и честно,
Нам же здесь продвигаться на вырост.

Каждый как-то растёт потихоньку,
Кто на крестном ходу, кто в молитве
Незаметной, подспудной, как в схроне,
Неизвестно где двери откроют.
Этот принцип дверей очень важен,
Не поймёшь – то уткнёшься в корыто,
Хотя кто-то не верит и скажет:
«Все пути нам за деньги открыты».
Но пути эти к новому пойлу,
Продвижение с грязью, на брюхе,
Там и взятка, подлог, и до стойла
Приоткроют широко проруху.

Воскресение – Двери на Небо,
Вознесение – строго по вере:
В Отче, Сына и Духа – победа
Здесь совместная, путь не утерян.
Но, пока что, все ищут лазейки,
Но куда вознесешься здесь с грузом
Из грехов, и ошибок, и рейка
Здесь всегда упадёт – выход узок…

* * *

Не хватило семь футов под килем
И удар – не вошла амплитуда
Колебаний на волнах и сила
Притяжения сделает худо.
Мы притянуты помыслом страстным,
Не хватает нам пядей на череп,
Тоже семь надо – участь ужасной
Будет тем, кто ослушался Берег.

Маяки есть, прогнозы погоды,
И компас, да и карты надёжны,
На авось если ищешь проходы –
Не надейся, что влезешь, как в ножны.
Здесь семь раз надо точно отмерить,
И отрезок покажет прямую,
Где меж скал открываются двери,
Чтоб ловушку любую почуять.
Интуиция, внутренний голос,
И параметры совести тоже,
Это всё совокупно и волос
С головы не падёт – подытожен.

И семь раз не достигните смерти,
А одна – это точно догонит,
Да в своё время дырку провертит,
И на дно всё равно, в мир агоний.
Но спасательный круг – это вера,
А на Береге ждут нас святые,
И седьмое есть Небо – потери
Эти самые горькие, злые…
* * *

Мысли бросят на ширь океана,
Но вернутся, есть «Семь» – островочек,
И он полнится публикой званной,
В «Каплях жизни» ему будет точка.
Его «Капли» – живые родили,
И от них получилась закваска,
Переход был естественный: сила
В этой цифре чудесная – ясно.

Океан открывается цифры,
Полнота это Божьего счёта,
Если в этом гармония – микро
Не пойдёт, это в вечность работа.
Недостача тщеславной шестёрки
Ощущается нотою в песне,
В небе – радугой, тьма ищет норки,
Все на Суд для проверки воскреснут.
Эти «Семь» появились нежданно,
Но открылась заветная лунка,
И они оказались здесь званы,
И их время пришло – по всем пунктам.

В «Откровении» – семь, тоже норма,
Полнота там немыслимой мысли,
Даже Церковь той Книгой не кормит,
Ею Книг закрываются числа.
Это точка: там Цель и расплата,
Чаша гнева и Город, Светильник
Там такой, что нет ночи, заплачем…
Мы во тьме на земле, как в могиле…
* * *

В ожидании семеро с ложкой,
Но соха же одна и ломалась,
Этот образ стал странный немножко,
Он давно – не советская малость.
Коллективно работать в колхозе
Нас учили – за палочку счёта,
Всем хватало горбатого воза,
А вот в чашках не булькало что-то.

Передёрнули в целом колоду,
Паровоз подменили забегом,
Но догнал он в плохую погоду,
И наехал, и плачем под снегом.
Но ещё не разрезал на рельсе
Коллектив наш российский могучий,
Отлетели окраины мелки,
Так без них мы надёжней и круче.
Не предаст нас иуда – нож в спину,
И не сдаст за серебряник толстым,
Оградил нас Господь от скотины,
Пусть гуляют безумные толпы.

Ну, зачем нам продажный союзник,
За похлёбку отдаст первородство
И Христа, этот мелочный узник
Без Идеи в башке – всё уродство.
А семья, где «СЕМЬ Я» – все едины,
И не делят спасение в миски,
Даже больше – другим середины
Золотой просят дать и с излишком…
* * *

Неизвестное станет известно
Уже после событий – итогом,
И тогда расшифруют то место,
Что в пророчествах есть и от Бога.
Про печати, что семь – не узнаем,
Но что снимут во времени – верим,
Эти ангелы, в точности с края,
Приоткроют всем бедствиям дверку.

Мы предчувствуем то, и мы видим
Потихоньку агонию мира,
И что встанет антихристом лидер,
Этот сразу придёт с певчим клиром.
Подпоют ему демоны чётко,
И достаточно грешников блудных,
Что под дудку запляшут без плётки,
Приспособятся к поприщам трудным.
Да их просто немыслимо много
Появилось на нашей планете,
Города у Китая не трогай,
Есть похуже – трущобы на свете.

