Жалости

XXX

Техасская резня бензопилой под вскрики жертв и хохот изувера,
чьи руки перепачканы золой;
над бренным миром пламенная сфера;
поют окрест пернатые;
змея шипит, хотя неясно на кого.
И действительность, покамест – не моя,
способная на действо роковое.

Ещё шоссе. На нём – автофургон.
В автофургоне бесится тинэйджер, –
тут очевидно: что-то курит он, цитируя Гомера.
Не до бед же!
Равнина, устремившаяся вдаль и вширь до поворота не туда,
но вновь за окном – гремит Электросталь –
когда ж усну – руины Исфахана.

XXX

Смурной реальностью грозя тому,
кто существует грезя,
жизнь вынесла вердикт:
«нельзя!
с одною лирикой – донельзя;
забудь навеки в мир иной пути-дороги побыстрее,
притронься к рёбрам пятёрней окоченевшей батареи:
как мыши, дальние миры крадут двухкомнатной квартиры тебе доступные дары,
в реальность прогрызая дыры…
столь плохо держится на ней – на грёзе! – ткань житухи бренной,
что проступает всё сильней мордаха истинной вселенной;
чужой ступая стороной, спешишь увидеться с Горгоной, –
когда ж нездешней беленой пресытишься для жизни полной?»

XXX

В беглой смене попробуй-заметь-эпох
бурно сетовала на монтаж ты…
ветви вонзал в пространство горшочный лох,
чувствуя шевеленье духовной жажды;
муж налегал на виски,
теряя связь всякую с явью в тёмных порталах бзика, –
ясен пень, ты могла сказать, что – жизнь удалась,
точно песня, которую слушает Эвридика в недрах Аида,
но, вчерне принимая тьму сердцем,
безмолвствовала, металась:
некому было прислушаться к твоему слову,
точнее сказать – к дыханью.
Какая жалость!

За стихотворение голосовали: vikrim: 5 ;