Владимир Маяковский
ЛИЛИЧКА!
Вместо письма
Дым табачный воздух выел.
Комната —
глава в крученыховском аде.
Вспомни —
за этим окном
впервые
руки твои, исступленный, гладил.
Сегодня сидишь вот,
сердце в железе.
День еще —
выгонишь,
может быть, изругав.
В мутной передней долго не влезет
сломанная дрожью рука в рукав.
Выбегу,
тело в улицу брошу я.
Дикий,
обезумлюсь,
отчаяньем иссечась.
Не надо этого,
дорогая,
хорошая,
дай простимся сейчас.
Все равно
любовь моя —
тяжкая гиря ведь —
висит на тебе,
куда ни бежала б.
Дай в последнем крике выреветь
горечь обиженных жалоб.
Если быка трудом уморят —
он уйдет,
разляжется в холодных водах.
Кроме любви твоей,
мне
нету моря,
а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
Захочет покоя уставший слон —
царственный ляжет в опожаренном песке.
Кроме любви твоей,
мне
нету солнца,
а я и не знаю, где ты и с кем.
Если б так поэта измучила,
он
любимую на деньги б и славу выменял,
а мне
ни один не радостен звон,
кроме звона твоего любимого имени.
И в пролет не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.
Завтра забудешь,
что тебя короновал,
что душу цветущую любовью выжег,
и суетных дней взметенный карнавал
растреплет страницы моих книжек…
Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?
Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.
26 мая 1916, Петроград
ПОСЛЕДНЯЯ ПЕТЕРБУРГСКАЯ СКАЗКА
Стоит император Петр Великий,
думает:
«Запирую на просторе я!» —
а рядом
под пьяные клики
строится гостиница «Астория».
Сияет гостиница,
за обедом обед она
дает.
Завистью с гранита снят,
слез император.
Трое медных
слазят
тихо,
чтоб не спугнуть Сенат.
Прохожие стремились войти и выйти.
Швейцар в поклоне не уменьшил рост.
Кто-то
рассеянный
бросил:
«Извините»,
наступив нечаянно на змеин хвост.
Император,
лошадь и змей
неловко
по карточке
спросили гренадин.
Шума язык не смолк, немея.
Из пивших и евших не обернулся ни один.
И только
когда
над пачкой соломинок
в коне заговорила привычка древняя,
толпа сорвалась, криком сломана:
— Жует!
Не знает, зачем они.
Деревня.
Стыдом овихрены шаги коня.
Выбелена грива от уличного газа.
Обратно
по Набережной
гонит гиканье
последнюю из петербургских сказок.
И вновь император
стоит без скипетра.
Змей.
Унынье у лошади на морде.
И никто не поймет тоски Петра —
узника,
закованного в собственном городе.
1916
ОТНОШЕНИЕ К БАРЫШНЕ
Этот вечер решал —
не в любовники выйти ль нам? —
темно,
никто не увидит нас.
Я наклонился действительно,
и действительно
я,
наклонясь,
сказал ей,
как добрый родитель:
«Страсти крут обрыв —
будьте добры,
отойдите.
Отойдите,
будьте добры».
За стихотворение голосовали: Соул: 5 ; kuskin: 5 ; anitas: 5 ; idiosinkroziya: 5 ; venik: 5 ; : 5 ; ttzzttzzttzz: 5 ; Николь: 5 ; : 5 ; RITA: 5 ; v2810475: 5 ; zima: 5 ; aleksandr0915: 5 ; Анна Леун: 5 ; Алелуя: 5 ;
Copyright 2008-2016 | связаться с администрацией
дата:2010-07-19 19:41
дата:2010-07-19 19:43
дата:2010-07-19 19:55
дата:2010-07-19 23:54
дата:2010-07-19 20:20
Маяковского люблю.
дата:2010-07-19 23:54
дата:2010-07-20 00:09
На днях стояла перед выбором:купить двухтомник Маяковского или Ильфа и Петрова "Одноэтажная Америка".Выбрала второе,хотя и к Маяковскому ещё хочется вернуться...
Вот знаете,не люблю слушать чьё-то мнение(кроме нескольких людей) и пока сама не прочитаю,никаких выводов не делаю."Лиличка" - очень и очень нравится,третье - тоже.А вот с книжками его не везёт - на какой бы странице не открыла,так попадается что-то из серии "не моё"...А тут прямо вот "моё-моё" ))
дата:2010-07-20 00:36
дата:2010-07-27 13:20
дата:2010-08-06 16:03
дата:2011-12-19 16:59
дата:2011-12-20 08:54
Супер!!!!!!!!!!
дата:2011-12-20 17:10