ВЛАДИМИР ФАЙНБЕРГ - ПЕРВАЯ И ПОСЛЕДНЯЯ ГЛАВА НЕОКОНЧЕННОЙ КНИГИ

(Володя обычно писал авторучкой от руки, потом, со все большим трудом разбирая написанное, перепечатывал текст на древней пишущей машинке «Колибри» - в двух экземплярах. Ну а потом – компьютерный набор. Вот эту главу, уже после его смерти, набрала Ника).

А здесь еще только-только начиналась и никак не могла начаться весна. Перепадал снег. На тополях никак не могли раскрыться набухшие почки.
Сразу же после возвращения во мне возникло опасное чувство, что я должен написать эту книгу. Ощущение смертельной опасности этой затеи, трусость несколько месяцев отдаляло меня от решающего шага. Хотя уже твердо знал – рано или поздно пущусь в это путешествие, из которого не возвращаются… Особенно в мои годы. А тут еще этот таинственный неумолимый закон: кто пишет о возможности собственной гибели, тот непременно вскоре гибнет. Сколько бы ему не было лет.
Вот Есенин, в сущности молодой парень, все писал – «в зеленый вечер под окном на рукаве своем повешусь». И повесился через некоторое время. Пусть не на рукаве, а на веревке или на каком-то проводе.
Лермонтов неоднократно писал о своей близкой смерти. «Я начал рано, кончу рано. Мой ум немного совершит. В душе моей, как в океане надежд разбитых груз лежит». Вскоре погиб. В 27 лет.
А Маяковский, который с юности не раз проговаривался о намерении кончить самоубийством?! И выстрелил из пистолета, в котором была всего одна пуля. Тридцатисемилетний лежал в гробу. Когда его сжигали в крематории, первыми вспыхнули его волосы.
Пушкин устроил в «Евгении Онегине» образцово-показательную дуэль для Ленского. И вскоре погибает сам примерно так, как он описал. Куда смотрела его жена Наталья Николаевна? Как могла отпустить его на Черную речку, само название которой могло бы предостеречь…
А Моцарт, который так рано, так некстати сочинил «Реквием»? Самому себе.
Баловаться с темой смерти нельзя. Это давно замечено. Не только мной. Сначала инстинктивно, а потом и сознательно я никогда не посещал кладбищ, по возможности уклонялся от участия в похоронах, ни в одной из своих двадцати двух изданных книг не затрагивал опасную тему.
То ли благодаря этому, то ли по какой-то другой причине я – единственный из всех спутников моей юности, кто еще жив.
Многие из них, помнится, позволяли себе фамильярно болтать о смерти, угрожать любимым девушкам, что помрут, если не добьются взаимности.
Я так люблю жизнь, этот бренный, как говорили в восемнадцатом веке, мир, что каждый раз, молясь Богу, прошу оставить меня здесь по возможности бесконечно. Из ситуаций, порой смертельно опасных, всегда выходил и выхожу невредимый.
Уже много лет, особенно когда пишу свои книги, чувствую – за спиной находится Тот, к кому обращаю молитву. Это очень реальное ощущение Иисуса Христа. Порой пугающее. А ведь Он перед распятием сам обещал, что никогда нас не оставит.
Но вот теперь, как раз накануне этой поездки, перед моим внутренним взором все чаще, все назойливее стал возникать образ простеньких песочных часов. Тех самых, где песок из одной стеклянной половинки ссыпается через узкую горловину в другую, нижнюю. Песка наверху становится все меньше…
Когда тебе исполнилось 80 лет, и ты к этому времени накопил какое-то количество болезней, глядя на заурядный отрывной календарь, ты не уверен, что доживешь до следующего года. Даже насчет завтрашнего дня не уверен.
Некоторые засыпают и не просыпаются. А потом их заколачивают в деревянный ящик и навсегда опускают в холодную землю родины.
От всех этих мыслей и видений тебе со всей непреложностью открывается простая истина: ТЫ ПРИГОВОРЕН К СМЕРТИ.
Собственно говоря, как каждый человек. Но у большинства есть время об этом не задумываться. Да и что толку, если задумаешься?
Если уж ты приговорен к смерти и все вокруг тебя обретает прощальный вид, каждый новый день, каждый час начинаешь ценить как щедрый подарок. Еще больше любишь бренный мир Земли, при всем его несовершенстве. Временную отсрочку исполнения приговора узник, почти целый год безвыходно заточенный в стенах квартиры, воспринимает как щедрый подарок. Еще ближе пододвигающий к окончательной развязке.
Потерявший способности передвигаться, я находил утешение в любви и заботе своих близких. И самое главное - в работе. Написал большую книгу рассказов. И каждый раз боялся, что не успею закончить очередную историю, и читатель не сможет получить для себя что-то важное, что я оставляю ему в наследство. А когда книга как бы сама по себе закончилась, стала отдаляться от меня, возник вечный вопрос – как довести ее до читателя?
Казалось, если книга успеет быть издана при моей жизни, я смогу умереть со спокойной совестью.
Но как это сделать?
Уже давно, много десятков лет, я перестал обивать пороги издательств, ждать пока неудавшиеся писатели, заделавшиеся редакторами, вынесут свое суждение. Любопытно, что они, не сговариваясь, обвиняли меня в том, что непонятно в каком жанре написано то или иное мое произведение. Как его рекламировать? Как художественную литературу? Философский трактат? Документальное описание приключений, случившихся с автором? В этом была их основная претензия. При всем при том они ни за что не хотели возвращать рукописи, давали читать их своим родным и знакомым.
Я знал, что мои книги ищут люди не только у нас в России, но и русскоязычные читатели многих стран Европы и Америки. Как добиться перевода на иностранные языки я не ведал.
Письма, телефонные звонки, запросы по интернету, просто приходящие ко мне незнакомцы – все они искали мои книги. Сами того не зная, они держали меня на плаву.
Кончилось тем, что я сам стал издавать свои книги. На деньги, собранные на пожертвования тех же читателей. Не получая за свой труд ни копейки гонорара. Сам распространял их.
…Видишь, что песка в верхней половине песочных часов остается все меньше. В марте этого года оказался наедине со своей законченной рукописью. Со всеми своими болезнями.
Жить стало нечем. Нечем стало жить.
В этот раз издать книгу было не на что. Не было рядом ни одного человека, который помог бы это сделать. Я понял, что не увижу свою книгу дошедшей до читателей. Ничего не оставалось, кроме как ждать исполнения приговора. И молиться Тому, Кто стоит у меня за спиной….