А в трущобах отребье и пластик,
Да и кто их молитве научит?
Но оружие дать им – ужасно,
Что они натворят – был бы случай.
Кукловоды тот случай представят,
И дадут всем оружия вволю,
Ох уж пир всем устроит та стая…
Но надежда – Россию отмолят…
* * *

Но семь пятниц на прошлой неделе,
А на этой, что будет – суббота?
Не надейтесь – числитель поделят
На отрезки, и топай до пота.
Мы же сами все выбрали долю,
И не в храме – в саду-огороде,
На диване, на шопинге вволю,
На рыбалке и праздно с природой.

Созерцания нет – как постигнешь
Всё величие Божьего плана,
Суета из сует – грядет гибель,
Что защитой надёжною станет?
Да не вспомнишь все страсти футбола,
Ни хоккея, ни прочих забегов,
Сериалы все будут проколом,
Как и творчества часть – на потребу.
Отвлеченье души и для славы,
Для каких-то мифических «классов»,
Но по жизни мы часто не правы,
И идём куда ветер и масса.

Кто-то с пятницы спрыгнул, тринадцать
Проскочил, и ликует минуту,
Пожалеем беднягу, подняться
Невозможно потом, всё без шуток.
Ещё чем-то нас учат немного,
Но и эту оставят попытку,
Будет пятница – крест, «перемога»
Не случится и бездна открыта…
* * *

От рождения бьют нас недугом,
И спасение истинно – горечь,
От семи – защищаемся луком,
И другие откроются скоро.
Если будешь искать – то обрящешь,
И найдёшь свою травку и корень,
А иначе – болезни и в ящик,
Хотя химики с пеною спорят.

И аптеки заполнены средством
«Чудодейственным» – цены «кусают»,
Это бизнес, с болезнью в соседстве,
Там гоняют болячку по краю.
В одном месте припудрят, прогонят
На другое, и все при доходе,
А бедняг изначальные стоны
Не услышит никто – пусть «доходят»…
Против «живности» – средство «Тройчатка»,
Малярия – хинин «разбодяжат»,
Чистотела могучая хватка
Очищает от внутренней сажи.

В покаянии – истинно горечь,
Осознание прошлых ошибок,
А откуда возьмётся и скоро?
Так проблемы возникнут не гибко…
Снова боль – на душе и на теле,
И доходит до многих микстура,
Но здесь – курс, добровольность – не мелочь,
А основа лечебного тура.
* * *

Это рифма: что вятский – мол хватский,
Всемером отметелят соседа,
А на деле – народ у нас братский,
И один на один – вся беседа.
Хотя время уже изменилось,
Да и выродков больше, и хуже,
Ну, и парни всё шило на мыло
Поменяли и в стае не тужат.

Как везде, и у всех – та же песня,
Настреляются досыта в играх,
И воздействию злобному тесно,
И выходит оно диким игом.
Стайный вирус он даже на сайтах
Появляется в клановых битвах
У подростков, так юность – нагайка,
И поступки спешат – как открытья.
Но, увы, любой груз даст проростки:
Искалечит и ауру, с кармой,
Это с виду, быть может, подростки,
А душа созревает ударно.

Говорят – с восьми лет уже взрослый,
И ответ за себя – не за дядю,
И тогда для нас взрослых вопросы:
Как привить им прививку от яда?
Но у взрослых полно эгоизма,
Все зашорены бытом, работой,
И без Бога – другая «отчизна»,
Всюду хаос и склоки до рвоты…
* * *

Был кисель нам едой – шли по весям,
Не жевали – не твёрдая пища,
С гаком семь, да умножить на десять,
А дошли, всё исчезло – что ищем?
Рассосались идейки – всё призрак
Коммунизма кому-то маячил,
Рвали жилы и души – отчизна
Вниз катилась, как с горочки мячик.

Докатились – убогие полки
В магазинах, и всё по талонам,
Ностальгия доселе осколком
Возникает по тем перегонам.
И ответ за семь бед – распустили
Эту партию, бросили вожжи,
И уже мы в воде, и не жилы,
А круги рвём, но режет их ножик.
Не кончается кризис, и дефолт
Снова призраком где-то маячит,
Кукловоды, быть может, для смеха
Никакие не ставят задачи.

Ощущение – движется хаос,
И возникнет, как в Сирии склока,
Все со всеми, все съели отраву,
Что из цифр – что возникли по срокам.
Сильно тужится шесть – до семёрки
Дотянутся, да трижды, и в руку
И в чело – уничтожить упёртых
Это цель недоделанных…. Мука…
* * *

Семь планет по орбитам несутся,
Мы – особые, мы – оптимальны,
И не холод, ни жаркие сутки
Не мешают развитью опальным.
Но – в опале, мы – прокляты Богом,
И размножились злобные твари,
Кровососы, вредителей много,
Мы в отчаянье ядом ударим.

