Приходите завтра!

Снова лето на даче. И в огороде.
Кантри в соседнем доме, иль что-то вроде.
Вечером – пиво, желанье всё это бросить.
Приходит знакомая (лик Бурлаковой Фроси,
голос таков же – с примесью матерщины)
и произносит: «перевелись мужчины».

Ночью скрипят пружины. Над ними роем
думают комарихи: «ща пир устроим!»
И правдою будет, тут уж, прошу, проверьте,
то, что они, проклятые, хуже смерти,
впрочем, я должен оговориться тут же, –
хуже бывает. Бывает намного хуже.

Утром, конечно, надо к реке! И – в реку, –
туда, где раки устроили взбучку греку;
грек приезжал; говорят, мол, за – перспективой,
но фиговый лист оказался простой крапивой,
засим как-то ночью белой на тропке узкой
орал он отборным, и что характерно, русским.

Так учат язык, тем паче – вещей. Отцовский ремень и грабли,
в руке оголённый провод, когда навряд ли
добрый совет навроде: «Валера, учись! То срам ведь…»
поможет, на истинный путь направить
сумеют быстрей чем книги, ученья, ибо
в рот никто не кладёт в данный миг «спасибо».

Личный опыт всегда превосходит опыт
предков, поскольку лишь он эту жизнь торопит
полной грудью вдохнуть. Даже «Фрося» в тоге
мятого одеяла есть путь, хоть ноги,
пытаясь сойти с него, собирая в руки,
спешу разобраться, – куда подевались брюки?

Лето пройдет. Такое всегда проходит
здесь, где за жизнь ты привык, ощущая холод,
быть начеку, опасаясь открытых люков,
свору собак, окруженную морем звуков,
свадеб и тризн, вируса, вопля, залпа,
где не скажешь незваным гостям: «приходите завтра!»

Лето пройдет. Впрочем разные выраженья
у каждого лета. И некоторые в душе я
смог сохранить, уберёг от забвенья, дал им
что-то типа отсрочки. Крестам, вандалам
нынче не время, и вообще на даче
оно ощутимей. Глядишь на него иначе,

но как, не поймешь. Да и нужно ли? Были. Пили.
Старую мебель предоставляли пыли.
Убегали в леса, наполненные клещами.
Ругались отборным матом. Легко прощали.
Потом уезжали – жених, и его невеста.
И оставалась дача. Пустое место.

За стихотворение голосовали: 79108147822: 5 ; irida: 3 ; evridika: 5 ;