Пиит

Певал о родине пиит
в плену чужбины окаянной.
Теперь в земле он крепко спит,
как на земле обетованной.

А как бывало соловьем
он заливался между делом.
К траве, простившись с костылем,
своим примеривался телом.

Душа витала там и сям,
в своем размахе безгранична.
И он до ней бы взвился б сам
изящно, гордо, поэтично,

когда б не болью напоен
иных высот, иного края
не ниспровергся б в винный он,
с бескрайней далью порывая…

Покоя жаждал ли поэт,
или тревоги – неизвестно…
Известно, то что, больше… нет,
не запевает повсеместно

и позабытый, оттеснён
всем телом, всей душой болезной
в свой бесконечно длинный сон.

...и я пою над этой бездной.

За стихотворение голосовали: Tenderness: 5 ;