Отравить можем много и сильно,
И какое-то поле очистим.
Защитим чей-то сад, и обильно
Обработаем парки по листьям.
Это битва по нашим воротам,
А у нас кризис мини-защита
Не везде, а где плод обработан –
Он отравлен, выходит мы квиты.
Заколдованный круг, но генетик
ГМО несъедобное тварям,
А людишкам вручим, как конфеты,
И добавочно с химией сварим.

Кто придумал опальные ноты,
И везде кипит купля-продажа,
А отдельные жизни – без счёта,
Для статистики разве – проказа.
Жизнь отдельная – истинно в храме
Ещё как-то невидимо весит,
Духом душу живую от раны
Исцелят в покаянии если…
* * *

Не снимают семь шкур с козьей морды,
А уж с нас же готовы – тринадцать,
И родителей грабили орды
Этих разных приблудных, не братцев.
Но родители вынесли иго,
Дотянули до пенсии мирной,
На детей у нас нет уже вида,
И им стаж зарабатывать – жирно.

Не у всех ещё есть и работа
С социальным, нормальным пакетом,
Да и с нас выжимали соль пота,
А в итоге же пшик – без ответа.
Минималку не дали и взносы
Не отчислили в фонд Пенсионный,
И все годы котяре под хвостик,
В эту вилку попали мы сонно.
Это проза и некий эпиграф
К рассужденью на вечную тему:
Почему, и зачем эти игры,
И когда им предвидится смена?

Да не будет поблажки заблудшим,
Социального местного царства,
Цель России – спасение душам,
И ей кожу снимали с лекарством.
Заживляли безбожья ожоги,
И рубцы от идейных порезов,
Через боль – изменяют итоги,
И здесь шкуры не жалко – полезно…
* * *

Все семь дней был в колодце козлёнок
Без воды, и без травки – но крепкий,
Отощал, но дошёл сам, силёнок
Не растратил в нечаянной клетке.
Им дана небывалая прыткость,
По горам могут лазить, по скалам,
Где и нам не проходят попытки,
И другая им в мире усталость.

Из всех тварей они – непоседы,
И куда-то всё ищут дорогу,
В огород ли чужой, до соседа,
Любят пищу любую потрогать.
Обглодать где-то саженец – часто,
Рядом море богатой люцерны,
Но их кто-то выводит к ужасной,
Небывалой блудливости – нервы…
Так и кажется – кто-то за кадром
Управляет незримо скотиной…
У людей всё размыто и ядра
Невозможно найти – не едины.

У людей – небывало разбросы:
Точно семь, это цель – добродетель,
Страстных помыслов – восемь, вопросы
Непрестанно возникнут при Свете.
Всё бывает и ночью в подлунной,
Переборы страстей – любой выбор,
И мы тоже всё пробуем струны,
А расплата – блаженство иль дыба…
* * *

Добродетелей семь – постепенно,
Изначально – четыре, готовых,
И Христос им добавил беЗсменным
Чудо: веру, надежду с любовью.
Нам последние три очень близки,
Это – соль, христианское семя,
Это три ипостаси очистки
Для души – воскресенье приемля.

И любовь – добродетель по рангу
Выше всех, до неё всё ступеньки,
Первых шесть – как леченье для ранки,
А последняя – всё, исцеленье.
На бумаге всё просто, овраги
На пути возникают по ходу,
И на дне их, средь происков вражьих
Заблудится легко – есть отроги.
Но есть Крест – он всегда на Вершине,
И следы – что оставят святые,
И пути восхождения к Сыну
Всем доступны – мы здесь рулевые.

Направление важно – весь вектор,
Что выводит к Вершине оврага,
А не вниз, что полегче, и секты,
Что в отроги заманят – суть вражьи.
Православия истинный стержень:
Это было, и есть, это будет,
И враги по краям стражу держат,
Но и смерть – в воскресении чудо.
* * *

Не хватает седьмой передачи,
Для больного шального мотора,
Полусон – ещё что-то да значит,
Остальной же мир – фон и не дорог.
В полусне мне дают Свыше строки,
А в реальности – руки, как крюки,
Неуклюжие стали, морока
При ремонтах любых – неминучих.

Отстаёт где-то мозг на полфазы,
И уходит в покой на подушку,
А в саду травостоя зараза,
Да и техника просит прослушки.
Где-то грань золотой середины
Зацепилась за внешнюю кромку,
И пока этот якорь не скину –
Не осилю заветную ломку.
А на улице душно и жарко,
И давление что-то упало…
Но духовно идти без помарки
Можно – выдернув чуждое жало.

Но стихи всё дают очень с