Из ящика Пандоры

Из ящика Пандоры

Бог всемогущь, уйми противоречия,
подумай что ты чувствуешь теперь,
я ж чувствую как меж обломков трещин,
неизреченный сьежился мой зверь.
он есть душа, а интелект покровы,
как у улитки раковины твердь,
как башня из слонового остова,
в которую однажды входит смерть.
Молитесь те кто в боге обитает,
а я его в себе хранил и он,
излиться льдиной талою мечтает,
явивший лик что был не изречен,
Он странный символ ,он спаситель странных,
но и опасность тех кто не спасен,
он ящика Пандоры содержание,
он символ все еще обьятый сном.
Кто пробудит его его будет героем,
как он того, кого пробудит сам,
мелодией разверзнется немое,
глухое да услышит пение лам.
непризнанных психичных содержаний,
и истинно природной наготы,
и как и тот он на земле изгнанник,
и даже у него свои кресты.
Он будет раздражать жестоких гунов,
как император Август в век седой,
как Ницше, или автор Нибелунгов,
иль Дионис с раздвоенной пятой.
Бог всемогущь ,уйми противоречия,
что хочет в тебе мирный христианин?,
язычника мечтает искалечить,
иль вырезать всех разом как один.
Но я ищу лишь мессианский образ,
и мой тупик не залит был в крови,
да будет мой судья похож на компас,
спаситель будет полон лишь любви.
Да будет он лишь тем чем сам являюсь,
инного и не жду я видит бог,
а кровь с насилием им я оставляю,
кто царством добрых жертвенник нарек.
Раз нету у них сил подняться в воздух,
то пусть поглотит их Левиафан,
Молите Прометея может он лишь,
спасти дитя попавшее в капкан.
Освободить дитя, мессию символ,
как солнцем был освобожден росток,
презренный, умаленный и гонимый,
скорбей и зол изведавший цветок.
Спасение равно одушевлению,
что некогда презренно и мертво,
отверженно моралью покаления,
заброшенным скиталось существом.
Непризнанным, нецелесообразным,
несовместимым с ценностью отцов,
неверным, невозможным, несуразным ,
а ныне их миссией и творцом.
Он странный символ, он спаситель странных,
Но и опасность тех кто не спасен,
Он ящика Пандоры содержание,
он образ все еще обьятый сном.
Непризнанных психичных содержаний,
и чувственной природной наготы,
И как и тот он на земле изгнанник,
И даже у него свои кресты.